— И когда артель со штуцеров перешла на изготовление пулемётов? — спросил он. — Или на охоту теперь ходят с этим? Следующий этап, как я понимаю, шрапнелью по кабанам из пушки? Ведь было же всё нормально. Вот на кой хрен лезть не в своё дело? Знайте, меня эти ваши выверты когда-нибудь подведут под монастырь. Я даже не смогу перечислить все статьи Закона, которые вы нарушили только за этот день.
— Как можно запретить изыскания? — не претендуя на эмоции, равнодушно, словно размышляя о неоспоримых вещах, произнёс я вслух.
— Конечно, никак, — так же спокойно ответил товарищ Сергей, давая понять, что все возмущения произнесены и что сделано, то сделано.
— Вот и я так же говорю. Профессия оружейника подразумевает под собой не просто слесарничество и инженерное дело, а ещё фантазию. Что же касается пулемёта, были мысли заняться поставками в Красную Армию и в ваш ФБР. Образцы, так сказать, обкатывались задолго до нашей встречи. Даже коротенький кинофильм снят, можно посмотреть.
— Кино? Чёрт с вами, вы у нас на особом положении. Идёмте, посмотрим кинофильм.
На экране возник солдат в реплике формы Красной армии, но в амуниции далёкой от Устава. Создавалось впечатление, что военным консультантом выступал старый белогвардеец, эмигрировавший так давно, что позабыл всё на свете. Изменённая каска в пятнистом чехле, вместо обмоток ботинки с высоким голенищем, вместо галифе брюки как у морского пехотинца, на закрывающей всю грудь гимнастёрке толстая безрукавка, петлицы рядового бойца и тут же угольник на рукаве как у младшего лейтенанта. Чуждо смотрелась пистолетная кобура на ноге с оружием, напоминающим ТТ или Colt М1911. Изображение стало уменьшаться, словно камера поползла назад, а на обзоре предстал расстеленный на песке брезент и стоящий на сошках маленький пулемёт. Солдат заговорил, а по низу кадра появился текст:
'Когда вы сидите на трибуне стадиона и смотрите на состязание бегунов, расстояние в четверть мили кажется вам сущей чепухой'. В этот момент на экране возник Берлинский Олимпийский стадион 'Олимпияштадион' и бегущие спортсмены.
'Но бежать по открытой местности в полной выкладке под палящими лучами солнца, — солдат схватил пулемёт и побежал — или под проливным дождём, — картинка поменялась, и солдат оказался в степи, громыхал гром и дождь лил как из ведра — или не дай бог по снегу'.
Возникла лесостепь, глубокие сугробы, а солдат продолжал бежать, правда, теперь на нём был маскировочный халат, а лицо закрывала маска противогаза.
'И преодолеть при этом несколько спусков и подъёмов', — солдат поднялся на холм, а спускался уже при другой погоде, без зимнего халата и похоже весной.
'Прежде чем добежать до траншеи с противником, не ожидая от него ничего хорошего, — возле бегущего солдата возникли трассеры от пуль, взрывы, дым, огонь и даже колючая проволока — довольно трудно'.
Камера будто воспарила вверх, показывая общий план, и вновь устремилась к герою. Выбрав момент, он спрыгнул в траншею и двумя длинными очередями влево и вправо 'очистил' её от противника. Причём форма и каски вражеских солдат были очень похожи на амуницию военнослужащих Кайзеровских войск. Падали 'убитые' манекены реалистично, даже слишком правдоподобно.
'Я бы сказал, чертовски трудно', — произнёс он, когда рухнул последний солдат противника.
На экране появилась траншея с десятиметровой высоты, и весь ратный труд бойца был виден как на ладони.
'Поэтому только цифры и факты. Одиннадцать с половиной фунтов вес без боезапаса и шестнадцать с половиной с лентой в сто пятьдесят патронов в нейлоновом коробе. Не боится пыли, — пулемёт был словно вывалян в муке и продолжал стрелять — не страшна грязь и вода, — пулемёт бросили в лужу и, достав оттуда, продолжили стрельбу — не страшен холод'. Солдат вёл огонь, лёжа в снежном сугробе. В самом конце ролика из установленного на треножный станок пулемёта, он расстрелял две соединённые ленты по ростовым мишеням, причём картина охватывала всё поле и возникла стрелочка, указывающая расстояние до целей: четверть мили. После чего солдат встал и доложил: 'Триста выстрелов и ни единой осечки. Ладный пулемёт (поднял вверх большой палец)'.
— Впечатляет, — произнёс товарищ Сергей. — Киноплёнку забрать можно?
— Конечно. Заметьте, пистолетный патрон 7,62х25. Легче всех известных пулемётов, минимум фрезерованных деталей, сварка, штамповка, заклёпки. Сплошная экономия. Всего сто пятьдесят долларов в производстве. Гораздо дешевле 'Томпсона'. Готов поставить станки и материалы для опытного производства всего цикла, начиная со ствола и заканчивая прикладом.
— Это всё интересно, только я не понял, сколько в наших килограммах?
— Пять килограмм триста грамм вес изделия и семь килограмм шестьсот тридцать грамм соответственно с боезапасом.
— Весьма приемлемо, но почти в полтора раза тяжелее СВТ-40, — произнёс первые слова критики товарищ Сергей, — и сопоставим с пехотным пулемётом Дегтярёва, если у того убрать сошки и дисковый магазин. К слову, полноценный пулемёт ДП, пуля, выпущенная из которого прошьёт мешок с песком, отпускают по 1200 рублей за единицу и 150 долларов для оружия, где тот же мешок непреодолимая преграда ни такая и низкая цена.
— У каждого оружия свои задачи.
— Не спорю. Вот только выдержит ли пулемётчик на поле боя без второго номера?
— Выдержит. В этом вся суть подобного пулемёта. Есть вариант подачи боепитания прямо из ранца с использованием рассыпной ленты на шестьсот патронов. Этот сюжет ещё не снят, да и изобретение не запатентовано.
— Ясно, — коротко сказал товарищ Сергей, что даже не требовалось добавить 'мы вам перезвоним'.
* * *
Ближе к одиннадцати прибыли двое молодых парней лет по восемнадцать-двадцать похожие как близнецы. Соль и Сахар, — представились они. Одеты парни были по-казённому и скромно: в коротких, как у школьников курточках, в белых рубашках, широких брюках с ботинками из грубой кожи и в твидовых кепках коппола. В руках у каждого было по фибровому чемоданчику со стальными уголками. Юля находилась в отъезде, так что обошлись без напитков, да и кроме кока-колы им и предложить было нечего. Я не знаю, есть ли ограничения реализации алкоголя по возрасту в Ленинграде, но им я бы и пиво не продал. Лица хоть и юношеские, но какие-то больно дерзкие.
— Парни, ко мне обращаться шеф, мистер Борисов или товарищ директор. Кто я такой, думаю, вас посвятили. Для начала, следует переодеться, а то вы на фоне остальных сотрудников выглядите слишком чужеродно. В столовую в таком виде вас не пустят. Во флигелях детская клиника и санаторный корпус. Нахождение там исключительно в скрабах либо в белых халатах и сменной обуви. Товарищ Сергей просил ввести вас в штат и единственные свободные должности, это детский инструктор по лётной подготовке и сэйлингу.
— Дети авиаторы? У вас есть самолёт? Что, серьёзно? Сэйлинг это кто? — посыпались вопросы.
— Отвечаю по порядку. В этом году создан авиационный и кружок парусного спорта для детей, проходящих лечение в санатории. Они смотрят кино и мультфильмы про то, как летать на самолётах или ходить под парусами. Простые видео курсы из разных стран, переведённые на русский язык. Порядок подготовки, назначение приборов, руля, рычагов, из каких деталей состоит аэроплан или яхта, и так далее: вяжут разные узлы, примеряют амуницию, сидят за тренажёрами. Кто хочет, берёт брошюры и вникает досконально. И да, у нас есть два самолёта. Один в ящиках возле конюшен, а второй на берегу Коккорево. Там яхт-клуб строится и помимо яхт будет гидросамолёт. Планировали с середины мая катать детишек над Ладогой и по озеру.
— Это ещё зачем? — спросил Сахар.
— Болея, дети приобретают эмоциональные расстройства, подавленность, тревожность, ухудшается моторика, страдает память, а новые радостные ощущения хорошо помогают их преодолеть. Итак, что решили?
— Нам всё равно, кем числиться, — ответил за двоих Соль.
— Я сейчас позвоню Ершову, и он заведёт на вас карточки. Канистру бензина и лейку возьмёте в гараже, туда же загоните вашу машину, которая оставлена у парадной. Вопросы есть?
— Есть вопросы. Нам приказали забрать пулемёт и ящики.
— Какой пулемёт?
Сахар и Соль переглянулись и не нашли что сказать.
— Товарищ Сергей наверно неправильно меня понял. Я дам вам посмотреть, возможно, пострелять, если у вас есть патроны. Но просто так отдать? Нет, пулемёта я вам не дам. Я продаю, если вы до сих пор не уяснили.
— А мы тут порядок охраняем, мистер, — сказал Соль, произнеся последнее слова с явным негативом.
— Так, ребятки, идите ка оформляйтесь. В регистратуре спросите, как пройти к Ершову.
Деловые больно. Даже у статуи Свободы , подаренной французами американскому народу, есть хозяин.
На обед баба Маша сварила обалденный рассольник и приготовила тушёную говядину с черносливом и перловой кашей. В столовой существовало два основных и внеплановое меню. Одно для персонала клиники, другое диетическое, для деток из санатория. В принципе, заказывать можно было и то и другое, но для этого стоило заранее подавать заявку. Особой популярностью пользовались соки из апельсинового концентрата, манго и томатный — разливаемые из огромных колб. Для детей в меню были и яблочные, и сливовые, и морковные, и всякие комбинированные, но я предпочитал фруктовый кисель либо компот. Любили котлеты, голубцы и майонез, а мне нравились тефтели и сметана. Что касалось лично меня, то я отдавал предпочтение диетическому столу. Внеплановое третье меню появлялось по необходимости (готовили для строителей или командированных). В их термосы попадало то, что пользовалось меньшей популярностью среди персонала, но от этого еда хуже не становилась и они в отличие от остальных могли заказать шашлыки для самостоятельного приготовления, куру гриль или то, отчего у диетологов начиналась изжога от одного только названия. Ведь издавна известно, что полезное редко бывает вкусным и наоборот. Всё, что оставалось от суточного набора, разрешалось забрать с собой бабе Маше и двум её 'поварятам' (такие же тёти, только чуть меньше объёмом). Изначально были большие сумки, а потом, как-то стало получаться так, что и не несли практически ничего. Во-первых, выдавался еженедельный продуктовый паёк; во-вторых, повара настолько набили руку, что излишков практически не оставалось; а в-третьих, когда не запрещалось, пропадал этот дух воровства, где на работе нужно было унести хотя бы гвоздь. Ещё в гараж дополнительно относили 'кость' для премирования сторожевого пса. Так что в пищевом секторе намечалась полнейшая гармония и сотрудники были довольны. Исключение составляли наши сторожа. В ночное дежурство им полагался кофе (от которого всегда отказывались), чай и бутерброды. Вот эти бутерброды по завершении дежурства они постоянно забирали домой. Объяснений я этому не находил, но стоило прекратить выдачу хлеба с маслом, деды тут же зароптали: отдай положенное. Кроме совсем экзотических фруктов и не сезонных овощей, которых достать было сложно, всего было в избытке, даже дичь. И вот, в самый разгар обеда, когда салат стремительно исчезал с тарелки, с перетянутыми шпагатом бумажными свёртками в руках, заявились Сахар с Солью. Оставив поклажу у свободного столика, уже с подносами они направились к месту раздачи и, минуя мармиты с парящими блюдами, остановились напротив повара в белоснежном кителе и высоком накрахмаленном колпаке.
— Два рассольника, котлеты, салат, вон тот с огурцом.
— Сыра ещё возьми, — добавил второй.
— Сыру нарезанного и два по пятьдесят коньяку.
— А поварёшкой в лоб? — спросила нахмурившаяся баба Маша.
— Что?
— Ты что? На курорт явился? Может, тебе оркестр духовой играть должен? Вы в столовую зашли, приятного аппетита пожелали кому? А ну, вон отсюда! Видишь, всё чисто, ни пылинки, а ты в ботинках грязных да без халата, как хухря какой! Вон, я сказала!
— Ах ты, контра! — вырвалось у одного из них, что даже плавающий в аквариуме осётр встрепенулся.
Однако шеф-повар и глазом не повела.
— Да я самому товарищу Кирову готовила! Вон отсюда!
Соль и Сахар с недоумением посмотрели в мою сторону. Я и сам сидел в белом халате и парусиновых туфлях на ногах. А как иначе, если ввел правила, будь добр исполнять наравне со всеми. Разложение коллектива начинается с мелких исключений. Сначала одно, потом другое, потом появляются привилегии для любимчиков.
— Так, двое из ларца! — произнёс я. — Вышли из столовой, привели форму одежды в порядок и потом зашли. Исполнять!
Побросав подносы, Сахар и Соль ретировались.
Дождавшись, пока закрылась дверь в столовую, я подошёл к линии раздачи.
— Баб Маша, как появятся, — указывая рукой на дверь — накорми от всей души, они с раннего утра голодные, а от этого злые и поглупевшие. И объясни служивым, что блюда у нас набирают сами и не коньяк у тебя там, а шиповника отвар. Спасибо за обед, рассольник и говядина выше всяких похвал.
Выйдя в вестибюль, я заметил ругающихся между собой бойцов. Переодеваться они явно не думали. Пришлось подойти.
— Ребята, то, что вы сами того не зная соблюдаете этикет и не пожелали приятного аппетита на всю столовую, это замечательно. Но! Неужели вы стали плохо слышать или ваш слух стал для этого слишком деликатен? Всё, что я сказал, когда собирал вас в своём кабинете для вас должно быть ясным, как книга с крупным шрифтом. Я напомню вам, кто есть кто, если преподаватели не вбили в ваши светлые головы понятия о субординации! За территорией санатория хоть на голове стойте и в грязи барахтайтесь, а тут...
— Мы не знаем, где переодеться и оставить своё, — на одном дыхании произнёс Соль.
'Детский сад, — подумал я. — Наглость, может, и второе счастье, но не во всех же случаях. Иногда и простой сообразительности должно хватать: спросить уж всяко можно было, хотя бы у того же Ершова'.
— Десять минут на переодевание. Двадцать минут на обед и в тринадцать сорок пять жду вас у себя.
— Линитя, — обратился я к медсестре. — Будь добра, покажи, где у нас шкафчики для одежды и можно переодеться. А я пока подежурю за тебя.
Вернувшись не так скоро, как я рассчитывал, девушка извинилась. Не скажу, чтобы она молодым людям глазки строила, видимо просто заболталась. Как говорят французы: 'если б молодость знала, если б старость могла'. Поворчав для порядка, я сдал пост и пошёл к себе.
Пока было свободное время, я обратился к 'Помощнику' с просьбой спроецировать на плоскость физиономии сопровождавших Филипа здоровяков, когда встретились в театре. Надев очки и положив лист бумаги, я принялся очерчивать контуры и вскоре получил абрис первого, а затем и второго, сидевшего за рулём грузовика. Сорок восемь процентов совпадения это не слишком много. Конечно, человек может загримироваться, и система распознания лиц станет фактически бессильна. Но остаётся моторика, привычки почесать голову или нос, отличительное поведение тела при чихании, сморкании и даже сплёвывает человек по-своему. Но и это всё можно предусмотреть. Вот только зачем все эти ухищрения?
