Так что, когда меньше чем через десять минут голосования на обочине рядом затормозил потрепанный пикап, я не особо удивился. Коротковолосая блондинка, лет двадцати на вид, в джинсовых шортах и красной клетчатой рубахе, окинула меня оценивающим взглядом и открыла дверь на переднее сиденье.
— Залазь, — сказала она коротко.
Я не стал заставлять себя ждать, и залез в салон, водрузив стазисный кейс на колени. Только на всякий случай коснулся своей силой Беретты за пазухой. Сила подтвердила, что курок взведен, а патрон дослан в ствол, достаточно снять предохранитель и можно стрелять. Заодно я отметил, что водитель не парачеловек. Хорошо.
— Ну, давай, рассказывай, ты по жизни кто? — она требовательно забарабанила пальцами по рулю, когда пикап чихнул мотором и тронулся с места.
— Ищу одного человека. Свою подругу, — я попытался добавить в голос капельку картавости, чтобы изобразить франко-канадский акцент. — Во всяком случае, она ей была, когда мы виделись в последний раз.
— Она живет в Балтиморе?
— Думаю, она здесь была недавно.
— Знаешь, тут сейчас не самое спокойное местечко. Думаешь, с твоей подругой все в порядке?
— Она способна о себе позаботиться... ну, я на это надеюсь. И она уезжала с человеком, готовым ее поддержать.
Причем в буквальном смысле, позволяя на себе кататься. В том, что Эми так или иначе прописала Краулеру на биологическом уровне лояльность к себе, я не сомневался. Иначе с чего бы произошла такая резкая смена поведения. Вопрос в том, насколько надежным было подобное ментальное программирование, и не преодолеет ли его в итоге адаптивная регенерация Краулера.
— Оу, предчувствую какую-то интересную историю.
— Боюсь, я слишком трезвый, чтобы ее пересказывать.
— Теперь я еще больше заинтригована, — она игриво мне подмигнула. — Так вы с ней не встречались?
— Она никогда мной как парнем не интересовалась, и это было взаимно. Я больше по блондинкам.
Я выразительно на нее посмотрел. Судя по тому, как она заулыбалась, мои навыки флирта атрофировались не до конца. Тем временем я обследовал своей силой машину. Чувство вещества, не раз меня выручавшее, практически исчезло, оставив вместо себя что-то более глубинное и абстрактное. Я мог ощутить внутренние механизмы автомобиля, оценить его состояние — масляные фильтры нуждаются в замене, левое заднее колесо немного недокачано, свечи зажигания изношены настолько, что не ясно, как эта груда хлама вообще заводится. И главное — мог приблизительно понять, что представляет собой груз.
Два десятка автоматов кустарного производства и несколько тысяч патронов. У водилы тоже ствол, слева, где его не видно с пассажирского сиденья. Не удивительно, что эта девка такая смелая, подобрала незнакомого парня. За ней явно серьезная крыша. Серьезная не по моим меркам, конечно, но лучше поддержать игру, не нарываться раньше времени.
— С чего собираешься начать поиски?
— С лагерей беженцев. Поспрашиваю народ, сломаю десяток челюстей, продырявлю пару голов.
— Ой, да ладно тебе заливать!
— Что не так?
— Ты не похож на человека, который хоть раз в жизни дрался.
Я старательно изобразил кислую физиономию.
— Я правда выгляжу настолько безобидно?
— Будь ты конфеткой, я бы тебя уже съела.
— Звучит как план. Меня зовут Конрад.
— Я Мэри. Это скандинавское имя?
И так далее. Под пустой треп мы въехали в город и запетляли по окраинным улицам. В какой-то момент я заметил, что Мэри сбросила скорость и начала меньше болтать и больше смотреть на дорогу и по сторонам. Территории банд... боже мой, все прямо как дома, сейчас расплачусь от ностальгии.
— Блять, — наконец изрекла она. — На два дня отлучилась, и все уже перекрасили.
— У нас проблемы? — уточнил я.
Особых идей, что мне делать с бандой, членом которой она, безусловно, являлась, у меня не нашлось. Закрепляться я здесь не собирался, независимо от результатов поисков, да и немного было бы толку от собранной абы как кучки паралюдей. Разве что использовать их как образцы для новых установок, но это еще должны попасться подходящие силы, на которые будет не жалко времени. Но это даже не третьестепенная проблема, разберемся.
— Черные пантеры, — процедила Мэри сквозь зубы. — Они выбили наших отсюда.
Она вытащила телефон и на ходу принялась куда-то названивать. Судя по тому, что спустя минуту она ругнулась и спрятала телефон обратно, трубку никто не брал. Возможно, уже было некому.
— Сколько у них сейчас кейпов? — спросил я, предчувствуя недоброе. Нынешние Черные Пантеры мало походили на изначальную организацию, но идеология черного расизма никуда не делась. Правда, действовали в основном на Юго-Западе... похоже, новая ячейка.
— Трое, но они сильные. Пистолеты не помогут, — она посмотрела на меня. — Стой, ты серьезно?
— Просто спросил. Раз уж пошла такая пьянка, может, уберемся отсюда сначала?
Видимо, предлагать это нужно было на пять минут раньше, потому что впереди и сзади выехали черные автомобили и тут же резко затормозили с заносом, перегородив дорогу. Из тех, что спереди, неторопливо выбралось три кейпа в сопровождении боевиков, сзади оказались только громилы с пистолетами и ружьями. Я вздохнул и вытащил револьвер.
— Знаешь, какие силы у тех троих?
— Левый превращается в живую молнию и может стрелять разрядами. Правый создает шипы и лезвия из черного кристалла и свободно ими управляет. Центральный очень сильный, почти непробиваемый и мгновенно регенерирующий.
— Достаточно. Закрой глаза и падай на пол.
Я выбрался из машины и окинул своей силой улицу. Нигде ни одной камеры слежения. Район нежилой, случайного зеваки с телефоном можно не опасаться. Плохо. Теперь этих мартышек даже жалко.
Мир для меня потерял цвета. Револьвер в руке взмыл на линию огня, и тут нигеры начали стрелять.
Удары пуль смогли затормозить меня на треть секунды — столько составляла продолжительность временной петли, в которую я заключил сам себя. Подключенные к центральной нервной системе очки подавляли болевые ощущения, так что когда петля сбросила ранения, я перекатился в сторону и выстрелил в ответ.
Револьвер выплюнул дезинтегрирующую вспышку, но на порядки более мощную, чем применялись до сих пор. В мгновение ока с улицы исчезли и машины, перегораживающие улицу, и кейпы Черных Пантер, и приехавшие с ними боевики, и даже солидный слой дорожного покрытия. Область пространства, длиной сто метров и шириной в двадцать, перестала существовать.
В спину снова ударили пули, одна из которых попала мне в затылок, от чего в глазах на миг потемнело. Я развернулся в сторону оставшихся бандитов, которые толком еще не поняли, что произошло. Во второй раз пришлось стрелять аккуратнее и брать прицел повыше, чтобы не повредить дорогу. Из-за этого машины и стрелки не исчезли полностью, на улице остались стоять их ноги и части автомобильных колес.
Меньше трех секунд на все. Даже противно немного, будто побил малышню в песочнице, настолько несоразмерны были силы. С отключением защиты мир снова стал разноцветным, я подошел к пикапу и забрался обратно на пассажирское сиденье.
— Эй, ты там еще живая? Проснись и пой, сегодня твой второй день рождения.
— Блять... блять... блять... — повторяла Мэри как заведенная. — Блять...
Следуя моему совету, она еще до первых выстрелов сползла под руль и скорчилась на полу. Фигура у нее была крепкая, но довольно компактная, так что пули, изрешетившие кузов и стекла, ее не задели, но сейчас ей явно требовалось выпить что-нибудь покрепче.
— Кончай гундеть, садись за руль, да поехали.
Мэри приняла относительно вертикальное положение и увидела раскуроченную дезинтегратором улицу.
— Блять, — на всякий случай повторила она. — Так ты кейп!
— Нет, я корреспондент National Geographic. Собираю материал для фильма о редких видах. Например, о гигантских шиншиллах размером с грузовик. Слышала о таких?
— Твою ж мать, — Мэри уперлась лбом в руль. — Слушай, Конрад, или как там тебя зовут. Я забуду тебя, твое лицо и вообще весь этот ебучий день. Я не знаю, какие у тебя дела с Красной Королевой, но не надо меня в них впутывать.
— Так, красотка, слушай сюда, — я почти нежно приобнял ее за плечи. — Просто заводи свою колымагу и вези меня к Красной Королеве. Я только что убил дюжину людей, которых даже не знал, чтобы спасти твою никчемную шкуру, поэтому твоя жизнь теперь принадлежит мне. Усекла?
— Окей, босс, — обреченно вздохнула Мэри и повернула ключ зажигания.
Пикап закашлялся, будто чахоточный больной, и только с третьей попытки изволил завестись. Мэри сдала назад, давя колесами остатки машин Черных Пантер и их самих, и вырулила на соседнюю улицу. Я откинулся на спинку сиденья и с облегчением выдохнул. Красная Королева, серьезно? Надеюсь, Эми не сама это имечко придумала.
Кружными путями мы ехали на север. Дорога заняла немало времени, солнце начало клониться к закату, но теперь ехать было скучнее, потому что Мэри больше не трепалась без остановки, а только поглядывала на меня с опаской. В общем, завязывать заново разговор мне пришлось самостоятельно.
— Что из себя представляет Красная Королева?
— А то ты сам не знаешь.
— Похоже, она успела измениться. Как давно она в Балтиморе? Чем занимается?
— Впервые заявила о себе в июне. Тогда беженцев было еще больше, чем сейчас, и все уверено катилось к чертям. Она обосновалась в одном из лагерей. Потребовала повиновения, а взамен пообещала помощь больным и покровительство. Ее сначала не восприняли всерьез, потому что носила она грязные лохмотья с чужого плеча, а еще с ней была эта придурошная гигантская шиншилла, Нед. Потом она вроде кого-то вылечила, к ней потянулись люди и Костоломы решили ее проучить, потому что это была их территория.
— Костоломы это банда?
— Ага, банда. Была.
— Моя девочка так выросла. Раньше она вообще боялась сражаться, не то, что убивать.
— Она никого не убила, — покачала головой Мэри. — Нед их крепко отделал в одиночку, потому что он хоть и шиншилла, но регенерация и сила у него просто сумасшедшие. Потом пришла Красная Королева и сказала, что они достойны самого худшего наказания.
— Она превратила их в хищных амеб-мутантов с щупальцами?
— Ах, если бы. Все Костоломы были черными, и Красная Королева каким-то образом сделала из них в натуральных арийцев, хоть сейчас на нацистский агитационный плакат.
Я не выдержал и расхохотался. Мэри тоже не сдержалась и хихикнула.
— И что дальше? Они впали в депрессию и сбежали с позором?
— Если такие и были, то меньшинство. Я свечку не держала, но говорят, они так обрадовались, что больше не черные, что через несколько дней пришли к ней на поклон и присягнули на верность в полном составе. Теперь они ее гвардия, что кейпы, что нормисы, защищают беженцев и поддерживают порядок. Говорят, особо отличившихся Красная Королева награждает дополнительными изменениями. Может вырастить непробиваемую костяную броню прямо на коже или цепкий хвост как у геккона, изменить кишечник, чтобы переваривал целлюлозу, сделать зрение острее, чем у ястреба. Ну и так далее.
— Кажется, времени она не теряла.
— Сейчас она по факту единолично контролирует всю территорию лагерей. Все, кто пытался на нее наезжать, исчезали без следа, так что очень быстро таких идиотов не осталось. Слушай... можно, я тебя высажу у окраины? Я реально боюсь туда ехать.
— А я нет. Дави на газ.
— Можно нескромный вопрос?
— Ебош.
— Кто ты вообще такой?
— Если скажу, что я самая страшная тварь на свете, поверишь?
— Эээ... не особо.
— Ну не верь.
Лагеря беженцев разместились на территории двух парков, Друид Хилл и Херринг Ран, и причин тому было две. Во-первых, там были естественные озера, которые частично решали проблему пресной воды. Во-вторых, это хоть как-то отделяло беженцев от местных, и таким образом уменьшало количество конфликтов. Можно предположить, что меры сработали. По крайней мере, окрестности парков не выглядели как цель ковровой бомбардировки.
Зато присутствие Красной Королевы ощущалось в полной мере. Въезд на территорию лагеря Друид Хилл перегораживал шлагбаум, рядом с которым стояло два светлобородых голубоглазых атланта, одетых как типичные нигеры из гетто и вооруженных помповыми дробовиками. Мэри затормозила, и один из них вышел вперед.
— Стоять. Вы не из муниципалитета и на беженцев не похожи, — сказал он. — Назовитесь, и говорите, зачем пришли.
Я выбрался из машины, прихватив с собой кейс, и подошел к нему.
— Меня зовут Конрад, я друг той, кого вы зовете Красной Королевой. А если вы друзья Красной Королевы, значит вы тоже мои друзья, — я широко развел руки. — Обнимашки?
Направленный в мою голову ствол дробовика был красноречивее любых слов.
— Ясно. Проваливай.
— Снежок, ты не кипятись, а то пятнами пойдешь. У вас сейчас два варианта. Первый: вы позовете Неда, чтобы он убедился, что я это я, и все будет замечательно. Второй: я побью вас обоих, зайду в лагерь и найду Неда и Красную Королеву сам. Все опять же будет замечательно, но у вас останутся синяки. Что выбираете?
— Эй, парни, вы бы его послушали, — высунулась из окна пикапа Мэри. — В него меньше часа назад разрядили десяток обойм, а ему хоть бы что. А еще он испепелил всю банду Черных Пантер вместе с половиной квартала.
— Кейп? — уточнил второй охранник.
— Да.
— А чего без маски?
— В смысле, без маски? Она сейчас на мне. А свое лицо я надеваю только когда это нужно.
Он ушел вглубь парка, а я прислонился к пикапу и принялся ждать. Мэри нервно барабанила по рулю пальцами, оставшийся охранник следил за мной в оба глаза, но хоть ружье опустил. Спустя четверть часа я услышал знакомый гулкий топот.
Бывший Краулер, а ныне просто Нед, умудрялся при своем весе и габаритах перемещаться с невероятной грацией и скоростью. Вот он только петляет между рядов палаток, а вот уже возвышается надо мной, сидя на задних лапах. Позу можно было бы назвать комичной, если бы не впечатляющий набор резцов в его пасти, которыми шиншиллы легко перекусывают овощи и фрукты. Или, к примеру, кейпов.
— Что-то я тебя не узнаю, — пробасил он.
— Когда мы виделись последний раз, я носил черное, и назначил тебе испытание, которое и свело тебя с твоей нынешней подругой.
— Хм, — он склонился ниже. — Но испытания проходил не только я.
— Бочка пива, — сказал я коротко.
— Ребята, он свой, — сказал Нед и сгреб меня передними лапами. — Здорова, бандит! А говорили, что ты в Нью-Йорке копыта откинул!
— Ребра! — прохрипел я с ноткой паники. Защиту я включать не стал, и уже чуть было не пожалел. Быть задушенным в чувственном порыве трехтонной шиншиллой... не так я представлял себе свой конец. К счастью, Нед внял мольбе и тут же меня впустил. — Много чего случилось, и далеко не все было так, как говорят в СМИ.
— А где пропадал столько месяцев?
— Долго рассказывать. У меня важное и срочное дело, — я пнул стоящий рядом кейс.
