Гидеон проводил, а после занял своё место — по правую руку от Летиции, подарившей ему ласковый взгляд. По левую руку от отца место неожиданно занял Теодор Нотт. А Фабиан с Кэти, Джейми, тётушка, Санни садились с этой стороны, рядом с Гидеоном.

Валери, сидя подле своего отца, между лордом-драконом и братом, не поднимала глаз, и тоска охватила Гидеона с новой силой. Пытаясь отвлечься, он посмотрел на Лестрейнджей, занявших места сразу за Магнусом. Случайно ли оказалось, что место Рабастана было ровно напротив его улыбчивой сестрёнки?

Гидеон скосил глаза — подле Санни сидела Беллатрикс Блэк, за ней другие Блэки, Гампы, Гринграссы и прочие гости.

— Всё в порядке, сын? — Джейсон Прюэтт смотрел с доброжелательным участием.

Гидеон еле удержался от сарказма.

— Да, сэр! Спасибо!

— Я рад.

Радостным отец не выглядел, но Гидеон поспешил отвести взгляд, ощутив пристальное внимание от Теодора Нотта, сидяшего напротив.

— Драконы, мистер Прюэтт? — спросил лорд-дракон светским тоном. Стол был достаточно узким, не шире трёх футов, так что можно было легко переговариваться, несмотря на гул от общих оживлённых разговоров.

— Совершенно верно, сэр. Мы с братом занялись этим делом совсем недавно, но уже успели понять, что оно стоит затрачиваемых ресурсов. Драконы — удивительные создания.

— Склонен согласиться, — кивнул Нотт. — С детства имел слабость к этим великолепным ящерам. Пробовали стать наездником?

Гидеон усмехнулся:

— Думаю, вы прекрасно знаете, сэр, что это лишь миф. Оседлать дракона не удавалось никому!

— По-вашему, легенда о Номуране-наезднике — только миф? — подался вперёд Теодор Нотт.

Валери встрепенулась и подняла на Гидеона насмешливый взгляд. Он слегка покраснел, отвечая её отцу.

— Это просто красивая легенда, сэр, как по мне. Вы видели драконов вблизи? Подходили к ним? Ощущали их мощь и ежесекундную готовность убивать? Только безумец мог бы стать наездником, по моему мнению. А род Номурана прервался несколько веков назад, если не ошибаюсь. Было ли правдой его появление перед войском гоблинов на драконе или это просто сказка — кто теперь ответит?

— Ну почему прервался? Моя пра-прабабка была из этого рода. И поговаривают, что сам Наездник драконов, последний Номуран, оставил нескольких бастардов, — усмехнулся Нотт. — Впрочем, не о том речь. Мне интересно другое. Вы считаете прибыльным этот бизнес?

— Со временем так и будет, — уклончиво ответил Гидеон и мысленно поблагодарил Мерлина за появление блюд с закусками. Обед начался.

— Вы мне нравитесь, молодой человек, — завершил разговор лорд Нотт неожиданным комплиментом. Гидеон снова ощутил, как краснеет и не смог поглядеть на Валери. С неё станется посмеяться над его смущением.

Осознание близящейся беды снова накрыло с головой, Гидеон едва ощущал вкус подаваемых блюд. И ел только затем, чтобы не волновать мать. Аппетита не было вовсе. К вину он почти не притрагивался. Не хватало совершить какую-нибудь глупость после объявления отца. Искоса глядя в сторону Валери, Гидеон примечал лишь одно — тоже почти не ест. И это странным образом утешало и огорчало одновременно.

В какой-то момент он встретился с ней взглядом и ощутил бунтарскую удаль — да пошло оно всё к Мордреду. И смотрел целую вечность, безрассудно расплавляясь в этом взгляде, утопая и погибая без сожалений. А потом Валери моргнула, отводя взгляд, и словно кто-то включил звук, разом заполняя гомоном всё вокруг. И ударом гонга прозвучал звон кубка отца, заставивший всех умолкнуть и доброжелательно обратить взоры на хозяина бала.

Гидеон похолодел. "Сейчас?!". И почему казалось, что до этого ещё далеко, сердце билось заполошно, глаза словно воспалились, и он с трудом мог сосредоточиться на встающем со своего места отце. Слова Джейсона Прюэтта долетали сквозь вату. Начало отцовской речи он и вовсе пропустил.

— ... рад сообщить благородному обществу радостную новость для моей семьи, — говорил отец. — Дамы и господа, сегодня будет заключена помолвка моего старшего сына с прекрасной девушкой, дочерью замечательного человека и моего хорошего друга. Гидеон!

Чувствуя гибельное равнодушие, Гидеон поднялся, услышав своё имя. Валери глядела, словно видела его впервые. И это отдалось болью в сердце, в каждом из его осколков, разлетевшихся по всему телу, рвущих мышцы и внутренности...

— Прошу вас, лорд Нотт, — зачем-то сказал отец.

Гидеону было всё равно. Он только ждал приговора — кто та несчастная.

— Благодарю, лорд Прюэтт, — проговорил Нотт. — В свою очередь хочу выразить удовольствие от этого события. Дамы и господа, рад сообщить вам о помолвке моей дочери Валери с достойным молодым человеком.

Вот теперь Гидеону не хватило воздуха. За что? И её тоже? За что, о Мерлин и все враги Мордреда! Выдержать подобное он не обещал!

Валери поднялась и выглядела такой спокойной, что ему стало стыдно. Напряжение схлынуло, а голос отца, поднявшего кубок, показался насмешкой:

— За Гидеона и Валери!

— За Гидеона и Валери! — грянул народ, поднимаясь со своих мест.

На лице любимой отразился шок. Она вдруг сдавленно ахнула, глядя на Гидеона, и закрыла лицо руками. Плачет?

И тогда он сорвался, не выдержал, сдался. Одним махом перемахнул через стол, и откуда силы взялись. Благо лорд Нотт отступил на шаг, но это осознал лишь после. Главное — Валери теперь была прямо перед ним.

— Я не знал! — горячечно шептал он, прижимая её к себе. — Клянусь. И кто невеста... Мордред, даже сейчас не знаю. И не хочу знать.

— Что? — она даже руки оторвала от лица, воспалённые, но не заплаканные глаза смотрели так удивлённо, что у него перехватило дыхание. Тихий голос проникал прямо в душу: — Дурак ты, Гидеон! Я твоя невеста, вообще-то. Ты что — не понял?

— Как? — он даже отпустил её и потряс головой. Внутри словно что-то взорвалось и не осталось ни одной связной мысли. — Что ты сказала?

— Гидеон! — рявкнул отец, заставляя развернуться на месте. — Возьми себя в руки и надень браслет невесте!

Тётушка, оказавшаяся рядом, протянула браслет и указала глазами на Валери. Гидеон поспешно развернулся к невесте и замер, не зная, что говорить и делать. Мисс Нотт сама протянула руку. И тогда всё вдруг встало на свои места. Гидеон рухнул на колени, ощущая, как внутри ширится непонятная эйфория. Это было сном, самым лучшим сном, и он заторопился, боясь проснуться.

— Валери, ты выйдешь за меня замуж?

Мисс Нотт сдавленно хихикнула.

— Э-э... Ты в порядке? Ладно, я согласна!

Он с трепетом надел ей на руку браслет. И удивился, что и она надевает такой же на его руку.

— Вылейте на него кто-нибудь холодной воды.

Он узнал насмешливый голос тётушки Мюриэль.

— Не надо! Я в порядке! — Гидеон пришёл в себя мгновенно. Стало невыносимо стыдно за свой порыв. Мысли о счастье, что готово поглотить целиком, он с трудом затолкал куда-то внутрь сознания. Всё потом! Он поднялся одним движением, оглянулся на отца, послав укоризненный взгляд. Джейсон Прюэтт отсалютовал бокалом и подмигнул. Теодор Нотт похлопал Гидеона по плечу, назвал "сынком", сообщил, что рад, и по примеру Джейсона сел обратно за стол.

— А вы можете идти, — шепнула им Мюриэль. — Поговорите, ребята, вернётесь к последнему танцу, он примерно через три четверти часа.

Уговаривать их не было нужды. Гости провожали парочку добродушными взглядами. Фабз показал большой палец. Санни, кажется, улыбалась сквозь слёзы. Джейми смотрел с откровенной завистью и тоже показал большой палец.

— Хватит бежать, — остановила его Валери, когда они вырвались в холл. — Ты как?

— Чуть не умер, — ответил он с удовольствием, тут же прижав её к стене. Но сразу отпустил, только упёрся руками о стену по обе стороны от невесты. — Мерлин, я поверить не могу до сих пор!

— Сволочи, да? — хмыкнула Валери, кладя руки ему на грудь. Намотала на руку галстук зачем-то. — И что тебя убедит в реальности происходящего?

— Один поцелуй! — сразу ответил Гидеон. — Или два, или...

— Вперёд! — скомандовала мисс Нотт, потянув его за галстук. А потом и вовсе обхватила за шею тонкими руками.

Мир медленно сходил с ума, а Гидеон был незаслуженно, несправедливо, безумно счастлив, осуществляя самые смелые свои мечты. По крайней мере, часть своих мечтаний и надежд. Нужно было время, чтобы склеить эти надежды обратно.

— Ты меня любишь? — спохватился он запоздало, отрываясь от таких сладких губ невесты. — Я-то люблю. Мордред, как глупо, да?

— Ужасно глупо, — усмехнулась она и погладила его по щеке. — Кажется, я тоже влюбилась.

— Кажется? — возмутился он. — Валери, ты смеёшься?

— Да, милый. Мне просто надо привыкнуть. Ещё поцелуешь — и скажу точно.

— Ты смеёшься, — вздохнул он. — Хорошо же.

И только спустя целую вечность, она оттолкнула его и, задыхаясь, призналась:

— Люблю! Дай передохнуть. Ты рад?

— Безумно, — он словно только сейчас пришёл в себя, с удивлением оглянувшись. — Показать тебе мою комнату?

— Преждевременно, — покачала она головой. — Но если обещаешь держать себя в руках...

— Просто посидим, поговорим, — ласково попросил он, заправляя прядку волос за её розовое ушко.

— Веди, мой рыцарь. Нам стоит поспешить и привести себя в порядок для последнего танца.

— Согласен, — он крепко держал её за руку, ведя в свою комнату. Боялся, что исчезнет? Кто знает.

— Уютно, — оценила Валери. — Где тут ванная? Подождёшь пять минут?

Гидеон смог только кивнуть, распахнув перед ней дверь.

А сам подошёл к камину и постарался осознать происшедшее. Отца хотелось поблагодарить и высказать ему всё наболевшее. Но только смысла нет. Засмеёт ведь. Потому только поблагодарит — вежливо, почтительно и спокойно. Мордредов змей! А ещё следует поблагодарить мисс Хоган за её условие. И Санни, что пришла к нему с просьбой. Как же он их всех сейчас любит... И весь мир в придачу!

* * *

Филиус Флитвик не слишком жаловал эти дни накануне Нового года. Да-да, каждый год с двадцать шестого по двадцать девятое декабря у декана Рэйвенкло шла полным ходом проверка накопившейся не слишком важной почты неприличных размеров, пересмотр всех дел прошедшего года, в том числе финансовых и прочих документов.

Мог бы и не заниматься всем этим, с финансовыми документами у него всегда был порядок, брат Эри как-то пошутил, что Филиус заткнёт за пояс гринготтских гоблинов в отчётности и кончит жизнь всё тем же холостяком под обрушившимися на него счетами. Отец тогда дал брату подзатыльник, велел за собой присматривать и не забрасывать тренировки — то, что третий сын родился, не повод расслабляться.

Флитвик брата любил, а племянников обожал. И с тёплым чувством ждал начала января, чтобы оставить Хогвартс и навестить семью в их селении, которого нет ни на одной карте обоих миров. Частично подарки уже были куплены и упакованы, оставалось только подобрать что-то для мамы и это Филиус отложил на двадцать девятое декабря. Выберется на Косую Аллею, посидит в любимом французском кафе с горячими хрустящими круассанами и ароматным кофе, пройдётся после по лавочкам Косой Аллеи и Лютного — никогда не знаешь, где наткнёшься на что-то интересное и эксклюзивное. А маме подарок всегда покупался самый необычный. Её коллекция могла поспорить даже с собранием редкостей Кристиана Робертса.

Филиус вздохнул, вспоминая последний визит к старинному другу. В тот день к Кристиану забежал внучек, до чего хорош, и как же похож на деда и отца! На деда меньше, разве что руками с красивыми длинными пальцами. Малыш мог бы стать чудесным пианистом в магловском мире или хирургом. В магическом же...

Впрочем, к чему гадать. Филиус и так понял уже, что перед ним юный зельевар. Даже прежде чем его отрекомендовал дед. Было у зельеваров что-то особенное во взгляде, в манере чуть заметно принюхиваться, пробовать любое блюдо или красивую печенюшку сначала кончиком языка, потом словно уходить в себя, пережёвывая первый кусочек. Постоянная работа над способностями.

Старика Принца даже жалко. Не то, чтобы Флитвик близко был с ним знаком, но короткий рассказ Кристиана вызвал малую толику сочувствия. Ненадолго, но факт. Сам дурак, конечно, этот Принц, но... Родня ведь.

Флитвик с трудом понимал, как можно отвернуться от родни. Нет, люди разные, но у гоблинов такое не случается. Практически. Может, потому, что каждый гоблин свято чтит свой долг перед родом, перед семьёй, перед потомками. Папа, вот, исключение, долг свой как-то иначе воспринял. И хорошо, что так. Чудеснее мамы он никого не смог бы найти. Уже почти семьдесят, а Эсмеральда Флитвик по-прежнему красавица. Что значит хороший климат, отсутствие суеты больших городов и полностью раскрытый магический потенциал! Папа ещё тоже молодцом, да у гоблинов и век чуть не поболе, чем у самых живучих волшебников. Восемьдесят — ещё не старость даже.

Филиус потянулся, размял затёкшие мышцы, подумал с завистью о брате, Кахлеморе Эреборе Флитвике, и о его ежедневных тренировках. Можно было, конечно, сменить форму на истинную — с тех пор, как Дамблдор числится гостем Мунго, такие метаморфозы могли остаться незамеченными. Позанимался бы. Выручай-комната могла и тренировочный зал в гоблинском стиле предоставить. Да только всегда существовала опасность, что кто-то из преподавателей захочет навестить Филиуса в самый неподходящий момент. Или вездесущих домовиков пришлют, а этому племени Филиус не доверял, донесут, не задумываясь.

А обратная трансформация в маленького смешного и безобидного декана Рэйвенкло довольно долго длится, не меньше трёх минут. И ощущения при этом очень близки к самым изощрённым пыткам. Особо впечатлительным дамам, маленьким детям и глубоко беременным лучше рядом не находиться. Да и для взрослых магов то ещё зрелище.

И что там одна тренировка?! Или даже десять в полгода. Братец Эри — как звали первенца Эсмеральды, Кахлемора Эребора Флитвика, почти все, включая отца в благодушном состоянии — всё равно оставался грозным противником для собственного близнеца, да и для других бойцов клана. На зимнем турнире противопоставить ему Филиус сможет мало что, побьёт его Эри, как пить дать побьёт. Хорошо, если декан Рэйвенкло продержится больше тех позорных прошлогодних сорока секунд. Только мама права, надо уже воспользоваться своей сильной стороной — способностями, недоступными гоблинам вообще и Эри в частности. И наплевать, что так нечестно. Филиус последние три года тренировал беспалочковую магию. Вот и удивит неприятно зазнавшегося брата.

Пусть Эри и ростом выше, и куда мощнее Филиуса даже в его истинном виде, зато декан Рэйвенкло и поизящней, и посимпатичней будет. И дамы засматриваются, нда. Только хочется ему не благородную гоблинскую красотку, а... вторую Эсмеральду! Он усмехнулся — дожил! Раньше таких мыслей что-то не наблюдалось. Размечтался некстати на старости лет! Это где же такие водятся, чтоб не побоялась дублёной зеленоватой кожи, клыков и когтей?