— Нет, нет. Это дьявольская адская сковородка, на которой жарят грешников!
Он занервничал сильнее, руки тряслись мелкой дрожью, на лицо наползло испуганное выражение, но уходить он не торопился. Парень читался как раскрытая книга, он желал подольше оставаться со мной, несмотря на множество страхов и мнимых опасностей в будущем.
— Тео, ты привыкнешь, ты увидишь еще очень многое, и сам вспомнишь и все поймешь. Нет рая и нет ада, может, они и есть, но только не для нас с тобой.
Неудержимо захотелось оказаться к нему ближе, и я открыла сомкнутые пальцы левой руки. Пузырьки, которые доселе не ощущались, сами собой заструились привычным потоком из глубин тела прямо в центр ладони и, не останавливаясь, потянулись дальше сквозь пальцы. Скрытая внутренняя преграда не мешала им, как в жизни Я — Арины, все происходило очень легко, естественно и в этом просматривался многолетний опыт. Но, как и раньше, глаза не улавливали движение пузырьков за пределами руки, зато это чувствовала каждая клеточка тела, четко фиксируя, где конкретно находится каждая мелкая капелька закручивающегося движения. Не отрывая взгляда от испуганных зеленых глаз, я словно медуза тянула свое невидимое щупальце все ближе к молодому человеку. Спустя несколько секунд пузырьковый поток коснулся красноватых пальцев. Я внутренне затрепетала, ощутив прилив чистейшей силы проходившей сквозь меня. Я — Элиза уже знала это ни с чем не сравнимое ощущение, так происходило только когда часть моей силы встречается с частью силы в Тео, половины стремились соединиться в одно целое, обретая мощь и всевластие.
Молодой человек в удивлении еще шире распахнул глаза, внимательно разглядывая сначала свою руку, затем мою, а следом его взгляд обратился к моим глазам, и в нем не осталось и следа нервозного страха, по лицу расплылось безмятежное выражение.
Я же определила в потоке капелек постороннее встречное движение — это пузырьки Тео бежали навстречу моим, продвигаясь сквозь мой закручивающийся поток, соединяясь в нем со мной.
Со стороны никто ничего бы не заметил, мы по-прежнему сидели и смотрели друг другу в глаза, не шевелясь, и не касаясь, лишь его ладонь инстинктивно раскрылась навстречу моей. Он чувствовал то же, что и я, только это для него еще не стало столь острым и интенсивным, ведь парень пробудился всего пару дней назад.
Части силы внутри нас продолжали соединяться, и я своим энергетическим щупальцем медленно потянула силу Тео к себе. Глаза уловили, что юноша не вставая, продолжая находиться в той же напряженной позе, стал приближаться, словно притягиваемый магнитом, пока не оказался совсем близко.
Он тяжело дышал, но радость освещала некрасивое лицо. Я ободряюще улыбнулась, понимая, что его успокоили сильные радостные пузырьки, бегущие по венам. Долгие несколько минут мы просто молчали, впитывая друг друга взглядами, стараясь запомнить, в мельчайших подробностях, влекущие черты.
— Твои глаза похожи на этот горный ручей, — прервал он молчание, неловко махнув рукой в сторону близкой воды. Голос больше не дрожал, а во взгляде плескалось восхищение.
— Твои почти такие же лишь немного темнее.
— Нет, мои совсем не то.
Я звонко рассмеялась, поведя плечами, и сложила руки на груди.
— Мои глаза не похожи на воду, они другого цвета.
— Ты не права, — горячо возразил он. — Нагнись над ручьем, и ты поймешь. В твоей воде отражается зелень весеннего леса, — благоговейно выдохнул он.
Я — Арина, постоянно сбиваемая мыслями Я — Элизы, все же смогла сосредоточиться и вспомнить, где и при каких обстоятельствах уже слышала нечто подобное. 'Теперь понятен смысл слов Даниэля в поезде, как и то, что его прошлая жизнь воплощалась в этом некрасивом, но таком приятном для Меня — Элизы юноше. Тогда слова и впрямь не являлись комплиментом, он просто вспомнил. Это та самая единственная прошлая жизнь, в которой мы, по его словам, познакомились' — выуживала я ответы, безуспешно стараясь игнорировать мысли Я — Элизы.
Одновременно Меня — Элизу удивили и заставили задуматься слова Тео. Там за гранью жизней я всегда становилась водным потоком, и верхняя часть меня ощупывала что-то изумрудно — зеленое нависающее надо мной. Что окружало меня в такие моменты, помимо безвременья, я не знала, но, возможно, он прав, и неизвестная зелень, все же, отражается во мне.
Я коснулась его руки, на этот раз физически, продолжая улыбаться и молчать, я получала удовольствие от того, что он так спокойно встречает мой взгляд и не боится, как все остальные. Давно приучила себя не смотреть никому в глаза, прятать взор под любым предлогом, иначе люди могли что-нибудь заподозрить. Лишь глаза выдавали во мне силу, лишь они кричали, что я другая. С детства они пугали и отталкивали от меня людей. И хотя привлекательная внешность всегда притягивала внимание, глаза убеждали держаться подальше. Со временем привычка опускать взор сыграла мне на руку, хозяева, у которых я работала, воспринимали эту черту как покорность и смирение.
— Поэтому лента зеленая? — спросила я.
— Да увидел и вспомнил о тебе, — впервые улыбнувшись, подтвердил он, но затем лицо снова омрачилось.
— Ты не боишься, что кто-нибудь узнает и донесет на нас? — тревожно поинтересовался Тео.
— Мы будем очень осторожны, и никто не догадается. Я же смогла жить, зная об этом годами, и никто ничего не заметил. Подумай, есть множество людей, умеющих делать что-то очень хорошо: пекари, мельники, дровосеки, а вот ты одарен в другом — обладаешь, скажем так, сверхъестественной памятью, просто тебе, в отличие от других, нужно держать свой талант в секрете.
— А как же наша связь? Как же кишащие демоны внутри тебя и меня? — при всей глупости его слов, грусть в голосе резала меня тысячей ножей.
— Нет никаких демонов, это наша сила, наша скрытая способность, вот и все. Ну а то, что именно мы связаны друг с другом, разве не самое замечательное и потрясающее в жизни? Там на площади, когда мы встретились — это был лучший ее момент. Я узнала тебя, хотя никогда до этого не видела, и сразу поняла, что ты недостающая часть меня, ты именно, то, что я искала несколько жизней подряд, сама того не подозревая. Не знала, кем ты окажешься, не знала даже, человек ли ты, я только всегда остро чувствовала внутреннюю пустоту, недостающую часть самой себя, недостающую часть силы. Не бойся, когда мы рядом, мы очень сильные, можем защититься от чего угодно. Только тебе надо до конца вспомнить, проснуться по-настоящему.
Он покорно наклонил голову, давая понять, что позволил убедить себя, но, проведя губами по моей щеке, стал быстро шептать на ухо:
— Я ведь двигался по воздуху, и ты тоже так делаешь. Если мы умеем такое, значит, заключили сделку с дьяволом, и нас казнят.
Я почти не слышала слов Тео, мое тело так и льнуло к нему, а после бархатистого прикосновения губ мозг совсем отказывался работам, по сознанию плыли только теплые красочные неразличимые образы. 'Боже, как такой отвратительный с виду мужчина может быть так чувственно приятен, — успела втиснуться Я — Арина, — уму непостижимо'.
В это врем голова легла на колени Тео, и он погладил шершавыми горячими руками изгиб моей шеи и пряди распущенных волос. Волны удовольствия разошлись во все стороны, по моим плечам, рукам, проходя насквозь податливую плоть, несмотря на то, что кожа на ладонях юноши походила на наждачную бумагу. От него пахло воском, ладаном и древними фолиантами.
Я — Элиза переступила порог тридцатилетия, и жизнь редко баловала меня, но этот молодой девятнадцатилетний мальчик стал самым главным в ней, ее неоспоримым подарком, компенсирующим с лихвой все прошлые горести.
— Все будет хорошо, я сумею тебя защитить в любом случае, — мягко проворковала я, поворачивая к нему лицо. — Я это чувствую, знаю; знаю, что объединяющее нас имеет безграничные возможности, хотя неплохо бы хорошенько испытать их. Проверить наверняка, на что конкретно мы способны.
Тео вспыхнул негодованием, усилившаяся краснота сделала лицо еще более отталкивающим. Одновременно Я — Арина тихо сходила с ума от противоречий восприятия этого человека мозгом, зрением и телом. Глаза видели далеко не идеальную внешность, мозг знал, что юноша слишком суеверен и труслив, но Я — Элиза обожала его и не желала никого другого. Я — Арина все больше поддавалась этому.
— Не хочу, чтобы ты меня защищала, я мужчина и сам могу за себя постоять, — вспылил Тео, хотя нерешительность голоса выдавала его с головой. Слова являлись лишь пустой болтовней.
— Хорошо, давай поговорим о чем-нибудь другом, — примирительно предложила я, спеша увести разговор со скользкой тропы.
Он немного расслабился и опустил воинственно поднявшиеся тощие плечи. Выглядело это забавно, при его обостренной худобе строить из себя рыцаря несусветная глупость, только вот Я — Элиза, в отличие от Я — Арины, не относилась к объективным наблюдателям.
— Ты ведь была замужем. Говорили, что твой муж выпал из чердачного окна и умер на второй день после свадьбы. Как это случилось?
Я — Элиза не хотела говорить на эту тему, воспоминания всплывали неприятные и противные до тошноты, но сопротивляться желаниям Тео было абсолютно невозможно, к тому же, только ему Я — Элиза мечтала поведать все о себе до мельчайших подробностей, открыться полностью. Руки обняли плечи, как бы защищаясь от неприглядного прошлого, и нежный голос, которым я обладала в этой жизни, стал чеканить слова:
— Он был старой мерзкой тварью, но очень богатым, и отдал отцу большой выкуп за меня. Я могла только молиться о том, чтобы выжить, ведь он избивал двух предыдущих жен и довел их до могил. Когда на второй день семейной жизни он ударил меня хлыстом, я убежала и спряталась в чердачной комнатке, но он нашел меня, и я выкинула его из окна.
Голос оборвался, ожидая негативной реакции слушателя, впрочем, так и не последовавшей.
Мне легко сейчас давались слова, хотя до этого я никому не могла доверить свою страшную тайну и рассказывала всем придуманную историю о том, как муж, поскользнувшись, рухнул вниз из окна. На самом деле, даже если бы все так и произошло, то он не умер бы, упав даже с самой крыши нашего невысокого дома, в крайнем случае, сломал бы пару костей. Правда заключалась в том, что в момент, когда эта безжалостная свинья настигла меня, сила внутри заклокотала и завибрировала мощным вулканом, а в следующую секунду я лишь успела заметить, как муж со страшной скоростью вылетает из окна, и только через некоторое время, поняла, что это сотворила я. Он умер еще до того как коснулся земли. 'Омерзительное животное, туда ему и дорога', — разъяренно подумала Я — Элиза.
— Давно это произошло? — рассеяно продолжил расспросы Тео, при этом о чем-то раздумывая.
— Тринадцать лет назад, в начале зимы.
— Приблизительно тогда меня привезли в эту страны, мне едва исполнилось шесть и я ничего не помню, кроме высоких заснеженных гор, испугавших и поразивших своим величием.
— Наверное, ты оказался достаточно близко, чтобы я в страхе смогла дотянуться до твоей части силы и спасти свою жизнь, хотя все произошло неосознанно.
— А потом ты так могла? — засомневался он.
— Нет, воздействовать силой можем только вместе и только когда мы на достаточно близком расстоянии. Как мне удалось это тринадцать лет назад, совершенно не представляю, ведь я тебя не чувствовала тогда, ты находился еще далеко, к тому же твоя часть силы спала. После той ночи больше не получалось так двигать вещи, я лишь, как и прежде, бродила по прошлым жизням. Все изменилось в день, когда мы встретились на площади. К тому моменту я ощущала твое приближение уже некоторое время, ощущение нарастало с каждой минутой, но когда ты оказался рядом, сила внутри забурлила так, что, казалось, выльется из меня прямо на уличные камни, я приложила немало усилий, удерживая ее. Теперь, когда мы рядом, можем столько всего, парить по воздуху, например и, чем ближе друг к другу, тем насыщеннее осознание неукротимой мощи внутри, и чувство становится сильнее, когда ты все больше вспоминаешь свое прошлое.
В доказательство своих слов я повернулась в мужских руках, раскрыла сжатые пальцы и силовым щупальцем с легкостью толкнула замшелый камень, лежащий у ручья, он мгновенно сорвался с места и врезался в кряжистое дерево с гулким звуком.
Тео задумчиво рассматривал упавший к корням камень, а затем сжал пальцы в кулак и стал медленно раскрывать их по направлению к упавшему на землю сухому листу. Лист даже не пошевелился. Юноша упрямо свел брови на переносице, продолжая сжимать и разжимать руку.
Я тихонько хихикнула.
— Почему не получается? — обиженно пробурчал парень, и нижняя губа оттопырилась как у капризного ребенка. — Проникаю сквозь него, и лист не двигается.
— Глупенький, ты же только вспомнил крохотный кусочек одной из своих прошлых жизней, а уже хочешь ходить по воде как Иисус, хорошо еще, что выбрал легкий листок, а не как я, увесистый предмет. Я с трех лет стала все вспоминать. В мельчайших подробностях знаю две свои прошлые жизни, поэтому я сильнее...но только пока...
— Я смогу ходить по воде? — восхищенно охнул Тео.
— Не знаю, не пробовала, но когда ты рядом, получается парить по воздуху, а значит не обязательно идти, можно пролететь сверху. 'Умею летать', — изумилась Я — Арина, собирая практически по слогам, с трудом поддающиеся мысли. Я — Арина постепенно размывалась в Я — Элизе, и это пугало. Прошлое каким-то странным образом засасывало, впитывало и тихонько растворяло настоящее. Я — Арина с каждой минутой все больше забывала, что происходит, и соединялась полностью с Я — Элизой. Как это предотвратить, стоит ли это делать, и вообще, каким образом вернуться в свой уютный номер, Я — Арина не имела понятия, поэтому приходилось просто наблюдать и ждать. Пока время этой жизни уходило в небытие, Я — Арина все больше теряла себя, моментами даже стало казаться, что именно эта жизнь, именно этот зеленый лес в окружении белесых шапок гор и есть мое настоящее.
А тут еще юноша нагнулся и, придерживая одной рукой мою голову, поцеловал в ставшие горячими от нахлынувшей крови губы, интенсивней перемешивая все мысли и будоража метущуюся душу. По телу пробежала легкая дрожь, и охваченное возбужденным огнем сердце трепетно заколотилось под ребрами. Если бы в этот момент я не лежала на коленях Тео, то наверняка бы упала от опаляющих меня изнутри эмоций. Ничто не могло сравниться с его поцелуем — терпкая сладость, робкая нежность и теплый бархат пленительных губ.
В который уж раз за последние дни Я — Арину повергло в шок, ведь в настоящем со мной никогда не происходило ничего подобного. Казалось бы, все это я уже проходила и не раз — множество поцелуев, даримых разными мужчинами, они бывали и нерешительными, и смелыми, и опытными, и исключительно приятными, но все попытки сравнить те поцелуи с происходившим сейчас разбивались в дребезге. На первый взгляд там, в настоящем, все протекало так же обоюдно и приятно, но здесь сейчас было нечто большее. Все в мире становилось неважным, отодвигаясь на второй план как малозначительные детали, тело медленно тлело, мысли туманились клубящейся дымкой, позволяя проступить другим мыслям — мыслям Я — Арины. Истома переливалась через край, заполняя вселенную, мгновенья тянулись бесконечно и одновременно неслись как ополоумевшие.
