Решив начать с койки Стива, тем более та была ближе, Шани еле слышно открыла дверь, проскользнула внутрь, и прошла из прихожей в огромную спальню. Как она и думала, все дрыхли без задних ног. Храпа не было, видимо Ингис, возвращаясь, наколдовал заглушку. Запросто мог храп убрать. Шани очень хотела, чтоб её так научили. Но Ингис сказал, чтобы сначала палочкой обзавелась.
Койка Стива оказалась пустой. Шани встала на цыпочки — неужели не побоялся? И верно, койка Джонни Берка была занята.
Пришлось возле Причарда задержаться. Тот сбросил с себя одеяло. Шани подняла его, укрыла осторожно парня. Тот даже не шевельнулся. Поправила ещё одеяло у Макса, а Крейга, который почти свесился до пола головой, попробовала втащить обратно на кровать. Тот вздрогнул от её манипуляций, сел на кровати, не открывая глаз, потом лёг и захрапел.
Шани вжала голову в плечи, покосившись на Ингиса. Морн, не просыпаясь, вынул из-под подушки палочку, махнул ею и сунул обратно. Храп утих, и Крейг задышал ровно.
Немного постояв, Шани отправилась дальше и замерла у койки несчастного Бёрка. То есть возле койки Флинта теперь. Несколько минут она, не удержавшись, просто любовалась. Квинтус Флинт спал как звезда, раскинув руки и ноги, благо, койки у ребят были широкие. Лицо, словно вырубленное рукой скульптура, видевшего красоту необычную, как объяснял когда-то дед, было прекрасно. Как бывает красив неровный кусок деревяшки, в котором заранее видишь вещь, что может получиться. И почему Флинта называли уродом или просто смеялись, когда она спрашивала про внешность, сейчас было совершенно непонятно. Хотя это же парни, они и Крейга считают красавчиком. А какой он красавчик, если лицо, как у девчонки?
Шани вздохнула и протянула руку, тронув Флинта за мощное плечо. Тот спал обнажённый, кажется, и одеяло почти до бёдер сползло. Она только надеялась, что он в трусах, а то вдруг вскочит спросонья и ему станет неловко.
На прикосновение парень никак не отреагировал. Пришлось потрясти, хотя это сложно было сделать. Сильный ведь, все мышцы на руках и животе разглядеть можно. Вот и не почувствовал. Вздохнув в очередной раз — видит Мерлин, она крайних мер не хотела — Шани полезла на койку и осторожно перебросила ногу через его торс, усаживаясь верхом.
Сидеть на нём было удобно, как на гиппогрифе почти. Шани потёрла ладошки, подышала на них, и потянулась к ушам. Уши у Флинта тоже были замечательные, красивой необычной формы, большие и чуть-чуть оттопыренные. Легонько подёргав за них, девочка убедилась, что этого мало. Флинт лишь поморщился, но не проснулся.
— Прости! — шепнула она, и с силой стала тереть ладошками его уши.
К сожалению, она просто не успела зажать ему рот и рёв разбуженного зверя, то есть Флинта, наполнил сонный зал. Шани скатилась с него в мгновение ока, рванув к проходу, но была схвачена за руку в последний момент. Парни повскакивали с кроватей, очумело вертя головами. Мат стоял такой, что ей бы следовало зажать уши, только не могла. Теперь она снова была на Флинте, но уже лежала, а не сидела, прижатая стальной рукой, а собственные руки были больно заломлены за спиной.
Квинтус таращился на неё бешеным взглядом и единственный в спальне загона пока молчал. Первым опомнился, конечно же, Ингис:
— Отпусти ребёнка! — перекрыл он своим приказом общий гвалт.
Стихли сразу все восемь парней, подтягиваясь к месту трагедии. А Флинт наконец ожил и рявкнул:
— Какого хрена?!
— Магнус Нотт велел разбудить, — пропыхтела Шани, безуспешно пытаясь вырваться. — Велел его сменить на башне.
— Придурок, отпусти девочку! — сказал Причард совсем близко. — Ой, блядь! Сколько времени, парни?
— Тут дамы, Причард! — холодно ответил ему Ингис. А, кажется, Крейг захихикал. Впрочем, не он один. Ржать начали почти все. Разве что кроме Морна — тот даже улыбался редко. Но Шани было не вывернуть голову, чтобы убедиться.
— Пусти уже, — попросила она Флинта, которому точно было не до веселья.
Квинтус вдруг спохватился и разжал лапищу. Шани мигом съехала на пол, почти не чувствуя рук.
— Ложитесь спать, — посоветовала она парням, расступившимся перед ней. — Рано ещё. Магнус Нотт ждёт только Флинта.
И ведь ничего смешного не сказала, а новая волна смеха едва не вымела её за порог. Шани подавила порыв сбежать и гордо протопала по проходу. Только на улице она смогла расслабиться и просто упасть на ступеньку. Руки плохо слушались, особенно правая, и она принялась её осторожно разминать. И как теперь доделывать звено браслета?
Только унывать она не собиралась. Вспомнила обалдевшее лицо Флинта и тихо засмеялась. Похоже, в Северной цитадели будет теперь совсем не скучно. Эта мысль заставила её вскочить и бежать в башню. Надо же доложить, что задание выполнено.
* * *
Утро среды у мисс Бербидж получилось хлопотным. Отец капризничал, порываясь встать, пригрозила связать магическими путами, благо не знает, что сейчас она ничего не может. Ничего, поверил, немного успокоился. Поел кашу и даже поблагодарил, только книжек попросил, а у Чарити их было много. В доме-то ничего не осталось, всё снесли к букинисту, когда ту теплицу восстанавливали.
Чарити принесла ему две книги по гербологии, подаренные деканом ещё в сентябре. Та много покупала подобной литературы для школы, иногда по нескольку экземпляров, и дарила ученикам за внеурочную помощь в её теплицах.
Отец повеселел, сразу зарывшись в книгу, Чарити улыбнулась, читать он очень любил, и без чтения тосковал. Ничего, теперь она будет здесь жить, к лету ещё одну теплицу построят, обязательно купит отцу книги. И новые ростки, и семена для его экспериментов. Те несколько золотых, что присылал им лорд Прюэтт после Рождества, тратить не будут, это на еду на весь год. И то ведь, они не его вассалы, просто соседи, а помогает каждый год, словно так и нужно. Приглашал не раз переехать к нему в поместье, места, мол, много, и домик поставить помогут, и теплицы перенесут, но отец отказывался.
— Жили как-то своим умом, — неизменно твердил он, — и дальше проживём. Вот я выведу новый сорт...
Названия менялись, а суть оставалась одна. Мистер Бербидж имел колоссальные планы на улучшение их благосостояния. Собирался вывести что-то уникальное, запатентовать и разбогатеть. Но дальше разговоров и неудачных экспериментов дело не шло. Упрямец не терял надежды, а Чарити со всем соглашалась. Если уж он не будет чувствовать себя главой семьи, то как тогда жить?
Похлопотав об отце, она выскочила на улицу, чтобы покормить в сарайчике двух хилых коз. Последнее приобретение отца, заставившее его жить впроголодь два месяца, имело строптивый нрав, доиться не желало, да и нечем было, но у Чарити опять не повернулся язык упрекнуть родителя. Козочки исправно дожевали остатки корма, даже подошли ласкаться, хоть отец и уверял, что пока они совсем дикие.
Домовики еще спали, будить она их не стала, только оставила немного молока, запасённого ещё в школе. Под чарами оно не портилось.
Кур она проведала ещё раньше, и те порадовали — два свежих яйца. Несушек отец ещё в конце лета купил, и опять втихаря от дочери. И пусть оказалось, что из семи неслись только две, а остальные были просто очень старыми, но отец ни за что не согласился бы отправить их в суп. Да Чарити бы и сама не смогла. А из яиц и молока будет на обед шикарный омлет.
Только потом она добралась до ингредиентов, которые хранились в самой сухой комнате дома. Ну что сказать, было от чего расстроиться, их оказалось куда меньше, чем она нафантазировала, зато в полном порядке. Отец в этом толк знал и всё делал правильно.
Провозилась она с упаковкой до самого обеда, а ведь хотела выйти из дома пораньше, чтобы успеть до темноты. Покормив отца омлетом, принялась укладывать ингредиенты в специальные мешочки — не забыть бы прикупить новых. Только к пяти вечера сборы закончились. Надев школьную мантию и заплетя свои кудряшки в толстую косу, мысленно посетовала, что не может аппарировать без магии, и вызвала Ночной Рыцарь. Денег хватит только на поездку туда, а уж обратно придётся потратить немного из выручки.
В Лютном она бывала не раз, но всё с отцом, и сейчас без него чувствовала себя неуверенно, да и стемнело уже, но где находится нужная лавка, Чарити помнила хорошо. Дойдёт, хоть и на ощупь. Главное, чтобы хозяева не закрылись раньше. Сначала всё было хорошо, она старалась идти уверенно, быстро и крепко прижимала к себе школьную сумку, где находилось всё, что удалось собрать за несколько месяцев.
Пусть и немного выходило прибыли по её подсчётам, но никак не меньше трёх галеонов. Нужная лавка еле светилась желтоватым светом, мутные стёкла больше пропустить не могли. Да и экономили хозяева всегда, прижимистые были. Каждый ингредиент практически под лупой рассматривали, хотя получали от них отменный товар уже много лет.
Робко постучала молотком, открыла скрипучую дверь, радостно вздыхая — дошла. Мистер Грум, кряхтя, поднялся с табурета и нелюбезно прокаркал:
— А, Бербидж! И то думаю, что не идёте?! Все сроки прошли. Отца-то где потеряла, девка?
— Сейчас подойдёт, задержался у букиниста, — выдала заготовленный заранее ответ.
Тот покивал, велел выкладывать товар, сетуя, что спроса совсем нынче нет. Чарити испуганно молчала, быстро выкладывая на стойку аккуратные мешочки. Закралось подозрение, что много не получит, а деньги так нужны. Стараясь держаться, она достала последний мешочек и улыбнулась старику.
— Всё что ли? Маловато нынче. Ну да спроса нет, да.
Она терпеливо ждала, пока тот сунет нос в каждый ингредиент, протрёт пальцами, обнюхает, посмотрит на свет. И казалось, это будет длиться бесконечно.
— Не идёт, отец-то твой, — проворчал он наконец. — Тебе, что ль, деньги давать?
— Мне, — голос дрогнул, и она замолчала. В надежде смотрела на мистера Грума.
Тот долго рылся под прилавком, куда смахнул весь товар, потом выпрямился. Брякнул на прилавок горстку сиклей.
— Вот, спроса нет, цены упали. Радуйся, что хоть что-то взял.
Она хотела возразить, что взял он всё, и что это слишком мало за такой товар самого лучшего качества, но спазм сдавил горло, не дав высказаться. Да и бесполезно, мистер Грум никогда не торговался даже с отцом, ни кната после не прибавит, хоть ты тут ногами топай.
Чарити ссыпала сикли в карман, подсчитав заодно. Ровно девять, хватит на обратный путь. Внутри как-то пусто стало, безразлично. Ну и пусть, пусть, пусть. Всё у них будет. И в Мунго можно опять попроситься санитаркой.
Вышла в темноту, а из-за слёз, застилавших глаза, и вовсе дороги не видит. Пришлось проморгаться, привыкая. Справилась быстро, слёзы, они бесполезны. Глубоко вздохнув, направилась обратно, стараясь ни на кого не смотреть. На неё наверняка косились, она спиной чувствовала взгляды. Но продолжала идти, с ужасом думая, что в кармане серебро, а местные его за версту чуют. И ведь только сейчас это в голову пришло. Только ведь она не рассчитывала, что так поздно здесь окажется. И в лавке час провела, не меньше. Только бы дикари не пристали, их она почему-то больше всего боялась. Даже женщины лёгкого поведения и разные нищие не внушали такого ужаса.
Путь ей преградили, когда впереди уже можно было различить ступени, ведущие на Косую Аллею.
— Стоять, девонька, — приказал хриплый голос, и она почувствовала, как её крепко схватили за руки с двух сторон.
— Отпустите, — громко попросила она, собрав всё мужество. Вдруг бы кто-то услышал.
— А ну заткнись! — пригрозили ей, и в бок ткнулось что-то острое. — Обыщи.
Тот, кому приказали, сорвал с неё сумку, зашарил по телу руками. Слабо звякнуло серебро. Чарити боялась дышать, пусть забирают, только бы палочку... И зачем она взяла её с собой, если колдовать не может? Палочку нашли. Каждая находка сопровождалась радостным сопением.
— Отпустим? — спросил кто-то сердобольный за её спиной.
— Пожалуйста, — прошептала она.
— Заче-е-ем? — визгливо сказал кто-то, и её больно ухватили за косу, наматывая её на кулак. — Потащили её к себе, парни!
Голова у нее невольно запрокинулась вверх, и Чарити не могла видеть, как на груди рванули мантию, но чувствовала ведь, и тогда закричала, сразу очень громко и отчаянно, пока не заткнули.
— Спаси-и...
— Ах ты дрянь! — Рот и нос перекрыла чья-то грязная и липкая ладонь, запах был ещё хуже, но главное — нечем стало дышать. А в боку, куда упиралось что-то острое, вдруг стало очень больно и горячо.
Глава 43
Рабастан обожал двоюродного деда, хотя видел его очень редко. Альварес Гамп был заядлым путешественником и вечно пропадал в самых отдалённых, а порой и весьма опасных уголках земли. Когда Басти был маленьким, он очень любил устраиваться с кузенами Гюнтером и Эмили возле камина в доме Гампов под Рождество и слушать необыкновенные истории от доброго деда, который с лукавым прищуром покуривал трубку и пил свой любимый и неизменный жасминовый чай, рассказывая внукам о страшных и прекрасных приключениях.
Тогда Рабастан был другим, верил в чудеса, мечтал покорить горные вершины, спуститься в кратеры вулканов, залезть на самое высокое дерево в непроходимых джунглях, или опуститься в магической капсуле на дно океана. Всё казалось ему по плечу. Если уж дедушка смог, скромный министерский работник, то он Басти, наездник на гиппогрифах, покоритель взбунтовавшейся папиной метлы и исследователь страшных подземелий под домом — и подавно сможет. И пусть за эти подвиги и многие другие был крепко выдран розгой или иначе наказан, исследовательский дух в нём не угасал.
Это позже он понял, что реальность порой лучше любой мечты. Что и в домашней жизни есть свои прелести. Что бабушкина мастерская — это свой огромный прекрасный мир, и для неизбывного счастья не нужно никаких заморских чудес. Достаточно подержать в руках безумно прекрасный, пусть и корявенький артефакт, созданный своими руками.
Впрочем, сейчас, сидя внутри магловского самолета, он вдруг ощутил забытое волнение, не дающее уснуть. Дед похрапывал в соседнем кресле — старый Альварес заснул, едва они взлетели, а Басти всё никак не мог оторвать взгляд от иллюминатора — небольшого окошка, где помимо крыла железной птицы, можно было увидеть мириады разноцветных светящихся огоньков — внизу, в темноте.
Невольно в голове возникали вопросы: кто там живёт? Есть ли среди них маги? Спят они все, или быть может, занимаются каким-то любимым делом. Может, там кто-то ругается или познаёт радость любви, или как раз сейчас там рождается маленький волшебник, которому суждено стать великим. Огоньки поредели, земля осталась позади, а вода внизу казалась чёрной бездной. Но и там могла быть жизнь. Дед рассказывал, что большие магловские корабли построены из железа и бороздят океаны и моря, что внутри корабли похожи на дом с нормальными комнатами, пусть маленькими, в которых может плыть очень много людей и животных. И кровати там прикручены к стенам или полу, чтобы не сдвигались во время качки. Возможно, те огоньки, мелькнувшие снизу, это как раз такой корабль и был?
