Услышав все, что требовалось, маг наложил заклинание забвения и на секретаря, и на рыцарей, сидевших рядом. Они вспомнят, что секретарь пил пиво с кем-то, но вот кто это был — виллан или сам трактирщик — не смогут припомнить, также как и тему беседы. Когда он завтра увидится с Пагиилом, никто не должен заподозрить Загфурана.
Минарс удалился в комнату, натерся мазью, чтобы унять зуд и лег в постель. Перед сном тщательно продумал встречу с герцогом. Представиться ему предсказателем слишком просто. Надо показать настоящую силу, а по возможности напугать. Что для этого можно использовать? Может, легенду о Сером священнике?
Готовясь к покорению Гошты, Загфуран изучал легенды этого мира. По какой-то причине больше всего пользовалась популярностью в Лейне именно эта. Серый священник появлялся, если чаша терпения Эль-Элиона переполнялась. Он приходил как грозный вестник, чтобы покарать нечестивых и защитить праведных. Иногда он обращался с посланием к царям, чтобы они сами что-то исправили. Серый плащ минарса как нельзя лучше подходил, для того чтобы сыграть эту роль. Скепсис герцога Пагиила объяснялся тем, что секреты Силы в Лейне почти утеряны, здесь практически не осталось магов — только шарлатаны. Если показать могущество, он будет слушать минарса внимательней.
На следующее утро, Загфуран встал на дороге, ведущей из замка. Герцог непременно должен был проехать по ней, отправляясь на охоту. Не прошло и получаса, как послышался звук охотничьего рога, лай собак, выкрики людей. В такой спешке мага могли и затоптать, поэтому он создал радужный ореол вокруг своей фигуры. Теперь герцог и люди, сопровождавшие его, издалека заметят Серого священника. С обеих сторон шумела дубовая роща, из-за сияния минарса казавшаяся темной стеной.
Показалась кавалькада. Увидев необычное явление, всадники придержали лошадей. Загфуран же поднял посох и провозгласил.
— Остановись, сын неба, и выслушай весть!
Голос, усиленный магией, обрушился на герцога и людей, сопровождавших его с высоты, будто голос Эль-Элиона. Кони испуганно ржали и порывались свернуть в лес. Всадники пытались усмирить их. Пагиил в синем колете, брюках, расшитых золотой тесьмой, невозмутимо откинул за спину темно-фиолетовый плащ с золотым кантом по краю. Успокаивающе похлопав по холке гнедого ногальского жеребца, он презрительно усмехнулся в черные усы. Тот, кто получил герцогский титул после "случайной" гибели отца и старшего брата, одевался изысканно и на охоту. Даже черное перо, приколотое золотой пряжкой на небольшой шляпе, гармонировало с небольшой бородкой клинышком.
— Ты кто? — сорокалетний герцог, направил лошадь вперед, не страшась громового голоса. Загфуран ожидал этого. Он провел рукой в воздухе, и лошадь герцога испуганно заржала, наткнувшись на стену.
— Я Серый священник, — ответил Загфуран, — и принес весть тебе.
Герцог, отчаявшись справиться с лошадью, соскочил. Пощупал невидимую стену.
Они стояли в трех тростях друг от друга. Пагиил, хитро прищурившись, всматривался под серый капюшон, надеясь разглядеть собеседника. Рыцарь из его свиты настороженно предупредил:
— Ваша светлость, не подходили бы вы близко. Мало ли что...
Герцог сделал пренебрежительный жест, призывая его замолчать.
— Если Эль-Элиону захотелось поговорить со мной, — громогласно объявил он, — Я выслушаю Его. А затем решу, выгодно ли мне повиноваться, или лучше заключить сделку с шерешем.
— Повиновение Эль-Элиону всегда выгодно, — жестко прервал Загфуран. — Как в этой жизни, так и в будущей, когда мы предстанем перед Творцом, — скептическая усмешка подсказала, что вряд ли герцог заглядывает так далеко, поэтому Загфуран добавил. — Любое дело, совершенное во имя неба выгодно, ибо оплачивается щедро, — после этого он протянул вперед руку. Пагиил почувствовал, что открылся узкий проход. Он без колебаний прошел вперед, тогда минарс провел в воздухе круг и оба они переместились в ту комнату, где почти месяц назад он беседовал с энгарнским принцем. Герцог недоуменно осматривался вокруг, но стены терялись во тьме, лишь сверху падал яркий луч света, освещая Пагиила.
— Что происходит? — спросил он, нисколько не смутившись.
— Я хочу, чтобы мы обсудили все без свидетелей.
— Вы могущественный маг, но вам потребовалось произвести впечатление на меня и моих людей, — герцог словно размышлял вслух, а потом спросил прямо. — Чего вы от меня хотите?
— Вы мудрый правитель, — польстил Загфуран, — и все поняли правильно. Грядет война и мне нужны союзники.
— Что за война? — быстро поинтересовался герцог. — С кем?
— Какое это имеет значение, если каждый воин будет щедро оплачен?
— Никакого, — согласился Пагиил, оскалившись, — но я дорого беру за свои услуги.
— За каждого убитого "волка" Энгарна я плачу по медяку, — назвал минарс цену.
— Не слишком щедро, — нахмурился герцог. — Пожалуй, я лучше продолжу войну с Тештером.
— Я имел в виду, что об этой оплате вы договоритесь с рыцарями. Вам же я плачу за войско: за каждую голову золотой в год, плюс оплата лошадей и доспехов.
— Вы настолько богаты? — засомневался Пагиил. — Я могу набрать большую армию.
— Не волнуйтесь об этом. Плату я внесу вперед. Но сверх того лично вам я обещаю победу над Тештером.
— Вот это по мне, — герцог заметно повеселел. — Я и мои рыцари к вашим услугам, Серый священник.
— Я рад, что вы признали мой статус, — с иронией произнес Загфуран. — Желаю вам удачной охоты. Когда вы вернетесь в замок, найдете там первый обещанный мной взнос. Стоит ли мне говорить, что об этом должны знать только вы?
— Не стоит, — усмехнулся герцог. — Если мы так хорошо друг друга поняли, верните меня обратно.
Минарс исполнил его просьбу. Тут же он отправил и золото в замок Пагиила, наложив охранное заклинание, чтобы ничего не растащили слуги. Вдруг они не так уж и боятся своего господина?
После того как он использовал столько силы, тело чесалось невообразимо. Он быстро разделся донага и обильно натер себя мазью.
Через час Загфуран опять оделся. Он уже собрался вернуться в западную часть Лейна, чтобы познакомиться поближе со знаменитым Девиром Тештером, когда из света, льющегося с неба, на него вылетел белый голубь. Птица обессилено упала в руки и тут же умерла. Еще бы — чудо, что она вообще нашла его здесь, наверно, маг Сусий, отправивший птицу, вложил в нее немало сил.
Минарс положил ладонь на спину голубя, чтобы узнать, какое же послание она несла. И тут же побелел от ярости. Сусий не зря так старался найти Загфурана. Король Манчелу в отсутствие мага арестовал двенадцать человек из минервалсов, которых он завербовал и надеялся продвинуть на ведущие посты в Святой церкви. Монарх разыгрывал расположение магу, а сам решил воспрепятствовать планам минарса. Но Манчелу явно недооценил силу Загфурана. Думает, что ведет борьбу с кем-то, подобным слабосильным энгарнским священникам. Настало время показать, кто хозяин в Кашшафе. Маг решительно перенес себя в ближайшую от Беерофа деревню. Следовало хорошенько подкрепиться, прежде чем предстать перед Манчелу.
20 юльйо, замок графа Зулькада
Несколько дней Мирела не приходила в себя. Когда же она очнулась, рядом по-прежнему сидела Векира. Встретившись взглядом с принцессой, горничная радостно подскочила:
— Я знала, я знала, что вы будете жить. Никто не верил, а я знала. Потому что Бог добрый, Он не допустит такого ужаса, чтобы вы тоже умерли. Вы же молодая совсем. Вам еще замуж надо выйти. Родить наследника престола, потому Еглон молодой совсем, мало ли что с ним случится... Надо чтобы у вас тоже сын был. Дать вам воды, госпожа?
Принцесса улыбалась благосклонно, и горничная рассказала, что врач дважды пускал ей кровь, а когда увидел, что ничего не помогает, уехал домой, заявив Дауту, что не хочет, чтобы в смерти принцессы обвинили его. Рекем ушел по тайному ходу, сразу как в комнате появился врач. Буквально через четверть часа Даут стал искать графа Бернта с воинами. Узнав, что, едва появившись, Рекем снова исчез, "тюремщик" орал, топал ногами и требовал, чтобы заговорщика немедленно вернули. Но посланные, к облегчению Векиры, никого не нашли.
— Потому как, — тут горничная перешла на шепот, — никто им не сказал, что Рекем отправился прямиком к лейнским купцам. А Даут, оказывается, как приехал, доложил королю о том, что Рекем Бернт гостит у принцессы, и Дауту было велено следить за ним, чтобы поймать с поличным всех, кто готовит заговор против государя...
Поскольку время шло, а Рекем ни с кем не общался, но неустанно заботился о принцессе, пришел указ арестовать его и отправить в столицу, чтобы он предстал перед судом вместе с матерью. Даут никак не ожидал, что Рекем исчезнет до того, как принцесса выздоровеет, да еще так внезапно.
— Если бы не вы, моя госпожа, — с гордостью произнесла Векира, — он бы погиб, — Мирела слабо улыбнулась на такое заявление. — Отец Иавин просил пригласить его, когда вы очнетесь. Можно его позвать? — спросила девушка, с сомнением глядя на бледную принцессу. — По мне так, вам бы надо, чтобы никто вас пока не беспокоил...
— Позови, — разрешила принцесса. — Отец Иавин — это же не Даут. Он помолится за меня.
Горничная вышла и вскоре вернулась с духовником.
— Дочь моя, — с отеческой любовью произнес священник, присаживаясь рядом с ее кроватью. — Рад видеть, что вопреки прогнозам врача вы пришли в себя. Может быть, пригласить его, чтобы еще раз приехал, осмотрел вас? Можно послать Щутелу...
— Нет, отец, — отказалась Мирела. — Мне никто не поможет кроме Бога. Молитесь за меня.
— Я неустанно молюсь о твоем спасении, — горько вздохнул священник. — Мне кажется, тебе стоит приготовиться к встрече с Господом и своей матушкой. Возьми, король милостиво передал тебе ее молитвенник.
Мирела все поняла без слов: личные вещи и драгоценности матери перешли в казну, кроме изумрудной броши, которую мама смогла передать дочери раньше. Когда-то король Лейна подарил ее Езете Шедеур на совершеннолетие... Кроме молитвенника король не дал дочери ничего из ее наследства, он все еще наказывал ее за непокорность.
Отец Иавин вложил книгу в слабую руку принцессы, и она поднесла молитвенник к лицу. Открыла, и обнаружила письмо, адресованное ей.
— Оно давно лежало там, — пояснил духовник. — Королева как будто чувствовала, что ее ожидает, написала тебе письмо, а вскоре тяжело заболела.
Мирела отложила молитвенник, развернула листок и прочла послание матери. Она с трудом разбирала слова — все плыло из-за текущих слез. Мама, которую она не видела много лет, прощалась с такой нежностью, что казалось, Мирела слышала ее голос. Она просила прощения у дочери, и, как и отец Иавин, считала, что ей тоже следует приготовиться к смерти.
Принцесса приложила письмо к губам, а потом прижала молитвенник к груди. Сейчас она ясно осознала, что, пытаясь сбежать в Лейн, поступила малодушно. Следует так же, как ее мать-королева, принять свою судьбу и, если Эль-Элиону будет угодно, — умереть достойно.
— Есть еще какие-то новости? — безжизненно поинтересовалась она.
— Хороших нет, — опечалился отец Иавин. — Отец Узиил в тюрьме. Его будут судить вместе с еще двумя графами: Багвой и Юлдашем. Эти двое арестованы недавно. Они осмелились прилюдно сказать, что ваш отец нечестиво поступил с королевой Езетой. Что он к греху прелюбодеяния прибавил еще и грех убийства, и за это не будет стране благословения. Кроме того, они высказали мнение, что в случае какой-нибудь неожиданности, престол до рождения нового наследника мужского пола, можете занять вы, потому что вы — принцесса крови, рожденная в законном браке. Поэтому же вас нельзя держать в тюрьме — имелся в виду этот замок. Сами понимаете, на юге еще не подавили восстание, выдвинувшее такие же требования, подобные речи никак не могли остаться незамеченными. Хотя некоторые утверждают, что обвиняемые подобного не говорили, а наш король нанял лжесвидетелей, но оба графа сейчас тоже в Чаштерофе. Под пытками они признались, что готовили заговор. Государя хотели убить, а вас сделать королевой. Во главе заговора якобы стояла графиня Бернт.
— Нет! — воскликнула принцесса.
— Да, — печально кивнул священник. — Она якобы и предложила этот план, постоянно принимала у себя дома людей, не согласных с действиями короля...
— Послушайте, но это же глупо! Графиню арестовали намного раньше. Почему тогда двое других так смело выступали, если главная заговорщица уже в тюрьме.
— Хотели закончить дело без нее, — пожал плечами отец Иавин. — Так гласит обвинение. Якобы эти дворяне не хотели, чтобы смерть леди Ароди была напрасной.
— Смерть? — принцесса привстала. — Ей шестьдесят три, король не посмеет ее казнить!
— Я не знаю, что будет дальше, но на сегодняшний день к заговорщикам хотят применить квалифицированную казнь.
— Боже, какой кошмар! — принцесса упала на подушки.
Квалифицированная казнь была настолько жестокой, что не всем хватало мужества присутствовать на ней. Человека сначала вешали, но до того как он умрет, вынимали из петли, чтобы дать выпить кислоты и выжечь внутренности, после чего виновного клали на дыбу, поочередно отрывали конечности, чтобы напоследок обезглавить... Мало кто мог выдержать подобное зрелище, поэтому применяли его нечасто.
— Неужели никто не вступится за нее? Ведь должны же они понимать, что графиня не имеет никакого отношения к заговору?
Священник опустил голову. Мирела поняла его: никто не станет рисковать жизнью. Вступиться за графиню Бернт — значило попасть в круг подозреваемых. Хотя, конечно, абсолютно все знали, что король уничтожает тех, кто угрожает трону. Графа Бернта тоже по этой причине хотели арестовать. Леди Ароди происходила из рода предыдущей династии правителей — династии Щацел. Манчелу последовательно уничтожил близких родственников, которые могли претендовать на трон наравне с ним. Теперь взялся и за дальних. А тут еще восстание на юге. Следующей предстать перед судом придется ей. Скажут, что она подстрекала дворян свергнуть короля... Если конечно, ее не убьют в этом замке, сообщив народу, что она умерла от неизвестной болезни.
— Единственная хорошая новость, — печально продолжил священник, — король разрешил облегчить ваше тюремное заключение. В связи с вашей болезнью, его величество разрешил конные прогулки в лесу, но в сопровождении людей Даута. Можете гулять или охотиться. Нет необходимости постоянно находиться в замке. Вот не знаю, сможешь ли ты, дочь моя, воспользоваться этой милостью...
— Отец Иавин, — Мирела не вслушивалась в его слова, — я хочу исповедоваться.
Она рассказала священнику о том, что согрешила перед Богом, избегая смерти. Но теперь она раскаивается и готова принять испытания, которые ей будут ниспосланы свыше. После этого отец Иавин помолился о ней. Окончания молитвы она не услышала — силы покинули ее, и она впала в беспамятство.
