— Салли! Драная ты сучка! — крикнула графиня Гижицки (Паттерсон сохранила титул учтивости) сквозь приоткрытую дверь. — Живо неси свой толстый зад ко мне.
То, что Сисси могла общаться на языке ковбоев, работники газеты знали не понаслышке. Когда ты босс, твой счёт с шестью нолями и тебе под шестьдесят, стыдиться чего-либо или скрывать свой нрав как-то бессмысленно. Стуча каблуками по паркету, Салли галопом прибежала и замерла с блокнотом в руке. Когда её вызвали подобным образом, всегда случалось что-нибудь интересное, и секунда промедления могла стоить карьеры.
— Ты смотрела эти фотографии? — спросила Паттерсон, указав карандашом на разложенные веером снимки.
— Нет мисс, — соврала Салли. — Я не просматриваю вашу почту.
Салли не только смотрела, подсматривала и подсушивала, но и искала из этого выгоду. Поэтому успела навести кое-какие справки и даже позвонила по домашнему телефону Виктории Бэссил, и кое-что узнала от её домохозяйки. Приятная и словоохотливая женщина так много рассказала...
— Кто эта красотка? — Сисси, ткнула пальцем на блондинку в морской форме. Потом разложила в ряд, словно карточный пасьянс ещё несколько, где корреспондент стояла возле самолёта, пила из фляги русского солдата, кормила голубей и помогала женщине с коляской.
Салли внимательно разглядывала карточки и делала вид, что что-то пытается вспомнить. Наконец, она произнесла:
— Так это Виктория Бэссил. Наследница хлопковых плантаций на Сан-Хоакин. Она раньше работала под другим псевдонимом. Испанские хроники, если не ошибаюсь.
Сообщая псевдоним, Салли нарочно допустила ошибку. Во время Гражданской войны в Испании фотоотчёты поставляли многие, и одним из фотографов был некто, подписывавшийся 'Испанский хроникёр'. Но эта псевдо забывчивость хорошо информированного сотрудника устраивала Паттерсон. Важна была суть, о мелких деталях подумают другие.
— Она похожая на Гене Тирней, подружку сына Маргариты , — вдруг, произнесла Паттерсон. — Где можно прочесть её работы?
— Она больше фотограф и снимает документальные фильмы. Как по мне, богатенькая девочка просто убивает скуку, хотя таланта не отнять. У неё вроде выставка в Нью-Йорке через две недели.
— Салли, что б у тебя мужика с неделю не было. Бэссил наш корреспондент в России, а ты о ней ни хера не знаешь. Но так уж и быть, плюс доллар в неделю ты уже заработала. Эти фото и её статью в номер. Скажи Фредди, пусть отберёт на его похотливый взгляд лучшую. Впрочем, вот эту, где надпись на жилетке отчётливее всего видно.
Когда секретарша вышла, Сисси выругалась, но не от горечи утраты или по плохому поводу, а от внутреннего торжества. Так говорят в преддверии удачи, когда всё получается.
* * *
Я обвёл глазами кабинет. Пробивавшийся сквозь портьеры свет рисовал в воздухе замысловатый рисунок вечности. Стоило только представить себя в этом потоке, как от хаотично вившийся, опускающейся и поднимающейся в воздухе мельчайшей пыли, создавалось ощущение полёта. Мало что на свете завораживает так, как эта вьющаяся пыль, её неотвратимое движение, эти частички, которые бесстрастно сменяют друг друга, накладываются одна на другую, оставляя позади всё, прямо как люди — промахи и удачи, славу и позор, счастье и горе, и даже память и забвение. Весь мир это огромное пылевое облако, закрутившееся вокруг одного стержня. Отблеск с пылинки, как крохотное яркое солнце: оно вспыхивает, чтобы погаснуть спустя мгновенье, но за этот короткий срок успевает побывать центром галактики. И таких маленьких светил очень много. Наверно, так можно представить людские души. Бывают маленькие, злобные, жалкие и одинокие в своей бессильной ярости, вот они взлетают и гаснут, стремительно опускаясь в небытие; а бывают лёгкие, могучие, непобедимые в своей жажде раскрыться этому свету и даже если они падут, там, наверху, кто управляет всем этим, приметит их и они снова устремятся ввысь. Язык света непрост и одновременно с этим в нём нет ничего лишнего, в нём нет ни букв, ни символов, ни знаков, ни пауз — просто короткие вспышки и абсолютная темнота. И стоит только на секунду сбиться с этого чередования, и готово: свет стал тенью, а прямые дороги повели куда-то в сторону.
Только что я получил информацию от спутника. При перебазировании с аэродрома Шауляя в Ригу, 10-й ИАП попал под бомбардировку. Все подаренные миги сгорели на аэродроме. Уцелело шесть самолётов, которые сопровождали наши СБ. Вот и цена вмешательства. Не иначе, кто-то совсем не дружественный наблюдал за принятием пополнения. Ведь не должно было быть бомбёжки, а нате!
— Шеф, — раздался голос из динамика селектора. — К вам товарищ Сергей.
— Пусть заходит.
— Я вам чаю с бальзамом, а жадине — только сельтерской.
— Почему жадине?
— Потому, что уже вечер, а он с пустыми руками пришёл.
В иное время Товарищ Сергей воспринял бы шутку и даже нашёл бы в себе силы искромётно ответить, но сейчас ввязываться в полемику не стал. Мы поздоровались, и, не теряя времени, перешли к делу. О готовящимся постановление Совета народных комиссаров СССР от 24 июня 'Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов' я был в курсе и новостью для меня это не стало. Там было и дополнение по борьбе с парашютистами и диверсантами, но мы пока не находились в прифронтовой полосе, так что оно не прозвучало. Тем не менее, судя по уверенному тону, похоже, время пришло.
— Так что товарищ директор, с вас список добровольцев. Бригаду, пока из десяти человек нужно будет подготовить к 26 числу.
Четверо, с подачи нашего председателя профкома уже завтра примерят вместо белых халатов ремни карабинов, а остальных я планировал привлечь из резерва. Но для этого мне и постановлений не надо. А вот забрать парочку пограничников, очень даже ко времени. Осталось только выяснить, по какому поводу он действительно нанёс визит.
— Товарищ Сергей, а разве предприятию не полагается охрана в таких ситуациях? — спросил я. — Всё же, помимо санатория, мы производим кое-какие лекарства. Я бы сказал, в некотором роде уникальные и в приличном объёме. Поверьте, не так просто обеспечить всю линейку лекарственных препаратов затребованных наркомздравом. Да и командиры у нас на излечении находятся.
Тот посмотрел на свои руки, словно ладони могут что-то подсказать. В принципе, могли. Мне показалось, что ему отчего-то захотелось скрутить дулю и сунуть под нос вместо ответа, но не в этот раз. Потому, что вопрос не праздный и на него стоит обстоятельно ответить. Всей правды, конечно, не раскрыть, но хотя бы обозначить некоторые рамки.
— Обстоятельства сейчас таковы, — смотря куда-то в сторону, произнёс он — что нет необходимости привлекать сюда людей из УНКВД. 'Осиновая роща' хоть и на особом положении, но вы не режимный объект. Достаточно наших товарищей. Соль и Сахар справляются. Пусть всё так и остаётся. Тем более то, что я сказал, по большому счёту для галочки. Вопросы возникнут, если от вас не появится этот документ. Отчитаетесь, подадите список и забудьте. День-два, события на фронте стабилизируются, и всё снова войдёт в своё русло. Лечите больных, радуйте родителей маленьких ленинградцев и выпускайте лекарства.
Я покачал головой.
— Знаете, я как-то не приемлю ваш оптимизм и привык подходить к решению вопросов со всей ответственностью, не разделяя их на важные и 'для галочки'. Если какая-нибудь пакость назревает, поверьте моему опыту, она обязательно случиться. И мне не хочется быть застигнутым врасплох со спущенными штанами. К назначенному сроку группа будет во всеоружии. Более того, ещё утром был подготовлен приказ о создании подобной службы и уже назначен ответственный — наш начальник по пожарной безопасности.
— Вы точно уверены, что производственный процесс не пострадает?
— Всё в допустимых приделах. Мы тут собрались расширить штат, Ершов и людей отыскал.
Товарищ Сергей сделал вид, будто он совсем ни при чём.
— В таком случае, Луке Фомичу как раз работа по профилю, — произнёс он и, заметив, что я открыл блокнот и взял в руку самописку, спросил: — Вы что-то хотели уточнить по существу?
— Кое в чём я не до конца разобрался, а именно, будут ли какие-нибудь ограничения по набору, нужна ли дополнительная страховка и несёт ли предприятие за них ответственность во время их дежурства и кому они подчиняются?
— Ну и вопросы у вас! По социальным обязательствам не ко мне, спросите у вашего юриста. Замыкаться будут на УНКВД.
Я сделал пометки в блокноте и продолжил:
— Ещё меня интересует планируемое количество людей, возраст, уровень подготовки?
— Разговор шёл о сотне бойцов, максимум двух на весь район. Ещё точно не определились, в Парголово всего восемнадцать тысяч населения. И какой может быть уровень у вчерашних школьников или стариков — пояснять нет необходимости. Что же касается смежных артелей, то в них трудится слишком большой процент инвалидов и людей не годных к строевой службе. По ним принято решение пока в мероприятиях не задействовать. Или вы и тут планируете приступить с привычным для вас размахом?
— Повторюсь, не вижу смысла экономить на безопасности. Лучше их будет триста, и я буду спокойно спать, чем вздрагивать от шороха за окном. Или это противоречит вашим намерениям?
— Даже в мыслях не было препятствовать такому благородному начинанию, — съязвил товарищ Сергей. — Хоть танками с зенитками и постами ВНОС себя окружите, хоть линкор к яхт-клубу пригоните. Но только за ваш счёт. Так у вас говорят?
— Именно так. Только на счёт линкора вы зря сказали. Корабль такого класса не пройдёт по Неве, а вот паром или вооружённый артиллерией катамаран вполне. Я подумаю.
— Ага, подумайте... и не забудьте нашить на пижамные штаны малиновые лампасы.
— Это вы так пошутили?
— В таком случае, если вы воспринимаете всё настолько серьёзно, открою для вас истину: созданным отрядом будет управлять комиссариат. А две третьих его состава 'диалектику изучали не по Гегелю' и никто с вами, в отличие от меня, там даже разговаривать не станет. Скажут круглое нести, а квадратное катать и будут исполнять. Не надо выделяться! У вас сложился сплочённый коллектив, я просто не найду на замену специалистов под ваши прожекты. Поэтому всё, только через меня.
— А если привлечь людей извне?
В ответ собеседник махнул рукой.
— В таком случае не нахожу препятствий для подобных действий. Но я бы хотел, чтобы и вы оказали некоторую помощь.
— Вот так сходу и сразу помощь? — рассмеялся товарищ Сергей. — Или триста всё же оказалось для вас многовато?
— Дайте распоряжение отсылать ко мне желающих служить, но не прошедших комиссию военкоматов в ближайших поселковых советах. И ещё, есть два человека, которые понадобятся уже завтра. Это те пограничники, которые были на докладе у Кузнецова. Я знаю, что в ваших силах отдать их на время мне. И в ответ я готов оказать содействие в вооружении самозарядным оружием милиции Ленинграда. Это подымет авторитет партии. Так у вас говорят?
— Вы это серьёзно? В городе тринадцать с половиной тысяч сотрудников. Напомните мне, сколько стволов может выдать в день ваша артель?
— Если я в состоянии купить три санитарных поезда и передать их городу, то приобрести десяток тысяч карабинов для меня совсем не проблема. Особенно учитывая тот факт, что в мае мы проиграли конкурс Винчестерам.
— И когда карабины будут в Ленинграде?
— Они сейчас в порту на Каспии.
— Вот как? То есть оружие не прошедшее по конкурсу было уже изготовлено, и, оставшись с носом вам надо от него избавиться?
— А что это меняет? Они мало чем отличаются от карабинов Винчестера 'US М1 carbine' под патрон 7,62х33. Я бы сказал: мои лучше, но на принятие решения комиссией воздействует множество факторов. Один из которых стоимость, а другой личная заинтересованность ставящих подписи. Иными словами, у каждого Исаака Льюиса есть свой Уильям Крозье.
Гость нахмурил лоб.
— Мне жаль, что вас обставили. Но дефицита стрелкового оружия, на сегодняшний день в арсеналах нет. Тем более, под не производящейся у нас патрон.
— Вы точно уверены? Про санитарные эшелоны тоже говорили, что их в достатке, а как выяснилось, на Западной границе мои оказались единственными. И оружие под патрон от ТТ .
— Абсолютно, даже если и под наш патрон. А вот с санитарными... постойте, а разве поезд не один?
— Завтра вечером прибудет второй, а третий только-только подходит к Владивостоку.
— Что-то вы меня запутали, — нахмурился товарищ Сергей. — С каким поездом следует разбитая немецкая техника?
— С тем, который следует из Шавли. Техника то чем заинтересовала? У вас же всего в достатке и дефицита нет.
— Не подлавливайте меня на слове, — рассержено произнёс товарищ Сергей. — В докладе прозвучала фраза про необычную лёгкую пушку — тут он сверился с записью в блокноте — s.Pz.B.41, которая досталась абсолютно неповреждённой и с боекомплектом.
— У меня были на неё планы.
— Надо, — надавил гость.
— Забирайте. На яхте и без неё обойдутся. Так как на счёт просьбы?
Товарищ Сергей хмыкнул, мол, не всё так сразу. И если с первой частью обещал помочь, то с пограничниками сделал вид, что подобное не в его силах.
Наконец, после того, как был занесён чай и сельтерская, выяснилась причина его визита:
— Сегодня вы устроили самый настоящий переполох. Что за документы были отправлены в Москву?
— Разве вам не доложили? — удивился я, помешивая ложечкой чай. — По-моему, я ничего не скрываю.
— Конкретно в этом случае — не доложили, и мне кажется, вы что-то темните.
— Если уж пошло 'ты мне я тебе', никогда не следует быть слишком ясным. Каждый из нас интересен своими тайнами и тем, что в них невозможно предусмотреть последовательность, не так ли?
— И всё же...
Я лишь развёл руками.
— Чёрт с вами, придётся напрячься. Пограничники уже сегодня будут у вас, — с явным неудовольствием проговорил товарищ Сергей.
— Уж постарайтесь до объявления воздушной тревоги, а то скажите потом, что от вас ничего не зависело.
— Не знаю, про какую тревогу вы говорите, но если позволите, мне придётся совершить телефонный звонок.
— Любой вид связи к вашим услугам, — сообщил я. — назовите секретарю номер и она свяжет вас. Оставляю кабинет в вашем распоряжении.
Товарищ Сергей сообщил номер, а я вышел в приёмную. Вскоре из приоткрывшейся двери послышалось:
— Через час их доставят.
Зайдя обратно, я уселся в свое кресло.
— Вы знаете, что у моего секретаря брат служит на границе? — начал я свой рассказ.
— Осведомлён. 106-ой погранотряд.
— Значит, имеете представление о его месте дислокации.
— В общих чертах.
— Вчера утром я был там.
— Я знаю, читал рапорт пограничников. Только что вы делали в приграничной зоне и как туда попали?
— Вообще-то мы взяли шефство над этой воинской частью.
Товарищ Сергей громко выдохнул, тихо произнеся: 'Бред какой-то'.
— Вы же помните 'ЛАД'? — продолжал я. — Тот пулемёт под пистолетный патрон, который я хотел продавать войскам НКВД? Так уж совпало, что девятнадцатого я был в Прибалтике по делам санатория. Рахиль Исааковна договорилась о детских летних путёвках в счёт поставленных лечебных трав и так договорилась, что на телетайпе отбили лишних два нолика. Пришлось выкручиваться и вместо того, чтобы везти ленинградских детей в Юрмалу, решили отсылать 'на юга' уже их вместе с детьми из детских домов. Хорошо, первый секретарь Альтерис Клейнерис вошёл в положение, обеспечил наполняемость, а Раппопорт своевременный перевод средств, иначе бы деньги и путёвки пропали. В принципе, сейчас, так даже лучше. К тому же квалифицированный персонал получили.
