На поверхности — открытые для посещений части учреждения. Там работают обычные сотрудники, у которых нет доступа к настоящим тайнам и секретам. А внизу — те, кому совсем не обязательно ежедневно видеть солнечный свет и иметь возможность в любое время выйти на поверхность. Есть, конечно, учреждения, в которых всё устроено наоборот — самые секретные части внешне расположены открыто, а вот обычные части скрыты под землёй.
Кабина остановилась. Створки разошлись в разные стороны. Неширокий коридор, стены спокойной расцветки, пластины-излучатели на потолке и на стенах. Неяркое освещение. Провожатый прошёл по коридору метров тридцать, остановился у одной из дверей, толкнул створку, отшагнул в сторону. Миранда заглянула внутрь — небольшая комната, всё по минимуму.
— Ваша комната, леди. Всё приготовлено по стандарту. И — готово к использованию, — провожатый повернулся, намереваясь уйти. Немногословен, собран, готов к немедленному действию. Это всегда нравилось Миранде в мужчинах.
Ничего не ответив, Миранда вошла и закрыла за собой дверь. Экран настольного инструментрона осветился. На нём открылось файловое окно, проступил текст. Подходить к столу не было никакой необходимости — шрифт машина подобрала такой, чтобы можно было прочитать на расстоянии нескольких метров.
Уточнения к уже полученным ранее данным. Вовремя. Уоррен уже скоро прибудет и теперь надо подумать над тем, где следует с ней встречаться — на поверхности, на одном из наземных этажей или всё же лучше здесь, в подземельях.
Как же просто знать о том, что есть только три варианта решения: на поверхности, в подземелье или... отложить. Уоррен, возможно, будет поселена в ближайшей гостинице, в том числе и прямо здесь, в этом здании и будет ждать столько, сколько нужно. На бюрократическом языке это называется 'находиться в резерве' или 'находиться в распоряжении руководства Центра'.
Время полёта на пассажирнике подошло к концу. Ильза открыла глаза, через несколько секунд увидела вспыхнувшее табло, информировавшее пассажиров о том, что прибыли челноки-доставщики. Пассажирник дрейфовал, не покидая обозначенного буями квадрата.
Уоррен встала, подхватила сумку, прошла к выходу из салона, свернула налево, спустилась по пандусу к шлюзовому контуру. Челноки, стоящие в ангаре, постепенно заполнялись людьми, азари, турианцами, саларианцами.
Разместившись в кресле, Уоррен мельком взглянула на ридер-буклет, прочла уже хорошо знакомые строчки краткого инструктажа, устроила на коленях поудобнее дорожную сумку, пристегнулась и закрыла глаза.
Несколько десятков минут будет длиться спуск челнока на поле космопорта, а там — травелатор и зал прилёта. Вспоминать о пограничной полосе особо не хотелось — это так привычно, что и не требовалось акцентировать на этом внимание. В жизни всегда должно быть то, что очень рутинно — это успокаивает, придаёт ощущение дополнительной стабильности.
Дремота овладела сознанием за несколько секунд. Возможно, глупо тратить даже десяток минут на сон, но... Она не знает, что её ждёт там, в этом Центре. Собеседование? Возможно. Хотя... 'Цербер' — такая специфическая организация, что рассчитывать на стандартную процедуру, по меньшей мере, неосмотрительно. Потому... Надо сохранить физические и душевные силы, а не напрягаться и не волноваться весь путь с орбиты на поверхность Земли. Пришлось привыкнуть к полётам... когда-то ведь полёт на другую планету считался чем-то сродни воплощённому в реальность чуду. А потом... потом полёты даже за пределы Солнечной системы стали рутиной, обращать на которую внимание... не хотелось, да и не требовалось.
Мелодичный сигнал автоинформатора возвестил о прибытии челнока на поле космопорта. Обычный шелест возвращающихся в вертикальное положение спинок кресел, мерцание информационных табло, дублирующих озвученное приятным женским голосом предупреждение об окончании полёта. Прохождение 'пограничной полосы' не заняло много времени — несколько минут. Да, Уоррен помнила, что множество датчиков и сканеров с локаторами ощупывают и просвечивают каждого пассажира, его одежду, багаж, анализируют походку и выражение лица. Всё это — привычно. Правду говорят — тому, кому нечего скрывать, тот пройдёт любую проверку. А большинству разумных органиков особо скрывать нечего. Всё, что они в состоянии и, главное — желают скрыть... настолько обычно и привычно, что не может заинтересовать ни одну мало-мальски серьёзную спецслужбу. Правда, существует опасность того, что из всей этой совокупности что-то может быть переведено в список деяний подлежащих наказанию. Такое тоже случается, но — редко и не в массовом масштабе.
Во всяком случае, Ильзе пока что беспокоиться не о чем. Файл с приглашением в 'Цербер' она может предъявить открыто. Это — оригинал, заверенный надлежащим образом, так что никаких задержек не ожидается.
Уоррен села в таксомотор, назвала водителю адрес и пристегнулась, отметив включение счётчика. Машина выкатилась за пределы автостоянки у терминала, миновала многоэтажный паркинг, влилась в поток.
Ильза смотрела в окно. Спать не хотелось — отдых был полным и длительным. Часы на спинке переднего кресла отстукивали секунды и минуты. Жизнь... прежняя. Совсем прежняя. Вокруг — всё спокойно. И мало кто из землян знает, что Жнецы уже пришли, во всяком случае — проявились. Появление Жнеца, пусть даже такого, который считается всего лишь наблюдателем, можно счесть знаком. Для тех, кто хочет верить в знаки.
Археологи склонны верить в знаки, но среди них есть те, кто очень верит и есть те, кто совсем не верит. Или — не верит, пока не сложатся обстоятельства так, что не поверить будет крайне сложно. Почти невозможно.
— Ваш адрес, леди, — чуть обернувшись назад, сказал водитель, останавливая машину у кромки тротуара.
— Ваша плата, мистер, — ответила Ильза, подавая водителю чип. Тот провёл кристалл по считывателю, глянул на экранчик таксометра, вернул чип пассажирке.
Уоррен покинула салон, выпрямилась, закрыла дверцу машины, посмотрела, как мобиль встраивается в поток. Наверняка водитель получил очередной вызов и теперь спешит к клиенту. Время подачи машины — очень ограничено. Современные компьютеры учитывают все нюансы, автоматика вполне может без всякого участия водителя привести таксомотор к цели. Земляне... консервативны во многих вопросах.
— Леди Ильза Уоррен? — раздался приятный мужской голос.
— Да, — доктор археологии обернулась. Мужчина. Среднего роста. В чёрном костюме. От хорошего дорогого портного. Ботинки чистые, но не блестят. Скромно и со вкусом. Рубашка — не белая, но и не очень тёмная. — Полагаю, вы — из Центра.
— Да, — мужчина чуть заметно кивнул. Спокойно и с достоинством. — Прошу следовать за мной, леди.
Ступени, открытая настежь входная дверь. Раздвижная, стеклянная. Сотрудник службы безопасности — в скромном костюме. Вестибюль. Пустой, гулкий и большой. Провожатый идёт к лифтовому холлу. Кабина плавно и почти бесшумно скользит по направляющим вверх. Этаж за этажом, уровень за уровнем. Везде жизнь — снуют люди, иногда пролетают гравитележки — пустые и гружёные.
Створки дверей кабины расходятся. Неширокий коридор, не пустой, но и не многолюдный. Обычная обстановка — то ли офис, то ли гостиничный этаж.
— Гостиница, леди. Здесь вам приготовлена комната. Вас пригласят и проведут в зал для собеседований, — провожатый останавливается у одной из дверей, толкает створку, та уходит внутрь. — Всё необходимое уже приготовлено. Располагайтесь, — он отступает на два шага.
Ильза входит в комнату, чувствуя, что провожатый остался на месте. Не подошёл к двери, не переступил порог. Створка осталась открытой.
Небольшая комната. Кровать, шкаф, стол, полки для мелких вещей. Действительно. Всё необходимое. Провожатый не обманул. Обернувшись, Уоррен увидела закрытую створку двери, но мысли о том, что замки закрыты, не появилось. Инстинкт самосохранения молчал.
Подойдя к окну, Ильза отодвинула занавеску. Обычная улица и... сравнительно небольшая высота. Толстое стекло. Чистое и очень прозрачное. Внизу видны люди, машины, мимо пролетают флайеры. Большой город. Кто-то считает его центром графства, кто-то — центром района.
Жители занимаются своими обычными делами. Видна группа туристов, внимательно слушающих своего гида и глазеющих по сторонам. Видимо, экскурсовод не настаивает на том, чтобы все смотрели только туда, куда он указывает. Что-ж, можно посчитать, что он подтвердил свой профессионализм. Сведущие это отметят, а туристам... Им — приятно. Они заплатили деньги и ожидают получить услугу должного качества.
Отойдя от окна и не задёргивая занавеску, Ильза подошла к столу. Почти новый инструментрон. Подключённый к сетям, не заблокированный. Можно провести рукой над экраном — и засветится клавиатура. Но — не хочется. Сейчас хочется... сесть и подумать. Сесть не в кресло, на кровать.
Собеседование приближается. Каким оно будет? Да, есть единая процедура, но... каждый работодатель вносит в неё те изменения, которые ему персонально необходимы.
Опустившись на кровать, Ильза провела рукой по покрывалу. Обычная койка. Скромненько, но во вкусе местным сотрудникам службы обеспечения не откажешь. Теперь можно подумать. О многом.
— Леди, на какое время назначить вашу встречу с Уоррен, — из динамика в инструментроне послышался голос провожатого.
Лоусон подняла взгляд, повернула голову к стоящему на столе инструментрону. Следующим вопросом будет уточнение места встречи.
— Через два с половиной часа. На одном из надземных этажей. В зале для собеседований. И — подготовьте каталку, — распорядилась Миранда.
— Будет исполнено, — в динамике отчётливо послышался щелчок. Да, с маскировкой работы техники здесь явно не заморачивались.
Старший офицер 'Цербера' перевела взгляд на окно, по-прежнему задёрнутое тяжёлыми шторами. Можно счесть поблажкой для Уоррен решение провести первый раунд собеседования на одном из наземных этажей 'башни' Центра. А каталка... Что-ж, предосторожность и предусмотрительность никогда не были лишними. Уоррен... своеобразна. И может 'взбрыкнуть'. Это... неприемлемо.
Ей надо попробовать подняться с низов основной части 'Цербера', потому что возврата в 'подготовительный уровень' для неё — нет. И — не будет. Не пройдёт проверку, не выдержит испытаний — что-ж. Бывает. Ни она, никто другой, включая Лоусон, не знают совершенно точно и заранее, каков будет результат пути Ильзы в 'Цербер'. Будет положительный результат собеседования, но Уоррен может не справиться с множеством последующих заданий, связанных с реальным влиянием на ситуацию не только на Земле, но и в Солнечной системе. Будет отрицательный результат собеседования, но на самом деле Уоррен вполне в состоянии справиться с большинством будущих задач.
Нельзя угадывать, надо решать и быть готовым воспринять и перенести последствия любых решений. Мыслимых и немыслимых. Вот через два с половиной часа и придётся беседовать. И решать. В том числе — и с помощью науки. Надо же знать, что в мозгах и памяти этой Ильзы Уоррен. А она должна понять, что из 'Цербера', его основных частей просто так не уходят.
Если Ильза согласилась на продвижение — она уже взрослый человек. И она обдумала своё согласие и поняла хотя бы часть его последствий. Собеседование — только небольшая часть пути. Дальше Ильзе будет сложнее. После собеседования она не узнает Миранду. Потому что не запомнит её. Есть технологии, есть возможности. И так будет и в том случае, если Уоррен пройдёт собеседование и в том случае, если не пройдёт. Безопасность — индивидуальная и коллективная — требует своего.
— Доктор Уоррен. Вас ждут в зале для собеседований, — на пороге комнаты встал прежний провожатый. — Я сопровожу вас.
Ильза поднялась с кровати, открыла сумку, достала папку. Это всё, что ей сейчас понадобится. Подхватила папку поудобнее, повернулась к стоящему в проёме мужчине. Тот отступил в сторону — мягко и тихо.
Спустившись на лифте, Ильза последовала за провожатым по коридору. Вокруг — обычная офисная сутолока. Кто-то идёт быстро, кто-то — медленно, многие читают ридеры на ходу, есть те, кто что-то набирает на виртуальных клавиатурах инструментронов. Провожатый идёт не быстро и не медленно, но и не стремится идти в ногу с гостьей. Вышколили здесь персонал — отметила Уоррен — вряд ли это можно сделать быстро, но результат приятно впечатляет.
Провожатый открыл какую-то совершенно обычную дверь — стеклянную, матовую, вошёл. Ильза остановилась в шаге от порога. Мужчина повернулся налево, выпрямился, отвесил короткий поклон кому-то находившемуся внутри:
— Доктор Уоррен, леди, — сказал он.
— Пусть войдёт, — послышался женский голос.
— Прошу вас войти, леди Уоррен, — провожатый повернул голову влево, встретился взглядом с Ильзой. — Леди Рэйчел Чендлер ждёт вас.
Доктор археологии переступила порог, увидела женщину в простом платье.
— Присаживайтесь в кресло, — сказала Миранда. — Папку можете положить на стол и пользоваться её содержимым совершенно спокойно и свободно. Это не помешает нашей беседе. — Лоусон перевела взгляд на стоящего у двери мужчину. — Спасибо вам. Вы можете идти.
— Да, леди, — провожатый Уоррен повернулся и бесшумно покинул зал, плотно закрыв за собой дверь.
Ильза опустилась в кресло. Теперь её и сотрудницу 'Цербера' разделял только неширокий офисный стол.
Миранда открыла свою папку, лежащую перед ней на столе. Чистый лист. И карандаш. Древний. Чёрный или... такой, какой издавна называют 'простым'.
— Начнём, леди. С этой минуты наша беседа фиксируется. Видео, аудио. Включена аппаратура фиксации параметров вашего организма. Советую говорить обдуманно. Правду и только правду, — сухо, чётко и жёстко сказала Лоусон. — Расскажите о себе. С того момента, как себя помните.
Для Лоусон было очевидно, что Уоррен достаточно опытна и не будет рассказывать о себе в мельчайших деталях. На многих сайтах была размещена информация, что ответ на такой вопрос рекрутёр ждёт от соискателя в объёме не превышающем одной страницы формата А4 — где-то две минуты неспешного устного рассказа.
Ильза с похвальной точностью и полнотой уложилась в полторы минуты. Примерно одно предложение, одна фраза, максимум — две она использовала для характеристики каждого предшествующего этапа своей жизни. Фразы она строила правильно, уверенно, не увлекаясь сложносочинённостью и сложноподчинённостью, не плетя 'кружева'. Может быть, следовало бы Уоррен говорить о себе только в позитивном ключе, но она дала понять — в том числе и интонацией, что готова рассказать и о своих недостатках и слабостях, предполагая, что об этом потенциальный работодатель всё равно узнает или — уже знает.
Лоусон не стала задавать собеседнице такие казалось бы несложные вопросы, как 'Что вы знаете о нашей компании?' и 'Почему вы хотите работать у нас'. И для неё и для Уоррен ответы на эти вопросы были очевидны и понятны, потому на них не следовало тратить время.
Не стала старший офицер 'Цербера' спрашивать кандидатку и о том, что она может сделать для организации. А также — уточнять, есть ли у претендентки возможность делать что-то уникальное — Уоррен уже знала, что шутки кончились. При вступлении на службу в основную часть 'Цербера' все положительные и отрицательные стороны её как личности и как работника уже ясны и понятны работодателю в очень значительной степени. Не требовалось спрашивать и о привлекательности или непривлекательности будущей должности. Ильза понимала, что 'церберовцы' сами назначают людей на работы и умеют использовать их опыт и знания в максимальной степени.
