На следующий день я увидела Харьера с перерезанным горлом. Неуклюжий Гойл выпустил Сектумсемпру в Каркарова, но заклятие попало в зеркало, срикошетило и досталось сыщику. Пожиратели забрали его с собой в надежде, что Северус сможет исцелить его, но Лакки истек кровью по дороге. В душу ко мне медленно закрался страх.
Следущий месяц еще более укрепил мои подозрения в отношении старухи. Я под разными предлогами засылала в подвал Пожирателей, а затем заставляла Ромалу сказать мне когда они погибнут. За это время мы потеряли еще двоих, и цыганка ни разу не ошиблась. Однажды ночью, когда поместье погрузилось в сон, я спустилась в подвал.
— За судьбой пришла, красивая? — услышала я из угла, едва войдя внутрь. — Вовремя поспела, еще можешь исправить ее.
— Разве можно исправить судьбу? — лишь задав вопрос, я отчетливо услышала страх в своем голосе, но тогда меня это не особо взволновало.
— У каждого на жизненном пути есть развилки, — старуха встала и неслышно приблизилась ко мне, — важно правильно выбрать направление. Но пусть ты избрала неверную дорогу, можно вернуться и попытаться заново, коль ушла не слишком далеко. Ты пока можешь пойти в другую сторону, красивая, сама выбери, что тебе по сердцу.
— Скажи, когда я умру? — мне с трудом удалось сдержать дрожь в голосе.
— Лишь встретишь третью зиму, на третий день Рождества, — без эмоций ответила она.
Назавтра как раз был первый день зимы. Стало быть, мне осталось жить чуть более двух лет… А я так и не успела родить ребенка.
— Как это остановить? Ты знаешь? — спросила я цыганку.
— Знаю, — Ромала кивнула, — могу сказать, если ты желаешь, но за это ты поможешь мне.
— Чего ты хочешь? — спросила я, заранее зная какая последует просьба.
— Отпусти меня домой, красивая, — она не обманула моих ожиданий, — меня ждет семья.
— Я не могу, — покачала я головой. — Говори так.
— Нет, ты должна знать, что лишь помогая другим, ты получишь то, что нужно тебе, — сказала мне старуха.
Я быстро взяла ее в прицел палочки.
— Могу поспорить, что скажешь и так, — в тот миг я вспомнила, что являюсь страшной Пожирательницей — впервые с того момента, как спустилась вниз.
— Красивая, а глупая, — вздохнула цыганка, — я не боюсь боли. Нет боли страшнее, чем потерять свое дитя. Я похоронила троих сыновей — мужчины нашего рода не живут долго, их жизнями мы расплачиваемся за свой дар.
— Завтра я сообщу о своем решении, — с этими словами я покинула подвал.
Я ушла, уже зная, что отпущу старуху. Невозможно сделать больно тому, кто давно ничего не чувствует, и испугать человека, который не испытывает страха. Все это я увидела в ее глазах, встретившись с ней взглядом на долю секунды.
Так же, как я впервые испытала теплое чувство, взяв на руки новорожденного крестника, так и на следующее утро впервые в жизни солгала Лорду. Он настолько доверял мне, что не усомнился ни на миг и уж конечно не стал проверять, когда я сообщила, что в подвале скончалась старая цыганка.
— Прикажи эльфам, пусть сбросят труп в яму под сараем позади сада, — буркнул Господин и сунул нос в газету.
Весь день я провела, как на иголках. Едва получив приказ от Лорда, я поспешила в подвал и перевела старуху в другую камеру, чтобы случайно заглянувшие Пожиратели не доложили Господину об ожившем трупе. Оставалось лишь надеяться, что не произойдет какого либо форс-мажора, в ходе которого понадобятся дополнительные камеры.
Не могу сказать, кому повезло больше — мне или Ромале — но все прошло тихо и спокойно. Никто не повстречался мне, ведущей «покойницу», в ее камеру никто не полез, а Лорду не взбрендило проверять сказанное мною.
Сердце колотилось где-то в горле, когда глухой ночью я вела старуху по безмолвным коридорам поместья. Через сад идти было еще страшнее: туда выходили окна спален Родольфуса и Лорда, но в конце концов мы добрались до ворот. Взмахнув палочкой, я сняла защиту и вывела цыганку наружу. Старуха обернулась ко мне и я увидела на ее лице открытую дружелюбную улыбку.
— Теперь говори, — поторопила я ее, нервно оглядываясь на темные окна Малфой-менора, — как мне остановить смерть?
— Ты уже остановила, красивая, — мягко сказала она. — Каждое зло, совершенное человеком, уравновешивается сделанным им добром. Ты лишила родителей маленького мальчика с черными волосами, но сегодня искупила грех, вернув мать моим дочерям.
— Это не я, — возразила я, даже не удивляясь осведомленности Ромалы. — Я не трогала Поттеров.
— Не о том мальчике думаешь, красивая, — покачала головой цыганка. — Читай знаки своей судьбы, лишь они верный путь укажут. Не сходи больше со светлой тропы, правильную дорогу я тебе подскажу, но вот за руку не поведу — сама поймешь, что должна выбрать.
— Что за знаки? — занервничала я, запутавшись еще больше в пространных объяснениях. — Говори точнее, или вернешься в камеру!
— Ладно, я скажу, красивая, — она подошла ближе и провела узловатым пальцем по моей щеке. — Судьба твоя не та, что ты своей считала, радость впереди, но лишь тогда придет она, когда исчезнет вся надежда. Встретишь того, кто поведет тебя, а ты должна позволить ему это, хоть сложно будет верить в его силу. Он ждет тебя, красивая, поймешь, что твой он всей душой, когда в его глаза посмотришь.
— Но что за знаки? — продолжала допытываться я, прервав песнь цыганки. — Как их распознать?
— Когда твой идол упадет с пьедестала… Когда захочешь отнять то, чего лишилась сама… Когда родная кровь остановит смерть… Когда кошка вцепится в лицо, а лютый волк оближет твои руки… Когда заклятые враги станут близкими друзьями, а жгучая ненависть превратится в пламенную любовь… Тогда повернется время вспять, и обретешь ты новый шанс… новую жизнь… и новую судьбу… Но помни — в свет войти можно лишь со светом.
— Не понимаю… — я хлопала глазами, пытаясь разложить по полкам полученную информацию.
— Просто пока еще не время. Возьми это, — ее рука нырнула в складки многочисленных юбок и достала деревянные четки, украшенные распятием.
— Зачем? — я нахмурилась, но цыганка ловко схватила меня за руку и намотала четки на запястье.
— Бери-бери, красивая, — она отпустила мою руку и погладила по волосам. — Мы теперь в расчете с тобой, но Ромала добро не забывает. Если нужна будет помощь, ты найдешь меня, лишь сожми в руке распятье. Только воспользуйся, когда сама помочь возжелаешь, ради себя не обращайся — прогоню.
Она повернулась и медленно двинулась в сторону леса, оставляя меня в еще большем недоумении, чем я пребывала до ее объяснений. Она совсем не хромала, ее походка была свободной и летящей, какой не обладала даже я сама. Я не окликала ее, понимая, что она больше ничего мне не скажет, но тут старуха обернулась сама.
— И помни, красивая — лишь отдавая другим, ты получишь то, что тебе нужно, — ее губы вновь тронула улыбка.
Я на миг опустила взгляд на четки, которые казались слишком тяжелыми, а когда подняла глаза вновь, Ромала исчезла, словно растворилась в воздухе.
— Тетя, ты разгадала эти знаки? — спросил Драко в наступившей тишине.
— Разгадала, только вот произошло это очень нескоро, и за это время случилось еще много чего, — кивнула Беллатриса. — Только это уже другая история…
Глава 86. Беллатриса Лестрейндж. Падший идол
— И что же все-таки означали эти знаки? — тихо спросила Гермиона, пока миссис Уизли заваривала всем свежий чай.
— После ухода Ромалы я стала внимательнее присматриваться ко всему, что происходило со мной, — продолжила Беллатриса, приняв чашку горячего напитка из рук Молли. — В каждом мгновении своей жизни я пыталась отыскать сказанное ею, но кошки знакомых по-прежнему мурчали на моих коленях, не делая попыток вцепиться в мое лицо, матерый волк едва не откусил полруки в магловском зоопарке, а мои заклятые враги — Орден Феникса — не присылали открыток к Рождеству. Лишь спустя много времени я поняла, что все сказанное Ромалой несло в себе иной подтекст, но тогда я приходила в отчаяние, осознавая, что моя жизнь никак не изменилась, а значит, смерть неизбежна.
Устав от постоянных метаний, я решила, что цыганка попросту наврала, и смирилась с тем, что жить мне осталось два года. Я решила во что бы то ни стало попросить позволения у Лорда родить ребенка, ведь с каждым днем шансов на это оставалось все меньше.
Я выбрала момент, когда Повелитель был в прекрасном расположении духа: он только что выяснил, что имеет мысленную связь с Поттером, позволяющую ему насылать ложные видения и в какой-то степени контролировать мальчишку. Решив, что другого такого момента может и не представиться, я отправилась в гостиную сразу после завтрака, намереваясь поговорить с Лордом наедине.
— Вы разрешите, мой Лорд? — спросила я, заглядывая в гостиную.
— Входи, Беллатриса, — кивнул он, жестом приглашая внутрь.
После моего возвращения из Азкабана он относился ко мне гораздо мягче, чем к остальным, ведь я была одной из немногих, кто не отрекся от него, предпочтя провести тринадцать лет среди дементоров. Но только я одна знала истинную причину своей преданности, и никто более, ведь я научилась закрывать свое сознание так виртуозно, что Волдеморт, даже если бы захотел, никогда не смог бы проникнуть под мою защиту.
— Что-то случилось, Белла? — поинтересовался Лорд, когда я приблизилась и по давно сложившемуся обычаю склонилась, чтобы поцеловать подол его мантии.
— Могу я поговорить с вами, мой Лорд? — в присутствии Повелителя выгоднее всего было изображать робость и покорность, ему это очень льстило.
— Конечно, моя дорогая, садись, — он указал на ближайший стул. — Слушаю тебя.
Едва я открыла рот, как в гостиной показался Петтигрю. Вид его был крайне взволнован, потому Лорд даже не ударил его Круцио за непочтение, а поскорее поднялся на ноги.
— Что такое, Хвост? — в голосе Повелителя послышалось волнение.
— Подмора арестовали, когда он попытался украсть Пророчество, мой Лорд, — зачастил Петтигрю, — у него ничего не вышло.
— Ясно, — хмуро бросил Лорд, — вызови остальных, они мне нужны. А теперь вон отсюда!
Хвост вылетел прочь, как ужаленный. Лорд сел на место и недовольно нахмурился.
— Эти идиоты ничего не могут сделать самостоятельно, придется подключаться самому, — сердито заговорил он. — Нужно постараться заманить Поттера в отдел Тайн, видимо, только он сможет достать Пророчество и отдать его мне. Если мне удастся заодно уничтожить мальчишку, выйдет еще лучше. Как же я рад, Белла, что у меня есть ты — преданный и проверенный человек, как раз такой, как мне нужен, когда грядет великая битва. Так что ты хотела спросить?
— Э-э-э… — после монолога Лорда я уже не считала, что моя просьба будет тем, что он сейчас хотел бы услышать. — Я хотела спросить, мой Господин, можно ли мне участвовать в нападении на отдел Тайн? Я так давно не сражалась.
— Разумеется, моя дорогая, — довольно улыбнулся Лорд, — это прекрасная идея. Я знал, что могу рассчитывать на тебя.
— Благодарю вас, Повелитель, — я снова припала к его ногам, — разрешите идти?
— Иди, Белла, — кивнул он.
До собственной спальни я добралась в полной прострации и лишь там осознала, что все мои надежды только что разбились в прах. Волдеморт никогда не позволит мне выйти из битвы, он и только он будет решать, как нам жить и когда умирать. Я сама выбрала этот крест и придется нести его до конца.
Первый звоночек от Ромалы прозвенел, когда мы отправились в Министерство. Мне был отдан личный приказ Лорда — Сириус Блэк должен быть убит. Чем больше потерь понесет Гарри Поттер, тем легче будет с ним справиться, считал Лорд, а что Блэк явится на помощь крестнику, он не сомневался — порядочными людьми легко манипулировать, а если сюда добавить гриффиндорское благородство… Итак, миссию возложили на меня, Поттеру были подкинуты пара ложных видений… Ловушка захлопнулась.
Подкараулить Блэка труда не составило: он не прятался, не бил исподтишка, а рвался в бой с шашкой наголо, а потому ничего удивительного не было в том, что он так легко подставил спину. Я подняла палочку, как вдруг откуда-то из прошлого всплыли обрывки воспоминаний…
Вот я возвращаюсь на каникулы после второго курса Хогвартса, и мать везет нас в гости к Блэкам. Пока миссис Блэк отдает эльфам приказ накрыть чай, в гостиной появляется кудрявый мальчуган лет трех, приближается ко мне и садится на соседний стул.
— Ты правда была в Хогвартсе? — с придыханием спрашивает он, его глазенки светятся любопытством.
— Правда, — гордо отвечаю я.
— А ты мне расскажешь о нем? — он от нетерпения ерзает на стуле.
— А что ты хочешь узнать? — интересуюсь я.
— Все, — хитро улыбается мальчишка. — Я Сириус, а тебя как зовут?
— Беллатриса.
— Красиво, — хвалит ребенок и, взяв меня за руку, пытается поднять со стула. — Пойдем, я покажу тебе мою комнату. Ты играешь в квиддич? А за какую команду болеешь? А у тебя есть метла? А ты хорошо летаешь?
Казалось, вопросы не закончатся никогда, но выяснилось, что они только начинались. Так произошло мое первое знакомство с кузеном. До самого окончания Хогвартса я в течение всего учебного года получала письма от Сириуса, поначалу это были неровные детские каракули, то и дело перемежающиеся детскими рисунками, потом более «серьезные» письма, а когда я возвращалась на каникулы, Сириус садился рядом и принимался выспрашивать меня о Хогвартсе. Когда я подняла палочку, намереваясь убить Блэка, пред моим взором на миг встал тот веселый, заразительно хохочущий вихрастый мальчишка. Колокольчик Ромалы звякнул в первый раз — родная кровь остановила смерть, и предназначенная Блэку Авада обернулась Ступефаем.
Но в тот момент я даже не задумалась об этом, осознание, что именно тогда сбылось одно из предсказаний цыганки пришло ко мне гораздо позже, как и понимание остальных спонтанно сбывшихся знаков судьбы.
К счастью, никто из Пожирателей не знал о возложенной на меня миссии, а потому не сдал меня с моей внезапно возникшей слабостью Лорду. Сама же я сообщила Господину, что подобраться к Блэку не было возможности, и отделалась парой Круцио.
