Запретив себе думать, что это лишь отговорки, он едва не сбил человека, стоящего за ним в очереди, когда рванул наружу.
— Извините, профессор! — крикнул этот человек, но Флитвик не обернулся.
Замерев посреди улицы, не замечая удивлённых магов, огибающих его с двух сторон, он вспомнил, что может аппарировать. Тот номер, он же там был, всё легко. И ключ он всё ещё сжимал в руке — ключ, снимающий антиаппарационный барьер для оплатившего номер. Да, появится, испугает, утешит. Решено.
Аппарировал удачно. В комнате был полумрак, Аманда стояла у окна и резко развернулась на звук. Всё ещё одетая, к счастью.
Не разговаривать, голос может разрушить всё представление.
Глядя ей в глаза, пусть даже снизу вверх, он стал медленно приближаться, небрежно сбросив на пол зимнюю мантию со всеми амулетами. Глаза у Аманды расширились, она выпрямилась как струна. Уже боится? А трансформация уже началась. Даже Круцио милосерднее по сравнению с ней, но боль он почти не воспринимал, только страшное, изматывающее желание схватить её, швырнуть на кровать и поставить свою метку, наконец.
А он только смотрел, чувствуя, как выворачиваются кости, сводит челюсть, трещит по швам череп и болезненно увеличивается возбуждённая плоть. Его ошибка, нужно было решить эту проблему до перевоплощения. Теперь уже было поздно.
Аманда, от которой он не отводил помутневшего взгляда, вдруг сама шагнула вперёд, глупая девчонка. Тонкие руки обвили шею и глаза её оказались близко-близко.
— Сволочь ты, Филиус! Или как тебя по-настоящему? — спросила она почему-то зло и шёпотом. А телом уже прижималась так крепко, что даже если бы мог, не стал отрывать.
— Хартерион Филиус Браншретер-Флитвик, — грубый голос заставил её расширить глаза. И обнять его за талию ногами. Мордредова обезьянка!
— Хартерион... — вкрадчиво произнесла она, ёрзая по нему самым искушающим образом. И волосы расплела, чертовка! — Мы будем долго стоять, или покажешь, наконец, что там не так с межрасовым сексом?
— Остановиться не смогу, — прорычал он, обретя способность говорить, а не только пускать слюни, фигурально выражаясь. — Если ты девственница, получишь метку на самое нежное место и навсегда станешь моей.
Да, лукавил, выворачивая всё наоборот. Выдавая желаемое за действительное.
— Испугал! — Она фыркнула и укусила за чувствительную мочку. Это была большая ошибка. Он даже не понял, как оказался на кровати, нависая над ней, как сорвал с неё все тряпки — с острыми когтями было не сложно. И стало уже всё равно, конец ему и всем мечтам, или будет шанс на счастье.
Она оказалась девственницей, и Филиус с интересом рассматривал метки, отдыхая от бурного то ли примирения, то ли сражения. Но в одном папа прав — совершенно незабываемо. Аманда смотрела на него с довольной кошачьей улыбкой, стараясь не смущаться. Протянула руку, разглаживая складку у него на лбу.
— Всё? Теперь твоя? — спросила с непонятным выражением.
— Я твой, — признался Флитвик. К чему теперь врать? Но и говорить всей правды не стал. Не имел права её ограничивать и знал, на что шёл. — Не думай об этом, я преувеличил нарочно, прости. Можем забыть и вернуть прежние отношения.
— Что означают эти метки? — потребовала она сердито. А ведь только что всё было хорошо.
— Ладно, не будем забывать. Согласен встречаться, когда ты пожелаешь, если это будет не в ущерб занятиям в Хогвартсе.
— Что означают метки? — терпеливо повторила она вопрос.
— Хочешь замуж? — сдался он. — Я зануда и большую часть года провожу в школе.
— Мне ещё никто так не предлагал руку и сердце, — фыркнула она. — И что они означают?
Он рассмеялся и легко посадил её сверху на себя.
— Ты не сдаёшься, Аманда?
— Филиус!
— Секреты гоблинов только для самих гоблинов, — проговорил он и поспешно добавил, увидев гневный взгляд: — И для их родных. А ты не дала согласия.
— Да я согласна! Это ты придумал эту проверку! Ну, теперь скажешь?
— И мы продолжим? — осторожно спросил он. — До утра ведь оплачено.
— Их пять! — Аманда сдвинула брови. — На плече, на груди, на ключице, на бедре и под коленом. И они означают?..
— Что мужчина-гоблин, имевший близость с девственницей-человеком — законом не порицается, но от физиологии никуда не деться — становится не способным иметь связь ни с одной другой женщиной больше никогда. Если вы довольны, мисс Стэнфилд, моргните.
— Почему?
— Потому что эти метки — часть брачного ритуала. Клятва быть только твоим и ничьим больше.
— Ох, — удивилась его девочка. — А не легче было бы удержаться и не кусаться?
— Аманда, ты меня убиваешь. Не шевелись хотя бы. Нет, удержаться невозможно. Слишком... лакомый кусочек.
Широкая улыбка была ему наградой. А потом и всё остальное. И он даже не хотел представлять, как она после всего этого смогла быть бодрой, весёлой и даже отправиться к Лестрейнджам на бал.
Сам Флитвик вернулся в Хогвартс вымотанный, казалось, до последней капли. Пришёл в себя окончательно только вечером, проспав весь день, после чего занялся сборами. Завтра домой, и, если получится, то сразу с Амандой. И лучше без всяких если.
А потом прилетела незнакомая сова, скидывая письмо в красном конверте. Громовещатель открылся, и Флитвик с усмешкой принялся слушать нежный голос Аманды:
"Такие дела, привет, мой страшилка. Родители сказали, что ждут тебя завтра на обед. Я предупредила, что сразу после него отправлюсь к тебе на родину. Намекнула, что ты не совсем такой, чтоб не очень волновались. По-моему, зря. Меня посадили под домашний арест до твоего прибытия. Если есть ещё особые указания, то пришли своей совой. Это письмо отправил брат, а громовещатель — единственное, что нельзя прочесть при желании кому-то, кроме адресата. Так что отправь свою сову. На балу было скучно без тебя. Я едва не заснула после очередного танца. Линда мне дала укрепляющего, но сейчас клюю носом. Межрасовый секс — это сила. И мне всё равно, что ты полукровка. Ну, я к тому, что в твоем клане, наверное, чистокровные гоблины покруче выглядят. Но ты не волнуйся. Ты лучший. Люблю тебя. Ах да — маме цветы, папе артефактное оружие, братьям по шее. Всё, больше нет времени, Пока, целую! Я тоже хочу поставить метки. Это не запрещено?".
— Нет, — хмыкнул он. — Не запрещено. У мамы получилось. А за страшилку кто-то ответит.
Банди сегодня устал, отнёс родным письмо и вернулся с кучей конвертов. Все ждали его с невестой. Теперь непонятно, удастся ли не разочаровать их.
Письмо он написал. Недовольный Банди, узнав кому письмо, взбодрился и ласково потрепал Филиуса крылом, мол, наконец-то. Цветы он одолжил в теплице, а заговорённый кинжал гоблинской стали изъял из своей коллекции. Осталось совсем немного подождать, и, возможно, получится стать респектабельным женатым человеком. Или женатым гоблином — в общем, смотря в каком мире.
Филиус с трудом отогнал сладостные воспоминания о лучших сутках в своей жизни и с тоской посмотрел на безрадостное отражение. К чему вообще наводить красоту, что в принципе нереально, причёсываться и любоваться в зеркало, если как честному полугоблину, ему всё равно придётся показать свою сущность семье Аманды? И если они впадут в бешенство, придётся просто её выкрасть. Сражаться против родни своей девочки недостойно воина и мужчины.
Флитвик хихикнул тоненьким голосом и решительно подошёл к камину. Аманда страстно уверяла, что у них крепкие нервы, но он не повёлся, хоть и сделал вид, что ей верит. Ничего, портключ у него в ухе в виде серьги, надетой отцом в нежном возрасте пяти лет обоим сыновьям. Портключ домой, лет двадцать назад перенастроенный на его собственное жилище. Главное — успеть коснуться Аманды хоть когтем. Насчёт выкрасть, это была отнюдь не шутка. И он честно предупредил об этом невесту. Время, как известно, лечит и позволяет свыкнуться со многими вещами. Вот и её родичам он даст эти две недели, что проведёт их дочь на его родине.
Во всяком случае, он очень надеялся, что удастся помириться. Для чего, возможно напрасно, он пригласил на встречу с родными Робертса. Директор Хогвартса давно заслужил его уважение, и по решению Флитвика, будет правильно, если он узнает про сущность одного из деканов. А, кроме того, в случае удачи, он как никто другой имеет шансы убедить Стэнфилдов принять зятя таким, какой есть. Если же удача отвернётся, и Робертс решит уволить профессора Флитвика — так тому и быть. Филиус, разумеется, расстроится, но примет это, как должное.
Вернётся домой, будет учить племянника, растить своих детей, наслаждаться семейным счастьем с красивейшей из земных женщин и выводить новые сорта черешни и азалий. Да будет так!
Камин загудел зелёным пламенем и выплюнул его в прихожую дома Стэнфилдов. Его ждали с обнажёнными и взятыми боевым хватом палочками. А вот Аманды видно не было. И это наполнило сердце полугоблина разочарованием.
— Здравствуйте, профессор, — брат Аманды, Чарли, его бывший ученик, нерешительно улыбнулся. А вот отец невесты смотрел хмуро и недоверчиво.
Двух боевиков, стоящих рядом со Стэнфилдом, Филиус не ожидал увидеть, но и это было решаемо. Мать и младший братишка Аманды стояли чуть в стороне. И если пацан выглядел, как обычный любопытный подросток, не выказывая никакого предубеждения, то женщина явно волновалась, комкая в руке краешек шали.
Единственным невозмутимым человеком из присутствующих был Антуан Робертс, стоявший возле старинного комода, скрестив руки на груди. Правильно, он достаточно хорошо знал профессора, чтобы не сомневаться в его порядочности. Это внушало надежду на благоприятный исход.
— Добрый день, джентльмены и леди, — добродушно поздоровался Филиус. — Могу я узнать, где Аманда?
— Прихорашивается, — смешливо ответил ему мальчишка, заработав от отца грозный взгляд.
— Сэр, — несколько неловко поинтересовался Чарли, покосившись на отца. — Это правда, что вы сделали предложение моей сестре, и она согласилась?
— Абсолютная правда.
— Вообще-то порядочные люди предварительно оповещают родителей о таких вещах, — взгляд старшего Стэнфилда был тяжёлым и хмурым.
— Обстоятельства не позволили, — сокрушённо ответил Флитвик. — Именно поэтому я здесь, просить вас благословить наш брак. Я могу рассчитывать, что все здесь присутствующие имеют отношение к вашей семье? Я не говорю про профессора Робертса, так как сам настоял на его присутствии.
Оба боевика скривились, поглядели на главу дома и по его знаку вышли из комнаты и, надо полагать, из дома невесты.
Только после этого Филиус вынул подарки из воздуха — ну да, не удержался от фокусов — и с поклоном попросил их принять.
Миссис Стэнфилд была явно польщена, получив красивый букет, а её муж не знал, как относиться к подарку, судя по его растерянности.
— Прошу к столу, — словно нехотя произнёс он. — Всяческие демонстрации, обещанные дочкой, можно оставить на потом. Вы не против, сэр?
— Наоборот, очень рад, — заверил Флитвик, ощутивший нешуточный голод.
Это рядом с Амандой он мог позволить себе сколько угодно волноваться и терять аппетит — даже не зазорно по меркам родного племени. А вот перед хорошей дракой его охватывал весёлый кураж. Правда, драться он не собирался, лишь защищаться. Но стоило подкрепиться в любом случае, чтобы истинная форма, будучи в несколько раз крупнее, не стала отвлекать позывами пустого желудка.
Впрочем, такое начало скорее говорило о том, что драки всё же удастся избежать. И подарки приняли; Стэнфилд явно с интересом поглядывал на свёрток, лежащий на каминной полке.
Аманда выпорхнула из неприметной двери, когда он уже собрался занять место за столом. По её виду он сразу понял, что та всем довольна и едва удержалась, чтобы не броситься к нему на шею. Пусть это было не так просто выполнить, когда он в таком виде.
Филиус сдерживать себя не стал, шагнул к невесте и крепко взял её за руку, подводя к столу. Аманда покорно устроилась рядом, одарила сияющим взглядом и строго оглядела родных. Филиус внутренне развеселился, увидев, как смутились её отец и старший брат, а мать ответила ласковым и гордым за дочку взглядом.
Основные блюда все ели молча, но когда подали кофе и десерт, отец Аманды в упор посмотрел на Флитвика:
— Я так понимаю, что вы лишаете нашу дочь возможности сыграть свадьбу в ковене?
— Если таково ваше решение, то я готов примириться, — обтекаемо ответил Флитвик. — Однако если хотите знать моё мнение, то был бы рад устроить свадьбу здесь, в кругу семьи, когда мы вернёмся с моей родины.
— Которая неизвестно где, и мы даже представить не сможем, как живёт наша девочка?
— Почему же, — ответил Флитвик, готовый к подобному вопросу. — Если глава клана позволит, вы все принесёте клятву неразглашения и побываете там.
— Глава клана, — Стэнфилд прищурился. — Вы рассчитываете, что он может позволить нам посетить скрытое от всех людей поселение?
— Мой отец мудр и справедлив, — кивнул Филиус, пряча улыбку — семью удалось удивить в самом хорошем смысле. Лишь профессор Робертс отнёсся к новости спокойно, едва приметно усмехнувшись. Похоже, новый директор Хогвартса от души наслаждался непростой ситуацией. Это радовало. — Кроме того, моя мать — чистокровная волшебница, очень меня любит и имеет бесспорное влияние на отца.
Повторный шок семьи было видеть странно, не могли же они не знать, что он полукровка. Ну, или полугоблин. Робертс, благодарение небу, незаметно ему подмигнул. Оставалось вопросом, будет ли он так лоялен после трансформации жениха.
— Будет ли ваша семья добра к нашей девочке? — продолжил допрос отец Аманды, придя в себя.
— Более чем, — безапелляционно ответил Флитвик. — Я отправил им послание не далее как вчера. И вечером получил тридцать писем с поздравлениями, включая письма от отца, матери и брата. Все с большим нетерпением и радостью ждут нашего приезда.
— В вашем клане двадцать восемь семей?
— Я этого не говорил, — хитро улыбнулся Флитвик.
— Можно и мне спросить вас, сэр? — мать Аманды уже не скрывала своего хорошего расположения. — Я вижу, что моя дочь счастлива. Вы её любите?
— Больше жизни, — лаконично ответил Филиус, без улыбки посмотрев на мать своего сокровища. Правду ответить было не сложно. Метки не просто так ставятся, тут даже не любовь, а нечто большее наступает. Наследие отца, впрочем, не слишком его расстроило. Он этого ждал. Конечно, было бы грустно, если бы Аманда не согласилась выйти за него замуж, но этого уже не случилось. И да, умереть за неё он мог бы однозначно. Но теперь-то уже точно хотелось прожить подольше.
— Хорошо, — мистер Стэнфилд поднялся, и за ним встали его сыновья. — Мы готовы увидеть то, на что так непонятно намекала нам Аманда. Если это что-то опасное, то, возможно, Мэтти следует выйти...
— Папа! — возмутился ребёнок.
— Просто приготовьте успокоительное, — посоветовал Флитвик, с сомнением взглянув на хозяйку. — Для всех.
— Я принесла, — впервые подала голос Аманда и выставила на стол несколько флаконов.
— Клятву? — не слишком довольно спросил её отец.
