— Так что же делать, отец Иавин? — умоляюще воскликнула принцесса.
— Прежде всего, дочь моя, ты должна подумать о себе. Да-да о себе, — подтвердил духовник, видя ее недовольство. — Конечно, я имею в виду не жизнь на этой земле, но твою душу. Опекунский совет готов вернуться тебе привилегии. Ты снова будешь принцессой Кашшафы. Но в том случае, если публично присоединишься к Святой церкви и отречешься от тех, кого считают виновными в смерти короля.
— Я не могу предать Эль-Элиона и своих подданных, — сжавшись, произнесла Мирела. — Маму, леди Ароди — я не могу их предать.
— Я верил в тебя, дочь моя. Знал, что ты не сможешь поступить иначе. Но, осознаешь ли ты, что ожидает тебя в случае неповиновения?
— Мне все равно... Даже если остаток жизни я проведу в этом замке, — голос Мирелы постепенно обретал твердость, хотя глаза наполнились слезами.
— Тебе не должно быть все равно. Ты станешь еще одной святой Кашшафы, девой, которая не боялась выступить в защиту веры там, где умолкли мужчины, и ты должна выступить так, чтобы вся страна узнала об этом. И кто знает, что уготовал тебе Эль-Элион?
— О чем вы, отец Иавин? — напряженно спросила принцесса. Она испугалась, что духовник предложит ей поднять мятеж против брата. На это она бы никогда не пошла: королева Езета научила дочь повиноваться королю во всем, что не противоречит законам Эль-Элиона. Даже если королю всего лишь четырнадцать лет.
— Ты должна требовать королевского суда, дочь моя, — девушка облегченно перевела дух. — И требовать, чтобы суд состоялся в Ештаоле. Он ближе к Лейну и там до сих пор многие дворяне верны церкви Хранителей Гошты. Там много твоих защитников, Мирела. Требуй публичного суда, выступи в защиту церкви, истинного поклонения и подданных, которых оболгали и хотят казнить за чужое преступление. В Ештаоле тебя обязательно оправдают, но ты сможешь объяснить все королю и вдохновить лордов выступить против власти Тазраша и Загфурана.
— Да, отец Иавин, — решительно подтвердила принцесса. — Я сделаю это. Что для этого нужно?
— Я привез письмо с требованием задержать тебя в замке до прибытия опекунского совета. Лорды повторят то, что я тебе сообщил, но будут обвинять церковь Хранителей Гошты, а тебя убеждать из любви к брату принять помазание Святой церкви. Они прибудут уже завтра, приготовься к этой встрече. Все будет хорошо, дочь моя. Я молюсь за тебя и верю в твое великое предназначение, — духовник дотронулся до лба, а потом до плеч принцессы, благословляя ее. — Я буду молиться в часовне весь день и всю ночь, а также следующий день, пока ты будешь предстоять перед советом. Ты и слуги, кто захочет, могут присоединиться ко мне, хотя бы на несколько часов.
— Но вы не отдохнули, — взволнованно воскликнула Мирела, — вы не выдержите, отец!
— Молитва — это не труд, но источник силы, — ободряюще улыбнулся духовник. — Ты же чувствовала силу Эль-Элиона, которую Он дает тем, кто обращается к Нему? — дождавшись благоговейного кивка, он закончил. — Присоединяйся ко мне как позавтракаешь, я отправляюсь в часовню сейчас же.
3 ухгустуса, Раввиф, столица Яхии, страны амазонок
Ялмари провел ночь в лесу и постарался, чтобы никто не заметил ни его ухода, ни возвращения. Единственное, чем он мог отплатить Бисере за то, что она сделала — это позаботиться о ее репутации. Десятница переживала, что над ней буду смеяться, если узнают, что принц не ночевал у нее. Пусть же это останется тайной. Погода стояла жаркая, а ночевать на открытом воздухе он привык. Вернувшись затемно, он убедился, что его одежда, висевшая на веревке во дворе, уже высохла. Он умылся, достав воды из колодца, и переоделся. Рабы еще только зашевелились в отведенной им рядом с домом каморке, когда он отправился на поиски Герарда. Принц рассудил, что пока найдет лорда, рабы в доме у "пригласившей" его амазонки тоже проснутся, и можно будет вызвать на улицу "дорогого гостя".
Понадобилось четверть часа, чтобы разобраться в обилии запахов и найти нужный дом. "Хозяйка" лорда тоже жила на окраине Раввифа, но в противоположном конце.
Виллан во дворе замешивал тесто. Увидев столь раннего посетителя, замер.
— Позови гостя, — потребовал Ялмари таким тоном, что тот и не подумал возражать. Он исчез в доме, а принц размышлял: хорошо мужчинам здесь живется или нет? С одной стороны — быть рабом, это совсем не то же самое, что быть вилланом. Будучи вилланом, ты зарабатываешь хоть какие-то деньги, и формально имеешь право поискать другого хозяина, если этот слишком суров. С другой стороны, жизнь виллана всегда была похожа на жизнь раба. Но иногда хозяин находится далеко, приезжал лишь чтобы собрать налоги. А в Лейне, откуда украли этого, желающих забрать урожай много. Тут им хоть и помыкает женщина, зато кормят, ничто не угрожает его жизни, разве только ребрам.
В доме послышалась возня, сонный голос Герарда, вспоминающий шереша. Наконец показался и он, лениво натягивающий кожаный жилет волка.
— Ллойд, ну почему в такую рань? — заныл он, сонно протирая веки.
— Можешь жить здесь, сколько захочешь, — Ялмари резко развернулся и отправился на поиски лошадей.
Герард вприпрыжку помчался за ним.
— Ллойд, ты чего? Что случилось-то? — вопрошал он, догнав принца.
Ялмари не отвечая, направился к дому королевы. Еще вчера проходя мимо, он учуял, что их лошади стоят там — они стали "налогом" королевы из удачного похода. Лорд шагал рядом.
— Ты чего, не с той ноги встал? — склонился над ним Сорот.
Принц отвернулся, чтобы тот не заметил отвращения.
— Отодвинься, — процедил он. — От тебя пахнет женщиной.
— Чем от меня пахнет? — удивился Герард.
Ялмари осекся. Но Сорот уже думал о другом.
— Ты ведь не скажешь Эолин... — спросил он, разом сменив тон. — Ллойд, какой у меня был выбор?
Ялмари с усмешкой посмотрел ему в глаза. Хотел снова отправиться за лошадями, но передумал и повернулся к Сороту.
— Никогда не задавался этим вопросом, но сейчас спрошу. У тебя есть любовница в Жанхоте? — и опять глаза в глаза, а губы кривятся от холодной ярости.
— Нет, — быстро ответил лорд. Слишком быстро. Но даже если бы не это, Ялмари все равно почувствовал, что он лжет, — липкий страх тек из него, как вонючий яд.
— Нет? — понимающе кивнул он. — Ну ладно, — и отправился к конюшне.
— Я не вру! — заспорил Сорот, догоняя принца.
— Не врешь, конечно, — горько согласился Ялмари. — Любовница — это нечто постоянное. Одна женщина для красавчика лорда? Ты просто трахаешь все, что движется.
— Да постой ты, — Герард схватил принца за рукав, но тот резко развернулся и с такой силой ударил его кулаком в челюсть, что тот кувырком полетел на землю и очень неуклюже пытался подняться: руки и ноги явно его не слушались.
— Извини, сам не ожидал, — без доли раскаяния сообщил Ялмари. — Во избежание повторения, давай установим правила: больше ты ко мне не приближаешься.
Сорот отчаялся подняться и сел на мостовую, слегка покачивая головой, будто пытаясь прийти в себя. Но губы уже исказила усмешка: презрение, смешанное с ненавистью.
— А тебе больше нравятся мальчики? Или у тебя вообще не стоит, поэтому ты ненавидишь нормальных, здоровых мужчин?
Ялмари такой выпад даже развеселил. Он хмыкнул, рассматривая сидящего Сорота, как мерзкое, но безобидное насекомое.
— Надо кое-что прояснить, — промолвил он после паузы. — Мне плевать, сколько у тебя женщин. Вероятно, ты даже бы остался моим другом, я бы смог принять, что ты от меня отличаешься. Я врезал тебе, потому что ты лжешь моей сестре. Ты кружишь голову невинной девочке, потому что мечтаешь стать королем. Пока я жив, я этого не допущу.
— Что? — лорд поднялся с земли и замер в изумлении. — Ллойд, ты в своем уме? Я люблю ее. При чем здесь титул?
— Любишь? — ядовито поинтересовался принц. — Я, может, совсем не подхожу под твое понимание нормального здорового мужчины, но я знаю одно: когда любишь, других для тебя не существует.
— Да послушай же... — возмутился Герард.
— Закончим диспут, — резко прервал его принц. — Я поговорю с сестрой, как только вернусь. И я сделаю все, чтобы ты не приближался не только ко мне, но и к ней.
Неизвестно чем бы закончилась их перепалка, если бы не появилась Зелфа. Она с кривой усмешкой окинула взглядом мужчин.
— Доброе утро! Уже в дорогу?
Ялмари глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Мимо, позвякивая оружием, прошествовали амазонки, спеша сменить стражу у ворот.
— Доброе утро, — принц взял себя в руки и поздоровался почти обычным тоном. — Нам надо спешить. Мы и так задержались... в гостях.
— Жалко, что не попрощаетесь с девочками. Ну да ладно, — она сделала знак, чтобы отойти дальше от Сорота и заговорила шепотом, почти одними губами. — Сегодня я собираю совет, чтобы на этот раз мы вместе приняли решение, на чьей стороне Яхия. Так что, может быть, на обратном пути нам придется еще раз встретиться. Но вы уже не будете гостями.
— Любопытная у вас дипломатия, — спокойно ответил Ялмари. — Вы словно извиняетесь за то, что убьете не сейчас, а позже. Или это попытка задобрить, если убить не удастся? — королева резко выпрямилась, губы гневно сжались, но принц словно не заметил этого. — Спасибо за то, что отпускаете сейчас, хотя, думаю, что благодарить надо не вас. Впрочем, и осуждать вас я не смею, — добавил он после паузы. — Принять решение, от которого выиграет Яхия в данной ситуации очень сложно. Но мое мнение — если Загфуран, маг, который все это затеял, добьется своего, проиграет не только Энгарн. Вся Гошта проиграет.
Королева будто выдохнула, напряжение прошло. К ним уже подходил раб, ведя под уздцы двух лошадей.
— Ты мне понравился, — произнесла королева медленно. — Я бы предпочла увидеть тебя в качестве гостя.
— Спасибо, — еще раз поблагодарил Ялмари и, легко погладив морду лошади, вскочил в седло. Затем коснулся края шляпы в знак прощания и пришпорил лошадь.
Он не оглянулся, чтобы убедиться, что Сорот следует за ним. Однако едва они покинули пределы Раввифа, он обратился к лорду.
— Вернешься в Энгарн и подождешь меня в Тофеле, — подождал возражений, но лорд лишь хмуро ожидал продолжения, подбородок на месте удара уже наливался синевой. — Это приказ, — на всякий случай добавил принц и повернул на восток.
Он не пожелал объяснять лорду, что решение принял не только из-за ссоры, но и потому, что, когда он будет возвращаться от фей, могут возникнуть проблемы с амазонками. И тогда лишний свидетель будет мешать. Если Ялмари будет один, будет шанс ускользнуть от них.
4 ухгустуса, Беероф
Смерть Сусия стала большой потерей для Загфурана. Следовало найти другого Пресветлого или, в крайнем случае, послушного лорда, который мог бы исполнять волю минарса в совете регентов. Найти как можно скорее, потому что дальше сделать это будет сложнее: каждый займет свое место и не захочет рисковать ради мага. Это создавало определенные трудности, но... Загфуран был окрылен.
Кто бы мог подумать, что встреча у постели умирающего минервалса принесет такую удачу? Если все будет идти так, как они договорились с Сайхат, то после казни принцессы, ведьма обретет плоть и поможет ему тоже стать человеком. В том, что у нее получится, маг не сомневался. Более того, он надеялся, что сохранит преимущества, которые обрел, став вампиром. Он перебирал в уме, все, что узнал от Сайхат об умертвиях. Если наложить на себя при жизни определенное заклинание, то никто тебя не убьет. Если только на короткое время — через девять месяцев ты оживешь. Умертвие сохраняет рассудок, не чувствует боли и холода. Единственное, что омрачает их жизнь — голод и слабость. Умертвие постоянно хочет есть, но не может насытиться, а отомстить врагам могут одним способом: если подержать руку над пищей в течение хотя бы четверти часа, туда стечет капля яда. Человек, принявший такую пищу, погружается в кошмарные видения, в которых умертвие получает полную власть над ним и даже убьет, если захочет. К сожалению, очень редко люди оставляют открытую пищу надолго, да еще там, где умертвие может незамеченным постоять над ней. Вот почему, для того чтобы погубить королеву и принцессу, ей понадобился помощник в замке.
Загфуран вспомнил вчерашний разговор.
— Но принцесса не умерла, — заметил Загфуран.
— У нее объявился помощник, — Сайхат скривилась, но сохранила красоту. — Если ее не могу убить я, ее должны убить люди. И ты мне в этом не помешаешь.
— Я помогу тебе, — с готовностью откликнулся минарс. Он забыл и о палящем солнце, и о жажде. — Если ты поделишься своими знаниями и сможешь вернуть и мне человеческий облик. Как ты говоришь, это происходит?
Чтобы вновь стать человеком, умертвию нужно немного: хотя бы капля крови короля или его детей, но отданная добровольно. Тогда Сайхат приобретет небывалые возможности: она по желанию будет становиться человеком, чтобы утолить голод или умертвием, чтобы покарать врагов и не чувствовать боли. И заклинание умертвия помогало не только ведьмам. Оно помогало вернуть человеческий облик людям, находящимся под заклятием, например, проклятым оборотням. Стало быть, и вампиру должно было помочь.
"Если я вновь стану человеком, но при этом смогу пользоваться крыльями вампира и его силой, — это был бы несказанный подарок", — в Загфуране проснулся азарт. Он исполнился уверенности: если он станет свидетелем перевоплощения Сайхат и узнает заклинания, которыми она пользовалась, то поможет себе в любом случае...
— Ты хочешь, чтобы принцессу казнили, но открыто я не могу это сделать, — еле заметная угроза промелькнула в лице женщины, и маг торопливо объяснил. — Выслушай меня до конца. Мы вполне можем помочь друг другу. Я затеял перемены в стране, потому что мне нужна война с Энгарном. В этой войне, чем больше будет союзников, тем лучше. Я уже договорился с герцогом Пагиилом, который контролирует восточную часть Лейна. С Тештером, контролирующим западный Лейн, я тоже ссориться не намерен. А он недвусмысленно намекнул, что готов начать войну, если принцессе Миреле будет что-то угрожать. Но мы можем перехитрить их. В замке Зулькада у тебя есть помощник. Кто он? Может он убедить принцессу сделать кое-что?
