Акт Седьмой. Зона комфорта.
7.1
Конец февраля 2011 года. Кладбище Броктон-бей.
Сказать по правде, Мугино никогда не любила похороны, особенно если хоронили её хороших знакомых. Не из-за какого-то там особого горя, за свою жизнь Мугино всего насмотрелась и ко многому привыкла. Так что смерть воспринимала, как непреложный аспект жизни и не сильно заморачивалась всякими ритуалам и нормами поведения. Похороны эспер не любила из-за атмосферы притворства и лицемерия, что царила вокруг этого события.
Казалось бы, умер человек, попрощайтесь с ним нормально, вспомните все то хорошее и не очень, что он привнес в вашу жизнь, запомните его в лучшем качестве и продолжайте идти дальше... просто же? Так нет, нужно превратить последнее прощание в грёбаный цирк! Все рыдают или 'мужественно' делают вид, что сдерживают слезы, скорбят напоказ, лицемерят перед друг другом, говорят фальшивые прочувственные речи, в которые никто не верит и так далее... Хотя основной массе в этот момент искренне плевать на усопшего, им важно показать собственную причастность, некоторые уже пытаться подсчитать свою выгоду и лишь ничтожно малая доля искренне горюют по мертвецу.
Капля в море... Шизури ценила искренность в таких делах и терпеть не могла подобные сраные перфомансы. Наверное, поэтому и решила ограничиться только наблюдением за похоронами Моргана издалека, чтобы своим характером не испортить и так не самое веселое мероприятие. Хотя именно похороны Моргана, в мире больше известного как доктор Гарри Кауфман, напоминали именно цирк, напополам с костюмированной вечеринкой.
Масок на похоронах было... подавляющее количество. Скорее даже можно сказать, что все прощающиеся были кейпами разной степени отбитости. У Моргана не было семьи или особо близких друзей, по крайней мере Мугино о таковых ничего не знала, зато была куча благодарных пациентов со всех Штатов и даже, судя по всему, Европы. Поэтому последний путь у Моргана получился весьма... своеобразный. Интересно ему бы самом понравилось, что его хоронят в окружении кучи странно одетых фриков, многие из которых заявились в 'рабочем'? Хотя, он бы точно оценил иронию ситуации.
Немногочисленный персонал его клиники, что пришли проститься, отсеялись ещё в самом начале, логично решив не отсвечивать в таком обществе. Уж больно опасные и нестабильные личности там попадались, да и в целом, собравшаяся компания напоминала бочку с порохом и уже горящим фитилем. Нормальными в этом сборище были лишь два человека — это Патрик, ради такого дела одевшийся в костюм и даже причесавшийся, и падре, который и провожал Моргана в последний путь.
Но если Док был относительно закален и привычен к подобным неурядицам, то старику Мугино от души посочувствовала. Видимо, эти похороны станут самыми яркими в памяти этого уже сильно немолодого мужчины. Но нужно отдать должное, дело свое он сделал несмотря на все неурядицы и сюрпризы, даже не сильно трясясь. Обычного человека такое испытание весьма шокирует, что же говорить о человеке веры? Особенно учитывая, что являться в маске на похороны не было принято, но этот случай был во многом уникальным.
Кейпов собралось на похороны, как уже говорилось, много. Притом народ был очень разнокалиберным. Здесь были как герои независимые, так и из Протектората, немного Бродяг, кучка злодеев, в основном довольно серьезных, и некоторые преступные авторитеты. Пестрая публика, многие из которой в иной ситуации с радостью вцепились бы друг в друга. Но как Мугино знала, похороны Моргана были объявлены на время зоной Нейтралитета и правила поведения там были достаточно строгие, поэтому все сборище пыталось, по мере сил, игнорировать других.
Мугино заметила Мисс Ополчение, которая прибыла с Штурмом и Батареей, мелькал где-то Скорость, прибежавший чуть позже. Явился Кайзер со своей привычной свитой, прилетела Чистота, старающаяся демонстративно держаться подальше от Имперцев. Прибыла Леди Фотон из Новой Волны со своим мужем Мегаваттом. Но в основном прибывшие были из других городов, а то и стран, о части из них Мугино знала, о других лишь слышала.
Короче, общество подобралось действительно пестрое и разноцветное, к тому же довольно нервное и более чем агрессивное. Шизури вообще считала что нервы у этих 'скорбящих' под самый конец сдадут и похороны повлекут за собо грандиозный махач. Она даже втайне на это надеялась, но её ожиданиям не суждено было сбыться.
Прибывший одним из самых последних герой вообще произвел неизгладимое впечатление на присутствовавших. Легенда, а это был именно он, одним своим видом остудил горячие головы. Никому не хотелось устраивать свару вблизи одного из Триумвирата, все-таки его репутация и слава были довольно громкими. Ну и, в конце концов, люди собрались там сравнительно адекватные, насколько вообще можно было считать кейпов адекватными. Хотя прибытие Легенды вынудило преступную часть провожающих почувствовать себя очень неуютно.
Но похоже, у Легенды не было настроения устраивать охоту на ведьм сегодня или еще как-то блистать. Тихо отстояв всю службу, мужчина еще некоторое время постоял над могилой, а после так же молча удалился по своим делам. Это послужило знаком и остальные, весьма напряженные маски, стали расползаться с кладбища, стараясь не смотреть друг на друга. Мугино даже не сильно пожалела о потраченном времени, уж больно забавными получились некоторые моменты.
Мугино позволила себе легкую усмешку и вновь порадовалась своему решению не посещать похороны. В последнее время желание вызвать этого холеного Легенду на поединок становилось практически непреодолимым. Что поделать? Она любила серьезных противников, которые к тому же владели схожими по параметрам силами. И, как это ни странно, даже после всего случившегося с ней, находила нечто романтичное и благородное в дуэлях. Ну и разошедшиеся в последнее время гормоны и, протекающая вследствие этого крыша, дело нисколько не поправляли.
Хотя, если бы не эти постоянные перепады настроения, навязчивые идеи и совсем уж странные мысли и желания, она бы отнеслась к подобному гормональному взрыву гораздо положительнее. А почему нет? Тело росло и развивалось, цвет волос понемногу менял оттенок в сторону привычного Мугино, а сами волосы стали гораздо более послушными, прямыми, но с такой родной привычкой слегка виться на кончиках. У самой Мэдисон волосы были более непослушными и к тому же без жесткого контроля со стороны там образовывались буйные кудри. Шизури здесь была согласна с Мэдисон, кудри ей не шли абсолютно. С ними она сильно напоминала барашка, поэтому необходимость практически каждый божий день приводить волосы в относительный порядок жутко раздражала.
Короче, Мугино постепенно приближалась к своему привычному облику и формам, что не могло не радовать. По сути дела, Клементс, если быть к ней полностью справедливой, не так уж сильно внешне и отличалась от Шизури, насколько это вообще возможно. И спустя пару лет эта схожесть еще более была бы заметна, за серьезным вычетом волос, роста и, пожалуй, фигуры. Клементс все-таки была мелковата. Но похоже, Персональная Реальность эспера имела на подобные проблемы свои ответы, мало сочетающиеся с физиологией.
Поэтому и приходилось испытывать на себе очень сомнительное удовольствие бурной перестройки организма со всеми причитающимися 'плюшками'. От проблем очевидно психологических и социальных, так как штормило Шизури порой очень не по-детски, так и банально-бытовых — жрать приходилось как будто бы и не в себя, да и привычный уже гардероб через месяц-другой придется вновь с нуля собирать, так как уже сейчас одежка становилась слегка тесноватой... в нужных местах.
Мугино посмотрела на часы, а потом вновь на рассасывающуюся с похорон цветастую толпу. Похоже, все традиции более-менее соблюдены и теперь можно было и самой пройтись до свежей могилы. Но перед этим... Эспер заранее слегка поморщилась от неприятных ощущений, но потом все-таки вытащила небольшую баночку с капсулами и сожрала одну, сразу же залпом допивая чашку крепкого чая, надеясь перебить жутковатые ощущения от приема лекарства.
Не получилось, дрянь, сделанная Доком, имела просто убойный вкус и не менее 'шикарное' послевкусие. Такое, что не будь особой нужды, Мугино в жизни бы к этой пакости не притронулась. Но со своей задачей самопал Патрика справлялся более-менее хорошо. А именно — утихомиривал нервы и позволял более-менее хорошо держать себя в руках, действуя по сути, как хор-р-рошая такая доза успокоительного, но при этом, что критично важно для неё, не тормозящая и не затуманивающая работу мозга. За такое вот воздействие можно было и не самые приятные ощущения перетерпеть. Конечно, помогало это не всегда и не во все дни, были... исключения в календаре, но все равно средство было действенным.
Мугино не сдержалась и от души скривилась, опять переживая незабываемый вкус гадости и одновременно ощущая облегчение в голове. Навязчивые мысли и некоторая спутанность мышления исчезали, вновь появилась какая-никакая концентрация. Мозг будто хорошо так проветрили, выдув морозным ветром всякие глупости и дурости. Не насовсем, к сожалению... спустя несколько часов симптомы массовых подростковых заскоков, усиленных не самой приятной перестройкой организма, вернутся, и вновь придется маяться неприкаянной.
Патрик крайне не советовал злоупотреблять седативами, не с её нестабильным рассудком. Но трезвая и ясно мыслящая голова нужна была ей просто постоянно и поэтому приходилось изворачиваться, а порой и откровенно нарушать медицинские предписания. Впрочем, не в первый и, скорее всего, уж точно не в последний раз.
Шизури встряхнулась, настраиваясь на рабочий лад, расплатилась за выпитый чай и съеденные бутерброды, которые заточила, пока ждала конца службы. Подхватила букет простых полевых цветов, купленных у одной бойкой старушки на местной барахолке. И быстрым шагом отправилась на кладбище, туда, где нашел свое последнее пристанище доктор Морган.
У свежей могилы уже практически никого не было. Исключение составлял лишь один Патрик, который продолжал гипнотизировать плиту задумчивым и отсутствующим взглядом. Было видно, что мыслями он очень далеко от этого места. По нему вообще сильно ударили последние события, хоть между ним и Морганом постоянно были трения, к старику Док все равно привязался. Поэтому и его смерть воспринял более... болезненно. Да и тот факт, что его, такого догадливого, едва не пришили в тот же день, никакого спокойствия не прибавлял. А уж учитывая все свалившиеся на него дела, было неудивительно, что порой парень выпадал из реальности.
— Знаешь, Патрик, всегда хотела тебе сказать — костюмы тебе совсем не идут, — уведомила незаметно подошедшая к парню Мугино, — в них у тебя на редкость глупый вид... Даже более глупый, чем обычно.
— Му... Мэдисон, ты все-таки пришла, — вынырнул наконец из своих размышлений Док раздраженно выдохнув. После чего привычным для себе жестом прошелся пятерней по своим волосам, вновь возвращая им привычный шухер. — Ты же говорила, что не собираешься здесь показываться?
— У тебя плохо со слухом. Я говорила, что не хочу появляться у всех на виду, не хочу привлекать к себе внимание, — поправила парня Мугино, аккуратно прикладывая букетик к уже лежащим цветам, — а после того как этот фарс закончен... почему бы собственно и нет?
— Наверное, я в последнее время не слишком внимателен, — с досадой сказал Патрик, резко ослабляя узел галстука-бабочки, которую он с непривычки затянул наподобие удавки, — все так быстро свалилось, едва успеваю разгребаться. Как у тебя получается везде успевать?
— Я бы не сказала, что везде успеваю. Наоборот, жутко жалею временами что в сутках только двадцать четыре часа. Просто расставляю приоритеты, а правильно или нет... это уже другой вопрос, — хмыкнула Мугино, которой действительно не помешал бы еще десяток другой часов в сутках, — неважно, не в этом дело. Ты как, справляешься?
— Более-менее... странное дело, я с ним большую часть времени грызся и спорил. От него ни одного доброго слова в свой адрес не услышал и, сказать по правде, сам какой-то особой привязанности не ощущал. — Патрик зябко поежился, стараясь не смотреть на Мугино. Смерть Моргана действительно сильно взяла его за душу. — А теперь, когда его не стало, мне как-то не хватает его ворчания и прочих закидонов. Странный я, наверное, хотелось бы мне так же хладнокровно относиться ко всему происходящему, как и ты.
— Нет, точно не хотелось бы, поверь на слово, — передернула плечами Шизури. Которая так и не смогла понять: в высшей ли степени сомнительный комплимент ей отвесил парень или так тонко и завуалированно оскорбил? — Не стоит завидовать таким качествам. Платить за них приходиться очень весомо.
— Не буду спорить. В конце концов, кто я такой? — неловко дернул губами парень, видимо попытавшись улыбнуться. — Но в целом, я пришел в себя. Как я понял, у тебя появились какие-то мысли... насчет произошедшего?
— Появились — это не то слово. Я бы сказала, что информации и мыслей у меня вагон, другое дело, что не все из этого поможет, — покачала головой Мугино. — К тому же, мне нужны свободные уши и хоть кто-то способный меня покритиковать. Как ни странно, так у меня гораздо лучше получается строить всякие аналитические модели. Давай помолчим минуту... отдадим последнюю дань старику, а потом пойдем в более... располагающее для разговора место. Дискутировать об этом на могиле Моргана не слишком правильно.
На некоторое время воцарилось молчание. Мугино прикрыла глаза, стараясь отпечать в своей памяти образ Моргана. Конечно, слишком мало времени прошло, чтобы она начала считать его хорошим другом или близким человеком. И тех, и других у девушки было очень ограниченное количество. Из-за того, что Шизури всегда очень придирчиво относилась к своему близкому кругу. Не все надежные знакомые, с которыми она работала годами, могли похвастаться такой вот характеристикой.
Все из-за того, что Мугино считала, что дружба, настоящая дружба, а не нелепая пародия на неё, которая встречается повсеместно, должна долго расти и подтверждаться делом. Морган ей нравился как человек. Его убеждения и принципы, врачебный цинизм, смешанный с небольшой долей идеализма, манера речи... очень редко, когда человек у неё вот так быстро начинает вызывать искреннюю симпатию. Но прошло слишком мало времени с их знакомства, произойди подобный инцидент спустя пару лет — и тогда за последствия Мугино не ручалась бы. Потому что намертво усвоила простое для себя правило, что мстить за своих надо быстро, жестко и неумолимо. А сейчас... она конечно отомстит, но без лишнего фанатизма и тщательно взвесив все 'за' и 'против'.
— Слушай, все хотел спросить, да не у кого и некогда было. Как переводиться эта эпитафия? — Спустя минуту, наконец, ожил Патрик, указывая на выбитое на надгробной плите послание. — Это же немецкий, да?
— Das sind die Weisen, die durch Irrtum zur Wahrheit reisen; die bei dem Irrtum verharren, das sind die Narren. Ты прав, это немецкий,— ответила на вопрос Мугино, еще раз внимательно перечитывая текст надписи. Немецким она пользовалась крайне редко и поэтому не очень была в нем сильна. — Это, если не ошибаюсь, крылатое выражение. Перевести можно... м-м-м... примерно как: 'Мудры те, кто, преодолевая заблуждения, приходят к истине, лишь глупцы упорствуют в своих предрассудках'.
