— Благодарю. А теперь уходите, — голос мальчика снова сорвался. — Мне нужно подумать.
* * *
Она закрыла за собой дверь, из её горла рвался ужасный, сдавленный звук...
Рядом с ней появился Альбус. Сброшенное заклинание Разнаваждения на миг окрасило его в яркие цвета.
Она даже почти не подпрыгнула.
— Я же говорила, перестаньте так делать, — сказала Минерва. Собственный голос казался ей безжизненным. — Это был личный разговор.
Альбус указал в сторону двери за её спиной:
— Я боялся, что мистер Поттер может причинить вам вред.
Затем он тихо добавил:
— Я очень удивлён, что вы просто стояли и выслушивали всё это.
— Мне достаточно было сказать: «Мистер Поттер», и он бы замолчал, — её голос опустился до шёпота. — Два слова, и он бы замолчал. И тогда ему было бы некому, совсем некому высказать все эти ужасные вещи.
— На мой взгляд, высказывания мистера Поттера совершенно несправедливы и незаслуженны, — сказал Альбус.
— Но ведь вы, Альбус, на моём месте не стали бы угрожать исключением тому, кто покинет зал. Вы же не станете это отрицать?
Альбус поднял брови:
— Ваша роль в этой катастрофе была крошечной. В той ситуации вы действовали вполне разумно, и только послезнание позволяет Гарри Поттеру утверждать обратное. Я уверен, Минерва, вы достаточно мудры, чтобы не обвинять себя в том, что случилось.
Но она прекрасно знала, что Альбус поместит фотографию Гермионы в свою ужасную комнату и эта фотография займёт там почётное место. Она не сомневалась, что Альбус будет считать виноватым себя, хотя его даже не было в Хогвартсе в это время. Он не будет винить её.
То есть, вы тоже думаете, что на меня не имеет смысла возлагать ответственность...
Она прислонилась к ближайшей стене, стараясь снова не расплакаться — Альбуса она видела плачущим только трижды.
— Вы всегда верили в своих учеников, а я никогда. Вас они бы не побоялись. Они бы знали, что вы их поймёте.
— Минерва...
— Я не гожусь, чтобы сменить вас на посту директора. Мы оба это знаем.
— Вы ошибаетесь, — тихо ответил Альбус. — Когда придёт время, вы станете сорок пятой директрисой Хогвартса и прекрасно справитесь с этой работой.
Она покачала головой.
— А что теперь, Альбус? Если он не стал слушать меня, то кого он послушает?
* * *
Прошло ещё около получаса. Мальчик по-прежнему продолжал своё бдение у двери, за которой покоились останки его лучшей подруги. Он смотрел вниз — на волшебную палочку, которую держал в руках. Иногда он морщился от каких-то своих мыслей, но затем его лицо снова расслаблялось.
Неожиданно — хотя ничего в комнате не изменилось — он поднял голову. Лицо приобрело нейтральное выражение. Мальчик мрачно произнёс:
— Я не хочу ни с кем общаться.
Дверь отворилась.
В комнату вошел профессор Защиты. Он закрыл за собой дверь и осторожно встал в углу, настолько далеко от мальчика, насколько позволял размер комнаты. В воздухе между этими двумя тут же повисло острое ощущение катастрофы, которое не собиралось никуда исчезать.
— Зачем вы пришли? — спросил мальчик.
Мужчина слегка повернул голову. Его бледные глаза изучали мальчика, словно тот принадлежал к какому-то инопланетному виду и представлял собой соответствующую опасность.
— Я пришёл, чтобы принести извинения, мистер Поттер, — тихо сказал профессор.
— Извинения? И что же могли сделать вы, чтобы предотвратить гибель Гермионы?
— Мне следовало проверить, на месте ли вы, мистер Лонгботтом и мисс Грейнджер — все те, кто скорее всего стал бы следующей целью, — без колебаний ответил профессор Защиты. — Интеллектуальных способностей мистера Хагрида недостаточно, чтобы руководить учениками. Мне следовало пренебречь призывами профессора МакГонагалл к тишине и убедить её оставить с вами профессора Флитвика, который сумел бы лучше защитить учеников от любой угрозы и мог бы при этом поддерживать с нами связь с помощью Патронуса.
— Верно, — резко ответил мальчик. — Я забыл, что в Хогвартсе есть ещё один человек, который может за что-то отвечать. И почему же вы этого не сделали, профессор? Я не поверю в вашу глупость.
На миг наступила тишина. Пальцы мальчика крепче стиснули палочку.
— Вы и сами, мистер Поттер, не подумали об этом вовремя, — устало сказал профессор Защиты. — Я умнее вас. Я быстрее думаю. Я опытнее. Но разница между вами и мной не столь велика, как между нами и остальными. Если вы можете что-то упустить, то могу и я, — его губы скривились. — Видите ли, я сразу пришёл к выводу, что этот тролль — всего лишь отвлекающий манёвр и сам по себе он не важен. По крайней мере, пока никто не отправил учеников бессмысленно бродить по коридорам или беспечно не послал юных слизеринцев как раз в те подземелья, где тролля и обнаружили.
Мальчик всё ещё оставался напряжённым.
— Полагаю, это правдоподобно.
— В любом случае, — ответил мужчина, — если кто-то и виноват в смерти мисс Грейнджер, то это я, а не вы. Я, а не вы, должен был...
— Полагаю, вы побеседовали с профессором МакГонагалл, и она выдала вам сценарий разговора, — мальчик даже не старался скрыть своё раздражение. — Если вам есть что мне сказать, профессор, говорите прямо, без этих масок.
Повисла пауза.
— Как пожелаете, — после короткой паузы бесстрастно ответил профессор защиты. Его бледные глаза по-прежнему пристально изучали мальчика. — Мне жаль, что эта девочка погибла. Она была хорошей ученицей на моих уроках Защиты, а в будущем могла стать для вас союзником. Мне бы хотелось облегчить вам боль потери, но я не знаю, как это сделать. Конечно же, если я обнаружу виновных, то убью их. Если позволят обстоятельства, я с радостью приглашу вас в этом поучаствовать.
— Как трогательно, — холодно ответил мальчик. — Вы даже не пытаетесь утверждать, что Гермиона вам нравилась, так ведь?
— Боюсь, её очарование на меня не действовало. Я давно уже не подвержен таким привязанностям.
Мальчик кивнул:
— Спасибо за честность. Это всё, профессор?
Снова возникла пауза.
— У замка остались шрамы, — сказал мужчина из своего угла.
— Что?
— Когда некое древнее устройство, которым я владею, сообщило мне, что мисс Грейнджер в смертельной опасности, я использовал заклинание проклятого пламени, о котором однажды вам рассказывал. Я прожигал себе путь сквозь стены и перекрытия, чтобы лететь, не сворачивая, — его голос был всё таким же невыразительным. — Хогвартсу будет нелегко залечить такие раны, если это вообще возможно. Полагаю, придётся залатать дыры более слабыми чарами. Теперь я сожалею о сделанном, ведь я всё равно не успел.
— А, — мальчик на мгновение закрыл глаза. — Вы всё же хотели её спасти. Хотели настолько сильно, что приложили реальные усилия. Похоже, вы оказались на это способны в отличие от остальных.
Мужчина холодно улыбнулся в ответ.
— Но теперь я хочу остаться один до самого ужина. Из всех людей вы должны меня понять. На этом всё?
— Не совсем, — ответил мужчина. В его голосе послышался намёк на его привычную сардоническую усмешку. — Видите ли, исходя из недавнего опыта, я опасаюсь, что вы, возможно, намереваетесь сделать нечто предельно глупое.
— Например? — спросил мальчик.
— Возможно, вы решили, что без мисс Грейнджер вселенная не имеет никакой ценности и её следует уничтожить за нанесённые вам обиды.
В улыбке мальчика не было и капли веселья.
— Ваше беспокойство выдаёт вас, профессор. Меня не привлекают такие мысли. А вы когда-то об этом задумывались?
— Не особенно. Я не испытываю большой любви к вселенной, но всё-таки я в ней живу.
Опять повисла тишина.
— Что же вы планируете, мистер Поттер? — спросил человек в углу. — Вы ведь приняли какое-то важное решение, хотя и пытаетесь скрыть это от меня. Так что вы намерены сделать?
Мальчик покачал головой:
— Я всё ещё размышляю и хотел бы заниматься этим в одиночестве.
— Я помню, как несколько месяцев тому назад вы сделали мне одно предложение, — сказал профессор Защиты. — Не хотите ли вы поговорить с кем-нибудь разумным? Я пойму, если вы окажетесь не самым приятным собеседником.
Мальчик снова покачал головой:
— Нет, спасибо.
— Хорошо, — продолжил профессор Защиты. — Как насчёт человека, который могущественен и не слишком отягощён наивными представлениями о морали?
После некоторых колебаний мальчик опять покачал головой.
— Человека, постигшего многие тайные магические искусства, которые некоторые люди сочли бы противоестественными?
Глаза мальчика еле заметно сузились. Кто-нибудь другой мог бы и не...
— Понимаю, — сказал профессор Защиты. — Не стесняйтесь, спрашивайте. Даю слово: всё, что здесь будет сказано, останется между нами.
Мальчик немного помолчал, а когда заговорил, его голос прозвучал надтреснуто.
— Я хочу вернуть Гермиону. Потому что никакой загробной жизни нет, и я не могу так просто позволить ей... просто не быть...
Мальчик закрыл лицо руками, но когда он их опустил, то опять выглядел таким же бесстрастным, как и мужчина, стоящий в углу.
Лицо профессора Защиты приобрело отсутствующее, слегка озадаченное выражение.
— Как? — наконец спросил он.
— Как получится.
Снова повисла пауза.
— Риски вас не пугают, — сказал человек из своего угла. — Вас не волнует, насколько опасная магия для этого потребуется.
— Да.
Взгляд профессора Защиты стал задумчивым.
— Но какой подход — в общих чертах — вы планируете использовать? Полагаю, превратить её тело в инфернала — это не то, что вы...
— Сможет ли она мыслить? — спросил мальчик. — Продолжит ли её тело разлагаться?
— Нет и да.
— Тогда нет.
— Как насчёт Воскрешающего камня Кадма Певерелла, если вы сможете до него добраться?
Мальчик покачал головой:
— Мне не нужна иллюзия Гермионы, извлечённая из моей памяти. Я хочу, чтобы она могла жить своей жизнью, — голос мальчика сорвался. — Я пока ещё не определился с направлением действий на объектном уровне. Если мне придётся просто решить всю проблему грубой силой, то есть обрести достаточно могущества и знаний, чтобы просто сделать это, то так тому и быть.
Снова пауза.
— А чтобы достичь этого, — сказал человек в углу, — вы воспользуетесь своим любимым инструментом — наукой.
— Конечно.
Профессор еле слышно — так что это больше походило просто на выдох — произнёс:
— Понятно.
— Вы мне поможете или нет? — спросил мальчик.
— Какой именно помощи вы ищете?
— Магия. Откуда она приходит?
— Я не знаю, — ответил мужчина.
— И никто другой тоже не знает?
— О, ситуация ещё хуже, мистер Поттер. Среди изучавших эзотерику едва ли найдётся хоть один, кто не раскрыл бы природу магии, и каждый из них верит во что-то своё.
— Но откуда появляются новые заклинания? Я всё время читаю о том, что кто-то изобрёл новое заклинание для той или иной цели, но нигде никогда не написано как.
Профессор пожал плечами:
— А откуда появляются новые книги, мистер Поттер? Люди, которые прочитали много книг, порой становятся способны сами их писать. Но как? Никто не знает.
— Но ведь есть книги о том, как писать...
— Чтение таких книг не сделает вас знаменитым драматургом. Можно воспользоваться всеми их советами, но тайна никуда не денется. Изобретение новых заклинаний — такая же тайна, но более высокого порядка, — мужчина склонил голову. — И подобные занятия опасны. Говорят, что человеку, который на это решился, лучше или вообще не иметь детей, или подождать, пока они вырастут. Именно по этой причине большинство изобретателей появляются из числа выпускников Гриффиндора, а не Когтеврана, как можно было бы ожидать.
— А что насчёт самых мощных разновидностей магии? — спросил мальчик.
— Какой-нибудь легендарный волшебник за всю свою жизнь может изобрести один жертвенный ритуал и передать это знание своим потомкам. Но пытаться изобрести пять таких ритуалов было бы самоубийством. Именно поэтому самые сильные волшебники — это те, кто получил древние знания.
Мальчик сдержано кивнул:
— Значит, необходимо прямое решение. Было бы очень приятно изобрести заклинание «Воскресить мёртвого», «Стать богом» или «Вызвать Консоль отладки». Вы что-нибудь знаете об атлантах?
— Лишь то, что знает любой исследователь, — бесстрастно ответил мужчина, — Если вы хотите услышать восемнадцать основных теорий... не надо испепелять меня взглядом, мистер Поттер. Если бы всё было так просто, я бы сам это сделал ещё много лет назад.
— Понимаю. Извините.
Какое-то время они молчали. Взгляд профессора Защиты был прикован к мальчику, а тот, казалось, смотрел в пустоту.
— Мне нужно научиться самой разной магии. Заклинаниям, которые я мог бы использовать сегодня, если бы только додумался заранее им научиться, — мальчик говорил холодно, — Заклинаниям, которые понадобятся мне, если подобное будет происходить и дальше. Большинство из них, думаю, я смогу найти сам. Но кое-что не смогу.
Профессор Защиты кивнул:
— Я научу вас практически любой магии, какой вы только пожелаете научиться, мистер Поттер. Некоторые ограничения для меня существуют, но попросить вы можете всегда. Но что именно вы ищете? Вам недостаёт магической силы, которая нужна для Смертельного проклятья и большинства прочих запрещённых заклинаний...
— То заклятье проклятого пламени. Полагаю, это не такой жертвенный ритуал, которым мог бы воспользоваться даже ребёнок, если бы только отважился?
Губы профессора Защиты слегка дёрнулись:
— Оно требует безвозвратного принесения в жертву одной капли крови. То есть, ваше тело с этого дня будет легче на эту каплю. Вряд ли кто-то пожелает часто прибегать к такому средству, мистер Поттер. Кроме того, чтобы проклятое пламя не повернулось против вас и не пожрало вас, нужна сила воли — принято сперва проверять её менее опасными испытаниями. И хотя это не самое важное в ритуале, но, боюсь, он требует больше магической силы, чем у вас будет в ближайшие несколько лет.
