— Сектумсемпра!
Заклятие ударило женщину в грудь, она опрокинулась навзничь и больше не шевелилась. Руквуд равнодушно отвернулся от тела и окинул взглядом покореженный автомобиль.
— Дело сделано, — довольным голосом заявил он, — нужно убрать следы, будет лучше, если члены Ордена нескоро узнают о ее смерти.
— Я займусь, — вызвалась я, приблизившись к машине, — раз уж я все равно здесь, должна же я хоть что-то сделать.
— Ладно, — кивнул Макнейр, — мы вернемся и доложим о проделанной работе, а ты скинь эту рухлядь в воду и возвращайся.
Они трансгрессировали, а я осталась возле разбитой машины. К счастью, приближалась ночь, видимо потому магловские полицейские где-то задержались. Я подошла к автомобилю и тут услышала доносящийся из нее звук, который опознала моментально — внутри плакал младенец.
Я встала на колени и заглянула в автомобиль, внутри было все перевернуто, я даже не смогла определить сразу, откуда именно доносится плач. Находящаяся за рулем женщина висела на ремнях, шея ее была свернута — она явно была мертва. Рядом на соседнем сиденье лежал маленький сверток. Я схватила его и откинула одеяльце.
Ребенок был мертв, на голове его виднелся огромный кровоподтек, видимо, малыш ударился головой, когда машина перевернулась. Маленькое личико пугало бледностью, а светлые волосы младенца опять окунули меня в уже пережитый кошмар — я снова держала на руках свою умершую дочь…
Раздавшийся совсем рядом плач младенца заставил меня вздрогнуть. Я положила мертвого ребенка обратно на сиденье и принялась ожесточенно рыться в куче тряпья, откуда доносился яростный плач. Спустя минуту я сжимала в руках другой сверток, он активно шевелился, и я уже без страха откинула одеяльце.
Младенец тут же перестал рыдать, и из свертка на меня сердито посмотрели два черных глаза. Взгляд был таким суровым, что я почувствовала себя словно виноватой в чем-то, к тому же, меня не покидало дурацкое ощущение, что эти насупленные брови и прожигающий взор мне давно знакомы, а черные кудряшки, прилипшие к вспотевшему от крика лобику, только усиливали его.
Внезапно кто-то схватил меня сзади за мантию, и я, подскочив от неожиданности, обернулась. Раненная женщина тянула меня к себе, силясь что-то сказать, я выбралась из машины и склонилась над ней.
— Орден… Спрячь… — с трудом разобрала я сквозь хрипы и бульканье.
Рука Маргариты нырнула в складки мантии и на свет показалось письмо, запачканное кровью. Она сунула его мне в руку и я быстро спрятала его за пазуху.
Каким-то шестым чувством я ощутила, что держу в руках того самого ребенка, которого искал Темный Лорд. Следовало укрыть его как можно дальше от Волдеморта, но ведь не могла же я открыто явиться в Орден и передать младенца. Внезапно на ум пришла семья маглов, потомков Мерлина, что жили неподалеку от Тауэровского моста, Пожиратели еще не проверяли его, и я была уверена, что члены Ордена тоже туда нагрянут. Конечно, особой уверенности у меня не было, но на тот момент другого выхода из положения я не видела.
Отыскав в машине корзинку с каким-то тряпьем, я опорожнила ее и сунула туда младенца. Одеяльце распахнулось, и на шейке ребенка что-то тускло блеснуло. Наклонившись, я увидела старинный медальон, сияющий голубоватым свечением. Я подозревала, что выступив против Лорда, однажды буду иметь дело с Орденом, а с доказательством моей ему помощи расположить к себе Дамблдора было бы гораздо легче. Я быстро сняла медальон и сунула себе в карман.
Спустя минуту я с корзинкой в руках уже стояла перед домом маглов, когда внезапно вспомнила о письме. Мне нужно было знать, стоит ли оставлять его с младенцем, или же оно содержит в себе особые данные, не предназначенные для магловских глаз. Конечно, чужие письма читать не хорошо, но на тот момент другого выхода у меня не было.
Еще через пару минут я уже знала, отчего младенец показался мне знакомым. Естественно, оставлять письмо маглам было нельзя, а еще я не могла не задуматься, не сможет ли Лорд отыскать младенца по имени, ведь в Министерстве у него были свои шакалы, а там же хранилась книга, фиксирующая всех рожденных волшебников. Мало кто знает, но имя, данное младенцу матерью, несет в себе особую магию, которую можно отследить с помощью несложного заклинания. Имя требовалось поменять, вот только я никак не могла решить, как назвать девочку. Минуты стремительно утекали, на мосту осталась брошенная разбитая машина, которую следовало поскорее спрятать от магловских глаз, а я все еще судорожно комкала в руках лист пергамента, словно все имена разом вылетели из моей головы, не зная, что написать маглам, на крыльце которых я собиралась оставить корзинку. Внезапно в голове отчетливо прозвучал голос Роджера. «Назови ее Пенелопой…»
Оставив обретшую гражданский статус Пенелопу на крыльце с вложенной в одеяло запиской, я трансгрессировала обратно на мост. Подойдя к машине, я уже собралась перенести тело Маргариты в разбитый автомобиль и отправить его в реку, когда поняла, что женщина до сих пор жива. Она из последних сил цеплялась за жизнь, а когда я приблизилась к ней, то внезапно ощутила, как лежащий у меня в кармане медальон, снятый с девочки, нагрелся.
Исцелять последствия Сектумсемпры я так и не научилась. На такие случаи рядом всегда был Северус, но сейчас он находился далеко, и даже реши я, наплевав на все, отправить Маргариту в штаб Ордена, я все равно не знала, где он находится. Я наклонилась над женщиной, пытаясь зажать рукой кровоточащие раны на груди, как вдруг из-под мантии на мостовую с глухим стуком выпали четки Ромалы. «… найдешь меня, лишь сожми в руке распятье… когда сама помочь возжелаешь…»
Я с трудом приподняла тяжелое тело Маргариты и прижала к себе, во вторую руку взяла распятье и трансгрессировала — трансгрессировала, сама не зная куда, даже не наметив конечной цели назначения — меня просто рвануло куда-то, а спустя мгновение я ощутила мягкую траву, на которую приземлилась.
То, что я попала по адресу, я поняла, едва открыв глаза — в нескольких футах от меня раскинулись разноцветные шатры, вокруг которых бегали черноволосые босоногие детишки и шустро сновали женщины в длинных цветастых юбках. Я перевела взгляд на Маргариту — той явно становилось хуже.
— Ромала! — истошно заорала я, безуспешно пытаясь зажать раны женщины. — Ромала, где ты?
— Зачем шумишь, красивая? — раздался позади меня звонкий голос. — Я Ромала.
Я обернулась — позади стояла молодая черноволосая девушка и с интересом глядела на меня.
— Мне нужна не ты! — в отчаянии ответила я. — Другая Ромала, старая цыганка с кучей побрякушек на шее.
— Бабушка? — девчонка пристально оглядела истекающую кровью Маргариту и быстрым шагом направилась к табору. — Подожди, сейчас позову.
Она скрылась в одном из шатров и через минуту появилась вновь, ведя за собой ту самую цыганку, что предсказала мне новую жизнь. Старуха приблизилась ко мне и, узнав, улыбнулась.
— Здравствуй, красивая, — она подошла ближе и сверкнула белоснежными зубами, — я знала, что увижу тебя вновь. Что у тебя случилось?
— Она истекает кровью, ты можешь ей помочь? — я указала на Маргариту.
— На все воля Божья, — буркнула цыганка, опускаясь на колени перед раненой.
Она быстро провела рукой по глубоким ранам и, повернувшись, что-то залопотала на своем языке старательно прислушивающейся к нашему разговору девчонке. Та повернулась и ушла в шатер, а через пару минут вернулась, неся банку с закрученной крышкой. Пока Ромала дожидалась ее, она сняла с шеи несколько амулетов, надела на Маргариту и что-то тихо пробормотала. Я с удивлением увидела, как кровотечение начинает останавливаться.
Взяв банку из рук девушки, она открутила крышку и нанесла на раны остро пахнущую мазь темно-зеленого цвета. Пару минут она бормотала нараспев, потом повернулась ко мне.
— Оставь ее здесь, красивая, а сама уходи, — сказала она мне. — Ваша магия мне неподвластна, но я попытаюсь помочь ей, хотя это будет непросто.
— Как я узнаю, что она поправилась? — я поднялась на ноги, не отрывая глаз от слегка порозовевшего лица Маргариты.
— Никак, — покачала головой Ромала. — Она вернется в ваш мир тогда, когда сама будет готова, и не раньше. Я позабочусь о ней, но тебе пора уходить. Наши не любят чужаков, из уважения ко мне подпустили тебя к табору. Прощай, красивая. Ты изменила судьбу и тебе теперь не нужна моя помощь.
— Спасибо, Ромала, — я вынула из кармана четки и протянула старухе, но она лишь покачала головой.
— Нет, оставь себе, красивая, — засмеялась она, — они заговоренные, хранить тебя будут. Носи не снимая, и никакое зло тебя не коснется.
— Спасибо, — еще раз поблагодарила я и, повернувшись, пошла прочь.
Отойдя от табора на несколько футов, я снова трансгрессировала. Разбитая машина находилась на месте, следовало сбросить ее в воду, дабы скрыть причастие Пожирателей к смерти члена Ордена. Мне было невдомек, отчего Лорд охотился за Маргаритой и ее ребенком, даже тот факт, что малютка являлась дочерью Северуса ничего не прояснял. Я знала, что в конце концов Лорду станет известно, что Маргарита осталась жива, но не собиралась облегчать ему задачу.
— Беллатриса, не понимаю, как тебе удалось выдать тело убитой женщины за Маргариту? — перебил Пожирательницу Снейп. — Маглы выявляют личность не по внешности, они снимают отпечатки и берут какие-то анализы. К тому же, ее тело нашли через три месяца после смерти, а к тому времени даже самая сильная маскировка сходит на нет.
— Заклятие Двойника, — просто ответила Белла.
— Мерлин великий! — ахнула Гермиона.
Остальные недоуменно смотрели на удивленную девушку, только Люциус и Снейп также ошарашено глядели на Беллатрису.
— Ты умеешь накладывать заклятие Двойника? — пробормотала Гермиона. — Но волшебников, способных на это можно пересчитать по пальцам! Оно невероятно сложное, его изучают на последнем курсе Академии авроров, вернее, должны обучать всех, но чаще всего это бесполезно, так как оно почти никому не удается. Я не уверена, что оно по силам даже Дамблдору.
— Оно и удалось мне не сразу, — пожала плечами Белла. — Потребовалось несколько попыток, и когда я уже отчаялась выполнить его, мне это удалось.
— А что это за заклятие такое? Мы о нем никогда не слышали, — поинтересовался Рон.
— Существует несколько способов изменить внешность и принять облик другого человека, — принялась объяснять Беллатриса, — про Оборотное зелье известно каждому находящемуся в этой комнате. Можно воспользоваться искусной маскировкой, какую применил Эйдан в хижине, где мы держали Джонни. Но это лишь изменяет внешнюю оболочку и только на время. Действие Оборотного зелья заканчивается спустя час, маскировка держится немного дольше, но рано или поздно чары теряют силу.
Заклятие Двойника отличается от всего этого не только своей долговечностью. Если с помощью него придать кому-либо облик иного человека, никто и ничто не сможет определить подмену. Обращенный человек становится точной копией своего прототипа. Абсолютной копией.
Заклятие Двойника полностью изменяет сущность. Изменяет все — группу крови, ДНК, прикус, любые мельчайшие особенности, способные помочь отличить одного человека от другого. Если у того, в кого вы обратите, были скобки на сердце или удаленный аппендикс — то же самое произойдет и с превращенным, но самое главное, что он будет оставаться в этом облике сколько потребуется, даже после смерти, пока наложивший заклятие не отменит его. В этом и есть основная сложность — никто другой не сможет снять его, именно потому его чаще всего применяют на уже умерших людях. Маглы опознали в трупе Маргариту Альварес потому, что она и была Маргаритой. Абсолютной ее копией.
— Значит, Марго может быть жива? — с надеждой спросил Снейп.
— Северус, я бы особо не надеялась на это, — покачала головой Беллатриса. — Я доставила ее к Ромале полуживой, и та ясно сказала, что эта магия ей не по силам. С того времени прошло полгода, за это время Маргарита давно могла бы проявить себя, останься она в живых. Я несколько раз пыталась вернуться на то самое место, но четки больше не сработали — меня переносило то в лес, то на окраину Лондона, то вообще куда-то в поле. Думаю, Ромала не сумела ей помочь.
— Нет уж, — резко сказал Снейп, мотнув головой, — пока я не увижу сам тело Марго, она останется для меня живой. Я и так достаточно долго пребывал в заблуждении.
— Воля твоя, — пожала плечами Белла, — но я бы на твоем месте не стала обнадеживать зря ее дочерей.
— Что же было дальше, Белла? — напомнила о прерванном рассказе Гермиона.
— Я сбросила с моста в реку автомобиль с телом убитой женщины, превращенной в Маргариту, а ее младенца я забрала с собой, — продолжила Пожирательница. — Легкая маскировка — и светлые волосы ребенка стали черными. Когда я возвратилась в поместье, то поняла, что сделала правильно — Лорд уже готов был прикончить Руквуда и Макнейра за то, что они возвратились без младенца. Выяснилось, что из приказа они уловили только повеление убить Маргариту, а про младенца благополучно пропустили мимо ушей. Предъявленное тело ребенка не только спасло идиотов от смерти, что в принципе не входило в мои планы, но и убедило Лорда в том, что я снова встала на правильный путь.
Когда Лорд удостоверился в смерти младенца, я похоронила тело в дальнем углу сада — там, где покоилась моя дочь, похороненная Северусом. До того дня я ни разу не была на ее могиле, просто не могла заставить себя пойти туда.
Несколько недель продолжалось странное затишье, Лорд почти все время отсутствовал в поместье, но однажды вернулся в состоянии крайнего возбуждения. Спешно созвав совет самых приближенных, он огорошил нас новостью — у Дамблдора появилось серьезное оружие, способное разнести армию Пожирателей в одно мгновение, и требовалось незамедлительно раздобыть его.
— Что оно собой представляет? — неосторожно поинтересовался Макнейр и тут же схлопотал Круцио.
— Не ваше дело! — рявкнул Господин, отводя палочку от скорчившегося на полу Пожирателя. — Это оружие нужно мне и мы его достанем. Семья потомков Мерлина, которую мы не смогли проверить из-за наложенных Орденом скрывающих заклинаний, осталась без защиты после того, как чертов старик раздобыл книгу Мерлина. В этой семье есть ребенок, обладающий магическими способностями. Его мать бесполезна — она обычная магла и должна быть непременно убита, а мальчишка станет неплохой приманкой. Родольфус!
