— Сказала... — Лео потупился. — Ну, что скоро от меня избавится, разозлилась ещё. Ну, я испугался, страшно было долго, всё братика вспоминал, помнишь, его Финни назвали, Сэльма сказала. Я думаю, он любил меня. — Леонард шмыгнул носом и быстро сменил тему, заговорив чуть громче: — А потом сам понял. Одиннадцать же, это она про школу. Ты ведь сводишь меня к Олливандеру за палочкой?
— Свожу, — Ингис похолодел, но постарался улыбнуться. Уже два года, как случай их в Запретном лесу свёл, а он всё тянет. Спасать надо парня. Зубы сами собой сжимались от бессильного гнева. Но говорил с мальчиком ровно: — Как получишь письмо, сразу и сходим.
— Это же ждать, — жалобно заглянул в глаза братишка. — Ингис, пожалуйста! Я уже много выучил.
— Что учил хоть? — Морн поставил мешок на скамью, принимаясь без магии развязывать завязки. Братишка расстроил: пацан подрос, но, казалось, ещё больше исхудал с лета.
На полках кухни было так пусто, что Морну стало не по себе. Хотелось прямо сейчас забрать парня в ковен и упасть перед Ноттом на колени. Вдруг возьмёт, не отвернётся от талантливого мальчишки.
— Заклинания учил. Ей помогал. Я понял, Инг, хочу быть целителем, хочу в Мунго работать или... Стану хорошим целителем, и меня возьмут в твой ковен.
— Лео...
— Дай палочку, покажу!
Леонард, сосредоточенно сопя, наколдовал повязку ему на колено. Потом изобразил весьма неплохо диагностические чары.
— У тебя свежий перелом на голени. Костерост пил?
— Пил, — улыбнулся Морн.
— Гадость страшная, — посочувствовал братец.
— А то! Так откуда такие мысли — ну, про целительство-то?
Леонард замялся, потом притащил книгу с чердака, где обустроил себе комнату с помощью старшего брата. Толстый потрёпанный фолиант "Тонкая наука для целителей, пользующих детей и подростков".
— А ещё я в Мунго был, — воскликнул возбуждённый Леонард.
Ингис залюбовался его улыбкой. И вдруг осознал, что так давно ускользало от его глаз.
Изящный и тонкокостный мальчик, гибкий и подвижный, совсем не походил на старшего брата. Иссиня-чёрные кудри небрежно убраны в хвост и явно давно не мыты. Слишком худой, а руки... Длинные красивые пальцы с обкусанными ногтями. На смуглом с разводами грязи лице из-под тёмных бровей на мир смотрели удивительно-синие, почти фиолетовые доверчивые глаза. Широкие скулы, аккуратный нос, волевой подбородок и изящно очерченные губы, которые сейчас кривились в возбуждённой и немного гордой улыбке. Породистый маленький маг!
Морн длинно выругался, мысленно, конечно, костеря всех причастных и себя самого, коротко выдохнул и горько усмехнулся. Загадок не осталось. Захотелось до одури, до дрожи в непроизвольно сжавшихся кулаках, взглянуть в лицо папаше этого восторженного ребёнка.
А ведь в школе Морн считал его порядочным магом, прекрасным целителем и весьма интересным собеседником. Уайнскотт всегда находил доброе слово для детей, совет и поддержку для более взрослых, и совершенно не скрываясь, благоволил к своему бывшему дому. Слизеринцы платили тем же, и отработки в Больничном крыле почитали едва ли не за праздник.
Поставить бы мальчишку перед ним и спросить: "За что, целитель Уайнскотт, сэр? Как так-то?".
— ... а потом я увидел, как колдуют над соседом в моей палате, — ворвался в его мысли голос брата. — И всё-всё запомнил. Стал тренироваться с карандашом, целитель Сметвик увидел, и показал пару заклинаний диагнос-ти-чес-ких. Вот! Я повторил сразу, и целитель сказал, что толк будет. А ты как думаешь?
— Ну, раз целитель Сметвик сказал, значит, так и есть, — покивал Ингис, мысленно помянув Мордреда. И как тут поспоришь, когда у мальца явно родовой дар проклюнулся, не иначе. — А как ты попал в Мунго, малыш? Как она оплатила?
— Котёл на себя опрокинул, — нехотя признался Лео, делая вид, что увлечён распаковкой продуктов. Он сноровисто расставлял на полке мешочки с крупой, сахаром и мукой, которые Морн увеличивал до обычного размера. — И я уже не малыш! Зелье удачи пытался сварить... Только не ругайся. Меня целитель уже и так изругал. И Она. Потом немного поголодали, было, но я не жалею!
— Зелье удачи, — неодобрительно фыркнул Морн. — Драть тебя некому, Леонард Ардо. Я уж не говорю, что не каждый мастер Зелий может сварить правильно это зелье. Ингредиенты-то откуда взял, гений? А?
Лео потупился. Но отмалчиваться не стал. Бросился обратно на свой чердак, и скоро выложил перед братом крупные осколки серебряного яйца оккамия.
— Всё, что осталось, — повинился он, опустив голову. — Нашёл в Запретном лесу, и я не вру. Часть удалось обменять на остальные ингредиенты... Немножко отняли. Я не всё с собой брал...
— Ты опять один был в Лютном? — тихо осведомился Ингис, отчего Лео вжал голову в плечи. — Леонард!
Мальчик подпрыгнул и зачастил:
— Больше не буду! Прости, прости, прости! Я, правда, только хотел немного удачи... найти отца. Прости...
Ингис переждал приступ ярости — как представил себе ребёнка среди шушеры Лютного, совсем одного, с чистейшим серебром в кармане.
"Немножко отобрали"!
Волосы дыбом вставали, так страшно стало за пацана. Сэльме на него наплевать. Деньги ей нужнее. А парень таким красавчиком растёт, в борделе за такого круглую сумму отвалят. Ингис мотнул головой и ещё больше разозлился, на себя, на Сэльму, на беспечного ребёнка.
— Пообещай... Впрочем, как хочешь. Можешь шастать, где вздумается, я тебе не указ.
Теперь глаза братишки наполнились слезами. Леонард надулся, бросился опять разносить увеличенные магией мешочки по местам, шмыгал носом, вытирал его рукавом слишком большой, болтающейся на нём рубахи. Ингис перехватил его, несмотря на сопротивление, прижал к себе, легко вздёрнув вверх. Сдавил в объятиях тощее тело крепко-крепко.
— Малыш, я очень тебя люблю, мне просто очень страшно, что ты лезешь один в опасные места. Запретный лес, Лютный... Я поседею из-за тебя раньше, чем женюсь!
— Запретный вокруг, — шмыгнул носом братишка. — Как по нему не ходить? С оборотнями я дружу. С одним, ну ты знаешь. Нас даже кентавры не трогают, акромантулов я сам обхожу, помню, как ты учил. В полнолуние не гуляю.
— Дружит он! — проворчал Морн. — Хороша компания!
— Дикки хороший, — с жаром возразил Лео. — Он столько всего знает про лес. Меньше, чем ты, конечно...
— Конечно.
Помирившись, сели обедать. Мясо в котелке было ещё тёплым, а пирог от Марты исходил дивным ароматом. Всего пара кусков, но больше на простую охоту не возьмёшь, не вызвав подозрений. О брате, который с матерью живёт за окраиной Хогсмида, в глубине Запретного леса, но в довольно спокойной его части, в ковене не знали. И пусть так и остаётся дальше до нужного времени.
Ингис почти не ел, только делал вид. Умилённо смотрел, как старается не спешить мальчишка. Волкодаву досталась кость. Пёс довольно заурчал, устроился в углу комнаты.
— Скорлупу заберу, — непререкаемым голосом тихо сказал Морн. — Продам и пришлю тебе галеоны. Постарайся тратить понемногу, растянуть до следующего раза. Приду весной, — это он на всякий случай сказал, чтоб Сэльма, если Лео сболтнёт, не торопилась "избавляться" от ненужного больше ребёнка.
— Кнафами прифли, — Лео проглотил кусок пирога, почти не прожевав. — Кнатами и сиклями.
— Сова мешок не дотащит, — усмехнулся Ингис. Малыш прав, галеоны мать найдёт и отберёт. Чутьё у неё на золото, как у лепрекона. Или это наследство от бабушки-вейлы?
— А ты частями, — сверкнул глазами повеселевший мальчишка. — В Хогсмид мне нельзя. Но мать разрешает камином перемещаться в Старлоу, это в Элгине. Конечно, не Косая Аллея...
— Не Косая Аллея! — фыркнул Морн. В Старлоу он иногда бывал, мирный магический квартал, никакого тебе Лютного. И народу значительно меньше. Правда, и барьера в магловский город нет, только камином пройти можно. Но главной достопримечательностью Старлоу для Ингиса была маленькая фигурка брата, появляющегося из общественного камина почти каждое воскресенье. Иногда удавалось вырваться, чтобы присмотреть за ним, не афишируя своего присутствия. — Хорошее место, не кривись. Летучего пороха должно до весны хватить. А с деньгами посмотрим.
— Там палочек не продают.
— А тебе и нельзя пока. Выше нос, я же сказал, что свожу тебя к Олливандеру. А сейчас доедай и пойдём подарок смотреть.
— Подарок?! — ахнул Лео. — Я думал всё это...
— Всё это — просто еда. А у тебя день рождения.
Метлу Леонард принял без улыбки. Гладил дрожащими пальцами древко, голову склонил низко-низко, словно решил заодно вылизать гладкую поверхность до блеска.
— Проверять будешь?
Леонард вскинул голову, в глазах опять слёзы. Ну что за мальчишка?! Тряхнул головой в знак согласия и взлетел на древко, словно на коня, сразу взмывая ввысь. Ингис задрал голову, следя за полётом — красиво летает, шельмец! Быть ему ловцом или охотником в школе.
На метлу Ингис копил давно, знал, как мальчишка страдает о прошлой — никудышном Чистомёте Сэльмы, настолько древнем, что вся рукоятка была проедена жучками и покрыта трещинами, а прутья держались на честном слове. Сломаться окончательно она не успела. Два года будет, как мать утопила её в болоте, увидев, как старая чертовка сбросила Леонарда с приличной высоты, протащив зигзагами чуть не по всему Запретному лесу. Свихнулась от старости старая метёлка.
Мать Ингис не понимал во многом, но тут одобрил: такое — либо сжечь, либо так. Лео чудом не переломал ног и не испугался насмерть. Только в глазах поселилась тоска. Мальчишка уже тогда прекрасно осознавал, что о новой метле можно и не мечтать.
Теперь вот ликует, и не дождёшься его, наверное, до темноты. Ингис пошёл к крыльцу, достал из рюкзака книгу и уселся на ступеньку почитать, пока светло. Пожалуй, и ночевать останется, если Сэльма сегодня не вернётся.
Леонард спустился на бренную землю почти через два часа. Явно устал, но держался молодцом. Молча принял из рук брата полироль со щётками, уселся на ступеньку и принялся чистить красавицу с таким усердием, словно та успела изрядно испачкаться после первого же полёта. За собой бы так следил, чудо чумазое. А ведь в Хог он пойдёт вместе с Шани...
— Хорош, — спустя время сказал Ингис, потягиваясь. — Отнеси метлу в комнату, будем ужин готовить.
— Останешься? — ровно спросил мальчик, аккуратно убирая щётки, тряпки и флакон с полиролью в кожаный мешочек. Подхватил метлу и только тогда настороженно с затаённой надеждой взглянул на брата.
— Переночую, — кивнул Морн. — Утром уйду рано, ты ещё спать будешь.
— Не буду! — буркнул Лео. — А что на ужин? Я быстро!
Он умчался на чердак, а Ингис вошёл в комнату и оглядел увеличенные мешочки снеди, что принёс. Надо было приготовить что-то попроще. Травить ребёнка не хотелось, а повар из Ингиса был так себе.
Лео скатился вниз и сразу предложил:
— Давай курицу запечём с рисом и травами! Я умею.
— Раз умеешь, командуй, — кивнул Ингис, заслужив очередную восторженную улыбку.
Позже, когда поглощали безумно вкусную курицу — мальчишка оказался гениальным поваром, кто бы подумал — Морн деловито предупредил:
— После ужина я тебя искупаю, — усмехнулся на недовольную рожицу брата и добавил: — а то непонятно, мальчик передо мной или оборотень из стаи.
— Не оборотень, — недовольно буркнул Лео. — Воду таскать... Ледяную.
— Я нагрею, — ласково улыбнулся Ингис.
И пообещал себе в ближайшую же субботу наведаться в Хогвартс. Раз мальчишка мечтает найти отца — будет ему отец. А в крайнем случае, упадёт на колени перед лордом-драконом. Раз Сэльма хочет избавиться от очередного отпрыска, так тому и быть.
* * *
Уйти утром Морн не успел, только вышли с братом на заснеженный двор, как волкодав забеспокоился. Ингис подозревал, что Лео всю ночь не спал, его караулил. Слишком уж сонным тот выглядел, встречая его с готовым завтраком. Но сейчас мальчишка оживился, испуганно оглянулся на брата.
— Мать.
В частоколе, которым был обнесён двор, заскрипела калитка, проявляясь. Сэльма вошла слишком медленно, всё такая же красивая и холодная. На ней была зимняя мантия, подбитая мехом, дорогая, почти новая. Она скрывала фигуру, но Морн мурашки ощутил на загривке.
— Опять? — вырвалось у него вместо приветствия.
— А, это ты, — Сэльма устало дошла до крыльца и опустилась на ступеньку. Теперь живот был виден хорошо. Никак роды скоро, а Лео даже не сказал ничего. — Эй ты, марш на кухню, кофе мне сделай. Ты ведь принёс матери кофе, первенец?
Последнее слово она сказала таким презрительным тоном, что Ингиса передёрнуло.
— Принёс, — ответил сквозь зубы.
Лео уже умчался в дом, он всегда пытался ей угодить. И Морн решился:
— Парню одиннадцать. Скоро письмо из Хогвартса придёт.
— Не твоя забота, — холодно ответила Сэльма, одарив быстрым взглядом из-под ресниц. — Когда уже забудешь сюда дорогу?
— До весны не жди, — Ингис поднялся. — Этого тоже отдашь?
Он без стеснения кивнул на её живот. Сэльма всегда так делала, рожала невесть от кого, и отдавала детей. Только Лео почему-то задержался. Ингис пытался узнать, где остальные, только так ему и сказали. Мать лишь рассмеялась в лицо, а потом так зло посмотрела, что Ингис передумал задавать вопросы.
— Заматерел, я смотрю, — вместо ответа проговорила Сэльма, разглядывая его насмешливо. — Красавец. Как все вы. Кроме одной.
— Сэльма...
— Молчи. Мне надо карточку паршивца сделать. Поможешь?
— Колдографию? — От нехороших предчувствий стало неуютно под взглядом светлых глаз. — Зачем тебе его колдография?
— Какой суровый сынок, — фыркнула Сэльма. — Просто дай два галеона. Сама свожу в Эглис.
Мысли крутились в голове со страшной скоростью. Колдография красивого мальчика! Неужели он прав? Для борделя? Морн холодно улыбнулся:
— В воскресенье пришлю совой. С собой нет.
— В понедельник, — быстро поправила Сэльма. — В воскресенье не надо, паршивец без меня и потратить может.
— Его зовут Леонард!
И снова насмешливый взгляд:
— Сама удивляюсь, как имя на ум пришло. Ну, что встал, иди, куда шёл. Мне отдохнуть надо. Хотя, постой! Ты чего приходил?
Она уже тяжело поднялась со ступеньки и направилась в дом, но оглянулась, держась за дверь, и посмотрела с подозрением.
— Поздравил Лео с днём рождения. Продуктов принёс.
— Лучше бы деньгами, — не прощаясь, Сэльма зашла в дом, захлопнув за собой дверь.
Ингис постоял ещё, вдыхая морозный воздух. Глядя на едва освещённые окна, чувствовал, как переполняет его предвкушение и весёлая злость. Провернуть задуманное следовало как можно скорее. Пожалуй, пошлёт Уайнскотту сову нынче вечером, если охота будет удачной.
* * *
Едва он покинул двор, калитка исчезла в зачарованном частоколе, через который и оборотню не пробраться. А из ближних кустов выбралась тень и потрусила к нему, бесшумно перебирая лапами и почти не оставляя следов в пушистом снегу. Утренние сумерки вот-вот сменятся тусклым зимним утром. Морн приласкал фамильяра, проверил на поясе нож и сжал волшебную палочку в левой руке.
