— Подросла, — одобрительно произнёс товарищ Сергей. — Я к тебе вот по какому поводу. Аэродром у тебя оборудован и взлётная полоса укреплена, а что у тебя с зенитным обеспечением? Завтра прилетает товарищ Жданов, а ты можешь с уверенностью сказать...
Майор выслушал и скрипнул зубами. Он терпеть не мог, когда его держали в неведении и, он понятия не имел о том, чем, казалось бы, должен заниматься зам по технике и вооружению. Подобная небрежность всегда дорого обходится. Любое дело страдает, когда к нему подключают слишком много служб. Ведь полк только базируется на аэродроме. Сегодня он здесь, а завтра перелетел на новое место дислокации. Почти все причастные обещали к 25 числу зенитное прикрытие и в результате единственная счетверённая установка с 'максимами', которая лет десять назад и была бы хороша против фанерных планеров, но уже не тянула супротив цельнометаллических новых самолётов люфтваффе. Три ШКАСа на самодельных турельных установках с лира-дальномером являлись уже продукцией местного механика и как бы не проходили по отчётам, да и вообще не могли быть поставлены на вооружение. Списаны эти системы давно. Несмотря на скудность, для отражения внезапного налёта финских ВВС, огневой мощи хватало. А если попытаются прорваться стервятники Геринга? Ведь обычно, неприятности возникают в самый неподходящий момент. Сняв трубку внутреннего телефона, он связался с кем-то и два раза уточнив, взялся рукой за подбородок.
— Уже послали нам уведомление, — произнёс майор. — Обойтись своими силами. Все резервы ПВО сосредотачивают на Западе и Севере. Словно это в порядке вещей, ехать в штаб и умолять дать для зенитно-артиллерийского дивизиона пару зениток. Вот не верю, что нет! Ни на грамм не верю, ведь были же ещё неделю назад. Как, по-твоему, есть надежда, что в один прекрасный день вся эта неразбериха прекратиться?
В принципе, товарищ Сергей был с ним согласен, но не мог допустить столь откровенной критики, да ещё в открытую. Положение хоть и обязывало его не потворствовать и выявлять, но сейчас важнее всего было укрепление доверия на всей вертикали власти: как гражданской, так и военной. К тому же, майор не мог знать всю обстановку на фронте, и зенитки действительно были нужны в другом месте. Ведь понятно, что там, где каждый час идут боевые действия их нужно больше, а в тылу можно и пренебречь.
— Я сегодня же поставлю этот вопрос наверху, — сухо ответил товарищ Сергей. — Думаю, на завтрашнем заседании его включат в повестку дня, так что в ближайшее время будут приняты какие-то разумные меры. Но это не решает поставленной задачи на сегодня.
Штофф сокрушённо покачал головой.
— Мне что, прикажешь снимать пулемёты с неисправных истребителей и ставить их на черенок от лопаты или тележное колесо?
Товарищ Сергей встал и подошёл к окну, верхняя форточка которого была приоткрыта. Ему не давали покоя необычно толстые стёкла и осмотрев их, пришёл к выводу, что вагон совсем не прост. Переведя взгляд на лётное поле, он неожиданно спросил:
— Ты ж дружишь с санаторием 'Осиновая роща'?
Владимир Николаевич даже подался вперёд, словно не расслышал вопроса. Не каждой воинской части так повезло, как его полку с шефами. Богатый санаторий не жалел ни средств ни внимания, одаривал, снабжал и чего только не делал для защитников родины. В ответ лишь просил присматривать за своими ангарами, где покоились гражданские самолёты. Было бы неплохо, если бы всё так и оставалось — тихо и спокойно, без лишней суеты и вопросов, но поняв, что неспроста спрашивают его именно о санатории, ответил:
— Есть немного. Помогают, детей в Гагры отправили на всё лето. Вот, командный пункт в начале июня предоставили. Кресла из дворца, стол ореховый... Лётчики с фарфора кушают, овощи из теплиц. Автомобили для будущих асов выделили, вон, плакат на стенке повесили. Брезентовые чехлы с маскировочной сеткой только вчера привезли.
— И радиосвязь у тебя, — заботливо дополнил товарищ Сергей, — и телефоны импортные.
— И со связью всё хорошо и телефоны отличные.
— Вот и позвони.
— В смысле?
— В прямом! Позвони и спроси, есть ли у них зенитки? Появились же у них откуда-то вагоны, самолёты и автомобили с брезентами. Вдруг и зенитки есть. Мне, когда что-то надо, я у десятерых спрошу. И бывает, нахожу там, где и представить даже не мог. Взять случай недельной давности. Срочно потребовались компактные устройства для получения электричества, а их нет, хоть об стенку бейся. Даже задействовали наших физиков. И вчера, совершенно случайно обнаружил нечто подобное на станции проката в отделе 'Всё для туристов'. Оказывается, приборы шли в комплекте как дополнительные насадки для керогаза. Понятно, что туристам они как пятое колесо в телеге — лишний груз, и никто ими не интересовался. С начала года их две тысячи штук скопилось, и лежали бы они в тёмном углу до морковкина заговенья, вот только при нынешних обстоятельствах 'зарядки' эти стали на вес золота. Такую насадку можно на гильзу от снаряда насадить, а саму в костёр и получай электричество.
Майор посмотрел на собеседника крайне недоверчиво: одно дело какие-то насадки и совсем другое зенитные орудия; но телефонный справочник открыл и набрал номер. Судя по тому, как менялось выражение его лица, можно было описывать заход усталого путника в парилку: сначала настороженное, потом удивлённое и в конце выражение полного блаженства.
— Ничего не понимаю, — прижав ладонью трубку, произнёс Штофф. — говорят, хоть сейчас привезут.
— Так в чём сложность?
— Условие одно, на ПУАЗО будут сидеть ветераны-инвалиды из общества содействия. Это комиссованные военнослужащие и их нужно зачислить в штат.
— П-ф-ф, — фыркнул товарищ Сергей. — У англичан Дуглас Бадер без ног летает и ничего. А у тебя ПУАЗОшники будут. По партийному призыву пойдут. К тому же, они под присягой.
— Да я уже согласился, — сказал майор. — Сейчас ещё Буркова обрадую, у них ко всему прочему и двигатели 'Райт Циклон' есть и новенькие пулемёты Березина с такими патронами, что мечта! Вот зачем сейчас ОСОАВИАХИМу это? Учебные стрельбы и с Б-30 проводить можно.
Товарищ Сергей кивнул головой, явно соглашаясь с доводом, добавив, что обучать стрелков могли бы и вовсе на вышедших из строя пулемётах, сберегая патроны, в то время как исправные должны служить для иных целей. Поддерживать это мнение майор, как и любой нормальный военный, не стал (патроны стоит беречь лишь от огня и сырости), тем более было о чём поговорить. С минуту они обсуждали доставшиеся полку Штоффа богатства и стали прощаться.
— Я же говорил, позвони. Ну, — поднимаясь — будь здоров.
Когда товарищ Сергей уезжал с аэродрома, и поравнялся с противоосколочными защитными габионами КПП, навстречу ему уже двигалась строительная техника и полтора десятка грузовиков. 'Не может, без размаха, — подумал он, сворачивая автомобиль в сторону. — Впрочем, так и надо всё делать, основательно и качественно'. Не успел смолкнуть гул от колонны тягачей, как над аэродромом вспыхнула зелёная ракета, и по тревоге стали проворачивать винты дежурной паре истребителей. Звук их пропеллеров с выхлопами отработавших газов приобретал звенящий оттенок и, вырулив на взлётную полосу, один за другим они взмыли в небо. Прошла минута-другая, а в воздухе уже слышалось гудение совершенно других моторов. Товарищ Сергей вышел из машины и стал вглядываться в небо. Звук всё усиливался, нарастая, но из-за проплывавших отдельных облаков ничего не было видно.
На аэродроме шла обычная работа: трактор с большими задними колёсами буксировал очередной истребитель, техники готовили четыре самолёта для перелёта на аэродром в Чудово, копались в моторах, что-то смазывали, доливали, меняли; тут же оружейники закладывали боеприпасы, а топливозаправщик уже готовился заправлять баки. Каждый, кто находился на земле, услышав незнакомый гул, с тревогой поглядывал вверх, спеша в случае налёта за оставшиеся секунды что-то доделать, закрепить, завинтить, зарядить. Но все переживания оказались напрасны. Огромный, четырёхмоторный самолёт, вывалившись из облаков, вне всякого сомнения, заходил на посадку. Истребители кружились рядом и контролировали небо на отлично.
Явно неординарное событие заставило товарища Сергея вернуться к Штоффу и спустя некоторое время засесть за телефоны, пытаясь дозвониться до санатория, вернее до его директора. Единственное, чего он добился, так это приезда секретаря Васильевой, — её фамилию называли прилетевшие лётчики, тыкавшие пальцами в напечатанные на плотном картоне телефонные номера. Имевшую возможность без словаря побеседовать с прилетевшими американцами, она быстро во всём разобралась, немного похозяйничала и в двух словах пояснила суть. Тут бы обрадоваться привалившему счастью, но у любой медали есть обратная сторона — прибывший на аэродром самолёт оказался угнан. Приземлившийся бомбардировщик экспериментальный, одна из новейших модификаций В-17 Flying Fortress, который собирались поставлять англичанам по ленд-лизу. Ещё в штатах экипажу предложили перегнать самолёт в Советский Союз, снабдив деньгами, инструкциями, полётными картами, обеспечив прикрытие и пообещав солидные вознаграждения. Сто двадцать тысяч долларов на всех это не кот чихнул. Самолёт, как и планировалось, прибыл на остров, а уж оттуда 'инструкторы' вылетели на пробный полёт и не вернулись. Такое случается: война известна своей внезапностью, погода капризностью, а техника склонностью ломаться.
— Как это понимать, — пытаясь сдержать себя, говорил в трубку товарищ Сергей. — Это международный скандал! Вы совсем берега попутали!
'Всё продумано до мелочей, — говорили на том конце провода. — Главное, парни спасены. Они вообще, герои. Тянули на одном моторе с неработающими приборами. Покинули самолёт на парашютах и спаслись благодаря русским рыбакам переправивших их на траулере сюда, в пригород Ленинграда, в Дубки. Так они скажут любому, кто об этом их спросит. И нам стоит придерживаться этой истории. На заметку, рыбаки, работавшие на шведскую компанию, если откровенно, в самом настоящем рабстве находились'.
— На каком таком траулере, какие рыбаки?
'Такой деревянный парусно-моторный баркас с сетями. Граждане: Трус, Балбес, Бывалый. Те ещё бутлегеры, но это, конечно, в прошлом. Они как пришвартовались ночью у южного причала, тот, что поломанный и с позапрошлого года заброшенный, так, наверно и до сих пор там сидят. У причала землянка отрыта, слышал, двадцать лет назад знатный муншайнер там раньше жил и за его продукцию не зазорно было выложить по два доллара за малую мэйсоновскую банку (1 пинта)'.
— Романов о шпионах начитались? Какие к чёрту Муншайнер и Мэйсон? Это вы им обещали заплатить?
'Товарищ Сергей, я тоже предпочитаю виски муншайнеру, но иногда, под определённую закуску (на том конце провода цокнули языком)... Деньги и идея мои, отрицать не стану. И лётчиков надо бы домой переслать, само собой, после того как покажут нашим авиаторам порядок управления техникой. Я слышал, там стоит какой-то супер прицел для бомбометания. Кажется, тот самый 'Норден'. Знаете, сколько он стоил в разработке? А электрический бустер рулевой колонки? А новый гирокомпас? В самолёте одних патентованных решений сотни и если вам предложили 'Джим Бим' и самогон, то выберите первое, а второе припрячьте. Надеюсь, вы поймёте, почему я так поступил. Даже несмотря на якобы отмену 'морального эмбарго' оно продолжается, и знаете, к всеобщему удивлению, в этом бомбардировщике в штурманском портфеле лежат чертежи, за которые в любом КБ вам отполируют штиблеты галстуком ведущего конструктора. Между нами, это не последний самолёт, который приземлится там. Ожидайте ещё пять. Кстати, американские лётчики могут погостить у меня, пока вы не отыщите тех эмигрировавших из России и вернувшихся назад в трудное для страны время рыбаков'.
Дальше слушать объяснения товарищу Сергею стало некогда. Он отлично понимал, что правду охраняют батальоны лжи. В его голове уже всё сложилось в единую структуру: и так вовремя появившееся новое покрытие на взлётно-посадочную полосу, и диспетчерская вышка с новейшей аппаратурой, и зенитки, и этот огромный, точно под бомбардировщик брезент с фермами, и даже его приезд. Если операция завершится удачно, то только за один прицел... впрочем, не за ордена. И ведь как вовремя всё случилось. А свидетели? Что же, сидеть теперь Штоффу на этом аэродроме до конца своих дней. Не отходя от телефона, он тут же набрал номер своего заместителя и отдал приказ на выезд оперативной группы в Дубки для задержания рыбаков.
* * *
Где он? Этот вопрос 'усатый' задавал себе сотый и сотый раз. Однако ответа не находилось, потому что не было мысли, способной охватить эту силу, превращающую обрывки воспоминаний, отдельные, бессмысленные образы во внезапно слившийся в единое целое умопомрачительный сгусток. Наверно, это походило на живое созвездие, аннигилирующее в момент своего явления. Было и не было. Этакое противоречие, как бы утверждающее и одновременно отрицающее то, что он, пьющий сейчас из узкого горлышка восточного кувшина, не чувствует влаги и не может напиться. Как он будет впоследствии объяснять, когда его спросят, и что теперь ему надо сделать, чтобы хоть как-то освоиться и выбраться из плена, который он создал в своей голове. Разрушить эти оковы он пробовал ни раз, но пока не получалось, словно сама попытка фиксировать любые воспоминания не доказывала, что это бесполезно. Что он лишь разбрасывает тёмные мазки по непроглядному мраку. 'Усатый' не понимал, как это всё могло с ним произойти, и боялся этого непонимания. Всё это было ужасным кошмаром. Одной из многочисленных морд зверя с тысячью когтей, именуемой шизофренией. По пришествию какого-то времени он обнаружил, что хоть и не жаждет смерти, но и не боится её. Это было странно, но инстинкт не обманывал его. Причём это равнодушие удивило его меньше, чем глубоко запрятанный страх, который он распознал совсем недавно. Это было поразительное открытие, тем более что он сделал его, когда он не чувствовал не только окружающего пространства, но и с трудом определял время. Вскоре он и к этому потерял интерес. День стал равен году, а он находился в каком-то киселе, вязком и полном безразличия ко всему. Он был словно юродивый, у которого отказало тело и выдуло мозги. Полнейшее бессилие и апатия, наконец, высвободило его из власти страхов, он решил для себя, что дальше жить в таком состоянии он больше не может, искренне решил и в это мгновенье всё прекратилось. Он почувствовал новые запахи. Так же пахло морем и тухлой рыбой, как когда-то давно, но сейчас добавился резкий и мучающий нос запах дёгтя, запах порта. А слух уловил русскую речь с примесью украинского суржика, румынских выражений и словечки прочих языков, которые он стал понимать, словно знал их с самого рождения. Он понял, что двое чернявых парней нагловатого вида обсуждали доверчивую Аню и, назвав её 'шикса ', нанесли грубое оскорбление, так как называть доверчивую русскую девушку мерзостью и навозным жуком непозволительно никому. В это мгновенье прозвучал гудок парохода и 'Усатый' резко повернулся в сторону исходившего звука, подмечая про себя всё увиденное: пристань, краны, бухты канатов, сложенную штабелями арматуру, контейнеры, ящики, идущих вдалеке людей и этих двоих, стоящих под тенью каштанов, под грибком 'курилки' у закутка здания.
