— Всенепременно, — кивнул Робертс. — Сочувствую, что с Долоховым поговорить не удалось.
Басти досадливо вскинулся, а Санни рассмеялась. Напряжение медленно уходило. И даже дышать стало легче.
Джейми притормозил и поравнялся с Робертсом, пытливо на него взглянул:
— Сэр, а всё же. Кто я?
— Ну как кто, — хмыкнул профессор. — Мантикора, разумеется. Розовая в крапинку.
Басти хохотнул, оглянувшись. Джейми и идущий рядом с отцом Северус одновременно фыркнули.
— Я не об этом...
— Знаю, — серьёзно ответил Робертс. — Но это отдельный, долгий разговор. И лучше обо всём расскажет тот, кто мне помог найти ответ. Вы не против познакомиться с моим отцом, Джейми?
— С радостью, сэр!
Санни тоже заинтересованно оглянулась, вспомнив, что и её Северус с дедом познакомить обещал.
И Антуан словно услышал её мысли.
— Вечером вместе все и сходим. Я имею в виду тебя, Джейми, и мисс Прюэтт. Она, очевидно, больше всех волновалась за дракона.
— А как же я? — возмутился Рабастан.
— И я, пап! — подпрыгнул Северус.
— Та-ак, — Робертс укоризненно покачал головой.
— Да понял я, понял, — Басти вздохнул. — Не моё дело, да?
— Я тоже понял, — Северус мужественно посмотрел на отца. — Я потом у Джейми всё узнаю.
— А я у Санни, — в тон ему заявил Басти, и эти двое переглянулись. — Ладно, я что-то голоден, прямо как дракон. Вот это, я понимаю, приключение. Руди, бедолага, не видел. Обрадую его, что ли.
Санни вдруг стало очень жалко Руди, пропустившего такое зрелище. Но, судя по лицу Басти, тот его жалеть не собирался.
— А вы о клятве не забыли, молодой человек? — спокойно спустил их с небес на землю Робертс.
— Мордред, — Басти приобнял Санни за талию. — Вот, заметь, милая, крёстный всегда так. Лишь бы обломать всё веселье!
— А то! — с гордостью сказал его крёстный.
И все вокруг засмеялись — прислушивались, значит.
А Санни решила, что утро всё же получилось замечательным. Дракон Джейми больше не был непонятным неправильным сквибом. И он не просто Дракон даже, а дракон-целитель — прав был наставник Даркер, хотя и сам не знал точного объяснения. Только раскрывать секреты кузена она точно не станет. Пусть сам, если захочет.
И правильно, что все дали клятвы неразглашения. Это магический мир, где слов на ветер не бросают. Это её мир уже, кажется, давно. И он ей нравится таким, какой есть!
Налетел откуда-то тёплый ветерок, лизнул в лицо, пробежался по волосам и растаял бесследно. Санни подавила испуганный смешок: "Неужели это взаимно?" А лёгкий морозец продолжал щипать за щёки и нос.
Басти рядом, жизнь прекрасна, а завтра уже суббота и девичник Эжени. И мультики на камнях все увидят. Что ещё для счастья нужно?
Глава 57
Ингис не ожидал, что найти единственную сестру, о которой не знал ничего, будет просто. Остальных детей Сельмы-Салима он вообще решил по зрелому размышлению не трогать. Каждый из них, за исключением новорождённого, обрёл семью, и такая матушка уж точно не была нужна даже в качестве скелета в шкафу и прочей сентиментальной чепухи.
Что Чарити, что Мэйси прекрасно обошлись без Сельмы, счастливы в браке, и было бы жестоко посвящать их в такую тягостную историю.
Леонарду тоже лучше не знать подробностей. Ему наверняка хочется просто забыть Сельму, которая не дала ему ни счастья, ни материнской любви. К Мордреду всё это! Ворошить прошлое, когда у пацана вся жизнь впереди с кучей родни, куда больше достойной воспитывать мальчишку — распоследняя подлость.
Малыш Финни тоже не пропадёт у Блэков. Он и не знал матери, и ему, если честно, крупно повезло, пусть так будет и впредь. Тем более, там есть родной отец, который сам способен решить вопрос, посвящать ли сына в историю происхождения. Ингис к Блэкам идти в любом случае не собирался. А если сами его найдут, тогда и разговор будет.
Салим пока решил никуда не отдавать малыша Марволо, и о самом младшем братишке Морн немного беспокоился. Хорошо, "мамочка Салим" дал клятву, немало покуражившись над первенцем, что без его ведома пристраивать ребёнка не будет. Тогда же Салим поведал, как избежал отката магии с Марволо. Ведь необходимо было сообщить о ребёнке отцу. Оказалось, Сельма навестила последнего Гонта ещё на шестом месяце беременности, влив в глотку заключённого Азкабана немало зелий, включая весьма недешёвые ясности ума, памяти и даже пару капель зелья удачи.
В себя Морфин пришёл, полюбовницу вспомнил, даже пытался подкатить, несмотря на живот и всех дементоров. Кобелизм из него даже тюремные твари выбить не смогли.
Ребёнка Морфин признал нехотя, в надежде разжалобить и таки получить сладенькое. Но не получил и взялся было проклинать на парселтанге, да только Салим живо стёр мерзавцу память о втором посещении и собственно о моментах зачатия, оставив незадачливого Морфина гадать, что случилось и почему он так хорошо себя вдруг почувствовал. Признание же прозвучало, магию рода Гонтов ребёнок получил, несмотря на Обливиэйт папаши. Сельма это почувствовала, вот и не боялась больше отката.
А после Салим узнал по своим каналам, что Морфин, полагаясь на хорошее самочувствие и прорезавшийся ум, попытался бежать из тюрьмы. Был пойман, но живым не дался, так что малыш Марволо остался единственным Гонтом на свете, что не печалило даже Ингиса.
Таким образом, оставалась лишь Виллоу Флейт, которую Ингис решил найти, чтобы убедиться, что у девочки всё в порядке. Либо, уверившись в обратном, взять над ней опеку и вытащить хоть бы даже из борделя.
Рассказывать ли ей о матери и обо всех остальных детях, предстояло решить после встречи. Ведь неизвестно, что за ребёнок вырос. Ещё был острый вопрос, оповещать ли семейство Флинтов о Виллоу. Ковенцы своих детей никогда не бросают, будь они хоть бастардами, хоть сквибами. Свои — это свои.
Судьба к Морну явно была благосклонна, если не считать, что первая, кого он встретил в агентстве "Акела", была целитель Лукас. Сначала вовсе хотел развернуться и уйти. Но пересилил себя, ещё не хватало так явно бегать от девушки.
Салим его заверил, что приглядит за собственным ребёнком, а на дело возьмёт их обоих только завтра. В борделе, который назвал Салим, сразу посоветовали проваливать и обратиться в агентство "Акела", что Ингис, скрепя сердце, и сделал. Только, видимо, неправильно понял мадам. Оказалось, ему просто указали, где искать девушку, так что он не стал жалеть о потраченном галеоне, ведь в агентстве случилось настоящее чудо. Страшненькая секретарша, явно слишком молодая для такой должности, оказалась той самой Виллоу и обрадовалась ему, как родному — ни секунды не колеблясь, бросилась на шею брату.
— Ну что, драгоценный наследник? — встретил Ингиса Салим утром в пятницу. — Готов помочь "мамочке", или мне поискать кого-нибудь другого?
На руках Салима преспокойно посапывал Марволо, закутанный в ворох пелёнок, и Морн с удивлением заметил, как ловко недомать обращается с ребёнком. Возможно, не так уж плохо Салим относился к собственным детям.
— Помогу, — кивнул Ингис, принимая протянутого ему братика. — Накормлен?
— Обижаешь. Никогда не морил голодом даже Леонарда, хотя у тебя могло сложиться иное мнение. Следующее кормление этого проглота через пару часов. Бутылочку возьмём с собой. Да ты садись, мясо холодное, но вкусное. Кофе под стазисом, угощайся, первенец.
Морн спорить не стал и, удерживая на одной руке Марволо, другой прихватил бутерброд с толстым куском мяса и принялся жевать. За пару дней он приспособился как-то держать младенца и не испытывал уже перед нехитрым действом священного ужаса. Вот и предстоящая афера его пугала только из-за участия ребёнка — а ну как не признают малыша наложенные на хижину родовые ловушки.
— Не проще ли просто взять немного его крови? — в который раз завёл он бесполезный разговор.
— Я же объяснял, — стоя у распахнутой двери, Салим курил трубку, выпуская изо рта сизые кольца. — Нужно подстраховаться. Ничего твоему брату не станется, успокойся. Лучше скажи, всех братьев-сестёр отыскал? Раскрыл невинные глаза на происхождение?
— Одну, — буркнул Морн. — Вилли Флейт. Думаю, остальные вполне обойдутся без этих знаний.
— Хвалю, — развеселился Салим. — Правильно мыслишь, наследник. Ведь действительно, нахрена девочкам такие несимпатичные скелеты в шкафу в качестве приданого? А Лео плакать по матери точно не станет, уже и забыл, верно, как звали. С такой-то богатой роднёй. Но лучше прочих устроен Блэк. Ещё станет королём наитемнейшего клана, попомни моё слово. И остаётся она, девочка с жутким личиком, у которой ни родни, ни угла своего. И как? Поможешь?
— Помогу, — спокойно кивнул Ингис, чуть покачивая уложенного на колено Марволо. — Но пока договорились просто пообщаться. Не сегодня уже, после.
— После того, как я освобожу тебя и Англию от своего присутствия? Умно! Я постоянно ловлю себя на мысли, что сильно недооценивал тебя, первенец. И горжусь принятым решением оставить тебе всё... дом, в смысле.
— Угу. Постой! А как же единорожье молоко? Ну, когда ты уйдёшь, чем кормить маленького?
— Так у тебя Вилли есть, — хохотнул Салим. — В ней вейловской крови больше всего оказалось из всех детей. Они же все поначалу страшненькие, а потом расцветают всем на зависть.
— То есть флинтовская внешность — это не навсегда? — удивился Морн.
— Да, до поры. Потом уж не знаю, на кого будет похожа. Но не на меня. Кстати, будь осторожнее, вот-вот девочка станет совершеннолетней по вейловским законам — это где-то в пятнадцать с половиной, максимум в шестнадцать лет. Ломать будет... Я же свою подругу, у которой волос для оборотного брал, насилу спас в своё время. Потому она была готова для меня на всё. — Салим мечтательно улыбнулся, но во взгляде не было пошлости и насмешки. Впрочем, он быстро стряхнул с себя несвойственные ему чувства и жестко заговорил: — Запомни одно — не давать спать, как бы жалко её не было. Никаких зелий: ни бодрящих, ни снотворных, ни обезболивающих. Воды нужно много, вливать даже насильно каждые полчаса хотя бы половину кубка. Ну и можно держать в объятиях, когда судороги будут начинаться. Ты парень сильный, удержишь. Это чтобы не повредила себе чего. И в зубы кусок кожи дашь, чтоб не раскрошились. Вроде всё. Как появится рисунок на спине, так значит всё позади. Какой — сам увидишь, у всех разный. Потом она проспит три дня, это нормально.
Ингис кивал, запоминая. А потом меланхолично поинтересовался:
— А если бы ты мне не рассказал, так бы и оставил Вилли на верную смерть?
— Ты что, решил записать меня в добрые самаритяне? Ты это брось. Да ладно, не смотри зверем, я написал бы тебе инструкции. Кстати, даже начал, но ты тут сам объявился и сбил с толку Леонарда. Впрочем, я не в обиде.
* * *
Хижина Гонтов заставила Ингиса поморщиться. Казалось, что даже в Лютном самая захудалая конура выглядит приличней. Окна заколочены кое-как, стёкол нет, вместо них какие-то бурые пузыри проглядывали в щели меж прогнивших досок. Крыша во многих местах провалилась. Стены покосились, облупились, почернели. На перекошенной и даже на вид трухлявой двери была прибита змея, на удивление красивая. Словно если и издохла, то не больше пары часов назад. Она очень была похожа на живую — вот-вот поднимет плоскую голову и зашипит.
— Чувствуешь что-нибудь? — Салим опасался приближаться к хижине, помахивая палочкой. — Фонит похлеще, чем мёртвая поляна в Запретном лесу.
Ингису захотелось спросить, что за поляна такая, но отвлёк проснувшийся младенец на его руках.
— Нет, но подходить не хочется, — он поднял ребёнка повыше, устраивая на сгибе локтя.
— Потому и не хочется, — хмыкнул наставительно Салим. — Начнём с малого.
Он достал из кармана мантии склянку с тёмно-бурым содержимым. Ингис сразу понял, что это кровь его братика, и сильно понадеялся, что этого хватит. Подносить Марви к жуткой хижине не хотелось категорически.
Салим без всякой магии просто швырнул склянку в дверь хижины. Под звук бьющегося стекла по двери стали стекать некрасивые струйки крови. Сначала ничего не происходило, потом вспыхнул и лопнул огромный пузырь и сразу бесследно исчез. Кровь на двери как будто впиталась.
— Всё? — с надеждой осведомился Ингис.
Салим покачал головой:
— Ни хрена! Мордредово семя! Защита будто ещё круче стала. Придётся-таки малышу поработать.
Ингис невольно крепче прижал Марви к себе и вздрогнул, резко оборачиваясь. Палочка сама прыгнула в руку, создавая щит, а Салим рядом среагировал ещё быстрее, но его щит снесли тут же. А у Ингиса ещё держался.
Двое магов, аппарацию которых Морн скорее ощутил, чем услышал, держали их на прицеле. Ингис с трудом сдержал вздох облегчения, узнав Долохова. Синеглазого брюнета с ним рядом тоже где-то видел.
— Морн? — поднял бровь Антонин, но палочку не убрал. — Том, спокойней. Это ноттовский боевик. Какого хрена вы тут делаете, господа, да ещё и с младенцем?
Том! Том?! Уж не Реддл ли? Спина у Ингиса взмокла. Он медленно погасил щит. Против таких магов он не преграда, только разозлит. К счастью, Салим тоже палочку опустил.
— Встречный вопрос, господа, — спокойно проговорил Ардо. — Что вы здесь делаете? Этот малыш последний из Гонтов. И хижина принадлежит ему.
— Занятно, — нарушил молчание Реддл. — Умнее ничего не придумали? Гонты все передохли, откуда бы взяться ребёнку?
Салим хохотнул, но проговорил холодно:
— Я вас узнал, мистер Реддл, мистер Долохов. Можем ли мы разойтись мирно?
— Для начала, — так же холодно ответил Реддл. — Соизвольте объяснить, мистер, откуда этот ребёнок.
— Будь жив Морфин, могли бы проверку устроить. Это его сын. Его и моей беспутной сестры Сельмы-кукушки. Может, слыхали? Померла родами, такая печаль. А вообще, к гоблинам можем прогуляться. Уж что-нибудь с кровью Гонтов у них найдётся.
— Ба, какие новости! — хохотнул Долохов, пока Реддл почему-то скрипел зубами. — Морн, ты чего так вцепился в младенца? Придушишь ненароком.
Ингис беспокойно глянул на ребёнка, ослабляя объятие. Но Марви только пыхтел смешно, глядя ясными синими глазами. Словно понимал что-то. И на резко шагнувшего к ним Реддла поглядел без страха и вдруг зашипел. Морн лишь расширил глаза от удивления, а Реддл явственно побледнел.
— Кушать хочет, — проворчал он изменившимся голосом. — Вы вообще когда его кормили?
— Марви недавно ел, — быстро ответил Морн.
— Марви? — очень тихо осведомился Том Реддл. От такого голоса мурашки возникали в районе затылка.
— Мой брат по матери, — нехотя пояснил Ингис. — Марволо Гонт.
Ему очень не понравилось, что Том протянул руку и погладил Марви по голове. А потом что-то прошипел ещё, почти как малыш. И маленький предатель сам протянул ручку к Реддлу. И это несколько дней от роду! Хотя Ингис не очень представлял, как развиваются такие крохотные младенцы.
— По матери и я Гонт, — посмотрел на Ингиса Реддл, полностью игнорируя враз побледневшего Салима. И снова перевёл взгляд на малыша: — Ну здравствуй, кузен Марволо! Но зелье родства не помешает. Антонин? Сможешь достать?
