— Да-а-а, — согласился друг. — Но я-то не руно... это.
— Рунолог. Так научишься. Когда в род введут — будут учить. Ты ведь хочешь научиться?
— Да-а, — Джонни задумчиво болтал ногами. — Чтоб озеро... это да-а.
— И не только озеро, — начал Северус, но фантазия как-то забуксовала. И он отвлёкся на то, что творилось внизу. — Смотри, смотри, эти уже пришли.
Эти — это Дэн Кроули и его шайка. Остальные ребята ходили хвостиком за старшим, Рой Хьюз никого не прогонял, если слушались с одного слова.
Северус увидел, как Кроули с Томми и Максом полезли на крышу пристройки дома Стэнфилдов.
— Погонят их, — улыбнулся Джонни. — Про дерево ты здорово придумал, нас тут нипочём не увидят.
Джонни оказался прав. Вильям Клиффорд, один из неженатых боевиков, пронзительно засвистел, увидев ребят на крыше. И вместе с другом, Чарли Стэнфилдом, быстренько отлевитировали их на землю. Ещё и подзатыльниками наградили. Отправили к Рою Хьюзу и ребятам, они очищали от снега и утаптывали широкую площадку. Палочки были только у Роя и Джоша, они левитировали снег за холм, остальные начинали отплясывать на освобождённом пространстве.
Взрослые расставляли большие железные коробки на высоких ножках.
— В них мясо будут жарить на решётках, я знаю! — сказал Джонни.
— Нескоро ещё, — вздохнул Северус. — Холодно тут. А пошли к деду, он нас горячим чаем угостит.
— К твоему? — поёжился друг. — Может, потом как-нибудь? Ой!
— Что? — Северус закрутил головой и, наконец, заметил мужчину, направляющегося к площадке от домика Бойдов. — Мальсибер?
Джонни судорожно вздохнул и закивал.
Что интересно, Мальсибер, быстро окинув взглядом младших ковенцев, сразу посмотрел наверх и направился прямо к их дереву.
— Слезать не собираетесь? — спросил вполне дружелюбным голосом.
Только тут Северус понял, что слезть самим будет сложно. Внизу не осталось ни веток, ни сучков, и как они залезли сюда было не очень понятно.
— Не можем, — буркнул он вслух.
Мальсибер усмехнулся, и в руке его вдруг появилась палочка. А ведь только что не было.
— По одному! — сообщил он и скомандовал: — Джонатан, прыгай или хотя бы не цепляйся за дерево и друга.
Джонни с ужасом глянул на Северуса, но руки разжал и зажмурился. Он тут же взлетел над веткой и мягко опустился вниз к ногам отца. Северус раскинул руки, не дожидаясь приказа, и тоже взлетел с ветки, влекомый невидимой силой. От спуска аж дух захватило.
— Будем знакомы, — протянул ему руку отец Джонни. — Роланд Мальсибер, отец Джонатана.
— Северус Антуан Снейп, — ответил Сев, осторожно пожав широкую мозолистую ладонь. — Его друг.
— Рад знакомству, — ухмыльнулся волшебник, показавшись совсем не страшным. — Вот, значит, какой сынишка у Робертса! Ну что ж, парни, должен вас огорчить, но Джонни я забираю прямо сейчас. Но, — он поднял вверх палец, — тебя, Северус, я приглашаю погостить у нас несколько дней. Скажем, через неделю. Что скажешь?
Северус чуть не подпрыгнул от радости. Он так и мечтал, напроситься в гости, чтобы Джонни было не так одиноко. Но тут же опомнился:
— С удовольствием, сэр. Но надо спросить у отца.
— Спросим, не вопрос, — ещё шире ухмыльнулся Мальсибер.
— А можно... — Сев замялся, но очень уж хотелось, чтоб Джонни не выглядел таким несчастным. — Ну, показать, хотя бы одну. Пожалуйста.
— Ты о чём, парень? — Роланд даже на корточки присел и усадил сына на колено.
— Ну, руну, какую-нибудь, — у Сева даже уши запылали, так нескладно прозвучала просьба. — Папа сказал, вы рунолог.
— Твой папа сказал правду, — кивнул Мальсибер серьёзно. — Какую-нибудь... Ладно, смотрите.
И прямо палочкой отец Джонни вычертил на утоптанном снегу несколько закорючек. И сразу вокруг из снега полезли красивые большие ромашки, не меньше десятка.
Мальчишки дружно выдохнули. Джонни заулыбался, и охотно взял один из цветков, сорванный для него отцом.
— Ну вот, нам пора. Собери остальные, подари матери.
Он поднялся, подхватив сына, и сапогом затёр руну. Цветы вырастать перестали.
— Они настоящие? — спросил Сев, срывая один за другим и осторожно вдыхая еле слышный нежный аромат.
— Вполне, — ухмыльнулся Мальсибер. — Видимо, они тут и летом растут. Я лишь ускорил процесс. И простоят в вазе подольше. А если на ингредиенты пустить, то будут куда лучше обычных. Передавай поклон родителям, Северус.
— Спасибо, сэр! А вы...
Но говорить уже было некому, Роланд Мальсибер подмигнул, сунул свободную руку в карман мантии и испарился вместе с Джонни.
Северус быстро собрал оставшиеся ромашки и с сомнением посмотрел в сторону дома. Далеко, да и мама на празднике у Лестрейнджей. Уж лучше отнести к деду, а потом камином домой.
До башни добежал быстро. Приласкал огромного книзла, как всегда встречающего его у подножия лестницы. Не дал хитрецу сжевать ромашки, и бегом взобрался на самую верхотуру. Даже запыхался от быстрого бега.
Ввалился в прихожую и попал сразу в руки деда.
— Куда, весь в снегу? — весело приветствовал тот. — Раздевайся на коврике. А цветы откуда?
— Так Роланд Мальсибер Джонни забирал и руну на снегу нарисовал. Ну, маме. На ингредиенты. В вазу надо.
— Доходчиво, — кивнул дед, забрал цветы и поставил в подплывшую по воздуху вазу.
Потом был горячий чай с мёдом и жареные сосиски, вкуснее которых Сев ничего не мог вспомнить. Оказывается, он успел сильно проголодаться. От сытной еды его разморило, и он на минутку прикрыл глаза, даже не доев сладкую булочку. А когда открыл, оказалось, что папа держит его на руках и тихо разговаривает с дедом.
— Я всё проспал? — сразу сообразил Северус.
— Не всё, — усмехнулся дед. — Вся жизнь ещё впереди.
— Но праздник...
— Закончился, — кивнул ему отец. — Ничего интересного. Младший ковен давно уже дрыхнет по кроватям. И тебе пора. А хочешь, оставайся с дедом. Тут переночуешь.
— Я с тобой! — Сев обнял отца за шею для надёжности. Хотелось на свою кровать под потолком, где осталась у подушки интересная книжка. — Надо цветы маме. Что наколдовал Роланд Мальсибер, папа Джонни. Он передавал вам с мамой поклон и меня в гости пригласил.
— Даже так? Мы с мамой завтра об этом поговорим. — Робертс подмигнул сыну. — Отец, где эти цветы? Ну всё, мы пойдём.
Они прошли камином, и Северус лишь запомнил, как домовушка помогла ему переодеться и умыться, а как в кровать попал уже и не понял. Праздник было жалко, но не так, чтобы очень. Ведь скоро к Блэкам, а потом Санни в гости приедет.
* * *
Мёрфиус Уайнскотт, штатный целитель школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, снова оглядел пергамент с прошением об увольнении и припиской ниже:
"Вынужден просить вас остаться в школе. Сэр, вы нужны Хогвартсу! Более компетентного целителя, знакомого со спецификой работы с детьми найти не просто сложно, а почти невозможно. Попечители благосклонно отнеслись к вопросу об увеличении вашего оклада и о дополнительном оборудовании Больничного крыла. Прошу остаться хотя бы ещё на год-полтора. Также попечители согласны дополнительно оплачивать услуги целителя, которого вы возьмёте в помощь и обучите в течение этого времени, чтобы он смог потом занять ваше место. При личной встрече после рождественских каникул готов выслушать ваши предложения и дополнительные требования. С искренним уважением, Антуан Робертс, временно исполняющий обязанности директора Хогвартса".
Чудеса, да и только! Мёрфиус глубоко вздохнул, смахнул пергамент в ящик рабочего стола и, поставив локти на стол, переплёл пальцы и устроил на них подбородок. Думать так было проще. Дамблдор без сомнения сразу бы пошёл ему навстречу, с радостью подписав прошение об отставке. Уайнскотт дураком не был и прекрасно осознавал, какой костью в горле он стал для директора в последние годы. Не раз и не два доходило почти до крайности, но Альбус умел ловко сглаживать напряжённые моменты буквально в последний момент. Несмотря на внешнюю благопристойность, оба терпеть не могли друг друга.
О желании Дамблдора избавиться от штатного целителя в самое ближайшее время Уайнскотт был прекрасно осведомлён. Поппи Помфри, его хороший друг и самый добросовестный целитель детского отделения Мунго, ещё в начале декабря показала ему приглашение на собеседование. Мёрфиус тогда разозлился, покидать Хогвартс не входило в его планы, но кое-какие воспоминания убедили его, что оно всё к лучшему. Он почти забыл о досадном эпизоде в своей биографии. Во всяком случае, пытался забыть все эти годы. И увольнение, по правде говоря, было ему весьма на руку. Был человек, встречи с которым было бы не избежать, останься Мёрфиус в школе на будущий год.
Ровно одиннадцать лет назад, зимним вечером, когда метель заметала следы, колола лицо, мешала видеть и дышать полной грудью, Мёрфиус Уайнскотт выбрался в деревню Хогсмид, решив поверить странной записке на клочке пергамента. Неизвестный адресат умолял о встрече, причиной которой якобы был вопрос жизни и смерти. В "Трёх мётлах" посетителей в этот непогожий вечер почти не было. Он сразу заметил странную фигуру за столиком в дальнем тёмном углу. Человек был закутан в бесформенную хламиду, не позволяющую рассмотреть хотя бы мужчина то или женщина.
Логически рассудив, что неизвестный проситель и есть этот субъект, Мёрфиус заказал глинтвейн и неторопливо направился в сторону дальнего столика. При виде него, неизвестный тотчас откинул капюшон, и целитель от неожиданности отшатнулся, но тут же взял себя в руки, без приглашения уселся на табурет и холодно, хотя в груди поднялась почти забытая ярость, осведомился:
— Надеюсь, причина действительно важная, если ты забыла требование никогда не искать со мной встреч.
— Видеть вас и мне не доставляет удовольствия, целитель, — хрипло ответила ведьма со спутанными, явно давно нечёсаными волосами. — Но выбора у меня нет. Причина на самом деле важная, иначе я не стала бы просить о встрече.
— Какая же? — Уайнскотт подхватил появившийся на столе кубок и сделал большой глоток горячего напитка.
Женщина некоторое время молчала, вглядываясь в его лицо своими светлыми колдовскими глазами, потом выдохнула и распахнула полу своей бесформенной хламиды. Мёрфиус застыл, увидев крошечного ребёнка, укутанного в непонятное тряпьё и мирно сопевшего на груди ненавистной ведьмы.
— Ты признаешь своего ребёнка?
Молчание, повисшее над столиком, прерывалось лишь сонными причмокиваниями малыша, который в этот момент открыл мутные глазки. Мёрфиус вздрогнул и крепко сжал зубы. Отречься от собственного ребёнка было сродни бесчестью. Впрочем, принимать в род это отродье было совершенно не обязательно. Как и давать родовое имя.
— После зелья родства, — наконец решил целитель, отводя взгляд от малыша. Овдовевший более двадцати лет назад, Мёрфиус не собирался вновь обзаводиться семьёй и детьми, а уж бастардами тем более. Род вполне успешно продолжили старшие братья, ему же было комфортно жить одному, всего себя отдавая работе и научным трудам.
К его удивлению, ведьма тут же протянула ему флакон.
— Зелье, — хрипло пояснила она.
Проверить зелье родства не составило труда, уж целитель-то не раз и не два за карьеру сталкивается с его применением. Не лучшего качества, но вполне годное. Пока рассматривал и обнюхивал, ведьма высвободила из тряпья крошечную ручку и протянула целителю тонкий стилет.
Колебаться не стал, не до сантиментов, когда такое происходит. Укол на трогательной ладошке он сразу же залечил невербальным заклинанием. Себя уколол собственным ножом. Две тёмные капли смешались, упав в зелье, которое сразу помутнело. Секунды тянулись неторопливо. Двое не отрывали от зелья взглядов. И синхронно выдохнули, когда оно стремительно стало светлеть, засияв в итоге чистым золотистым цветом.
Что ж, за свои поступки Уайнскотт привык отвечать. Та ночь с полувейлой, затуманившей разум целителя, несомненно, была ошибкой. Наутро чары спали, Мёрфиус был в ярости и едва не прибил бесстыжую девицу. Удержался, велев не попадаться ему на пути. А зря.
— Признаю этого ребёнка, да будет магия мне свидетелем! — произнёс он, с ненавистью взглянув на ведьму. — Что ещё тебе надо от меня?
— Не ищи нас, — прошелестела та, снова закутываясь в свою хламиду. Сработал портключ, и Уайнскотт остался в одиночестве. Лишь пробирка с зельем родства напоминала, что всё произошедшее не было сном или наведённым мороком.
Вяло подумалось, что он даже не потрудился узнать пол и имя ребёнка, да и сложно сказать, хочет этого или нет. Достаточно того, что его магия будет щедро поддерживать малыша.
Тем не менее не было сомнений, что его сын или дочь получит в новом году письмо из Хогвартса. Потому увольнение было бы очень кстати. Встречаться с ребёнком, повзрослевшим вдали от него, не хотелось до зелёных пикси в глазах.
Мёрфиус представил себе сентябрьское распределение, свой собственный жадный взгляд, попытки определить своего сына или дочь среди испуганных первокурсников, и передёрнул плечами. Совесть мучила до сих пор, едва ли не став ещё острее. Конечно, надо было попытаться забрать кроху тогда же, воспитать самому. Пытался...
Поиски ведьмы ничего не дали, как сквозь землю провалилась вместе с ребёнком. Зато целитель узнал о ней много интересного. "Кукушка Сэльма" зарабатывала на жизнь, рожая для богатых, знатных или сильных магически магов. Отдавала детей, получала отступные и исчезала на некоторое время. Куда — никто сказать не мог, а, может, и не хотел. Жители Лютного — отребье самого Мордреда — разговорчивостью не отличались.
Робертс был против его отставки. Будь на его месте кто-то иной, Уайнскотт настоял бы на своём, уволился и купил себе домишко где-нибудь на греческом острове. Развёл бы сад и занялся частным целительством и наукой, выращивая на досуге яблоки, персики и розы. Но Антуана Мёрфиус уважал и сразу понял, что теперь уж точно останется. Пару лет он протянет, а там будет видно.
Он погасил на столе свечу, зажёг Люмос и пошёл в спальню. В голове метались мысли: "Где ты? Как тебя зовут?". Его друг Поппи упоминала некое агентство по розыску пропавших родственников. Хвалила. Стоит, пожалуй, наведаться туда после праздников. Или прямо завтра, незачем дольше откладывать.
* * *
Ингис Морн сбросил с плеча мешок и раскрыл объятья черноволосому мальчишке, выигравшему забег у огромного серого волкодава. Запрыгнув на брата, как обезьянка на карликовую пальму, Лео уткнулся куда-то в шею:
— Я ждал-ждал, а ты не шёл, — пожаловался еле слышно. — Я думал, ты забыл.
— Как же я мог забыть о твоём дне рождения, — Ингис потрепал Леонарда по макушке, спустил на землю и быстро спросил: — Дома?
Волкодав ластился, косясь на объёмистый мешок, чуял, прохвост, угощение.
— Ушла, — пожал плечами мальчишка. — Раньше утра велела не ждать.
Видеть мать Ингис желанием не горел.
— Я пойду в Хогвартс, как ты! — заявил Леонард, едва они зашли в дом. — Мать обещала.
— Так-таки и обещала? — не поверил Ингис. Не похоже это было на Сэльму, та каждый кнат берегла, но и речи не было о поступлении Леонарда в Хогвартс. Всё уходило на какие-то её дела, да немного на еду перепадало.
