Безграничье. Часть 2. Пирамида Силы

Их счастье было недолгим. Император воспротивился желанию влюбленных быть вместе. Его дочь заслуживала большего, санга великого рода, отец прочил ей судьбу императрицы одного из дружественных государств, а не супруги одного из своих подвластных. История о многом умалчивает, но некоторые старые елве, чьи предки застали события, поговаривают, что император неспроста был так строг и непреклонен. Его верный помощник, Сампирус, давно таил мечты о власти, и помехой свершению его планов совершенно неожиданно послужила запретная любовь Алруны и Диавара. Когда Диавар с почетной свитой прибыл в замок просить руки своей возлюбленной, император Шалит, науськанный Сампирусом, с позором выгнал его прочь, бросив в лицо цвет желтой ильмудии. Алруна умоляла отца, но ее слезы не тронули высокомерную, обласканную лживыми речами Сампируса натуру императора. Девушку заперли в покоях, хотя она пожелала, чтобы и ее признали недостойной и выгнали вслед за возлюбленным.

Возможно, у влюбленных и был еще шанс, но на рассвете императора нашли убитым в своей же постели. Из его сердца торчал черный нож, а на лбу был высечен знак вечного проклятия. Стражи были также жестоко убиты, но один из них все же сумел продержаться до рассвета и, прежде чем умереть, прошептать имя Диавара.

В тот же день на Катрис выступили войска нового императора Лагоры, а рядом на белоснежном коне восседал Сампирус. Весь Катрис восстал за своего предводителя Диавара и встретил войско Лагоры в Янтарном яру. От крови, политой в той страшной битве, яр впору было называть алым. Сквозь крики воюющих слышался плач и грусное пение лит. Это был последний раз, когда елве видели дивных птиц, они покинули Акваю. Их песни больше не звучали на пустынных мертвых улицах Катриса. Старики говорят, что когда в Янтарном яру запоет лит, небеса и Алруна простят Акваю.

Нирд, горничная Алруны, подговорила придворного жреца и они выпустили девушку из волшебной клетки, хотя после поплатились за это жизнями. Лишенная магических сил, скованных братом, Алруна три дня и три ночи гнала лошадь в Янтарный яр, в надежде спасти возлюбленного, но успела лишь увидеть последние мгновения жизни Диавара, охваченного магическим огнем Лагоры. Обезумевшая от горя, она выхватила меч у одного из мертвых воинов и попыталась покончить с жизнью, но люди Сампируса остановили девушку, не позволив исполнить задуманное.

Император Лагора назвал сестру предательницей Акваи и приговорил к вечному заключению в темнице главной крепости Катриса. Советник самолично сопровождал пленницу в Катрис. Желая еще больше унизить Алруну, девушку заставили идти пешком, закованную в кандалы, на длинной веревке, привязанной к упряжи лошади Сампируса. Алруна безвольно выдерживала испытания, но когда советник, упиваясь своей победой, вспомнил ее отца, произошло невозможное. Сила Алруны разорвала волшебные оковы Лагоры, железные кандалы спали. Сампирус хотел остановить Алруну, но тогда и почувствовал, что не может пошевелится. Девушка подняла на него свои удивительные голубые глаза и тело Сампируса поразил магический огонь, который прежде убил Диавара. Огонь перекинулся на стражу Сампируса и вскоре двенадцать воинов последовали вслед за своим безжалостным хозяином. Воины императорской стражи испуганно расступились, совершенно не пытаясь защитить советника и не нападая на пленницу, прекрасную дочь Акваи. Но Алруна даже не попыталась сразиться с ними, лишь устало опустила руки и смотрела вдаль, где на горизонте виднелись пики гранитной катрисской крепости.

Самый молодой из воинов, выхватив из ножен свой меч, бросил его к ногам Алруны, а затем обхватил правой рукой запястье левой, показывая, что перекрывает свою магию и полностью отдается на волю своей властительницы. Его примеру последовало еще восемь стражей, но остальные одиннадцать с грустной, даже болезненной решительностью выставили вперед свои сильные руки, вторыми сжимая эфес меча, готовые в любой миг вскинуть оружие. Алруна с гордостью и благодарностью оглядела сложивших оружие, гордость не исчезла и когда взгляд обратился к остальным одиннадцати воинам, на губах играла теплая улыбка.

― За императора до конца и в смерть, и в победу, и в поражение, ― прошептала девушка слова клятвы воинов, которую девять из них сейчас нарушили. Волшебница задумчиво наклонила голову набок и стала еще более похожа на янтарную литу. ― Лагора должен гордиться вами, всеми вами, ведь для воина потерять честь все равно, что умереть и половина из вас предпочитает умереть за меня, а вторая, несмотря на искреннюю любовь, что я вижу в ваших глазах, твердо исполняет клятву данную императору.

― Лита, вы должны лететь. Прошу вас взмахните своими янтарными крыльями и летите в далеки земли, к своим сестрам-птицам, туда, где вы будете счастливы, ― вскричал черноволосый елве.

― Лита, ― задумчиво повторила девушка и вновь качнула головкой как птица, в ее глаза промелькнула какая-то отстраненность, граничащая с безумием. ― Литы оставили меня. Где мне теперь искать моих прекрасных птиц? Нет, дорогой мой друг, я останусь. Хоть одна лита, но должна встречать рассвет песней, заставляя чудесный Катрис пробуждаться ото сна.

* * *

*

5-й день арка Дина II.

Аларбо, Коанор.

Санма заставила себя сделать несколько глотков супа и, упорно игнорируя сердитый взгляд тетушки, взмахом руки приказала служанке убрать поднос с едой.

― Тетушка, я ведь не ребенок. Вы не должны вести себя так, словно мне пять торов.

― Ты права. Тебе еще и тора не стукнуло. Даже от ребенка не стоит ожидать таких глупых поступков, каких натворила ты.

Санма с тяжелым вздохом опустила голову на подушку, болезненный вскрик самовольно сорвался с ее губ.

― Такое чувство, словно задорные лесорубы прорубили ход у меня через голову. Я ожидала более тонкой работы от дэрати Инад. Уже прошло три дня, а я до сих еще не все помню. Вы словно порвали мою память на куски.

Голубые глаза старой волшебницы недобро блеснули:

― Прошу прощения, что должна была спешить спасать твою жизнь, вместо того, чтобы лебедем скользить по твоему сознанию и вопрошать у обезумевшей хозяйки позволения сделать очередной шаг. Возможно, ты ошибаешься, и твой разум порвал на куски кто-то другой еще до случившегося? Ведь если бы ты на секунду задумалась над тем, что собираешься совершить, то никогда не пошла бы на такое.

Санма промолчала, устало прикрыв глаза. Понимая, что сопротивляться дэрати Инад это лишь зря тратить и без того последние силы, женщина послушло выслушала очередную мораль. Тетушка никак не могла успокоиться, но Санма знала, что это лишь из-за страха, и не могла сердиться на нее. Наоборот, она была благодарна.

― Я хочу спать, ― прошептала волшебница.

Дэрати Инад недоверчиво фыркнула, но все же поднялась с кресла и направилась к выходу.

― Разумеется, дорогая, тебе нужно больше спать. К тому же, мне все равно нужно идти, скоро у нас с избранными урок магии.

― Пожалуйста, не будьте с ними слишком строгой и придирчивой.

― Я буду с ними и строга, и придирчива, ведь иначе от них ничего не добьешься. Избранные до сих пор, после всех сил и знаний, что ты, а теперь уже и я в них вложили, не могут сразить меня даже втроем. Как же, ответь мне, избранные будут бороться с темным магом, если и ты не смогла?

Не дожидаясь ответа племянницы, старая женщина вышла и тихо прикрыла за собой двери.

― Спасибо, тетушка, вы как всегда необычайно вежливы и учтивы, за что мы вас все и любим.

Убедившись, что дэрати Инад ушла, а не поджидает за дверью, волшебница осторожно привстала на кровати. Рана на животе тут же безжалостно заныла, но Санма, стиснув зубы, решительно поднялась. Медленно переступая и придерживаясь за мебель, она приблизилась к зеркалу и осторожно заглянула в отражение. Крик ужаса сорвался с ее губ, и невольная слеза пробежала по щеке. Хотя Санма и готовила себя к подобному, но реальность все же оказалась еще более ужасной. Руки были изуродованы. Санма почувствовала отвращение к себе. Страшные, мерзкие черные борозды покрывали кожу, жуткие шрамы, словно змеи, вились по рукам. Волшебница нерешительно коснулась зеркальной глади, но тут же и оидернула, словно даже отражение было ядовитым.

В двери тихо постучали, и затем в зеркале возник силуэт Оданы.

― Тебе еще нельзя подниматься, ― прошептала волшебница, поспешив на помощь Санме. ― Ты слишком слаба.

― Они останутся навсегда? Следы смерти.

Императрица ничего не ответила, она не видела смысла лгать, Санма и сама понимала, что следы смерти нельзя ни вылечить, ни уничтожить.

Санма обернулась и посмотрела на подругу:

― Я теперь навсегда отмечена смертью.

― Главное, что ты жива, ― твердо проговорила Одана.

Беловолосая волшебница с сомнением усмехнулась:

― Ты, действительно, так думаешь, зная кто я? Зная, что я дочь темного мага? Дочь убийцы твоего мужа?

Одана ласково улыбнулась и взяла ладони подруги в свои.

― Дэрати Инад и икрат Ордарк предупреждали, что у тебя будут трудности с памятью. Ты еще многого не помнишь, да? Все путаешь. Я всегда знала, что ты дочь императора Фарпа. Ты забыла о том, кто твой отец? Неужели хочешь, чтобы старик услышал тебя и обиделся? Дочь не должна отказываться от своего отца.

Слезы блеснули в глазах Санмы:

― Спасибо... Большое спасибо... Я вспомнила. Вспомнила папу. Вспомнила, чья я дочь.

* * *

*

― Я просто не представляю, где мне искать информацию о пирамиде, ― поставив очередную книгу на полку, вздохнула Зера.

― Милая, мы уже проверили все, что только возможно. Ты зря мучаешь себя, ― пробубнила в ответ Наташа, скрытая за огромными стопками книг. Из ее укрытия лилось нежное золотистое сияние.

Зера тихо подкралась к Наташе и перегнулась через книги:

― Хорошо хоть, что ты совершенно не мучаешься, мечтая о своем герое.

Застигнутая врасплох, девушка испуганно подпрыгнула на месте и попыталась спрятать золотой цветок, который прежде блаженно нюхала.

― А ты знаешь, что золотые цветы приносят удачу? ― выпалила она первое, что пришло в голову.

Воанса прищурила глаза.

― Мне казалось, что золотые цветы запрещено срывать.

― Мы оставим это в секрете, ведь так? ― нахмурилась Наташа.

― Разумеется. Это будет наш самый страшный секрет.

― Представляешь, как чудесно проснуться от тихого постукивания и увидеть, что это птица стучится в окно, а в ее клювике золотой цветок?

― А я думала, что тебе не нравится Од.

― Ну знаешь, я тоже много чего думала.

Зера покачала головой, словно показывая, что здесь просто не с кем разговаривать.

― О чем нужно, ты уже давно не думаешь. Наташа, я же просила тебя помочь, ты еще ни одной книжки не просмотрела.

― Не бурчи, ты становишься похожа на мою бывшую учительницу по французскому. Я начинаю тебя бояться.

― По фран... как?

― Французскому! Это язык страны под названием Франция, ― объяснила Наташа и, загадочно улыбнувшись, вновь вдохнула аромат цветка. ― Ах, Франция... Париж... Город влюбленных...

Сфокусировав мечтательный взгляд на Зере, с насмешкой следившей за ней, Наташа спохватилась и отвела от себя золотой цветок:

― По-моему мне уже достаточно. Запах совсем задурил мне голову.

― Не могу не согласиться.

― Благодарю, ты удивительно добра. Кажется, тебе совершенно не помешает вдохнуть волшебный аромат золотого цветка. Именно благодаря цветам мне пришло в голову позвать дядю Фэналин.

― Да-да. Без их волшебства трудно было догадаться позвать прославленного алхимика.

Наташа, надув губы, всунула под нос Зере цветок:

― Держи. Ты становишься вредной. А у нас и так уже одна вредина есть. Больше я не выдержу.

― Смотри, а то я ведь Фэналин все расскажу, ― усмехнулась Зера, озаренная золотыми отблесками волшебного цветка.

― Ты сама это сказала, ― помахала пальчиком Наташа. ― Я же имела в виду себя. Я очень самокритична.

― Впервые слышу.

― Так и есть.

Осторожно, чтобы не разрушить шаткие стопки книг, Наташа выбралась из своего импровизированного укрытия.

― Я схожу за водой. Тебе что-то принести?

Зера, вновь принявшаяся пересматривать книги, рассеянно кивнула.

― Ауу?!

― А?..

― Тебе что-то принести?

― Тоже воды.

― Держи цветок, держи. Вдруг тебе повезет. Мы уже все перепробовали, а вдруг случится чудо.

― Угу... повезет, ― протянула девушка, когда Наташа вышла из библиотеки.

Зера с разочарованием отбросила очередную книгу, про себя удивляясь, что молодая нерак промолчала о ее неподобающем поведении. Прочитав же глазах нерака жалость, словно последняя знала, что попытки Зеры безуспешны, девушка поспешно взяла себя в руки, чтобы не показать своего раздражения.

― Когда же и мне повезет? ― подперев подбородок, прошептала она, листая древние страницы древнего фолианта.

Зера чувствовала, что время, отведенное ей, неумолимо истекает, что тот, кому она должна помочь может быть уже потерянным для нее. Что возможно Зера уже опоздала, что не сумела исполнить обещанного... Это пугало ее, приносило кошмары по ночам, чувство вины.

Бережно девушка вынула из кармана пирамиду и поставила перед собой. Волшебный амулет слабел, Зера это чувствовала, словно была единым целым с ним. Из пирамиды уходила магия, а Зера ничего не могла поделать.

Девушка перевела взгляд на золотой цветок и непроизвольно улыбнулась. Он был необычайно красив, и Наташа говорила правду, действительно, дарил какое-то успокоение и словно бы увереность.

― Прошу тебя, помоги мне, ― нерешительно прошептала Зера, коснувшись шелковых лепестков.

― Кому тут нужна помощь? ― раздался за спиной старческий голос и, обернувшись, девушка увидела, что явился сам император Скэл, своей великой персоной.

― Здравствуйте, гроу Скэл, ― разочарованно проговорила девушка. Это была совершенно не та помощь, в которой она нуждалась.

― Добрый день, тларит. О чем это ты шептала? Какая помощь тебе нужна?

Поначалу Зера подумала спрятать пирамиду от призрака, но затем, бросив взгляд на золотой цветок, решила, что стоит попытать судьбу и показала амулет старику.

― Мне нужно узнать, что это такое. Это очень важно.

Зоркие глаза Скэла скользнули по фигурке, изучая мельчайшие детали. Резко подлетев к Зере, он выхватил пирамиду из ее рук.

― Откуда это у тебя? ― спросил волшебник, будто обвиняя девушку в чем-то.

― Это не важно...

― Откуда у тебя амулет?!!

― Его отдала мне душа, которая погибла, спасая меня... Я должна защитить кого-то... но не знаю...

Император недоверчиво свел нахмуренные брови, а Зера и почувствовала бы раздражение, если бы не догадка, что внезапно пронеслась в ее разуме: