— Какая прелесть, — король смотрел не на скромный подарок, предложенный Миреле, а на вырез платья Сайхат. — Сколько лет вашей родственнице? — поинтересовался Манчелу.
— Шестнадцать, ваше величество, — девушка очаровательно покраснела. — Я впервые покидаю дом.
— Шестнадцать? — король взглянул на Даута. — Почему же вы держите этот цветок взаперти? Нехорошо! — Манчелу погрозил подданному пальцем. — Немедленно определите ее в штат моей жены. Ей как раз нужна новая фрейлина.
Маленькая принцесса, сидевшая на руках отца, слушала этот разговор вполуха. Ей нравились подарки, сияние огней и эта черноглазая девушка, с нежной белой кожей и пухлыми губами, так красиво улыбавшимися. Мама давно уже потеряла привлекательность, а малышке нравилось все красивое. Отец иногда смеялся, что дочь очень похожа на него характером...
Спустя время Мирела узнала, что место фрейлины в свите матери освободилось, потому что двадцатилетняя любовница, утешавшая Манчелу три месяца, надоела королю, и Даут поспешил заполнить пустующее место другой ставленницей. Но шестнадцатилетняя Сайхат оказалась умнее всех, кто был прежде...
Прикоснувшись к сургучу, Мирела убедилась, что он застыл, и хотела положить письмо на стол, когда дверь распахнулась. В комнату вошел граф Даут. Еле заметным движением девушка успела сунуть конверт под Священную книгу Кашшафы, которую держала на столике.
— Чем вы занимаетесь, леди Шедеур?
— Я принцесса, другое обращение ко мне неприемлемо, — Мирела вскинула подбородок. Ей бы очень хотелось встать, но даже сидеть становилось тяжело.
— Я спрашиваю, чем вы занимались, леди Шедеур? — Даут шагнул ближе, навис над Мирелой.
— Я принцесса.
— Чем вы занимались, шереш вас раздери?!
— Как вы смеете? — Мирела, тяжело дыша, смотрела на Даута.
— Леди Шедеур, покажите мне, что вы написали.
— Я принцесса.
— Покажите мне ваше письмо, или я сожгу все записи, которые найду, леди Шедеур.
— Я принцесса.
Даут зарычал и схватил бумаги со стола. Священная книга лежала на прежнем месте, письмо было в безопасности.
— Читайте, — величественно разрешила она. — Вам полезно иногда почитать подобное.
Даут перебирал один листок за другим.
— Это вы писали только что? — спросил он.
— А что, по бумаге вы этого не видите? — спросила она. Миреле не хотелось лгать, и она надеялась, что Даут поймет ее так, как ей нужно. Тем более никаких других записей он не нашел.
— "Молитвы, побуждающие сознание склониться в сторону благочестивого размышления". Трактат. Вам что заняться нечем, леди Шедеур? — он положил бумагу на стол.
— Я принцесса. И благодаря вам, мне действительно нечем заняться. Вы посадили меня под стражу, — голова закружилась, она ухватилась за край стола, чтобы не упасть.
— В этом никто не виноват кроме вас. Если бы вы вели себя разумно, и приняли волю его величества, показали пример другим подданным, присоединившись к Святой церкви, то ваше заключение, леди Шедеур...
— Я принцесса!
— ...Давно бы закончилось. А вы ведете себя как заговорщица. В то время, когда на юге страны дворяне, забывшие о чести и долге перед королем, подняли восстание, вы, вместо того, чтобы дать им пример смирения, вы, леди Шедеур...
— Я принцесса!
— ... упорствуете. Вас даже замуж выдать нельзя. Того и гляди, ваш муж вообразит себя законным наследником и попытается свергнуть короля. Вы, леди Шедеур...
— Я принцесса!
— ...вы сгинете заживо в этой спальне, если не научитесь кротости, приличествующей женщине. Что особенного требует от вас король? Проявите каплю смирения, и он осыплет вас благосклонностью, леди Шедеур.
— Я принцесса! И я готова сделать для отца что угодно, но идти против совести, против Бога, я не могу.
— Хорошо, леди Шедеур...
— Я принцесса!
— ...Если вы не хотите получить милость монарха, вы узнаете, что такое его гнев. Спокойной ночи, леди Шедеур!
Уже в закрытую дверь, Мирела еще раз выкрикнула:
— Я принцесса! — а потом обессилено упала на столик.
В комнату вошла Векира:
— Ваше высочество! Как же я напугалась, ваше высочество, когда этот страшный человек вошел к вам, — зашептала она. — Вам срочно надо лечь в постель. Если я так долго не приходила, так это потому, что он не пускал меня. Он не нашел ваше письмо?
— Нет. Слава Эль-Элиону, нет.
В дверь постучали, Векира приоткрыла ее и вскрикнула. Мирела услышала знакомый голос.
— Мне очень нужно предупредить принцессу.
— Входите, граф, — чуть громче произнесла Мирела. Сердце забилось сильнее. Как же хорошо, что все разрешилось, что он жив. Тут же она придумала, как можно спасти Рекема.
— Ваше высочество, — Бернт быстро склонился на одно колено, принцесса заметила: он был очень взволнован.
— Встаньте немедленно, граф. Не спорьте, у меня нет сил.
Рекем исполнил ее просьбу. Векира села в дальний угол. Взглянув на графа ближе, Мирела замерла на полуслове: на лбу едва затянулась ссадина, на скуле красовался синяк, левую руку явно ранили. Он сильно похудел.
— Что с вами? На вас напали?
— Это не стоит вашего внимания, — чуть сдвинул брови он. — Главное, все благополучно завершилось.
— Рассказывайте все, — непререкаемым тоном произнесла она.
— Ваше высочество... Это трудно объяснить. Тут недалеко есть одна женщина... девушка... Люне... Это трудно объяснить... Но она сказала, что у вас есть враг в этом замке. Кроме, конечно, тех, кто уже умер. И я ей верю.
— Нашла чем удивить, — невесело усмехнулась девушка. — У меня один друг — вы, остальные — мои враги. Слуг я в расчет не принимаю.
— Может быть, — согласился Рекем, — но я имею в виду, что кто-то помогает ведьме Сайхат убить Вас. Я хотел выяснить. И вот... — он неловко махнул, показывая на лицо.
Он не хотел рассказывать подробно, но Мирела настаивала. Пришлось поведать о ночном путешествии по тайному ходу, о том, как он догадался о ловушке, но слишком поздно. О том, как с тяжелой головной болью, с першением в носу и глотке он пришел в себя на ступенях и стал искать выход. Очевидно враги надеялись, что если он не умрет от странного воздуха, то умрет от голода, когда будет блуждать в лабиринте ходов. Но они просчитались. Проведя несколько дней в темных коридорах, Рекем по счастливой случайности не наткнулся на того, кто хотел его убить, но, наконец, не иначе как помощью святого Рецина, выбрался в лес. Ход там обрушился, но протиснуться он смог. Переоделся и сразу сюда.
— Вам надо срочно бежать, — завершил он. — Вас не оставят в живых. Тайный ход в часовне...
— Им воспользуетесь вы, — задумчиво произнесла принцесса. — Вас многие видели, когда вы вернулись в замок?
— Ворота были открыты, но слуги меня видели. Одежда в крови — такое трудно не заметить, тем более я долго отсутствовал.
— Медлить нельзя, — подвела итог принцесса. — Вы узнали, что кто-то хочет убить меня. И это не граф Даут, но кто-то другой, кто лжет, будто действует от имени короля.
— Ваше высочество...
— Я не могу бежать прямо сейчас, надо все подготовить. Я прошу вас помочь. Возьмите письмо под Священной книгой, — она качнула рукой, показывая на стол. — Мне некому довериться. Я прошу, чтобы вы отвезли послание моему двоюродному брату, королю Лейна. И спасли меня.
— Ваше высочество... — Рекем хотел сказать, что не оставит ее одну здесь, на растерзание врагам живым и мертвым, но Мирела не позволила возразить.
— Не спорьте со мной. Я слишком слаба. Если вы действительно хотите мне помочь, исполните мою просьбу. Покиньте замок по тому же ходу, пока вас не схватил Даут. Возьмите это, — она подала изумрудную брошь в форме листьев яйтана. — Продайте и купите все, что нужно для путешествия. В Шаалаввине сейчас торгуют лейнские купцы, договоритесь с ними.
— Хорошо, — в сознании Рекема отчетливо прозвучали слова ведьмы Люне: "Дальняя дорога перед тобою". Пророчества начинали сбываться. Значит, пора ехать, о чем тут спорить. — Ваше высочество, на всякий случай запомните: в часовне на алтаре, рядом с кафедрой священника выступ. Нажмете на него — в полу сдвинется плита, открывая тайный ход. Идите вниз, не сворачивая. Я расчищу там проход, чтобы вы могли пройти, если придется бежать... Он заканчивается в лесу у реки. Если вы подниметесь на берег, то увидите заброшенный охотничий домик Зулькада — можно послать кого-нибудь, чтобы там приготовили еду и необходимые вещи... — Мирела слабо улыбнулась. — Я хотел сказать еще одно перед отъездом. Возможно, мы больше не увидимся... — девушка напряглась, будто готовилась услышать что-то неприятное для себя, но Рекем продолжил. — У меня к вам просьба. Ваше высочество, пообещайте, что не будете доверять никому, кроме Векиры. Никому, даже если вам кажется, что это точно друг. Пусть Векира приносит вам еду тайно. А другое, что дают, выбрасывает куда-нибудь. Я прошу вас...
Мирела с облегчением перевела дух. Ей померещилось, что граф на прощание хочет сказать о своих чувствах, а сейчас не время. Нельзя давать ему надежду — это отравит всю его жизнь, если она умрет, когда Рекем будет далеко. Бернт ей очень нравился, Мирела не хотела, чтобы он страдал. Если бы все сложилось иначе... Если бы король позволил ей выйти замуж, если бы Рекем не находился под угрозой ареста, если бы они встретились в другом месте... Но сейчас надо быть с ним отстраненно вежливой.
— Спасибо... Рекем, — она впервые назвала его по имени, но произнесла его так, чтобы Бернт почувствовал: это милость ее высочества, а вовсе не особое расположение девушки к мужчине. — Мне нетрудно будет исполнить эту просьбу, потому что я тоже хочу жить. Пусть Эль-Элион благословит вас, — Мирела собралась дотронуться до его лба, но комната закружилась. Она бы упала на пол, если бы граф не успел подхватить ее и положить на кровать. Он тут же выскочил.
— Векира! — крикнул он. — Позови доктора срочно!
17 юльйо, лес недалеко от Жанхота. Энгарн
Пасмурные дни не повторялись. Вместе с непогодой ушла и тревога, навеянная Пустым домом. Ялмари не спрашивал Илкер о том, что она слышала, но иногда смотрел внимательно и тревожно. Девушка старалась не думать о том, что произошло. Она знала, что в любой день Ялмари могут отправить еще с каким-нибудь заданием, и в его отсутствие она взвесит все. Но лесник должен уехать со спокойным сердцем, не переживать о том, что оставляет ее одну.
Гораздо больше, чем происшествие в Пустом доме, волновало ее то, что Ялмари по-прежнему не познакомил ее с родителями. Девушка уже дважды намекала, что женихом и невестой они станут после помолвки в присутствии родственников с обеих сторон. Она даже сказала об услышанном в Пустом доме заверении, что станет его женой, а Ялмари по-прежнему не заговаривал об этом событии.
Они почти каждый день гуляли в лесу: брали хлеб, сыр и уходили так далеко, как могли. Ялмари показывал лесные ручьи, логово лисы, в котором подросли лисята, гнездо редкой в Энгарне рассветной птицы... После обеда они возвращались, и когда солнце начинало клониться к закату, он покидал ее у черного хода во дворец с обещанием прийти на следующий день после завтрака.
Иногда ночью на нее накатывал страх. Она всегда думала, что сильная, что сможет противостоять искушению и не позволит мужчине, даже любимому мужчине, лишнее. Но теперь она начала понимать, что не все так просто. Ялмари хотя и соблюдал определенные границы, установленные ей, но то и дело порывался их нарушить. Илкер начинало беспокоить такое поведение. Девушка привыкала к его прикосновениям, и сопротивление с каждым днем слабело. Собирается ли он вообще жениться на ней? Или все же ищет легкой интрижки в период отдыха в Жанхоте. Следовало бы поговорить с ним серьезно. Следовало бы запретить ему целовать ее... Но такой разговор пугал еще сильнее, и девушка все откладывала его. А когда наступало утро, когда после завтрака Ялмари стучал в дверь, тревожные мысли уходили. Она не могла, не хотела верить, что он задумал что-то дурное...
Сегодня лесник привел ее к озеру, которое Илкер нашла на прогулке около месяца назад. В тот день на обратном пути она заблудилась и впервые столкнулась с Ялмари. Если бы не эта случайная встреча... Они, смеясь, вспоминали первые впечатления друг от друга.
— Я только и повторяла про себя: такой странный!
— А я подумал, что ты необыкновенная — не боишься гулять в лесу в одиночестве...
Ялмари снял куртку, оставшись в черной рубашке, постелил ее на бревно и предложил девушке сесть.
— А у тебя все рубашки черные? — спросила она, устраиваясь удобней.
— Нет, — он сел рядом. — Но таких больше. А чем тебе не нравятся мои рубашки?
— Ты же знаешь, — смеясь, объяснила девушка, — что в черном обычно ходят злодеи. К тому же это не очень подходящий цвет для праздника.
— Намечается какой-то праздник? — поинтересовался он.
— Марууш — горничная, с которой я работала у леди Асгат, — выходит замуж за сына деревенского старосты. В день отдыха на этой неделе. Я бы хотела, чтобы мы пошли вместе.
— И ты пойдешь со мной, если у меня найдется рубашка другого цвета? — поддел ее лесник.
— Конечно, я пойду с тобой в любом случае. Но мне бы хотелось...
— Хорошо, — легко согласился он. Илкер залюбовалась им. На память пришел рассказ Ялмари, о том, что какая-то девушка предпочла стать любовницей принца, но не женой лесника... Как такое возможно? Неужели не видела, какой Ялмари необыкновенный? Причем здесь титулы?.. Мысли потекли в другом направлении.
— А странно, что я больше месяца служу во дворце, через стену от принцессы и даже ужинала вместе с королевой и Поладом... но так и не видела принца. И главное, что все его видят, то и дело рассказывают о том, что он серьезно болен, что его надо показать врачам на предмет душевного здоровья, а королева почему-то вовсе об этом не переживает. Все его видят, — повторила девушка, заправляя прядку за ухо, — кроме меня. Как ты считаешь, почему?
— Может, ты тоже его видела, но не ожидала, что принц выглядит так... скромно, — предположил Ялмари, серьезно глядя на девушку.
— Может быть, — согласилась она, и отвела взгляд: неожиданно стало жарко. Илкер, присела у озерца, охладила себя водой. Но стоило ей выпрямиться, как Ялмари прижал ее к груди, собирая губами капли воды, с ее лица и шеи.
— Прекрати! — девушка оттолкнула его.
Он улыбнулся, чуть ослабил объятия, казалось, Илкер может вырваться в любой момент... Обычная игра: она свободна, но освободиться не может. Илкер сопротивлялась сильнее, а он, дразня, то будто совсем ее не держал, то в последний момент стискивал руку... Девушка, улучив момент, снова дернула руку, и... они оба потеряли равновесие и полетели в воду. Илкер завизжала. Ялмари захохотал, и она невольно тоже засмеялась. Брызнув в него водой, чтобы отвлечь хоть на мгновение, она торопливо выбралась на берег. Отжала юбку на себе, стоя спиной к парню. Он тоже вышел из воды.
