— Приготовь нам пока горячую воду — купаться будем, — крикнул лорд ей вслед.
Герард взял ложку и, делая вид, что не замечает глядящего в упор друга, стал есть. Потом не выдержал.
— Что ты так смотришь? Ешь, а то остынет.
— Герард, — с нажимом произнес Ялмари, — ты же меня знаешь. Я не буду есть, пока ты не объяснишь все. И не надо увиливать.
— Ллойд, что ты горячишься? Я тебе что, западню устроил? Государственный заговор? Я привел дворян, чтобы они проводили тебя в столицу.
— Герард...
— Да-да, именно так все и будет. Сейчас ты искупаешься, переоденешься, сядешь в открытую повозку, которую я специально приготовил для такого случая и торжественно въедешь в город. Так делают все: от принцев во всех королевствах Гошты до захудалых графов, у которых одна карета на ходу. Все торжественно въезжают в город.
— Герард, этого не будет, — холодно произнес Ялмари.
— Будет-будет. Ты сделаешь это. Ты въедешь в город в сопровождении дворян и доставишь удовольствие подданным, принц Ецион-Гавер.
Ялмари вскочил, задев стол, так что деревянные тарелки подпрыгнули.
— Герард! Я обычно помню, что я принц и сохраняю вежливость, — вскипел он. — Но когда ты начинаешь разговаривать так, мне хочется сказать одно: пошел к шерешу!
— О! Напугал, — лорда Нево рассмешила злость принца. — Я еще и не такое от отца слышал. А уж как принцесса ругается... Где она только этому научилась?
— Герард!
— Ллойд! Ты что думаешь, принц отсутствовал полмесяца, и этого никто не заметил? — Сорот сложил пальцы в замок и положил на них подбородок. — Люди все замечают. И задают вопросы. Так что, будь добр, покажись народу.
— Герард, — Ялмари заставил себя успокоиться, облокотился на стол, навис над Соротом. Если бы лорд стоял — этот фокус бы не удался, тот выше Ялмари на полголовы. — Герард, посмотри на меня. Выслушай, — он втолковывал почти по слогам, стуча указательным пальцем по столу. — Никто. Никогда. Не мог заставить меня делать то. Чего я. Не хочу. Даже королева. Это понятно?
— Послушай, чего такого сверхъестественного от тебя требуется? Я не понимаю, почему ты так противишься. Из-за этой горничной?
Рука Ялмари тут же сжалась в кулак. На щеках заиграли желваки.
— Если ты хочешь. Остаться. Моим другом. Не упоминай о ней. Всуе.
Он отвернулся, подошел к окну. В довольно большую раму вставили мутную слюду, но света она пропускала достаточно.
Лорд Сорот подошел, прислонился к стене и заглянул в лицо.
— Ллойд, тебе надо немного подумать и о матери. Совесть у тебя есть или нет? Ты постоянно один, отдаляешься от всех — это же для людей страшный грех! Тебя почему сумасшедшим считают? Только поэтому. Хорошо, что преступником не посчитали.
— Хочу напомнить, что я всего лишь принц крови и трон не наследую. Как ведет себя принцесса, всех устраивает? Значит, я могу жить так, как мне нравится.
— Ллойд, одиночки подозрительны.
— Пошел к шерешу! — принц снова отвернулся.
— Тебе что трудно сесть в карету?.. Ты должен что-то сделать для королевы.
— Я сделаю для нее все, что потребуется, — перебил Ялмари. — Но соблюдать дурацкие, никому не нужные ритуалы, не буду. Это понятно? — не дожидаясь ответа, он решительно направился к выходу.
— Эй, постой! — вскинулся за ним следом Сорот. — Ты же не уйдешь вот так?
— Еще как уйду, — Ялмари надвинул шляпу и сбежал по ступенькам.
Лорд выскочил за ним.
— Ты не можешь уйти! Люди ждут тебя. Мы что, зря торчим в этом захолустье три дня?
— Герард, не я это придумал, — он вскочил на лошадь.
— Ллойд, сделай хоть что-то для меня!
— Я не буду говорить на эту тему.
— Я прошу, хотя бы не въезжай в город вот так: прямо сейчас, в этой куртке, на этой лошади.
— А что ты предлагаешь?
— У тебя же есть какой-то домик в лесу? Посиди там немного. Как стемнеет, незаметно приедешь. А я пока все-таки устрою тебе торжественный въезд.
— Идет, — Ялмари пришпорил коня и исчез за околицей.
— Шереш знает, что творится... — взгляд лорда упал на копошащегося рядом слугу. — Ты что делаешь?
— Так велели жа повозку приготовить.
— Какую повозку?! — заорал Сорот. — Дубина! Ты что не знаешь — принц тяжело ранен. Он не поедет в открытой повозке. Быстро карету приготовь.
— Да где жа возьму карету? — растерялся парень.
— А вон, у графа Харвинда возьми. Скажешь, нужно для раненого принца, он с удовольствием уступит. Чтобы вмиг было готово. Я сейчас вино допью и отправляемся. Понял?
— Так и есть, господин лорд.
— Молодец. И другим передай, что принц ранен, поедет в карете, просил, чтобы никто его не беспокоил, — с чувством выполненного долга Сорот вернулся в дом, процедив беззлобно. — Вот дубины!
Передышка в домике лесника Ялмари устраивала. Об основных событиях он уже изложил в донесении Поладу, а другие дела могут и подождать, тем более что он так и не принял важного решения: что делать с Илкер. С девушкой, которая неожиданно стала так важна для него, но с которой он не мог быть вместе...
...В шесть лет он узнал, что у него, в отличие от остальных людей, два имени. Одно — Ллойд Люп. Его дал король Энгарна — все полагали, что он отец принца. Второе — Ялмари Онер — дал настоящий отец. Ллойд Люп погиб, когда принцу шел пятый год. Только четверо в огромной стране знали о том, как это произошло: королева, ее телохранитель Мардан Полад, принц и принцесса. Королева Эолин до сих пор не могла спокойно вспоминать о событиях тех лет: она винила себя в смерти достойного человека. Полад короля никогда не любил, и всякое упоминание о нем его злило. Принц и принцесса чуть ли не с младенчества выучили главный урок: если тайна раскроется, их благоденствию придет конец. Но чем старше становился Ялмари, тем очевиднее было, что он нисколько не похож на Ллойда Люпа, мнимого отца. После совершеннолетия он собирался покинуть Энгарн, чтобы больше не волноваться об этом. Но теперь обстоятельства складывались так, что он вынужден остаться рядом с сестрой и матерью. Он нужен им, чтобы защитить. Сейчас не время думать о себе.
Среди деревьев показался домик лесника, и снова нахлынули воспоминания.
" — ...Простите, сударыня. Я напугал вас.
— Немного, — согласилась девушка. — Вы кто?
— Ялмари Онер, — представился он. — Лесник ее величества.
— Илкер Лаксме, — сообщила она в свою очередь. — Горничная фрейлины ее высочества, — и добавила с долей сомнения. — Никогда не слышала, что тут есть лесник..."
Она заблудилась в лесу, а Ялмари совершенно случайно на нее наткнулся.
" — ...Ты недавно служишь во дворце?
— Почти месяц..."
Еще одна случайность. Если бы она служила чуть дольше, обязательно бы узнала чокнутого принца. А так, маленькая хитрость — попросил сестру, принцессу Эолин, взять девушку себе в горничные и освободить от работы — и они могут свободно общаться. Остальным слугам строго настрого запретили открывать ей истинное положение "лесника". Обман. Конечно, обман. Илкер не заслуживает, чтобы с ней так поступали.
Ялмари завел лошадь в стойло, насыпал ячменя. Позже он отведет ее в королевскую конюшню, на какое-то время здесь будет ее дом.
Во дворе немного постоял возле колодца. Заходить в дом не хотелось. То ли потому, что еще не успел обжиться здесь, то ли из-за того, что приснилось ему у скованного мага Намжилдоржи. Тогда маг успокоил: "Твои сны раньше не сбывались, значит, и этот не сбудется". Но буквально через день он убедился, что некоторые его сны все же вещие.
Он поколебался немного и вновь отправился в лес. Шел, не разбирая дороги, погрузившись в мысли и воспоминания. Все-таки было намного легче, когда он выполнял задание. Там некогда было думать, успевай поворачивайся. А здесь надо просчитывать каждый шаг...
Только когда солнце перевалило за полдень, он дернул дверь на себя. Когда уезжал, так торопился, что даже не запер ее, но и воровать в доме особенно было нечего.
Он шагнул за порог, и на него нахлынуло острое желание увидеть Илкер. Настолько острое, что Ялмари едва справился с собой. Заставил себя пройти дальше в дом. Вскоре понял, что происходит: померещился запах девушки. За полмесяца он почти забыл, как она пахнет.
"Что за наваждение?" — Принц надеялся, что сейчас все встанет на свои места: он придет в себя, запах исчезнет. Но куда бы он ни ступил, всюду его преследовала Илкер. — "Она была здесь! Прикасалась к стулу, к столу, поднялась наверх". Он шел по ее следам до кровати. Живо представил, как девушка сидела на покрывале, как позже заботливо поправляла его, чтобы скрыть свое пребывание, и силы для борьбы иссякли. Торжественный въезд в столицу уже наверняка завершен. Теперь он уже никому не помешает, если приедет во дворец. А если кого-то смутит, что "тяжелораненый" принц спокойно разъезжает на лошади, то это не его проблемы. Не он это придумал.
Ялмари стремительно спустился вниз, вновь оседлал лошадь и помчался в столицу.
Когда Ялмари ступил на мраморный пол холла, запахи сотен людей окружили его. Он плыл в них, как в реке, выискивая один-единственный необходимый поток. Принц почувствовал девушку на втором этаже, у спальни принцессы.
"Нет, она недавно вышла отсюда. Куда пошла? Опять читать книги?"
Он приоткрыл дверь в библиотеку. Высокие книжные шкафы стояли рядом с камином, который летом не топили. В огромные, разделенные на маленькие рамы окна обильно лился солнечный свет. В центре потолка хрустальная люстра переливалась семицветьем радуги. Кресло недалеко от изящного стола пустовало — Илкер стояла рядом, спиной к выходу и, положив тяжелый фолиант на стол, рассматривала картинку. Она что-то почувствовала и обернулась, но прежде чем что-то произнесла, принц обхватил ее за талию, закружил смеясь.
— Илкер, милая моя...
Но девушка нисколько не обрадовалась его внезапному появлению. Она отвесила звонкую пощечину и зашипела от возмущения:
— Как ты смеешь? Отпусти немедленно!
Ялмари тут же поставил ее на пол. Тяжело дыша, отступил на шаг. Потрогал горящую щеку:
— Илкер...
— Ты думаешь, если я горничная, значит, со мной можно обращаться, как... как... — она не могла подобрать вежливое слово.
— Илкер, вовсе нет, прости!
— Если ты королевский лесник, а у меня нет приданного — это не повод думать, что можно... Хотя я сама виновата, — гневно отчитывала она. — Я вела себя неподобающе с тобой, и ты решил, что я...
— Ты ни при чем! — прервал ее Ялмари. — Прости. Я... — он горько рассмеялся. — Господи, я просто дурак! — воскликнул он и выскочил из библиотеки.
Он шел по галерее, не видя ничего вокруг, не замечая, как склоняются в почтительном поклоне слуги, приветствуя его. "Идиот! — ругал он себя. — Хожу, ломаю голову: остаться с Илкер, бросить Илкер. А надо было задать один вопрос: да нужен ли ты Илкер?"
Позади раздался голос Герарда:
— Ллойд! Ллойд! Постой.
Он замедлил шаг.
— Что?
— Ты еще дуешься?
— Нет.
— А чего такой сердитый?
— Что. Тебе. Нужно, — раздельно произнес он.
— Да ничего... — растерялся лорд Нево. — Ты к королеве?
— Да, — Ялмари пошел быстрее.
На третьем этаже свернул в комнату, которую мать приказала держать готовой на случай, если он заночует во дворце. Здесь стояла огромная кровать, застеленная покрывалом, вышитым золотыми нитями, и кресло — вдруг перед сном принц захочет посидеть у окна.
Опустившись в него, он закрыл лицо руками. "Это же надо так вляпаться! — бичевал он себя. — Надо же быть таким дураком".
В комнату заглянула королева. В трауре по погибшему мужу уже много лет: бледная и величественная в кружевном платье, цвета топленого молока. Кому нужно это притворство? Но вот что совершенно точно не являлось притворством — это впавшие щеки и синева под глазами. Ее попытались загримировать, но она все равно проступала. Этого было достаточно для Ялмари, чтобы понять, как волновалась о нем мать.
— Ллойд! — она лишь чуть повысила голос, показывая возмущение. — Ты вернулся и не зашел ко мне? — упрекнула она сына. — Если бы я не заглянула сюда...
— Извини, мама, — он подошел, легко поцеловал подставленную щеку. — Я шел к тебе. Просто... немного устал с дороги.
Эолин тут же сомкнула губы, будто заперла остальные упреки. Она заговорила после долгой паузы, и Ялмари показалось, что она старалась справиться с собой, чтобы голос звучал так же холодно и отстраненно.
— Хорошо, отдыхай. Я рада, что ты вернулся... невредимым, — она прикоснулась к его заросшей щеке. Единственный жест, которым выдала волнение, но и то всего лишь на миг. Интересно, она хоть иногда дает волю чувствам, или ее справедливо называют "ледяной" королевой? Он вот не умеет так, поэтому и не любит дворец. — Вечером, приходи, пожалуйста, на ужин, — продолжила королева, уже вполне справившись с собой. — Ради тебя мы сделаем его позже. До десяти вечера ты отдохнешь?
— Да, мама.
Королева вышла. Может быть, чуть поспешно для настоящей леди. "Как она не сошла с ума, находясь постоянно "на сцене"? И как ей может здесь нравится?" — в очередной раз поразился Ялмари.
Сняв лишь куртку и сапоги, он упал на постель и будто впал в забытье.
Очнулся, когда на город опустились сумерки. Полежал немного, прислушиваясь. Вскоре послышался бой башенных часов. "Девять вечера. Еще немного и я бы опоздал", — он быстро сбросил рубашку на пол, амулет в виде черного матового камня и круглый медальон, висевшие на витой цепочке, тоже снял и аккуратно положил на кровать. Сполоснулся в тазу, затем переоделся: в шкафу всегда ждала его любимая одежда — черные рубашки и длинные штаны, которые носили, "волки" Полада. Ялмари не любил надевать чистую одежду на немытое тело, но искупаться и побриться не успевал. Машинально провел ладонью по щеке: чтобы лицо было чистым, приходилось бриться два раза в день, но и тогда щеки отдавали синевой.
Когда он вошел в комнату, где по вечерам встречалась их семья, удаляя даже слуг, королева и принцесса уже ужинали. Хрустальная люстра, висевшая низко над центром стола, освещала небольшое пространство, и уже за спинками стульев начиналась тьма.
Увидев сына, королева Эолин величественно улыбнулась. Светлые волосы, белая кожа, холодная улыбка — на этот раз королева сохранила самообладание и не только не упрекнула сына за опоздание, но даже не поднялась из-за стола. Она нисколько не походила, на ту измученную женщину, что днем заглянула в спальню принца. Ее манеры вновь могли служить образцом для благородных леди.
Восемнадцатилетняя принцесса, напротив, подскочила к нему и повисла на шее.
— Братик, как же я рада, что ты вернулся! Я к тебе уже заглядывала, но ты спал, ничего не слышал. Я тебя не стала будить.
Он обнял ее и чмокнул в щеку.
