Щутела дернулся было помочь ей, но тут же замер и, вздохнув, вышел из конюшни. Глотая слезы, принцесса волоком потащила седло к Снежке. Но ее остановили.
— Постойте, ваше высочество, — она обернулась. Рекем неслышно подошел ближе. — Сейчас не время.
— И вы тоже? — не поверила девушка. — От вас я такого не ожидала! Тоже боитесь?
— Пожалуйста, тише, — попросил граф. — Выслушайте меня.
— Я не желаю ничего слышать. Я должна спасти маму.
— У вас все получится, — заверил ее Рекем, забирая седло и возвращая его на место. Он вернулся к принцессе, оторопевшей от такой наглости. — Вы спасете королеву. И я вам помогу. Но надо чуть-чуть подождать, — уговаривал он Мирелу негромко. — Я слышал Даут скоро едет в гости к своему другу, графу Керлину. Когда он покинет замок, мы сбежим.
— Я не собираюсь сбегать! Я всего лишь хочу...
— Да-да, я понимаю, — терпеливо объяснял Рекем. — Но ведь Даут велел вам не выходить из спальни, значит, это побег. Ваше высочество, я помогу вам. Оседлаю свою лошадь — она кроткая, но быстрая. К тому же горничная на моей лошади не будет привлекать столько внимания, сколько лошадь принцессы. Пусть Векира прямо сейчас скажет, что вы посылаете ее в город за... за лентами, например. Что вы написали письмо королю, чтобы он дал вам возможность увидеться с ним, и надо приготовиться к встрече с его величеством. Векира умеет ездить верхом? — уточнил Рекем.
— Да, я брала иногда ее с собой на прогулку, но за покупками никогда не посылала...
— Но ведь это особый случай. Может, и не поверят, но сразу в любом случае не хватятся. Итак, возвращайтесь в спальню и сделайте так, как я вам говорю. Пообедайте — два шавра — это не так мало. Когда Даут уедет, приходите сюда, я все приготовлю и поеду с вами.
— Вы рискуете...
— Не больше, чем вы. А путешествовать одной очень опасно. Вам обязательно нужен сопровождающий, а там — будь что будет.
— Спасибо, граф, — искренно поблагодарила Мирела, чуть сжав его руку, и поспешила обратно в замок.
Она вошла в спальню, и Векира вскинулась:
— Ваше высочество, как же я рада, что все обошлось! Что вы не уехали...
— Молчи! — прервала ее Мирела. — Я уеду очень скоро, а пока надо кое-что сделать.
Она в точности пересказала горничной указания Рекема. Векира побледнела, услышав хитрый план, и принцессе пришлось снова сделать ей внушение, чтобы она вела себя как обычно, а то заподозрят неладное, увидев, что горничная так пугается из-за поездки в город за лентами.
Мирела съела все, что принесла Векира из кухни — прежний обед остыл. Даут все не уезжал, и чтобы успокоиться, она взялась за вышивку: она уже давно начала вышивать монограмму отца на алом поясе — золотые буквы Ц и М поддерживаемые рогами оленя и осененные ветвями яйтана. Олень — символ династии Цуришаддая, к которой принадлежал ее отец. Она насчитывала около пятисот лет. Дерево яйтан — символ династии Шедеуров, к которой принадлежала мать Мирелы, королева Езета. Род Шедеур намного старше, даже в Священной книге Лейна упоминается о нем. Манчелу очень гордился тем, что заключил такой выгодный брак. Ему тогда исполнилось двадцать три, а Езете — двадцать девять. А через двадцать лет, он заявил, что супружество было ужасной ошибкой. Он выкинул первую жену в отдаленный замок, как выбрасывают на улицу собаку, потерявшую нюх. Манчелу твердил, что брак с Езетой незаконен, что никто не имеет права принуждать его жить с женщиной, которую он никогда не любил, которую всего лишь навязали ему родители...
Во дворе послышался шум. Мирела подошла к окну, чтобы понаблюдать, правда ли Даут уезжает. Колени дрожали. Принцесса удивилась — она испытывала не страх, а тревогу, но тело неожиданно ослабело. Даут вскочил на коня. Раздался отрывистый приказ, гомон слуг, и вскоре все стихло.
— Пойди... проверь... — приказала Мирела, язык стал тяжелым, непослушным. "Что со мной происходит?" — вновь изумилась она.
— Что с вами, ваше высочество? — встревожилась Векира. — Вам как будто плохо?
— Наверно... пере... волновалась... Сяду... А ты... проверь...
— Сейчас, сейчас. Все узнаю, — горничная усадила ее на стул. — Может, воды вам?
— Нет. Иди...
— Иду... — девушка выбежала, а Мирела решила, что надо уже надеть плащ и взять вещи, чтобы, как только Векира вернется, покинуть комнату.
Мирела поднялась и сделала шаг, но тут же ноги подкосились, и она со стоном упала на пол. Живот свело такой острой болью, что слезы навернулись. В сознании звучали слова отца Узиила: "Внезапная слабость... Острые рези в животе... Упала со стула..." Принцесса обреченно закрыла глаза, даже не пытаясь встать. Ее отравили так же, как мать.
Рекем ожидал принцессу на конюшне. Как только Даут со слугами выехал, он оседлал лошадей. Но принцесса медлила. Что если она передумала? По правде говоря, он бы обрадовался, если бы это произошло. Он прекрасно понимал, чем может закончиться такое путешествие, но и бросить девушку одну не мог. Вдруг послышался шум, чей-то плач. Он бросился в замок. Там, начиная от кухни, поднялась суета. Он нашел Щутелу и потребовал отчета.
— Ее высочеству плохо, — сообщил конюх, пряча взгляд. — Как бы не отравили тоже. И ведь совпало как: Даут приехал, и слегла наша голубка.
Рекем направился к спальне принцессы. Оттуда как раз выскочила горничная.
— Что? — спросил он, поймав ее за руку.
— Ой плохо! — запричитала девушка сквозь слезы. — И так неожиданно. Сидела, собиралась ехать, тут вижу — шатается. А меня послала посмотреть, уехал Даут или нет. Я возвращаюсь, а она на полу лежит и не шевелится совсем. Уж я испугалась...
— Врач! — крикнул Рекем. — Врач есть?
— Да где же есть... Мы врача из города приглашали.
— Где? — потребовал граф. Каким-то чудом, девушка поняла, чего он хотел.
— В Шаалаввине на центральной площади крайний дом слева, — залепетала она. — Доктор Юмагужа.
— Я еду, — он помчался обратно в конюшню.
Остальная часть дня прошла как во сне. Рекем отключил эмоции и мысли. Мама учила: "Нельзя чего-то хотеть очень сильно. Спугнешь этим желание. Надо сделать вид, что тебе все равно, сбудется твоя мечта или нет". Поэтому он старался не думать о том, что торопится, потому что очень боится: Мирела умрет. Она ведь такая хрупкая, яд на нее может подействовать еще быстрее, чем на королеву.
Он вернулся чуть раньше, чем прибыл доктор на своей карете. Даут тоже возвратился от Керлина. Они обменялись взглядами — Даут смотрел чуть насмешливо, Рекем спокойно и серьезно. Бернт прислонился к стене в коридоре напротив спальни принцессы, ожидая вердикта врача.
Когда через час невысокий, начинающий полнеть, доктор вышел из спальни принцессы в распахнутом камзоле, Рекем убедился, что наставления матери не помогли. Он все равно умудрился спугнуть желание. Либо силы, ополчившиеся против принцессы, были слишком сильны, и такими простыми уловками их было не пронять. Юмагужа рассеянно поглаживая длинную острую бородку, сбивчиво пояснил:
— Если это яд, то я не знаю какой. Пустил кровь, но, кажется, это не очень ей помогло. Вы, граф, не могли бы съездить в Шаалаввин? — увидев утвердительный кивок, подал записку. — Возьмите у аптекаря это лекарство. Оно поможет. Я пока поживу здесь.
Рекем вырвал записку у доктора и опять поехал в город. Вернулся быстрее, чем ожидал Юмагужа, чуть не загнал лошадь до смерти и вновь занял пост у дверей. Пока доктор пытался хоть чуть-чуть улучшить состояние Мирелы, обсудил произошедшее с горничной. У девушки покраснели глаза, она плакала не переставая. И сейчас, когда заговорила с ним, вновь начала плакать.
— Я ведь, знаете, чего боюсь? Священник приезжал, так он говорил, что не простое это отравление, что колдовство это. Если колдовство, то доктор ничего не сделает.
— А где духовник ее высочества? Его позвать?
— Он недавно уехал. В соседнем замке у графа Аззана мать умирает, он поехал туда. Может, завтра вернется, а может и еще задержится. Да вот если бы духовник мог помочь, то тогда бы отец Узиил королеве Езете тоже помог, а он вон к королю поехал за разрешением матери дочь перед смертью увидеть. Ой, боюсь я. Что же с нами-то будет?
— Я все-таки съезжу за духовником. Где, говоришь, замок Аззана?
Рекему было проще ехать куда-то, чем смотреть, как умирает эта светлая девушка. На закате, еще раз взглянув на Даута и с его молчаливого согласия, он выехал из замка, на лошади принцессы.
Мирела заблудилась в лесу. Никогда прежде она не бывала здесь: деревья густо облеплены длинным зеленым мхом, высокая трава скрывает поваленные стволы и коры деревьев. Она брела куда-то, спотыкалась, падала. Ноги болели невыносимо, кажется, она подвернула их не однажды. Но девушка упорно вставала и шла дальше. Ей непременно надо выбраться отсюда — иначе смерть. Не случайно же каждый раз, когда она оборачивалась, ее преследовала полупрозрачная фигура в длинном черном одеянии с лицом, закрытым черной вуалью. Но деревья будто не хотели выпускать жертву. Сучья цеплялись за платье, безжалостно раздирали его, хлестали по щекам, вырывали волосы.
Как она попала сюда? Как отсюда выйти?
Внезапно от земли поднялся густой белый туман. Весь мир будто погрузился в молоко. Принцесса взглянула вверх, чтобы увидеть небо — но оно скрылось за переплетенными ветвями.
Стремительно темнело. В сердце не осталось страха, только усталость. Если она не смогла покинуть лес, то будет здесь, пока не взойдет солнце. Девушка обессилено опустилась на траву, но тут же вскочила. Туман внизу, у земли, стоял еще гуще. Он не просто скрывал все вокруг, он выжигал легкие, так что Мирела закашлялась. Прислонилась к стволу — мох, противно-склизкий на ощупь, жадно облепил ее. Сморщившись от омерзения, девушка стряхнула его... Не получилось. Зеленые "волосы", словно живое существо, заползали в рукава, за шиворот, под подол. Она закричала, сбрасывая его с себя, и тут услышала чье-то тяжелое дыхание.
Забыв про мох, она растерянно оглянулась на звук. Откуда-то издалека слышалось гудение мощных легких: вдох-выдох, вдох-выдох. И в такт дыханию — звук прыжков: гигантские прыжки чудовища, которое вот-вот настигнет ее.
Сучья рвали кожу, но Мирела бежала. Знала, что не успеет — он слишком большой, этот зверь, — но все равно мчалась из последних сил. Ноги заплетались, она падала на землю, с криком вскакивала и снова спешила, слыша, как ближе и ближе за спиной слышится хруст веток, сминаемых под лапами монстра.
В душе боролись два противоположных чувства: хотелось оглянуться, чтобы увидеть, насколько он близок, и она боялась оглянуться, веря, что умрет от страха, разглядев огромную пасть. Когда раздался рык, от которого будто тисками сдавило виски, она упала на колени, закрыла руками уши и взмолилась: "Эль-Элион! Дай мне умереть быстро!"
Рык тут же смолк. Мирела еще посидела так на земле, боясь открыть глаза, но вдруг почувствовала, что вокруг заметно посветлело. Принцесса подняла голову. На лицо определенно падал какой-то свет. Девушка осторожно приоткрыла веки: туман рассеялся, с неба, прямо на нее лился слепящий свет и чей-то голос звал так нежно:
— Мирела! Мирела...
— Мама? — девушка вскочила, прислушиваясь к звукам, что звучали с неба.
— Иди сюда. Иди ко мне, Мирела, — позвали ее вновь.
— Где ты, мама? — спросила она и пошла на зов.
Теперь, казалось, свет переместился. Он светил откуда-то из глубины леса, оттуда же звал голос.
— Мирела! Иди сюда, милая...
— Я иду, мама! — закричала она. — Где ты?
Лес изменился. Теперь деревья не ранили ее, они расступались, открывая дорогу. И через лавг она вышла на поляну. Там спиной к ней стояла женщина в светло-розовом шелковом платье.
— Мирела, — позвала она еще раз, не оборачиваясь.
— Мама? — теперь уже ее голос не казался похожим на мамин. Девушка вновь почувствовала страх.
— Подойди ко мне, Мирела, — ласково попросила женщина.
Принцесса сделала шаг и остановилась. Ужас парализовал ее.
— Ты не мама, — откуда-то взялась уверенность, что женщина обманывает.
Незнакомка оглянулась и посмотрела на Мирелу веселыми карими глазами.
— Откуда ты знаешь, что я не твоя мама? — доброжелательно улыбнулась она. — Ты угадала. Но подойди ко мне. Я тоже люблю тебя. Люблю как мать.
Девушка смотрела на красивую, молодую Сайхат Жааф и чувствовала что-то неправильное в том, что она стоит здесь. Не может она разговаривать. Потому что... потому что ее казнили!
Сайхат весело рассмеялась и провела по шее, открывая ужасную рану, из которой на платье сочилась кровь.
— Тебя это беспокоит? — спросила она.
Мирела вновь удивилась, что рана нисколько не испортила голос молодой женщины.
— Я не умерла. Меня нельзя убить так просто, — заявила она. — Я ведь ведьма, ты знаешь. А вот Езету и тебя убить легко. Твоя мать вот-вот умрет, а тебя я убью прямо сейчас.
Прежде чем Мирела успела сделать что-то, Сайхат оторвалась от земли и как коршун налетела на нее. Они упали на землю, и ведьма с силой навалилась на грудь девушке. Теперь кровь из раны на горле текла на Мирелу. Она, кривясь от отвращения, уворачивалась от цепких пальцев, тянущихся к горлу. Но девушка чувствовала, как силы покидают ее. Сайхат намного сильнее, принцесса не сможет бороться с ведьмой.
— Я убью тебя. Править должна моя дочь. Моя дочь, а не ты! — зашипела ведьма.
"Она сумасшедшая, — думала принцесса, обреченно глядя на длинные, похожие на змей, руки Сайхат. — Я никогда не буду править. И Яхса не будет. В Кашшафе трон наследуют только мужчины. Править будет мой брат Еглон".
Горло ломило от цепких пальцев.
— Я не боюсь тебя, — прохрипела она спокойно. — Моя жизнь в руках Эль-Элиона. Можешь убить, если хочешь.
Женщина задрожала, превратилась в туман и исчезла. "Как легко, — размышляла Мирела, лежа на поляне и глядя в синее небо. — Нельзя ее бояться и тогда она не будет иметь власти надо мной". Руку на сгибе кольнуло чем-то острым. Мирела вскрикнула и... очнулась.
...Векира причитала над ней: лицо испуганное, губы быстро движутся, но не слышно ни слова.
Принцесса лежала в спальне, на кровати. Над ней склонился человек с длинной острой бородкой. Под локтем стоял тазик, куда стекала кровь из вены. Вскоре вернулся и слух.
— Вот видите, — проблеял мужчина. — Сразу очнулась. Лучшее средство от любой болезни — кровопускание. И вот это лекарство давайте ей каждый раз, как очнется. И кормите, кормите ее побольше — смотрите, как она исхудала. Это всего лишь голодный обморок. Будет много есть, пить мое лекарство — обязательно поправится. А если будет хуже — сразу кровь пускайте. Ну-ка, давайте сейчас выпейте, — он взял со стола бокал, налил немного жидкости из пузырька. — Давайте-ка, поднимайтесь, — мужчина поднес бокал к ее губам.
Девушка выбила бокал из его рук, мимоходом удивившись: откуда взялись силы?
