Когда я в очередной раз вошел в шатер, то встретился взглядом с самим собой. И это было не зеркало. Вначале я с устатку даже решил, что у меня поехала крыша. Потом сообразил, что меня почтил своим присутствием великий и ужасный Имак.
— Что ж ты сразу не сказал, что идешь в Норгород за жезлом?!— не скрывая злорадства, спросил меня оборотень.— Я бы сразу сказал, что пустое это занятие! Не отдаст его тебе Лузга. Потому что стервоза она та еще. Ей самой он не нужен, так как магией она не владеет. Но и отдавать его никому не собирается. Каждый раз устраивает этот турнир, да только победить в нем чужаку невозможно.
— Это еще почему?
— А ты еще не понял? Обманывает она тебя, как и тех, кто приходил до тебя! Изводит, отправляя по кругу одних и тех же бойцов, которые меняют свои личины. Ждет, пока ты без сил повалишься и сам от жезла откажешься. А если нет, если сдюжишь, тогда она против тебя выставит своих лучших бойцов. И будут они выходить до тех пор, пока ты на ногах стоишь. А потом все равно от жезла откажешься! Сам! Точно говорю — не ты первый, не ты последний. Уйдешь и больше не вернешься. Причем без обид.
Не похоже, что Имак врал. Мог, конечно, но зачем ему это? И все же...
— А как же имена? Я не заметил, чтобы они повторялись.
— Так и должно быть. Каждой личине соответствует свое имя. Так у нас заведено.
— Вот оно что...
Да при таком раскладе мне никогда не победить. Теперь понятно, почему бои такие гуманные, не до смерти. Чтобы оборотни, оклемавшись от очередного поражения, могли возвращаться под другой личиной, с другим именем.
— Зачем тебе этот жезл?
Я подумал и сказал:
— Да в общем-то он мне и не нужен. Сар-Шан попросил меня его забрать. Наверняка знал, что мне предстоит, но даже словом не обмолвился.
— Конечно, знал! Ты не первый, кого он присылает. Но и остальные до тебя ушли не солоно хлебавши... Ну так и шут с ним, с этим жезлом! Скажи Сар-Шану, что не смог победить на турнире, он поймет.
Прав был, наверное, Имак, но...
— Понимаешь... Тут вот какое дело... Меня, конечно, прислал Сар-Шан, да только вот с некоторых пор это стало моим личным делом. Не могу я вот так запросто сдаться. Сам себя после этого уважать перестану.
— Ты уже на ногах еле стоишь,— заметил многоликий.
— Но ведь стою еще.
— А ты упрямый. Впрочем, другой и не смог бы меня одолеть... Ладно, помогу я тебе, как и обещал. Да и Лузгу пора проучить. А то зарвалась она совсем.
— Поможешь? Как?
— Вместо тебя мечом помашу. А ты пока отдохнешь.
Что ж, идея была не самая бестолковая.
— А ты сможешь? Ведь если проиграешь...
— Я?!— фыркнул Имак.— Обижаешь... Давай мне свой меч, сам все увидишь... Давай-давай, не бойся, ничего с ним не случится! Порезвлюсь немного и верну обратно.
Я вытащил Вазавель из ножен и протянул оборотню.
— Хороший на вид клинок,— оценил многоликий.— Посмотрим, каков он в деле...
Интересно было наблюдать за собой со стороны. Интересно и... завидно. Внешне это был я — родная мать приняла бы за своего сына. Но во всем остальном... Имак превосходно владел мечом. Кроме опыта у него был стиль. И кураж. Он был настолько хорош и неподражаем, что я начал даже волноваться: как бы прожженная Лузга не обнаружила подвох. Всего пару минут назад я еле на ногах стоял. А тут словно наглотался зелий и пошло-поехало. Я надеялся, что Лузга именно так и подумает. Иначе трудно понять, почему в предыдущем раунде я с трудом одолел двоих, а теперь без напряга уложил одного за другим шестерых и браво требовал следующего?
А Лузга заметно приуныла. Она больше не скалилась, а стояла задумчивая, скрестив на груди лапы, и пристально наблюдала за Имаком... то есть, за мной...
Да уж, немудрено запутаться!
Несмотря на то, что я, как таковой, не принимал участия в турнире, мой Опыт рос в заданной прогрессии, несказанно радуя сердце. Взятый темп очень радовал, и я уже подумывал о том, что так и до следующего Уровня недалеко, но... Пропустив через себя еще троих противников, мой двойник вернулся в шатер.
— Ну, как я сражался?— выпятил грудь многоликий. Если он и устал, то самую малость.
— Загляденье!— не стал я лукавить.— Я так не умею.
— Какие твои годы, научишься еще! Потенциал есть, было бы желание.
Не будь он кровожадным монстром, мы могли бы с ним подружиться. Но гора обглоданных костей в разрушенной крепости стояла между нами несокрушимой стеной. Увы, я не мог переступить через свои принципы.
— Теперь твоя очередь!— Имак вернул мне меч.— А я немного отдохну.
Я высунулся, было, из шатра и увидел, что к нам направляется хозяйка Норгорода.
— Лузга идет!— прошипел я, задернув полог. Что будет, если она застанет нас двоих в шатре?
Но Имак не растерялся и в мгновение ока преобразился. Было немного жутко наблюдать за тем, как знакомое по зеркальному отражению тело опало на пол, словно из него моментально выдернули все кости. Остальная масса превратилась в бесформенную кучу, сжалась до размеров кулака ребенка и спустя мгновение превратилась в мышь, которая тут же шмыгнула в ворох травы, на котором я отдыхал.
И тут же вошла Лузга.
Я встретил ее с задумчивым и слегка раздраженным выражением лица. Она же пытливо окинула взглядом каждый уголок шатра и скупо процедила сквозь зубы:
— Тебя ждет следующий боец.
Резко откинув полог шатра, она вышла.
Я последовал за ней и увидел на ристалище переминавшегося с лапы на лапу медведя. Вернее, медведицу.
Это была Кояла.
— И ты туда же,— буркнул я.
Похоже, Лузга бросала в бой лучших из лучших.
Пока меня замещал Имак, я хорошо отдохнул, полностью восстановил Выносливость и Ману и до половины — Здоровье...
Все-таки трудно обходиться без Зелий.
Но и противник мой был нечета предыдущим. Одним своим видом медведица вызывала оторопь. А то, как она рьяно взрыхляла когтями землю, проявляя нетерпение, наводило на неприятные размышления.
— Не думал, я, что нам придется сражаться друг против друга,— сказал я Кояле.
— Я тоже не рассчитывала, что ты продержишься так долго,— ответила медведица.
— Мне бы не хотелось тебя поранить.
— Ты лучше о себе побеспокойся!
— Хорошо... Начнем?
Я не испытывал ненависти к своим предыдущим противникам. Ничего, кроме равнодушия, потому что я их не знал. Иное дело Кояла. Она была мне симпатична в обеих своих ипостасях: и как человек, и как медведица. Да и ей приходилось нелегко. Поэтому начали мы осторожно, больше имитируя удары, нежели нанося таковые. Это вызвало гул негодования у публики и явное недовольство Лузги.
Я бы, может, и дальше придерживался выбранной тактики, но Кояла решила иначе. Возможно, она была права: это спектакль не мог продолжаться бесконечно. Медведица нанесла мощный, а главное, неожиданный круговой удар. Я попытался уклониться, но не успел самую малость: острое лезвие топора рассекло Изоранский Бархат, как обычную льняную ткань. К счастью, оно лишь разрезало кожу на груди, правда, сняв при этом почти пять тысяч единиц Здоровья. Гораздо хуже был последовавший потом натиск медведицы. Чувствительные удары посыпались со всех сторон. Отражать их катаной было бессмысленно, и мне не оставалось ничего иного, как отступать и уворачиваться. Время от времени я все же пытался делать ответные выпады, но они всякий раз либо натыкались на жесткий блок, либо царапали прочную броню медведицы.
Решительные действия моей противницы доводили публику до исступления. За весь день я не слышал такого гвалта, какой царил вокруг ристалища в последние несколько минут. Многоликие чувствовали, что развязка близка. Одна лишь Лузга стояла спокойная, но и она не скрывала своего удовлетворения.
И вот я споткнулся. Могу поклясться, что за мгновение до этого что-то вцепилось в мою ногу! Упасть в этот момент означало неминуемое поражение. Поэтому я сделал все, чтобы устоять на ногах. Но уже не смог отразить прилетевший топор. И хотя била Кояла обухом, мало не показалось. Во-первых, меня отбросило далеко назад, и я таки упал на спину, проскользив по траве к самой ограде. Во-вторых, этот удар мог стать последним в этом сражении, если бы не Оберег охотника Тита, который впитал в себя почти весь причиненный мне урон и избавил от несвоевременной отправки на Точку Возрождения. Кроме того, сработало Зеркальное Отражение, вернувшее медведице весь тот ущерб, который блокировал Оберег. И Коялу тоже отбросило назад. Грузное тело гулко рухнуло на землю, и пару секунд моя противница лежала неподвижно.
Многоликие притихли, пораженные неожиданной развязкой.
Но тут Кояла вздрогнула, присела, тряся головой, а потом и медленно поднялась на задние лапы. Несмотря на то, что ее заметно пошатывало, публика радостно взревела, подбадривая своего сородича разноголосыми звериными криками.
К этому времени совсем стемнело, и услужливые оборотни заблаговременно разожгли костры. Теперь я мог свободно воспользоваться навыками Тени. Несмотря на все мое расположение к этой многоликой, ее последняя атака меня сильно разозлила, поэтому я не стал давать Кояле шанс окончательно прийти в себя и ушел в Тень. Молниеносным зигзагом я зашел ей за спину, активировал Рывок и обрушился на спину вставшей во весь рост медведице. Кояла встрепенулась, закачалась из стороны в сторону, пытаясь меня сбросить. Я вцепился в ее шлем, но он неожиданно отделился от головы, и я вместе с ним полетел на землю. Однако тут же прыгнул в Тень, и обойдя противницу с другой стороны, ткнул катаной в бок. Укол вышел болезненным. Заревев, медведица ударила топором наотмашь. Я уклонился, рванул влево и снова нанес чувствительный удар... и едва успел отскочить от пролетевшего мимо топора. От следующего удара я ушел Рывком. Медведица продолжала наседать, словно обезумевшая. Я ускользнул от нее Теневым Зигзагом, и внезапно понял, что закончилась Мана.
Мы с Коялой оказались в разных концах ристалища. Моя противница была на кураже, а я изрядно выдохся, да и без Маны мне долго не продержаться против медведицы. Поэтому, когда она бросилась ко мне, я схватил лук Смилион и встретил Коялу, метя ей в глаз. Теперь, когда ее голову не защищал шлем с забралом, попасть в цель было легко. Тем более что нас разделяли читаные метры, когда медведица быстро остановилась.
Мы смотрели друг на друга. Я готов был выпустить стрелу, и она это прекрасно понимала. Как и то, что тут и Отложенная Смерть не поможет. Кояла поступила мудро: она бросила топор на землю, признавая свое поражение.
— Довольно!— послышался раздраженный голос Лузги.— Хватит игр! Неужели ты до сих пор не понял, что я не отдам жезл?! Кому угодно, только не этому напыщенному орку, возомнившему себя великим шаманом! А ты... Ты славно сражался, но пришло время умереть. Убейте его!
Я уже не раз становился свидетелем того, как быстро и кардинально меняются окружающие в зависимости от обстановки. Да, я так и не дождался радушия от многоликих. Но и их ненависти на себе я до сих пор не испытал. Даже во время поединков. А тут вдруг все переменилось. Разъяренная толпа оборотней, скаля пасти и сотрясая оружием, ринулась на меня со всех сторон, как будто только и ждала команды предводительницы.
Я быстро сообразил, что пощады от них ждать не стоит, поэтому приготовленную для медведицы стрелу выпустил в ближайшего противника с головой волка. Возможно, это был Юдар. Впрочем, я не уверен, не успел рассмотреть. Он споткнулся и тут же исчез за сплошной стеной не заметивших потери бойца соплеменников. А я снова взялся за катану. После изнурительного дня и высосавшего из меня последние соки боя с Коялой я бы и с двумя из них не справился. Что уж говорить о нескольких десятках! И все же я решил подороже продать свою жизнь и даже попытался найти в приближавшейся смерти положительные моменты: по крайней мере, мне не придется два дня топтать ноги по степи.
Я отбил метившее мне в грудь копье ящерицы, обернувшейся кобольдом, отступив назад, парировал выпад какого-то бобра, замахнувшегося на меня мечом, и тут же, отскочив в сторону, уклонился от летевшего мне в голову топора в лапах дико визжащего кабана. Многоликие лезли всем скопом, мешали друг другу, что было мне только на руку. И все же я поспешно отступал назад, из последних сил отбивая сыпавшиеся на меня со всех сторон удары. Из-за отсутствия Маны я не мог уйти в Тень. Я даже не мог воспользоваться Рывком! Так что приходилось рассчитывать только на Ловкость. Однако выстоять больше минуты мне не удалось. Кто-то налетел на меня сбоку и сбил с ног. Тут же надо мной завис юркий суслик, вооруженный двумя кинжалами. Скаля крепкие передние резцы, он явно собирался перерезать мне горло, но неожиданно отлетел в сторону, сбитый промелькнувшей надо мной тенью, которая разметала одних ломившихся ко мне многоликих и встала на пути других.
Даже не знаю, значилось ли вставшее на пути оборотней существо в Бестиарии Годвигула. По крайней мере, я ничего подобного не встречал. По всем параметрам это была рептилия, но необычная и одним своим видом устрашающая. Ее тело покрывала сверкавшая серебристым металлом чешуя. Массивную голову ящерицы украшали рог и роскошный воротник, раскрывавшийся всякий раз, когда рептилия шипела на застывших перед ней многоликих. Судя по строению конечностей, она прекрасно передвигалась, как на двух, так и на четырех лапах. Причем передние были вооружены длинными и острыми когтями, которые, наряду с усыпавшими обширную пасть мелкими клыками, служили прекрасным орудием ближнего боя.
Разумеется, это был Имак. И если я интуитивно догадался об этом, то многоликие, судя по реакции и прокатившемуся по толпе благоговейному шепоту, узнали изгнанного однажды побратима:
— Имак... Несравненный... Повелитель...
Узнала его и Лузга.
— Ты?— ее голос дрогнул, но она очень быстро совладала с робостью и продолжила с нескрываемой ненавистью:— Я чувствовала, что ты где-то рядом. Как ты посмел появиться в Норгороде? Как посмел вмешаться в торжество справедливости, встав на сторону этого... чужака?— Она обернулась ко мне.— А ты... Ты нарушил правила турнира, воспользовавшись посторонней помощью. Ты проиграл. Я даю тебе последнюю возможность уйти подобру-поздорову.
— Ты первая нарушила правила честного боя, Лузга,— прошипел Имак.— Не к чести повелителя многоликих такой обман. Какой пример ты показываешь подрастающему поколению? И это ты проиграла. Отдай ему жезл!— он кивнул на меня.— Зачем он тебе? Ты все равно не сможешь им воспользоваться. Обладание им сводит тебя с ума. Посмотри, во что ты превратилась...
— Замолчи!— закричала Лузга.— Не тебе меня совестить! На себя лучше посмотри!
— Уже посмотрел. В тот самый день, когда решил покинуть Норгород и отправиться в добровольное изгнание. Потому что у меня хватило ума понять, что я не могу больше править многоликими, что я представляю для них опасность, что мне лучше уйти. Лучше для всех... Не нужно было нам тогда соваться в этот подземелье. Оно... изменило нас всех,— добавил он вдруг и повторил настолько мягко, насколько это было возможно при его устрашающей внешности:— Отдай жезл и последуй моему примеру: покинь Норгород, пока не стало поздно!
