— Что... что я выйду за тебя замуж, — безмятежная улыбка скользнула по губам Илкер.
— И от этого ты плакала?
— От счастья, — пояснила она, надеясь, что он не почувствует фальши. Но он почувствовал.
— Ты еще что-то еще слышала и поэтому плакала.
— Ялмари, — попросила она виновато. — Не спрашивай, я не хочу обманывать, а правду не скажу.
— Хорошо, — настроение у него испортилось. — Идем домой? — спросил, не глядя на Илкер.
— Ялмари, не обижайся.
— Нет-нет, я не обиделся, — заверил он. — Как-то тревожно на сердце.
Она положила ладони ему на плечи.
— Все будет хорошо, правда, — и впервые поцеловала его сама.
А в душе Илкер билось: "Я знаю, что это за голос и знаю, где я его слышала... В таинственном храме он говорил так же. Там, где я должна была умереть..."
14 юльйо, Беероф, столица Кашшафы
Несколько дней Загфуран занимался исключительно Святой церковью. Составил список людей, которых можно было поставить во главе, и передал его королю. С некоторыми из списка успел переговорить раньше Манчелу и заручиться их поддержкой. Корректировку священных книг поручил магу Сусию — хоть одну проблему с себя снял. Ведь кроме обычных занятий, ему приходилось еще и охотиться, перемещаясь для этого достаточно далеко, чтобы не взволновать жителей столицы. Чаще он перелетал через Пегларские горы, чтобы охотиться в Энгарне, но старался при этом быть намного южнее замка Иецера — не хотелось сталкиваться с местными вампирами.
Дела в целом шли неплохо. Беспокоило одно: новое дело не давало возможности заняться чем-то другим. У Загфурана даже создалось впечатление, что король намеренно загружает опасного мага.
Утром его ждал неприятный сюрприз. Амулет яжнай Загфуран, как и положено, держал на виду. Воровать у мага боялись, а подозрения этот предмет не вызывал. Он походил на небольшое зеркало, в ладонь диаметром. Его давно не беспокоили. Диригенс Нафиш, формально следивший за работой минарса, знал, что талантливого ученика раздражает строгий надзор. Так что Загфуран уже и внимания не обращал на яжнай. Но сегодня амулет засветился, разбрызгивая по комнате радужные брызги. Минарс едва успел подскочить к зеркалу, чтобы посмотреть, не покраснели ли у него глаза, а потом, пригладив волосы, повернулся к зеркальному камню. Уже через секунду в метре от него появилась фигура диригенса Нафиша в торжественных серебряных одеждах. Фигура мерцала и колебалась — на Гошту волны храма добирались не так просто. Но существовали закрытые миры, как, например, мир Ланселота, куда они вообще не могли проникнуть, так что следовало радоваться и этому. Загфуран непременно бы обрадовался, если бы не вирус вампира, который он подхватил. Он знал, что сейчас, в Храме Света, перед Нафишем точно так же в метре стоит его фигура, и он может заметить какие-то изменения в ученике. Хотя в первый раз, наверно, спишет на усталость.
— Приветствую, Загфуран, — голос учителя звучал четко и почти без искажений — звуки передавались намного лучше.
— Приветствую, диригенс Нафиш, — чуть склонил голову минарс.
— Как твои успехи? Что ты успел сделать?
Загфуран горько пожалел о том, что не приготовил подробный отчет заранее. Такой, который бы устроил храм. Сейчас же он на ходу стал сбивчиво рассказывать обо всем, стараясь уменьшить насколько это возможно промахи, которые он допустил. Откровенное вранье сразу бы разоблачили. Да и сейчас могут понять, что он о чем-то не договаривает. Чтобы ввести в заблуждение диригенсов, следовало хорошенько подготовиться. Нафиш слушал минарса, не перебивая. Когда Загфуран умолк, он еще подождал несколько мгновений, затем губы сложились в недовольную гримасу.
— Ареопагит ожидал большего от того, кто так стремился доказать свою гениальность, — заметил он сухо. — Стоит послать тебе на помощь еще двоих минарсов.
— Нет! — воскликнул Загфуран, тут же глубоко вздохнул, стараясь обрести спокойствие, умерить тон. — Учитель, — минарс употребил это слово, для того чтобы польстить диригенсу. — Пожалуйста, дайте мне еще полгода, я справлюсь. Будет обидно, если они придут сюда и воспользуются плодами моего труда!
— Полгода? — Загфуран попросил слишком долгий срок, но он рассчитывал на то, что как обычно, его срежут пополам, и тогда у него окажется целых три месяца, чтобы найти Эрвина. Но и тут он просчитался. Нафиш веско завершил. — Я попробую уговорить диригенсов дать тебе месяц. Но сомневаюсь, что они согласятся и на этот срок. Загфуран, неразумно отказываться от помощи. Особенно сейчас, когда все мы зависим от твоего успеха. От того, сможем ли мы уничтожить Эрвина, зависит судьба не только Гошты. Этот Управитель очень силен, к тому же у него немало друзей. Сейчас не время для амбиций. Давай, приложим все силы, чтобы победить.
— Я согласен! — Нафиш с облегчением подумал, что строптивый ученик внял его доводам и решил работать в команде, но Загфуран тут же добавил. — Дайте мне еще один месяц. Я справлюсь!
— Хорошо. Один месяц.
Фигура Нафиша исчезла, не попрощавшись. Загфуран от злости топнул ногой. Что можно сделать за месяц? Если бы дали хотя бы год, можно было бы заслать в Энгарн миссионеров и взорвать страну изнутри. Но месяц — слишком мало для этого. Как несправедливо, что сейчас, когда он так близок к исполнению планов, кто-то вмешивается. Если бы он нашел зеркала Управителя или Дом Управителя... Если бы он хотя бы знал, как выглядит этот таинственный дом. Не будешь же обыскивать все дома в Энгарне... Значит, надо хотя бы собрать слухи о необычных, пугающих домах. Но для этого надо находиться в Энгарне постоянно, а не так как он, изредка охотясь на его территории. Остается один выход — война. А чтобы Энгарн наверняка проиграл, надо окружить его врагами. Фея Пурланти уже наверняка посетила Яхию, в ее успехе Загфуран не сомневался. Следовало обратить внимание на северных и южных соседей Энгарна. Людей, живших на побережье Мерзлого океана, не стоило беспокоить: они не способны к войне. А вот с северо-востока Энгарна жили эйманы, загадочный народ, владевший двумя телами — телом животного и человека. Если привлечь их на свою сторону, то они окажут неоценимую поддержку в войне. Вот только их мало. Зато с юга простирался огромный Лейн — страна нищенствующих аристократов, мечтающих лишь о том, чтобы кого-нибудь ограбить. Они с радостью нападут на Энгарн. Если бы объединить их, чтобы создать сильную армию... Кто способен на это? Только два человека: регент Тештер или герцог Пагиил. Загфуран покинул временное пристанище в королевском дворце, чтобы посетить обоих.
14 юльйо, замок графа Зулькад
Мирела очнулась ближе к полудню. Векира сидела рядом, бледная и встревоженная.
— Ваше высочество... как вы? — склонилась она. — Что-нибудь нужно?
— Воды, — с трудом произнесла Мирела.
— Вы не бойтесь, эту воду я принесла. Как вы себя чувствуете? Доктора позвать или отца Иавина? — девушка, обрадовавшись, что госпожа пришла в себя после нескольких суток беспамятства, тараторила, не умолкая.
— Тише, Векира, — прервала принцесса, сделав пару глотков. — Ужасно болит голова.
— Да-да, — всхлипнула девушка. — А у нас тут столько произошло... — по лицу горничной потекли слезы. — Вы слышите меня? — она вгляделась в принцессу: Мирела лежала с закрытыми глазами.
— Слышу. Что случилось? — произнесла Мирела с трудом. Язык еле шевелился, хотелось уснуть, но сны пугали до дрожи. Сайхат, снова и снова в разных образах пыталась взять у нее кровь. Но она уже поняла: нельзя ей поддаваться. Только вот сил бороться совсем не осталось.
— Граф Бернт пропал ведь. Караулил возле вашей спальни и вдруг исчез. Постель смятая, стало быть, спал, а нигде найти его не могут. Даут злится, говорит, сбежал он. Да я-то знаю, не мог он сбежать. Как это он вас бросит? То возле двери почти всю ночь стоял, а теперь сбежал? Быть такого не может. А Даут злится, стало быть, не он его. А кто тогда?
— Векира, — Мирела старалась сохранять самообладание. — Успокойся, пожалуйста, я не понимаю.
— Что же тут понимать? Тут помощь искать надо. Что-то страшное в замке происходит, сила Шереша везде. И вы заболели, и граф Бернт сгинул посреди ночи неизвестно куда. А ведь Щутела ему ворота не открывал и лошадь его на месте. Куда он сгинул? — она выдохнула еле слышно. — Бежать вам надо. Помощи надо искать и бежать, не то и вы сгинете.
— Где же я найду помощь, Векира? — горько рассмеялась опальная принцесса. Сделав усилие, она села на кровати. Горничная тут же подложила ей под спину подушки, чтобы не упала. — Если старого духовника, отца Узиила, в тюрьму отправили, на что мне рассчитывать?
— А я так думаю, надо бы вам письмо в Лейн написать, кузену вашему, стало быть. Айдамиркан, он молодой, конечно, но он же король. И брат ваш двоюродный. И вы даже помолвлены когда-то были. И матушку он вашу любил очень. Напишите письмо ему, пусть поможет вам.
— Векира, если я и напишу письмо, как я передам его? — голова сильно кружилась, но принцесса заставляла себя сидеть. — А если письмо перехватят?
— Ваше высочество, — горничная наклонилась к уху госпожи. — Щутела сказал, тут недалеко лейнские купцы торгуют. Вот с ними бы и договориться, чтобы письмо передали, заплатить им, они и помогут.
— Кто будет рисковать из-за меня? Иностранцы? — засомневалась принцесса.
— Так если заплатить, и рискнут. Купцы они завсегда рисковые. Такой труд себе выбрали. Надо попробовать, а?
— Может быть, — Мирела чуть кивнула — сильнее шевелиться не могла. — Но как купцы смогут добраться до короля Айдамиркана?
— Ваше высочество... купцы-то и смогут. Айдамиркан-то молодой совсем. Восемнадцать ему, поди, не исполнилось еще. Регент при нем. Щутела говорил, а он от купцов слышал, что регентом при нем — Девир Тештер. Старый король, когда умирал, его назначил. Слышали о таком?
— Нет, — удивилась Мирела. Она знала немало знатных дворян Лейна, ведь мама было оттуда родом, но это имя слышала впервые.
— То-то и оно, что никто о нем не слышал, — радостно пояснила Векира. — Потому что он лет семь назад выскочил как шереш из потайной дверцы, и быстро стал главным советником короля. Уж не знаю, в чем тут секрет, но вы ж знаете, что в Лейне творится? Никто короля не слушал и не слушает, каждый творит, что хочет. Так вот говорят, что Тештер там безобразников приструнил. Не позволяет им людей обижать. А еще говорят, — восторгалась Векира. — Говорят, что Тештер сам купец бывший и потому купцов привечает и делает, чтобы им хорошо было. Так что с купцами письмо передать, так точно попадет куда нужно.
— К Тештеру письмо попадет, а не к королю, — поправила принцесса. — Но захочет ли купец Тештер помогать принцессе Кашшафы?
— А если захочет, ваше высочество? Надо попытаться.
— Хорошо, — согласилась Мирела. — Помоги мне одеться, я напишу письмо, а затем позовешь Щутелу.
После нескольких мучительных мгновений, когда ей пришлось стоять, чтобы Векира надела на нее платье, Мирела села за стол. Долго писать она не могла, поэтому получилась скорее записка, чем письмо.
"Ваше Величество, обращаюсь к вам, как к моей последней надежде. Если и Вы отвернетесь от меня, значит, мне судьба умереть здесь, оставленной всеми. Моих невзгод не счесть, я не буду описывать, что довелось пережить мне и моей матушке, королеве Езете за эти годы — Вы и сами, должно быть, слышали об этом. Одному Богу известно, как обращались с нами. Всего этого достаточно, чтобы сократить десять жизней, а не одну мою. Королева Езета не выдержала такого обращения и недавно умерла, хотя в этом мире посвятила себя одной миссии: быть доброй супругой короля. Если Вы не вмешаетесь сейчас, то будет поздно. Меня, несомненно, убьют. Вы единственный близкий человек, который остался у меня. Я знаю, Вы любите Эль-Элиона, как и я. Спасение родственницы, которая влачит жалкое существование, было бы деянием, ценимым более высоко в глазах Господа и не менее славным, чем завоевание и усмирение непокорных дворян, которым Ваше Величество сейчас занимается".
Закончив письмо славословием королю Лейна, она подула на чернила, чтобы просушить их. Будь она чуть хитрее, она бы написала комплименты и его регенту — он ведь наверняка прочтет это послание. Но ей претило лицемерие. Будь что будет. Эль-Элион знает, что делает. Она аккуратно свернула письмо. Горничная поднесла свечу, которую специально зажгла, чтобы хозяйка могла запечатать его. Принцесса надавила печаткой, оставив на сургуче оттиск герба династии Шедеуров. Сургуч медленно твердел, а ей вдруг вспомнился день, когда она впервые увидела Сайхат Жааф.
Король Манчелу никогда не отличался верностью, Езете приходилось мириться с этим. Ему нравились красивые женщины, он требовал, чтобы королеву окружали многочисленные фрейлины — из них он выбирал себе любовниц. Сайхат Жааф впервые появилась во дворце на дне рождения Мирелы. Шестилетие любимой дочери короля, принцессы крови, праздновали почти так же пышно, как день рождения короля. Платье из золотой парчи и шапочка красного бархата с драгоценными камнями привели малышку в восторг. Наблюдая за потешной битвой, устроенной в ее честь, она захлебывалась от смеха: у разбойников были и арбалеты, и копья, а у рыцарей кроме этого четыре пушки.
Позже придворные подносили маленькой принцессе подарки: золотой элий от графини Бернт (он до сих пор висел над изголовьем кровати), двенадцать пар обуви от гофмейстера, золотая солонка, украшенная жемчужинами от Высочайшего Дишона, главы церкви Хранителей Гошты в Кашшафе. Среди всех подошла и красивая молодая девушка в сопровождении графа Даута — близкого друга короля Манчелу. Граф казался чудовищем рядом с этим прекрасным цветком. Он поклонился королю, а потом церемонно произнес:
— Ваше величество, позвольте представить мою родственницу, леди Жааф. Она тоже приготовила подарок для принцессы.
— Ваше величество, ваше высочество... — девушка с темными волнистыми волосами склонилась в реверансе. На праздник она надела очень простое платье: светло-зеленый хлопок с небольшим украшением: кружева с золотой нитью подчеркивали вырез у глубокого декольте и край рукава. Девушка сильно отличалась от разряженных придворных, но Сайхат в тот день продумала все до мелочей. Она походила на бриллиант в грубой оправе, и вызвала у сорокатрехлетнего короля желание исправить это положение. — Позвольте преподнести вам скромный подарок, — она подала серебряную заколку для волос в форме головы оленя с развесистыми рогами. Маленькая принцесса тут же увлеклась забавным подарком. Она знала, что олень есть на гербе у отца, но никогда не замечала, чтобы подобные украшения носили дамы. Манчелу поставил дочь на пол и забыл о ней.
