Гости улыбнулись. Должность помощника действительно подразумевала под собой многое. Тут и с агентурой встретиться и закладки, если надо обновить, и резидента прикрыть в случае намечающего скандала или слежки, и вылететь из страны как персона 'нон грата', если выше перечисленное не удалось. Хотя, как мне показалось, Фила могли использовать и в другом качестве, несмотря на то, что этот вид отношений всегда пытались скрыть. Какое-то время мы перебрасывались общими фразами, всё чаще касаясь политики и наметившегося кризиса между Германией и Советским Союзом.
— Наверно, стоит как-то встретиться ещё раз, к примеру, в Москве, — как бы мимоходом произнёс Филип. — Наш общий знакомый рекомендовал вас как весьма осведомлённого в перипетиях советской экономики бизнесмена. Все замерли в ожидании больших потрясений и перемен. А вы, что об этом думаете?
— Время перемен — это время возможностей для подготовленных к ним людей. А по поводу встречи, безусловно, стоит, если Фил через полгода войдёт в комиссию по ленд-лизу.
— Что? — в два голоса произнесли гости.
В это мгновенье мне показалось, что впервые за всё время общения Файномвилл выглядел растерянным.
— Ха-ха-ха, — рассмеялся я. — Видели бы вы свои лица. Никто не хочет делиться миллиардами прибыли. Господа, меня не интересует ленд-лиз ни галлам, ни британской короне, ни кому-либо ещё. Речь идёт о СССР и пока, о миллиарде долларов целевого кредита, который будут выделен в этом году мистеру Сталину. Только не говорите, что удивлены о скором начале войны России и Германии. Так что только бизнес господа. С меня полный список, что именно попросит Сталин, а с тех, кто вас прислал гарантия моего участия в дележе пирога, пусть с самого края. Десять процентов, оружие, техника, редкоземельные металлы и медикаменты.
— Вас никто не допустит до заезда, мистер Борисов, — поджав губы, произнёс Филип. — Даже за десять процентов и даже не смотря на то, что вы уже заняли стойло, пока остальные только вышли на старт. Но меня заинтересует список, полный список. И ещё, не соизволите подсказать, что там за история с Гессом? Он точно психопат?
В ответ я просто улыбнулся, явно выражая равнодушие возникшим вопросом. Хорошо, что уздечку от мула не попросили подарить , в Неваде бы эту шутку оценили. С другой стороны, надеяться на дальнейшее обсуждение интересующей меня тематики было недальновидно. Формула 'ты мне я тебе' работает только тогда, когда собеседникам есть что предложить равноценное. Филип станет располагать кое-какой информацией лишь к концу года, вот тогда и поговорим, если назреет необходимость. А пока, в водоём подброшена прикормка.
— Как говорят в России, на нет и суда нет, — разочарованно произнёс я. — Наверно, вы рассчитывали найти здесь кого-то другого. Не смею вас задерживать господа.
— Не играйте с нами, мистер Борисов, — подал голос Фил. — Мы не с улицы забежали погреться, и вы прекрасно осведомлены, из какой двери мы вышли.
— Послушайте его, — дополнил коллегу Филип. — Не с нами решать такие вопросы. Да вы и сами понимаете, что и в Вашингтоне их не просто решить.
— Мистер Файномвилл, я тоже знаю кое-кого в Конгрессе, и из близкого круга. И если я озвучиваю свою точку зрения, то явно не на пустом месте. Или вы думаете, что я за просто так приехал сюда и стал вести дела, когда все отвернулись от 'дядюшки Джо'?
— Я так не думаю, — произнёс Файномвилл. — Но и не разделяю ваш оптимизм, а уж тем более ту уверенность, с которой даёте прогнозы. С чего вы решили, что я окажусь в делегации? Или это тоже ваши друзья сенаторы рассказали?
— Вы-то, как эксперт по России попадёте в комиссию, поэтому я с вами встретился, а Фил, скорее всего, нет. Зря вы его привели сюда, к тому же, он слишком не сдержан в своих высказываниях, да и много услышал. Поэтому подумайте над моим предложением, со мной выгодно работать хотя бы потому, что я уже выстроил работающую логистическую цепочку. Времени у вас... нет, пусть это будет тайна. Я вам позвоню, скажем, за пару дней, когда все станут вскрывать свои карты. Передавайте Джозефу Дэвису, что я оценил его шутку.
— Сукин сын! Да как ты... — Фил попытался вскочить, но был остановлен Файномвиллом.
— Я же говорил, что слишком откровенен. И тебе, Фил, ещё стоит дорасти, чтобы меня так называть. Впрочем, покажите мне человека, который таковым не является, — холодно произнёс я. — Утверждать, что такие люди существуют, было бы лицемерием, а этот порок многократно осуждён в Священном Писании. Или ты из тех mariconi , кто думает, что мужик может зачать от мужика? Сто раз подумай, перед тем как что-нибудь ляпнуть в обществе джентльменов.
В этот момент я нажал кнопку селектора и спросил Юлю, как продвигается осмотр ребенка.
— Шеф, рентген сделан и взят анализ крови, но гастроэнтеролог-инфекционист говорит, что ребёнок абсолютно здоров.
— Раз здоров, нет смысла мучать молодого человека клистирами и прочими полезными процедурами, гости изъявили желание не задерживаться тут.
Бывший атташе посмотрел на меня заинтересованными глазами и кивнул Филу, как слуге мол, на выход, придурок.
Проводить 'гостей', несмотря на холодное расставание, я вышел. Какие бы они не были, но правила приличия на то и правила. На людях, джентльмены их всегда соблюдают. Поблагодарив за визит, я дождался, пока безмолвная женщина посадит на сидение ребёнка, и протянул ей коробку конфет:
— Это презент от клиники, хорошего вам дня.
Филип уселся позади, и когда Фил захлопнул дверь, машина тронулась, а я возвратился в кабинет.
Минут через пятнадцать, Юля поинтересовалась:
— Шеф, кто это был?
Не скажу, что часто, но мы иногда переговаривались по селектору, не слезая с кресел. Начиналось это так. Юля заваривала чай и заносила два стакана: один с лимоном, второй без. Я должен был угадать. После чего каждый оказывался на своём рабочем месте. Китайцы считают, что подобная игра не даёт испортиться отношениям, и я их в данном случае поддерживаю.
— Шпионы, Юля. Самые настоящие шпионы, и тебе бы давно стоило научиться распознавать их.
— Зачем?
— Например, что бы подсыпать слабительное в бокал с бурбоном. Много нашпионит гад, если станет постоянно искать кусты?
— Буду знать.
— Вот и хорошо, а пока, вызови сюда нашего фотографа. Что он совсем мышей не ловит. Кино по второму заходу показывают.
* * *
Тем временем, не доезжая до третьей психиатрической больницы, такси повернуло на Парголовскую и остановилось. Женщина с ребёнком стала вылезать, как Файномвилл протянул руку и потребовал отдать конфеты. Нехотя она подчинилась, но из машины до конца не вышла.
— Дай ей пару рублей, — приказал Филип.
— У меня нет с собой мелких, — ответил Фил.
— Дай крупных, свекольная ты башка.
Фил примял взъерошенный пучок волос на макушке, достал портмоне и протянул банкноту в три червонца: — Проваливай!
Женщина поспешила покинуть такси и едва захлопнулась дверь, как авто буквально сорвалось с места.
— Боб, ради всего святого не гони, — попросил Файномвилл, перейдя на английский. — Отвези нас на квартиру, а сам верни эту развалину владельцу.
— Надо было взять машину на прокат, — подал голос Фил, когда 'эмка' в очередной раз попала в выбоину колесом, и он ударился головой о потолок. — Тут предлагают комфортные новые 'Плимуты', четыре девяносто девять в сутки.
— Да, это так, — подтвердил Боб, слегка заикаясь, произнося некоторые буквы по два раза. — В этом ателье, на время можно взять от набора гаечных ключей до моторного катера. Только эта цена для красных. Иностранцы должны оформлять прокат через их 'Интурист' и платить придётся уже полтора доллара, плюс за пробег, страховку и пакет 'помощь на дороге'. Но можно почти задаром взять мотоцикл с коляской.
Автомобиль вновь угодил в яму, и чем-то стукнуло по днищу.
— Вам мало топтунов, которые пасут каждый ваш шаг? — сухо произнёс Файномвилл, предварительно выругавшись. — Запомните, чем чаще вы сталкиваетесь с государственной системой, тем больше оставляете следов.
— Это частная контора, босс, — уточнил Боб. — Вернее артель, как они себя называют.
— Но страховка-то государственная? — с издёвкой в голосе, спросил Филип, ни сколько не сомневаясь в ответе.
— Я об этом не подумал, — проворчал Боб. — Тут всё не так как у нас. Дороги в пригороде в сто раз лучше, чем в городе, бензин, да те же сигареты! На загородной станции газа предлагают тридцать сортов табака и даже сигары, а в киоске у гостиницы всего шесть. У меня в голове не укладывается.
— Не расстраивайся, — Файномвилл хлопнул Боба по плечу. — У каждого своя работа. Пусть напрягают мозги те, кому за это платят деньги. Но из этих головастиков на тысячу миль вокруг я не знаю ни одного мастера уносить ноги, кто управляет машиной лучше тебя.
Приосанившись, Боб заявил:
— Это так, босс. Я, конечно, не старина Бэйкер, хвастаться не стану. Но с Востока на Запад за восемь дней доберусь. Поэтому я здесь, чтобы в случае чего, спасти ваши задницы.
— Так спасай, а то ты все ямы по дороге собрал, — влез в разговор Фил. — Ещё пять минут такой поездки, и я на стул присесть не смогу.
— Лужи, — флегматично прокомментировал Боб, надеясь, что объяснил всё одним словом. — Но я хотел поделиться своими наблюдениями не об ужасной дороге.
Фил фыркнул. Дело шофёра крутить руль и жать на педали. Только что говорили на эту тему.
— Попробуй, — разрешил Филип.
— Вы же в курсе, что воспитавшая меня тётушка баварка?
— Конечно, — ласково улыбнувшись, произнёс Файномвилл. Личное дело Боба он изучил досконально.
— Пока вы наверху пропускали по стаканчику, я прошёлся по территории сада. Тётка тридцать лет выращивает розы, и я недурно разбираюсь в них.
— Это похвально, Боб. Но ближе к сути.
— Всё дело в розе Кордеса. До переезда в штаты, тётя жила и работала в Шпаррисхоопе в питомнике самого Вильгельма Кордеса. В саду я узнал знакомый сорт и обозвал его по-немецки, как называла его тётя, добавив слова восхищения, словно говорила о ладошках маленького ребёнка.
— И? — не выдержал Фил.
— Работавший по близости садовник услышал меня и поправил.
— Не понял, — проговорил Филип. — Поправил и поправил.
— Босс, мой немецкий — это скорее ужасный баварский, который не каждый житель Германии сможет понять. А учитывая мою проблему... ну, вы сами понимаете. Садовник не просто немец, он баварец. Причём необычный баварец, который напевает русские песенки.
— Интересное наблюдение, — еле слышно произнёс Файномвилл, а сам подумал, что Борисов, скорее всего даже не в курсе, кто у него садовник. И на этом в дальнейшем, возможно, удастся построить новую игру.
Минут через сорок Филип и Фил сидели за столом и рассматривали коробку конфет. 'Hershey's Kisses' в подарочной упаковке. Точно такие 'Поцелуйчики Херши', шоколадные конфеты в виде пирамидок, где каждая завёрнута в фольгу, Файномвилл покупал на прошлое Рождество. Высыпав содержимое на стол, американцы стали разворачивать каждую, пытаясь найти что-нибудь необычное, как Филип обратил внимание на рекламный буклет, который клался в коробку и который никто никогда не читал. Буклет был похож на крохотную записную книжку, где со второй страницы шёл цифровой шифр.
— А вот и привет Джозефу Дэвису, — с усмешкой сказал Файномвилл. — Вот же сукин сын!
— Что будем делать, — спросил Фил, поедая конфету.
Пряча шифровку в карман пиджака, Филип поделился своими мыслями:
— Отправишь Боба за билетами. Утром мне нужно быть в посольстве. А пока, пойду, прогуляюсь. Когда ещё предстоит побывать в Петербурге?
— Здесь вкусное мороженое, попробуйте, а доллары выгоднее разменять у метрдотеля ресторана при гостинице.
— Я так и поступлю, — с напускным радушием ответил он.
'Кажется, советуя привлечь этого недоумка, Джозеф был не совсем искренен со мной, — подумал Филип, и посмотрел на уже бывшего помощника атташе по культуре, у которого снова встопорщились волосы на макушке. — Я-то был уверен, что он искусно отыгрывает дурачка, но нет, искренен. Как он при таком знании конспирации ещё на свободе? Впрочем, его могли привлечь к работе из других соображений: 'содомское лобби' процветает на Острове, неплохо живёт у него дома, всё глубже проникая во власть, и тенденция только разрастается. С ликвидацией Эрнста Рёма и ужесточения 175-го параграфа влияние извращенцев несколько ослабло в Германии, но не искоренено. Так почему бы не существовать такому и в России, где недавний глава НКВД состоял в этой когорте? По приезду, обязательно проверю, кто ему дал рекомендацию. Похоже, Фил действительно услышал много лишнего'.
Уже следуя в поезде, под убаюкивающий стук колёс, Файномвилл анализировал прошедший разговор, пытаясь восстановить его в посекундном просмотре в своей голове и не находил ничего, за что можно было зацепиться. Выброс сверхсекретной информации оказался лишь предложением к сотрудничеству в несколько иной от разведки сфере. Своего он добился, им заинтересовались, и Дэвис попросил посмотреть на него. Что ж, посмотрел.
'Совершенно наглый тип этот Борисов, — закрывая глаза, размышлял Филип, — и ошибкой стало то, что встреча происходила на его территории. Как он просто отдалил от меня этого балбеса Фила. А ведь я не потворствовал этому, а всё потому, что мой интерес к нему превышал его интерес ко мне. Я же нутром чувствовал, что у него как минимум флэш против моих двоек. Всё можно было логически объяснить, кроме точного списка, который проходит под грифом 'после прочтения — сжечь'. Это же выжимка экономики страны. Вся соль собранная в одном документе. Что он пытался сказать, что пролез на балкон высшего эшелона власти советов? На любой войне требуются патроны, еда и бинты и чем больше их, тем легче воевать. Но зная точное количество, можно не истратить лишний доллар, а не истраченный доллар, это заработанный. Крупные игроки и так возьмут своё при любом раскладе, а всякая пузатая мелочь, вроде него, будет жиреть на инсайде. И первым снимет сливки тот, у кого всё уже будет готово. Ну, ещё и тот, кто инвестирует в правильные компании. Конечно, всех денег мира не заработать, но когда на носу старость, стоит поторопиться. Слава и честь уже покоились на груди, осталось подумать о карманах'.
* * *
Есть в жизни такое правило, чем начался день, тем же он и закончится. Поэтому и стараются умные люди сохранить с утра хорошее настроение, дабы не жалеть об упущенном вечером. А вечер этого сложного дня выдался ещё более насыщенным, нежели утро. Разобравшись с фотографом, исполняющим обязанности светотехника, режиссёра и оператора камеры кабельного телевидения санатория, я попросил его сделать несколько снимков. Не всего коллектива на фоне парадного входа, хотя это тоже нужно, а новой рации с её принципиальной схемой. 'Galvin Manufacturing Corp.' не так давно выпустила первую в мире компактную модель ВС-611 портативной радиостанции — SCR-536 на миниатюрных радиолампах с дальностью связи на 1/3 мили. Вообще, ни больше ни меньше, а прорыв в мире раций. Её можно было носить в руке, либо на поясе и даже на груди, если позволяла гарнитура и прочность кармана. И название ей дали 'Handie-Talkie'. Именно аналог этой рации со всей внутренней начинкой соответствующей советским обозначениям, с корпусом из экструдированного алюминия, с удобными амбушюрами, дополнениями типа ларингофона и дальностью связи уже в полторы мили лежал в моём сейфе. Мне потребовалось несколько фотографий якобы для отправки в каталог намечавшейся на лето международной выставки. Сейчас, в радиокружке действительно собирали начинку для радиоприёмников из готовых блоков. Не того абонентского громкоговорителя '0,2ГМ-IV-2' (тарелка) или неподъёмного для бюджета среднестатистической советской семьи Т-35 , а аналог известного компактного радиоприёмника марки 'Zenith' (6-D-525). Пусть и по лицензии Ztnith Radio вот только цена и качество сильно отличались от американского образца, начиная от полностью дешёвого бакелитового корпуса и заканчивая почти вечными лампами. Рацию подсветили прожектором и сфотографировали стоящую на столе с табличкой 'радиостанция 'Ленинградка' изготовлена коллективом радиолюбителей Парголово для рабочих высотных специальностей, ликвидаторов последствий стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций'. Затем её отсняли лежащую на боку, как с батарейками, так и без, и даже пригласили симпатичную пациентку, дабы та, изображая непринуждённость, держала её в руке с вытянутой антенной, словно изделие чуть тяжелее пёрышка. Когда фотограф с ребёнком ушёл, Юля обратилась ко мне с просьбой:
