— Эгида! Я нашел!
— Что ты нашел?
— Мой летающий скейт пропал. И визор, — Технарь принялся обшаривать стеллаж. — О, а вот еще записка.
— Что там?!
— 'Я одолжу, лады?' — прочитал Кид Вин и скомкал бумажку в кулаке.
— Но зачем ему понадобилось твое оборудование?
— Без понятия. Возможно, отдельные узлы... — Кид Вин задумался. — Не, бред какой-то. Эти устройства просты, в них нет ничего, чего он не смог бы создать сам.
— Отследить свое оборудование сможешь? — деловито спросил Эгида.
— Если бы я решил что-нибудь спереть у другого Технаря, то первым делом извлек следящие маячки, — Кид Вин взял с полки маленькую деталь со следами припоя. — Ну и что я говорил.
— Ты помнишь в деталях, на что способны эти скейт и визор или их отдельные части?
— Нет. Выносите груз, я метнусь в наш Хаб, вытащу хард из ноутбука и заберу флешки.
— Разве информация об оборудовании Технарей не должна в полном объеме передаваться СКП и храниться на их серверах? — попытался сыронизировать Эгида.
— Должна, — в тон ему ответил Кид Вин. — Но у меня перед глазами был дурной пример.
Где-то над Тихим океаном
Есть такой термин 'кризис среднего возраста'. Обычно он обрушивается на мужчин, которые по законам природы уже должны умереть и уступить место следующему поколению, но благодаря благам цивилизации продолжают жить. Он подкрадывается внезапно, в виде ухудшающегося здоровья и слабеющей памяти, а потом внезапно обрушивается на жертву осознанием, что полноценная, плодовитая жизнь-то уже прожита, а впереди только пара-тройка десятилетий медленного угасания.
Мужчина паникует, мужчина протестует. Он пытается бороться, как боролся всю жизнь. Напяливает не соответствующие возрасту шмотки, пытается убедить всех вокруг, и себя в первую очередь, что он еще огого, что боль в коленях — это просто от переусердствования на тренировке, а не предвестник ревматизма.
И ничего не получается. Изношенная память уже с трудом удерживает новую информацию, тело с трудом восстанавливается после нагрузок. Молодежь на двадцать-тридцать лет младше разговаривает на непонятном языке и удивленно крутит пальцами у виска, глядя на пузатого дядьку, пытающегося изобразить 'флекс'. Кто-то не выдерживает и стреляется. Кто-то спивается. Большинство же, перебесившись в последний раз в жизни, покорно принимают судьбу и живут — а вернее, доживают — дальше.
И от этого кризиса не застрахованы даже супергерои. Просто очень мало кто до него доживает.
На первый взгляд, Эйдолону бояться было нечего. Он был сильнейшим, это признавали все. Его заслуги перед миром, перед человечеством не поддавались исчислению. Подростки-Стражи взирали на него с благоговением, герои постарше — с неизменным уважением. Собственные бесчисленные силы хранили его от любых проблем, связанных с возрастной деградацией, он мог обеспечить себе идеальное состояние организма, совершенную память и вообще никогда не испытывать экзистенциального ужаса, свойственного тем, кому за сорок.
Так могло показаться со стороны.
Те редкие кейпы, кто еще застали мир без Губителей, знали, что Эйдолон слабел. Конечно, он оставался сильнейшим из людей, и пятым после Зиона и Губителей, но те, кто помнил его на пике формы, отлично видели разницу. К примеру, в лучшие времена Эйдолону не приходилось ждать по четверти часа, пока силы не закрепятся, и не наберут полную силу. Он тасовал их как карты в колоде, живой одинокий бог среди смертных.
Конечно же, лучше всех об угасании своих сил знал сам Эйдолон. Из-за своей немощи ему сейчас приходилось выжимать соки из удачно подвернувшейся силы полета вместо того, чтобы мгновенно оказаться в нужной точке мира. У него больше не было уверенности, что он сможет взамен призвать достаточно мощную силу телепортации, а раз отпущенная сила теперь исчезала навсегда. Приходилось использовать то, что есть.
Он возвращался из Индонезии с тем же набором сил, с каким сражался там — персональное силовое поле, дающее также возможность полета, сила Умника отслеживающая появление угрозы вблизи и атакующая сила в виде зеленых энергетических ударов разнообразных форм. Вполне достаточно, чтобы справляться с рутинной угрозой S-класса. Но они уже истощены активным использованием, и их придется отпустить, найти замену перед новой схваткой.
Впереди показалось Западное побережье. Эйдолон бросил взгляд на мелькнувшую далеко внизу линию пляжа. Когда-то, еще в молодости, он иногда улучал свободную минутку и нырял в океан прямо в костюме, а потом валялся на пляже. Зачем? Да просто так. Когда-то давно его титанической мощи не было достойного применения. А потом применение появилось, да такое, что лучше бы его не было, а силы как раз некстати ослабли, и продолжали слабеть год от года.
— Эйдолон, у меня дурные новости, — прозвучал в коммуникаторе голос Дракон. — Мы понесли тяжелые потери. Легенда и Александрия... погибли.
Сильнейший герой планеты стиснул кулаки и попытался еще больше ускорить полет, хотя сила и так работала на пределе.
— Это подтверждено? — спросил он, стараясь не выдать дрожи.
— Легенда погиб у меня на глазах. Тело Александрии нашли только что, мы до последнего надеялись, что она выжила. Мне... мне жаль.
— Дай мне полную характеристику цели.
— Общий уровень угрозы повышен до Технарь-10. В настоящий момент мы обладаем достаточно полной информацией об оборудовании цели, чтобы оценить вторичные характеристики. Бугай-7 — очень высокий уровень устойчивости, явно уязвимый только для сил искажающих мерности пространства, однако физическая мощь сравнительно невелика, Александрия уверенно удерживала его на месте. Бластер-6 при использовании наручных лазеров, Бластер-9 если применяется рельсовая пушка, способная стрелять маломощными ядерными зарядами. Эпицентр-10 — про временные петли вам уже известно, оборудование похожее на кристальные крылья способно генерировать и гасить различные виды электромагнитных излучений в радиусе нескольких сотен метров, включая некоторые проявления парасил. Ранг Движка понижен до 4 после того, как мы сумели уничтожить телепортационное оборудование, остался только полет. Умник-3, за счет встроенных в броню сканеров получает информацию о происходящем в радиусе около полукилометра. И еще. Остерегайтесь меча. Это новая модель, я не смогла собрать точных данных о ней, но с его помощью Александрия убила Сибирь.
— Спасибо, Дракон, — прошептал Эйдолон. — Пожелай мне удачи.
— Удачи, сэр. Но не рискуйте понапрасну. Вы наша последняя надежда.
Этого она могла бы и не говорить. Герой зажмурился, пытаясь уложить в голове случившееся. Как такое вообще могло случиться? Неужели десятки Умников под началом Ребекки оказались бесполезны? Неужели Счетовод ошибся в расчетах? Или это просто очередная махинация Контессы, которая без тени сомнений принесла в жертву своему Пути?
И если чему-то годы и научили Эйдолона, так это не пороть горячку. В молодости он бы тут же потребовал себе дверь прямо к Доктору и устроил безобразную истерику, которая бы все равно ни к чему не привела.
Он закрыл глаза, погружаясь в поиск сил. Он мысленно повторил все, что сказала ему Дракон, попытался представить своего врага, и позволил своему агенту отозваться на его желание убить, уничтожить, отомстить.
Сила, дававшая ему полет, исчезла.
Эйдолон начал падать вниз, но это длилось лишь несколько секунд.
Старые силы ушли, отпущенные на волю, их место заняли другие. Мощный аэрокинез, пригодный и для атаки, и для полета, и для ориентирования в пространстве. Энергетические барьеры, подходят для пленения, защиты себя и других, а также для усиления собственных рукопашных ударов. Чисто атакующая стрелковая способность, предположительно эффективная против цели, защищенной пространственными эффектами.
Пришедшая с годами немощь словно отступила. Подстегиваемые яростью и горем, силы пришли очень быстро, и также быстро закрепились. Эйдолон выровнял полет и ринулся вперед с удвоенной скоростью, впервые за годы он почти чувствовал себя самим собой. Каждый свой бой с Губителями и прочими угрозами он надеялся закончить победой или смертью — своей или противника, но сейчас его полностью захватил гнев.
Сегодня он убьет врага. И никак иначе.
Нью-Йорк
'Иди до конца'.
Я повторял эти слова в уме до тех пор, пока они не потеряли всякий смысл, превратившись в ничего не значащий набор звуков. А потом все равно продолжил повторять. Иначе было нельзя. Иначе бы я не смог сделать то, что сделал.
Мои пальцы порхали над клавиатурой, и я сам с трудом мог осознать, что творю, зато прекрасно представлял результат. Компьютерный вирус, распространяющийся со страшной скоростью и безвозвратно уничтожающий любые данные, от банковских счетов до школьных оценок. Раньше я не особенно дружил с компьютерными технологиями, если это не касалось программного обеспечения для других изобретений. Однако вирус были единственным, что я мог создать прямо здесь и сейчас, сидя в дымящихся развалинах головного офиса СКП и имея под рукой только ноутбук и подключение к Интернету.
Попутно я вполуха слушал защищенные каналы связи СКП. Ничего особенно интересного там не говорили, в основном транслировалась паника, неразбериха и попытки переложить ответственность.
Вирус ушел в сеть.
Я отложил ноутбук и начал прикидывать, куда ударить дальше. За прошедшее время я успел причинить заметный ущерб, но этого явно было недостаточно. Песня продолжала звучать в моей голове, но именно песней ее было уже назвать сложно. Крик, пронзительный визг, нечленораздельный скрип и скрежет. Невыносимо мерзкая, причиняющая физическую боль какофония, которую хотелось высверлить из черепа дрелью. И именно этого делать было нельзя ни в коем случае.
Несколько минут я анализировал с помощью своей силы национальную инфраструктуру в поисках уязвимых точек и снова взглянул на экран. Вирус был почти уничтожен. Я подтащил ноутбук и включил микрофон.
— Я и раньше знал, что вы сильнейший Технарь в мире, но сейчас по-настоящему впечатлен. Отличная работа, Дракон, — я бросил взгляд на часы в углу экрана. — Всего шесть минут. Я надеялся, что вирус продержится хотя бы пятнадцать. Но похоже, на этом поле с вами состязаться невозможно.
Я не ожидал, что она мне ответит. В переговоры со мной не вступали, и если быть откровенным, я бы на их месте действовал также. Но чего я не ожидал, так это того, что меня услышит кто-то еще.
— О чем он? Какой вирус? — спросил удивленный голос.
— Оу, кто-то влез на защищенный канал. Карлос, это ты? Я тебя по голосу узнал. Самый обычный компьютерный вирус, который превращает данные в бессмысленный набор битов. Дракон его только что стерла, но он успел зашифровать примерно два процента всей информации, хранившейся на американских серверах.
— Дракон?! Вы меня слышите?! — это был Кид Вин. — Ответьте, что происходит, мы потеряли связь с головным офисом.
Весь такой серьезный, собранный. Вот уж у кого были реальные шансы выбиться в кейпы топ-класса. И вовсе не потому, что Свинка его старательно выхаживала и продвигала, а потому что он единственный из Стражей умел и хотел учиться.
— Головной офис в Нью-Йорке уничтожен мной. Так что Служба Контроля Параугроз сейчас обезглавлена, как и подразделение 'Сторожевых псов'. Я уже говорил, что ненавижу чертовых Умников?
— Значит, Сплетница не соврала? Ты действительно зомбирован Симург?
— Да. Я слышал ее крик в Лондоне, но проявляться это начало только после обретения сил, — отпираться не было ни малейшего смысла. Раскрыть все карты — это тоже значит 'идти до конца'. — Я пытался с этим бороться, честно. Но Выверт, Левиафан, Неформалы, Джек... у меня не осталось сил сопротивляться. Не осталось якорей.
— Но если ты все осознаешь, почему продолжаешь все это дерьмо?!
Потому что мне сказали идти до конца. Ей это не нравится. Слишком большой объем разрушений, слишком тяжелые последствия. Это не то, чего она хочет. Я должен освободиться от нее, но сделать это можно только одним способом.
— Так надо. Но не волнуйтесь, когда я умру, все кончится.
— Где ты? Если это твоя воля, я тебя сама прикончу.
Кристал, ты такая прелесть, что и в лучшие времена я был тебя не достоин. Даже после всего, что я сделал, ты все еще пытаешься обо мне заботиться, предлагает быструю смерть. Под твоими лазерами я бы ушел мгновенно, не успев почувствовать боль. Но увы, это суждено сделать не тебе.
— Не суетись, Кристал, Эйдолон со мной разберется. И... — я помедлил, подбирая слова. — Я сожалею, что так получилось с Александрией. Это не дело, когда величайшая женщина, которую знал мир, умирает, задохнувшись мухами. А ведь она почти смогла меня убить. Мне правда жаль.
Нет, правда.
Крис что-то бормотал про те места, куда я успел наведаться, и я не упустил случая вбросить немного дезинформации.
— Пока мы тут беседовали, я успел выпустить новый вирус, на этот раз обычный, биологический. Для людей он безопасен, но последствия будут как бы не страшнее, чем средневековый Черный Мор. Или же почти неощутимыми. Зависит от того, как быстро вы сможете найти Панацею.
— Что ты с ней сделал?! Что она тебе сделала?
Похоже, Эгида немного не так все понял... что в общем-то не удивительно. Я поспешил его успокоить.
— Не зачем так орать, Карлос, я бы в жизни не навредил малышке Эми. Когда мы виделись последний раз, она уезжала куда-то на северо-запад верхом на громадной захмелевшей шиншилле. Идите по следу из опустошенных пивных бочек и найдете ее.
— Это может быть уловка. Очередная.
— Верить или нет — ваш выбор. Я свой выбор сделал, и вот к чему пришел, — я выглянул из развалин наружу, и заметил кое-кого, кого ждал уже давно. — Штош... Mortuus non sentit verecundiam.
В следующее мгновение я запустил двигатели костюма и метнулся в заготовленный для отступления проход. Достаточно быстро, чтобы шквал плазмы или чего-то похожего, стерший мое укрытие с лица земли, не задел меня. Зато он задел АВП. Пять оставшихся крыльев одним махом укоротились на треть.
Я заметался между зданий, прижался к земле. Эйдолон не стал бы бить в полную силу, рискуя попасть по гражданским. Я не собирался долго прикрываться живым щитом, я знал свое будущее, но хотел хотя бы увидеть его собственными глазами.
Сделав еще несколько маневров, я осторожно поднялся над крышами и посмотрел туда, откуда прилетел залп. Сильнейший герой парил в воздухе, окутанный ровно сияющим ореолом, над его плечами висело два больших энергетических вихря, готовых в любой момент высвободить свою мощь. Глядя на него, я вдруг вспомнил коллекционную фигурку, что много лет пылилась у меня на полке. Хм, и вроде поза даже похожая...
В следующий момент атака Эйдолона вырвала меня из некстати нахлынувших воспоминаний. Воздушное давление. Возникший из ниоткуда сокрушительный порыв ветра швырнул меня вперед и вверх. Прямо на линию огня.
Удар Эйдолона прошел над крышами зданий и растаял где-то в вышине. Только это меня и спасло. Он старался поднять меня повыше, и это дало мне лишнюю долю секунды, чтобы вывернуться на реактивной тяге и контратаковать. Лучи бластеров ударили в укрывающий героя ореол и сделали примерно ничего. Ну, попытаться стоило.
