— А позади, Сар? У нас позади — только воспоминания?! — Найлус не смог взглянуть на Сарена — наставник сказал ему то, что, возможно, говорил кому-нибудь очень редко в своей жизни.
— И эти воспоминания о нормальной жизни дадут нам силу тогда, когда мы будем сражаться со Жнецами, — ответил Артериус. — Они дадут нам веру в победу, поддержат эту веру. Которая живёт пока что внутри каждого разумного органика. И будет, смею сказать, жить очень долго. Как долго — сказать не смогу, поскольку это — очень индивидуально, но — будет жить, в чём я уверен. Без веры — не будет победы. Не будет и самой жизни, потому что каждый разумный органик так или иначе во что-то верит. Слабо или сильно, глубоко или поверхностно, но — верит. Возможно, не отдавая слишком часто себе самому в этом отчёта. Мы с тобой занимаемся сейчас этой рутиной, потому что верим, что даже сейчас, когда до Вторжения осталось совсем мало времени, мы оба — и каждый из нас, не говоря уже подробно о тех разумных органиках, которые нас окружают, можем стать лучше, а значит — можем стать сильнее, чтобы победить.
— В это же верили многие расы до нас, Сар. Очень многие. — Найлус снова не смог взглянуть в глаза наставника.
— Верили. Подтверждаю. Ты прав. И что? — Артериус посмотрел на ученика. — Они — наше прошлое. Наше общее прошлое, Най, потому что все они, все погибшие, жили в этой Галактике. Нормально жили, спокойно жили, жили и планировали, жили — и верили. И они смотрят на нас всех, нынешних, из нашего общего прошлого и просят нас не только о том, чтобы мы помнили о них, ушедших за Грань. Нет, Найлус. Они просят о том, чтобы их гибель, их смерть, их жертва не были напрасны. Они сделали главное, Най. Они сделали так, чтобы измотать Жнецов. Раз за разом эти полумашины приходят в нашу Галактику, уничтожают высокоорганизованные разумные расы. Высокоорганизованные. Потому что не хотят допустить, чтобы мы стали ещё более высокоорганизованными. Чтобы стали ещё сильнее, ещё разумнее, ещё хитрее, ещё изворотливее. Чтобы мы стали лучше. Не хотят они этого. Потому что не хотят, Най, чтобы мы сравнялись с ними по могуществу и мощи. Разумные органики любой известной ныне расы стремились, так или иначе, сравняться с богами. Можешь считать это конкуренцией, Най, но многие разумные органики по-прежнему считают, что конкуренция — двигатель развития, двигатель прогресса. Согласен, мы с тобой сейчас занимаемся рутиной, текучкой, мелочами. Но если мы не будем этим заниматься — эти мелочи повредят нам. — Сарен замолчал на несколько секунд. — Ладно, Най. Об этом можно говорить много и долго. А нам нужно работать. И, кстати, Най, мне тоже о многом следует подумать. И тебе — тоже. Так что — идём в подвалы вокзального комплекса, туда, где расположены автоматические камеры хранения. После этого — проверяем платформы, заходим в несколько поездов. Думаю, там тоже будет немало вопросов и проблем.
— Согласен, Сар. Идём. — Найлус с трудом заставил себя сдвинуться с места, увидел указатель с надписью, информирующей о направлении движения к камерам хранения. — У меня, кажется, топографические проблемы.
— Это — мелочь по сравнению с основной проблемой, Най. — Сарен взял напарника за руку. — Идём.
Спустившись по лестнице в подвальные уровни вокзального комплекса, Сарен остановился только в нескольких шагах от входа в помещение, где располагались ячейки автокамер хранения. Здесь было достаточно много разумных, не обращавших особого внимания на двух турианцев в тяжёлых бронескафандрах с яркими знаками Спектров.
— Вижу, что ты пришёл в себя, Най, — сказал Сарен через несколько минут. — Пошли, нам надо проверить много ячеек. Доставай сканер, Най.
Крайк расстегнул чехол, достал прибор, включил.
— Торопишься и привлекаешь ненужное внимание, Най, — тихо сказал Сарен. — Сделай вид, что проверяешь исправность прибора.
— Ладно. — Найлус переключил несколько режимов. — И правда, прибор нуждается в проверке, — сказал он.
— Если ты так длинно и витиевато говоришь, значит, ты пришёл в норму, — сказал Сарен. — Прибор не убирай, идём. Нам предстоит долгое и увлекательное блуждание среди ячеек. Повнимательнее с дальностью проблемных зон.
— Буду. Ты прав. Иногда у меня бывают с этим сложности. Тороплюсь, — подтвердил Крайк.
— Идём.
Стеллаж за стеллажом, ячейка за ячейкой, ряд за рядом, уровень за уровнем. Теперь, когда Сарен в очередной раз высказался, Найлус обдумывал сказанное наставником. И находил, что во многом Артериус прав, хотя, как чувствовал Крайк, самому наставнику его собственная правота была совсем не по душе. Возможно, жестокий и безжалостный Сарен на самом деле теперь уже далеко не так жесток, но впереди — война, впереди — бои, а значит — для жестокости Сарена будет предостаточно точек приложения. Врагов будет много. Очень много.
Сарен шёл чуть позади Найлуса, сканируя своим прибором левый ряд шкафов с ячейками. Азари, саларианцы, кварианцы, турианцы изредка косились на двух Спектров со странными приборами в руках, но подходить и выяснять, что же два сотрудника Спецкорпуса делают здесь, в подвальных уровнях вокзального комплекса, не спешили: большинству разумных органиков было хорошо известно, что Спектрам, находящимся 'при исполнении', лучше не мешать.
Найлус поглядывал на часы и на экранчик инструментрона, отмечая, что проверка рядов ячеек затягивается. Несколько раз приходилось повнимательнее проверять показания приборов, с несколькими подозрительными ячейками, отмеченными маркерами, уже работали полицейские и ополченцы. Крайк понимал, что благодаря проверке будут, наконец, раскрыты многие 'глухие' уголовные дела, а уж о доведённых до суда административных делах и говорить не приходилось — такие проверки чаще всего поднимали с архивных полок целые пласты 'висяков' и 'глухарей'. Снова вокруг — ограниченное стенами и потолком пространство.
Крайку всё сильнее хотелось оказаться наверху, на поверхности, на платформах, которые тоже предстояло внимательно проверить, просмотреть организацию охраны и контроля этих длинных 'языков'. Вокзальный комплекс был большим, двенадцать платформ главного вокзала и по четыре-пять платформ северного и южного направлений. Там работы будет тоже немало, но, всё же это — работа на поверхности, а не в этих подземных уровнях.
— Когда будет война, здесь будут укрываться очень многие гражданские. Да, здесь тоже будет страшновато, но на поверхности — ещё страшнее. — Сарен остановился, отмечая на своём инструментроне очередной просмотренный ряд стеллажей с ячейками. — Потому здесь будут укрываться гражданские и — многие ополченцы. Раненые, контуженные. Получившие травмы, требующие, в том числе, длительного лечения. А эти стеллажи... что-ж. Их приспособят под лежаки. Капсулы хранилищ багажа... Вряд ли в них можно поселиться. Во всяком случае, рослые турианцы здесь не уместятся, — отметил Артериус.
— Они будут воевать, Сар. Почти все, — ответил Крайк.
— Именно 'почти все', Най. Наших турианок мы — не пустим за пределы системы. Те, кто уже улетели за границы Иерархии — останутся в других обитаемых мирах, а остальных... придётся удержать от полётов за пределы. Понимаю, что это не стопроцентная гарантия их безопасности, но... Вряд ли что-то иное можно вот так просто предпринять. Дома они будут готовы сражаться, — задумчиво сказал Сарен, помедлил и добавил. — Дом есть дом. Ладно, Най, отдохнули — продолжаем.
Минута за минутой. Ряд за рядом. Стеллаж за стеллажом. Движение по 'коридорам' стало убаюкивать Найлуса:
— Не понимаю, Сар, что со мной происходит. Я стремлюсь на поверхность, движение между рядами меня усыпляет. Я — Спектр и вдруг — я рискую не выполнить простое задание.
— Ты — Спектр, Найлус. И формально и фактически, — сказал Сарен.
— Может быть, действительно практика Совета Цитадели порочна? Я вспоминаю сейчас слова, которые слышал, когда меня принимали в Корпус: 'Спектров не тренируют, их выбирают'. Получается, что зря нас не тренируют, Сарен? Может быть, лучше было бы, если нас, сотрудников Спецкорпуса тренировали и до и после... ну, принятия в Корпус.
— Да, возможно, что ты, Найлус, прав. Но, позволь тебе предложить посмотреть на это с другой стороны, — сказал Сарен. — Если ты — профессионал в своей области, если ты прошёл проверки, испытания, тесты, которые обычны при приёме в Корпус, то всегда ли ты согласишься снова проходить какое-либо обучение? Возможно ли в принципе такое единое обучение для разнорасовой структуры, какой, по сути, является Спецкорпус, ведь там, кроме турианцев, есть ещё, как минимум, — уточнил Артериус, — и азари и саларианцы. Да, возможно, принято считать, что большинство членов Спецкорпуса — турианцы, но если мы, Старые расы, пошли на то, чтобы пригласить в Спецкорпус землян...
— Капитана Андерсона? — Найлус коротко взглянул на наставника.
— Да, его, — подтвердил Сарен. — То значит, Корпус расширяется. Что, впрочем, неизбежно. Галактика уже столько раз погибала.
— Потому что... — Найлус ещё раз взглянул в глаза Сарена и поразился тому, какими они стали холодными.
— Потому что раз за разом не достигался должный уровень единства её обитателей, — сказал Сарен. — Во всяком случае, я так думаю. И у меня пока не было оснований для того, чтобы усомниться в правильности этой мысли. Всё равно мало кто и мало что может нам точно, полно и детально рассказать об истинных причинах прошлых поражений, постигших разумные органические расы в прошлые Циклы.
— А Явик? — Найлус огляделся по сторонам.
— Он как раз говорит о том же самом. — Сарен сохранял почти полное спокойствие. Крайк видел, что наставник не смотрит на него. Значит, Сарен полностью уверен в том, что говорит.
— Не было надежды? — спросил Найлус.
— Именно. И он прав, хотя, думаю, всё же каждая раса по-своему может понять то, что скрывается под словом 'надежда'. Мы все разные, Найлус, но наш общий дом — эта галактика, которую мы так и не удосужились в достаточной степени изучить.
— В ней миллионы звёзд, Сарен. И тебе хорошо известно, что у нас не хватило бы тысячелетий...
— Не хватило?! — Артериус, не останавливаясь, обернулся к напарнику. — Сорок тысяч лет — ладно, их мы можем оставить на эволюцию, но куда ушли последующие десять тысяч лет? На медленное прозябание, на медленное движение неведомо куда, — старший Спектр старался говорить спокойно, но Найлус видел, насколько наставник взволнован. — На жизнь без целей, без желаний, без стремлений. Десять тысяч лет, Най, — тихо сказал, помедлив в очередной раз, Сарен. — Десять тысяч лет, — повторил он. — Десять поколений азари и, кто знает, сколько поколений турианцев.
— Очень много, Сар. — Найлус по-прежнему избегал смотреть на наставника.
— Ты не слишком веришь в то, что в этот раз мы победим, Най. — Сарен отнёсся к нежеланию напарника взглянуть на него спокойно. — Понимаю. Далеко не все живущие здесь и сейчас разумные органики верят в то, что выживут в войне со Жнецами. Многие, очень многие не верят в победу над ними. Как минимум одна треть нынешнего населения галактики. И не будут верить ещё очень долго. Так всегда бывает. Потому и проигрывали многие расы своё собственное противостояние со Жнецами. Потому что не верили, потому что теряли надежду. Не знаю, Най, что они теряли вначале, а что — потом, но — теряли. В этом я уверен. Ладно, продолжаем. Ячеек впереди — очень много, их все надо прочесать.
— Надеюсь, у меня получится не заснуть. — Найлус подошёл к очередному ряду. — Очень надеюсь на это.
— Получится, Най. — Сарен поднял прибор, включил луч. — Действуй. Всё у тебя получится.
Найлус вздохнул поглубже, поднял прибор повыше, включил и проследил взглядом направление луча. Это помогло ему собраться с силами и сделать несколько шагов по коридору, образованному двумя рядами стеллажей.
Проверка остальной части подземного уровня с автоматическими камерами хранения заняла больше полутора часов. Найлус, идя между стеллажами, следил за лучом и изредка поглядывал на экранчик сканера и на экран инструментрона, чувствуя, что это позволяет ему не думать о плохом, о том, что заставляет остановиться, ослабеть.
— Ну вот, Най. Подземные камеры хранения отработаны. — Сарен повернулся, взглянул на ряды ячеек. — Видишь, сколько мы вскрыли всякого-разного. Теперь многие архивные дела получат своё продолжение в расследованиях, а многие будут наконец-то завершены в суде. Разве это не прекрасно, Най? — спросил Артериус.
— Прекрасно, Сар. Здесь ты прав. — Найлус посмотрел на наставника. Тот спокойно воспринял этот взгляд.
— А раз я прав, то — идём на платформы. На открытое место. Там ты проветришься и окончательно придёшь в себя.
— Хотел бы очень поверить, что окончательно. Не скрою, было тяжеловато.
— Разумным органикам свойственно думать, что герои и спецназовцы ничего не чувствуют, не ощущают и практически неуязвимы. — Сарен замолчал столь же резко и хранил молчание несколько секунд. Потом сказал, как обычно говорил о чём-то очень хорошо обдуманном. — Распространённое заблуждение.
— Заблуждение, помогающее жить, — усмехнулся Найлус.
— Не только жить, Най. Верить и хранить надежду, — подтвердил, спокойно отнёсшийся к напускной весёлости партнёра Сарен, выходя на поверхность. — Идём к платформам. Вон там — открытый мостик над путями и платформами. Сначала — посмотрим с него, уясним общую картину. Оттуда кстати видны и комплексы дополнительных платформ. Кажется, их называют здесь северными и южными.
— Согласен. Идём, — согласился напарник.
Поднявшись по лестнице, Сарен остановился у поручня.
— Странно, Сар. — Найлус встал рядом с наставником, опёрся о перила. — Металлический мост с деревянным настилом. И это — в сотнях тысяч километров от материнской планеты людей.
— Ничего удивительного, Най. — Сарен оглядел пути и платформы, остановил свой взгляд на ближайшем составе. — Экономят. Всемерно экономят. Святых в галактике — нет. Все поголовно грешны... в той или иной степени.
— Я представил, насколько хорошо это дерево настила будет гореть, когда Иден окажется под атакой Жнецов.
— По нему тогда никто из разумных не сможет пройти. Придётся тем, кто решится, а такие, думаю, и тогда найдутся... идти по металлоконструкциям, — спокойно сказал Сарен. — Там, где эти металлоконструкции ещё сохранятся. Я сомневаюсь в том, что они сохранятся, если по ним пройдётся луч главного орудия Жнеца, спустившегося на планету. Да и от взрывов многие части этого надземного мостового перехода пострадают. Давай пройдёмся по нему — от лестницы до лестницы, посмотрим пути и платформы сверху, наметим план. Думаю, нам придётся снова разделиться. И — будь готов войти в любой состав. Не забывай о необходимости отменить отбытие состава с вокзала, пока ты не проверишь состав полностью.
— Полностью? — удивился Найлус.
— Именно. При необходимости, конечно. Но лучше — согласоваться заранее. На будущее, — сказал Сарен, поворачиваясь и направляясь к ближайшей лестнице.
Сделав несколько шагов, он остановился, обернулся:
— Давай, просмотрим и подумаем. Двигайся, двигайся, Найлус. У нас ещё впереди монорельс и там много работы.
