Перед ним простиралась цветущая долина. Зеленый ковер густой травы перемежался с пестрыми цветами — от гордой розы до полевой гвоздики. От этого многообразия пестрело в глазах. Но стоило кинуть взгляд чуть выше — многоцветие исчезало, подавленное огромным темно-синим замком, занимавшим почти весь горизонт. Стены замка, сложенные из крупных темно-синих камней, поднимались не меньше, чем на десять лавгов в высоту по местным меркам. Но они не скрывали замок: его галереи, мосты, перекинувшиеся от одной круглой башни у другой, иссиня-черной паутиной высились над ними. Тонкие шпили взмывали в небо, будто указательные пальцы великанов, желавших дотронуться до звезд. Издалека они казались тоненькими, но наверняка и в них кто-то живет.
"Замок не так близко к вратам, — оценил минарс. — Если идти пешком, то и за два дня не доберешься".
Он вытянул руку вперед и стены замка выросли прямо перед ним, что-то произошло: то ли он переместился, то ли замок придвинулся. Маг посмотрел вверх, но стоя так близко он не мог увидеть окончания стены — голова закружилась. "Где же вход?" — удивился он.
Темно-синие камни перед ним тут же подернулись дымкой и растаяли. Загфуран шагнул на мостовую, которая приобрела более приятный оттенок кобальтовой сини. И чуть не столкнулся с девушкой в длинном темно-зеленом балахоне. На волосах лежал венок из цветов, к которому впереди прикрепили светло-зеленую вуаль. Вуаль полностью скрывала лицо, хотя казалась прозрачной и легкой.
— Здравствуй, нездешний, — голос звучал молодо и звонко, разрушая торжественную тишину величественно-мертвых стен замка. — Что ты ищешь в замке фей?
— Здравствуй... фея. Я хотел увидеть Гармсел, повелительницу фей. У меня важное послание для нее.
На миг девушка замерла, чуть задрав подбородок вверх, будто прислушивалась.
— Хорошо, — произнесла она. — Гармсел, повелительница фей, встретится с тобой, нездешний. Следуй за мной.
Она пошла к небольшой дверце, похожей на черный вход для слуг в большом замке. Но другого крыльца Загфуран не увидел. Маг последовал за ней, откинув капюшон: все равно от фей внешность не скроешь, они видят лучше, чем люди, тем более что и смотрят не глазами...
Коридоры замка фей пропитались магией. Минарс чувствовал ее дыхание повсюду. Повсюду на стенах разнообразные пейзажи: какие-то из них напоминали Гошту, другие были слишком фантастичными для этого мира. Хотя бы эта картина: горы соединены дивными ажурными мостами, в долинах растекаются желтые туманы... "Да это же мир Эдельвейса!" — вспомнил Загфуран и дотронулся до изображения. В тот же миг желтый туман окружил его, и он согнулся пополам, разевая рот, чтобы глотнуть хоть каплю кислорода, но вместо него ядовитые испарения проникали в ноздри, рот, выжигая все внутри. Загфуран рванул на себе одежду. Но прежде чем он разорвал плащ в клочья, тонкая рука коснулась его локтя, и он снова очутился в коридоре замка фей.
— Следуй за мной, — повторила девушка.
Минарс закашлялся и прислонился к стене, приходя в себя. Он жадно глотал необыкновенно чистый воздух Гошты. Что с ним случилось? Оглядевшись, он сообразил, что девушка не стала ждать, когда он восстановится, и теперь он остался наедине с картинами. А за его спиной все то же изображения Эдельвейса, где испарения, которые выпускала долина, разъедали легкие и сводили с ума.
Он уже собрался догнать фею-проводницу, когда его озарило. Замок фей — это не просто здание. Из него можно попасть в любой мир, который тебе нужен, а значит, если владеешь магией, то и сюда можешь попасть из любого места. Но если это так, то к чему долгие переходы в погоне за феей?
Загфуран решил немедленно проверить свою теорию. Он произнес внутри себя: "Гармсел". Мир вокруг превратился в радужную полосу, и тут же он очутился в торжественном зале, будто переместившимся сюда из дворца Манчелу: полы белого мрамора с серыми разводами, такой же камин. Два кресла — тяжелые и мощные, обитые дорогой атласной тканью, украшенные золотом. Камин освещал небольшое пространство, но зорким зрением вампира, Загфуран у дальней стены разглядел большой книжный шкаф и секретер рядом с ним. Это казалось настолько чуждым феям, что Загфуран предположил, что комнату создали специально, чтобы встречаться с людьми. Воздух дрогнул, и перед ним появилась женщина в серебряном платье, облегающем стройную фигуру. Лицо лучилось энергией и жизнелюбием, черные глаза смотрели с задором юности. В седые волосы, уложенные в высокую прическу с замысловатыми прядями, вплели нити жемчуга.
— Кто ты?! — голос полон возмущения, а не испуга.
Сначала Загфуран хотел съязвить. Сказать что-то вроде: "Как вы прекрасны! Балахоны и вуали полагаются лишь вашим подданным?" Но одернул себя — он пришел сюда, чтобы получить союзника, а не еще одного врага. После недолгого замешательства он склонился на колено.
— Приветствую вас, повелительница фей, — внутренне он скривился — не любил кланяться, а становиться на колени перед женщиной вдвойне неприятно. Он поднялся и продолжил. — Разрешите представиться. Я — маг Загфуран. Прошу простить, за столь внезапное появление. Когда я проходил по коридорам вашего замка, меня посетила одна идея и чтобы проверить ее, я...
— Понятно, — сухо прервала женщина и опустилась в кресло возле камина. — Кто ты? — опять спросила фея, глядя в огонь.
— Я — Загфуран, маг Кашшафы, — повторил он. — Я пришел...
— Ты лжешь. Может, сейчас ты и служишь Кашшафе, но ты родом не оттуда. Ты вообще родился не на Гоште. Поэтому мы назвали тебя — нездешний. Кто ты? — в третий раз потребовала она.
— Откуда вы... — опешил Загфуран, но тут же взял себя в руки. — Ничто не укроется от вашего проницательного взора. Вы правы, я не отсюда, о моей родине не стоит упоминать сейчас. Важно, что десять лет я служу Храму Света. Добро несем мы в каждый мир. И кто как не феи помогут нам в этом?
Гармсел оторвала взгляд от огня и посмотрела на Загфурана. Благосклонно кивнула.
— Не сердись, что я обращаюсь к тебе на "ты". Когда я появилась на свет, не существовало и твоего пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадеда. Садись, — милостиво позволила она, указывая на стоящее рядом кресло. — Итак, чего ты хочешь от меня?
— Помощи и защиты, — откликнулся Загфуран, опускаясь на самый краешек. Всем своим видом он желал показать почтение собеседнице и заинтересованность в ней.
— Не понимаю, почему я должна помогать тебе и защищать тебя, — пожала плечами Гармсел.
— Если вы позволите... я немного расскажу о нашем Храме. Уверен, что тогда вам легче будет принять решение.
— Я слушаю, — Загфурану почудилась ирония в ее улыбке. Впрочем, кто поймет женщину? Сколько бы ей ни было лет, кем бы она ни являлась — она прежде всего женщина.
— Я уверен, многие вещи вы уже знаете, не сердитесь на меня, если я повторюсь, — он просительно улыбнулся. — Гошта — одна из немногих миров, — начал он, — где известно об истинном устройстве вселенной.
— "Первыми сотворил Эль-Элион духов-помощников"? — процитировала Гармсел книгу Вселенной. — Ты это имеешь в виду?
— Да-да, именно это.
— Надеюсь, ты не будешь утверждать, что Орден Света имеет какое-то отношение к этим духам?
— Будьте терпеливы, правительница, — еще раз доброжелательно улыбнулся Загфуран. — Я объясню. Вы прекрасно видите, что я не дух, а всего лишь человек, обладающий магическими способностями. В книге Вселенной я хотел бы обратить ваше внимание на сотворение Первосозданного мира, в котором Эль-Элион дал дар каждому человеку. Дар творить прекрасные вещи, картины, музыку...
— Миры... — подхватила Гармсел.
— Именно! Миры. Вы бывали в некоторых мирах. Возьмите, например, хотя бы мир Эдельвейса, в котором я чуть было не погиб только что, провалившись туда из вашего замка. Он ужасно сотворен. Дело в том, что не все Управители, которым Эль-Элион дал дар Творца, используют этот дар на благо. От этого зло расползается в другие миры и даже в Первосозданный мир. А если Первосозданный мир погибнет... Сохранятся ли другие миры, вторичные по отношению к Первому? Вот почему орден Света поставил цель привести миры к Свету, остановить поток зла. Для того чтобы справиться с некоторыми Управителями, нам приходится развязывать войны, но конечная цель — спасение всех живущих.
— Очень интересно, — снисходительно поджала губы Гармсел. — И похвально. Если, конечно, правда. Чего ты хочешь от меня?
— На сегодняшний день мы убедились, что Управитель Гошты — некий Эрвин, если вы не знаете, — Гармсел недоуменно подняла брови, — не желает повиноваться Свету. Поэтому нам необходимо устранить его. Но мы не знаем, где он находится. Вот почему я ищу дом Эрвина или его зеркала. А они находятся на территории Энгарна, — он заметил недовольство феи и быстро закончил. — Не буду отнимать ваше драгоценное время. Возможно, очень скоро у вас будут искать помощи правители Энгарна. Я убедительно прошу вас не оказывать ее.
— Правители Энгарна... — усмехнулась фея. — Кого вы имеете в виду: королеву Эолин, несчастного принца, который несет на себе тайну семьи, или телохранителя королевы Полада?
— Это не имеет значения. Кто бы ни просил о помощи, я прошу...
— Вот что... Загфуран. Я не буду давать никаких обещаний. Дела людей мне неинтересны. Эрвина я знала — он маг намного могущественней, чем я или ты. Не знаю, с чего ты взял, что он — Управитель. И ты очень наивен, если думаешь, что справишься с ним. Что касается остального... В войну феи не вмешиваются. Если же ко мне обратятся за помощью, то я сама решу, кому помогать, а кому нет.
— Но леди Гармсел, — мягко возразил Загфуран. — Ведь мое дело относится не только ко мне или Храму, но и ко всей Гоште. Ко всей вселенной, в конце концов! Вы не можете сохранять безразличие.
— Загфуран, — Гармсел поднялась. Минарс тоже вскочил. — Не надо меня обманывать. Я не верю, что кто-то из людей знает, что происходит с мирами и как уничтожить зло. Это дело Эль-Элиона, а не наше. Ты мне не понравился и помогать тебе я не хочу. Если из Энгарна придет кто-то подобный тебе — я откажу ему. Если же он мне понравится... Но я никому не помогаю просто так. Человек должен сам добиваться того, чего хочет.
— Я тоже готов добиваться! Испытайте меня.
— Отлично. Тебе нужна помощь в борьбе с Энгарном? Найди ее, — она протянула к нему руку, и, прежде чем маг успел сказать еще хотя бы слово, он закружился в черном вихре.
Вокруг летали какие-то предметы, то и дело, больно ударяя по голове, ребрам, рукам и ногам. Ветер с такой силой бил в лицо, что он не мог вдохнуть. "Шереш бы побрал эту Гармсел!" — разозлился он. Призвал на помощь магию, чтобы вернуться к Аваримским вратам. Но тело скрутило чудовищной судорогой, так что он потерял сознание от боли.
Очнулся в полной темноте, тело скручивало и корежило, будто с ним случился эпилептический припадок. Он не мог справиться с собой.
— Нельзя пользоваться магией в черном вихре, — раздался нежный женский голос, от которого судороги исчезли, но вместо долгожданного покоя ужас наполнил сердце. Загфуран не смог бы объяснить, что напугало его. Больше всего хотелось никогда не слышать этот голос, но желание не исполнилось.
— Все боятся меня, хотя я несу покой. Ты недолго еще будешь слышать меня. Недолго будешь бояться.
Женщина стояла в темноте где-то слева от него, полы ее одежды коснулись минарса, но он по-прежнему не мог пошевелиться. Еще через миг ладони дотронулись до его шеи, скользнули по груди. Дыхание становилось, и страх ушел. Сердце наполнил покой.
— Тебе хорошо? — он ощутил свежее дыхание. — Хочешь, я поцелую тебя?
"Да!" — откликнулось сердце, но разум последним усилием выкрикнул:
— Нет! — он не узнал собственный голос, похожий на карканье. — Кто ты? — произнес непослушными губами.
Женщина замерла, он почувствовал ее недоумение, и тут же вернулась боль. Сейчас Загфуран обрадовался этому. Пока тело болит — он жив.
— Я несу покой, — вновь полилась нежная речь. — Разве ты не хочешь покоя? Не хочешь освобождения от боли?
— Нет! — вновь твердо произнес Загфуран. — Ты смерть? — спросил он напрямик.
— Я фея, — немного обиженно произнесла женщина.
Загфуран с облегчением перевел дух. Он ошибся, и вполне мог согласиться на поцелуй.
— Фея смерти, — добавила женщина. — Напрасно ты противишься мне. Никто не приходит ко мне просто так. Пришел твой час.
Сердце вновь перестало биться от ужаса, но маг усилием воли, заставил себя успокоиться. Пока он страдает, пока он говорит, есть шанс.
— С чего ты взяла... что я... пришел к тебе... за смертью... — губы шевелились с трудом.
— Ко мне приходят только за этим, — ему показалось, что фея улыбается, и в душу вновь полился покой.
— Нет! — выкрикнул он. И уже через боль добавил. — Я пришел за помощью. Гармсел... отправила... меня...
— Гармсел прислала тебя за помощью? — фея удивилась. — Какая помощь тебе нужна? Я не могу прийти к тому, кто здоров и силен.
— Выслушай! — взмолился он.
— Говори, — зрение вампира начало возвращаться к Загфурану. Лицо феи, склонившей над ним, закрывала темная вуаль. Серо-черные складки балахона колыхнулись.
— Я не могу... — прохрипел он.
Она провела над ним рукой вдоль тела, и Загфуран почувствовал, что может сесть. Он оперся руками позади себя. Отдышался, подождал, пока прекратится головокружение, немного погодя встал.
Фея смерти тоже поднялась. Она едва доставала ему до плеча. Таких маленьких женщин он встречал очень редко.
— Я нравлюсь тебе? — поинтересовалась она.
— Я не вижу вас, — Загфуран подумал, что, спрашивая о внешности, она забыла откинуть вуаль.
— Когда выбираешь в жену фею, зрение не нужно, — объяснила она. — Надо слушать сердце. Я тебе нравлюсь.
Маг не мог не признать, что испытывал странное влечение, но быстро отбросил это наваждение — ему не нужна жена из другого мира. Сейчас скажешь что-нибудь не то — потом не отвертишься. Из замка фей женушка в любом месте достанет тебя.
— Когда я просил о помощи, я не имел в виду женитьбу, — сказал он как можно вежливей.
— А что ты имел в виду? — фея излучала любопытство.
Загфуран набрался терпения и снова изложил, все, что рассказывал Гармсел. Одновременно пытался понять, где находится и как вернуться обратно на Гошту. Вдруг его осенило: а что если и вправду его закинуло туда, где он получит помощь? Гармсел сказала: "Найди". Может, он и нашел?
— Не понимаю, при чем здесь я, — сказала фея, выслушав его рассказ. "Хорошо, что убивать опять не начала, — обрадовался Загфуран. — Как можно убедить ее помочь?"
— Как вас зовут, леди? — так нежно и вкрадчиво он не говорил еще ни разу в жизни.
— Пурланти, — сообщила она.
— Пурланти, смысл вашей жизни на Гоште — приходить к умирающему и даровать ему покой перед смертью. Разве нет?
