Время вспять

В обозе дружины затесался верный Филарету человек сумевший, наконец, проникнуть в это змеиное гнездо еретиков. Чего это Лису стоило одним богам известно. С его слов — легче в Аид добраться, чем на острова те треклятые.

В принципе все препоны на пути к Пристанищу были известны давно. Сколько лет уже Воины Клана по топям тем хаживали.

Вначале пути встретится участок с ядовитым болотным газом. Здесь обычно торфяником пользуются или маски дыхательные из угля толченого ладят. Иначе человека наизнанку вывернет.

Когда газ исчезнет, появится ужасная трясина. Через нее лишь по узкой тропе пройти можно. Шаг в сторону шагнул — и нет тебя.

За трясиной мелководье, где обитают ядовитые слизни. Их укусы вызывают лихорадку. А если несколько тварей нападут, то наступит смерть. Странники, какой-то дрянью себя покрывают, чтобы слизней отпугнуть. Теперь и Филарету средство от ядовитых тварей известно. Лис установил, что полынь травы они боятся. Сам отворотное зелье сварил и на себе испробовал.

Если пройдут Воины мелководье со слизнями, то полдела будет сделано. Дальше топь переходит в озера. До ближайшего острова плыть с полдня придется, а лучше с полночи. Ночью как-то сподручнее еретиков резать. Правда, в озерных водах тоже твари опасные водятся. Но боги помогут. Если даже половина Воинов дойдет до Пристанища, то возмездие свершится неизбежно. Никто из Хранителей оказать достойного сопротивления не сможет, разве что Барсук с Чоном. Остальные — беспомощные старики, да бездельники типа кузнеца, что и оружия в руках не держали.

Но Лис явно кого-то боится. И личину свою от всех скрывает. Страхи у него какие-то надуманные. Втемяшил себе в голову, что убивать его будут. Его мнительность и Филарету стала передаваться. И, чем ближе войско подходило к топям, тем больше беспокоился Лис.

Однажды на привале он заявил Филарету, что за дружиной ведется слежка и даже, указал место, где скрываются незримые враги.

Ворон возглавил дозор, высланный в указанном Лисом направлении.

Филарет остался ждать возвращения сотника в лагере. Он полночи просидел у костра и чувствовал себя уже не так уверенно, как в начале похлда.

Ворон вернулся лишь к утру. Отвел Филарета в сторону и сообщил:

— За войском наблюдал проворный пластун. Пустил нас по ложному следу. Сам же ловко ушел.

— Он Лиса вычислить хочет. — Сделал заключение Жрец.

— Стало быть из Озерного Края пришел.

— Верно мыслишь.

— Сдается мне, что это Чон узкоглазый.

— Почему Чон? — Удивился Филарет.

— Повадка у него есть, мало кому знакомая — лапти задом наперед одевать. Да и размер ноги маленький.

— Чона так просто не возьмешь.

— Старик за Лисом охотится, — объяснил Ворон. — На эту наживку и ловить его надо.

— А коли порешат проводника, как без него до островов тех доберемся?

— Можно попробовать подставу сделать: раба посообразительней выбрать, да вперед по болотам пустить. Лис расскажет ему все подробно. Ориентиры нужные укажет. А сам до поры схоронится в обозе.

— Так и порешим. — Согласился Жрец.

Когда привал закончился, и дружина принялась готовиться к дальнейшему переходу, выяснилось, что из лагеря пропал какой-то кузнец. Пошли искать, но безрезультатно. Ворон вернулся с неприятными новостями.

— Пока мы за Чоном гонялись, его пособник к стоянке подобрался, — начал объяснять сотник раздраженному Филарету. — Выждал, когда ремесленный по нужде в кусты отлучится, там его и повязал.

— А караульные куда глядели?

— Проворонили пластуна караульные. И будут наказаны.

— Я догадываюсь, кем мог быть пособник Чона. — Филарет был явно раздражен и не скрывал этого. — Что он сделал с кузнецом?

— Ничего не сделал, — спокойно ответил Ворон. — Он просто допросил и узнал, что среди ремесленников проводника нет.

— А куда кузнец подевался?

— Кузнец сбежал. Гнева нашего, видать, испугался.

— Стало быть, теперь им известно, что среди ремесленников Лиса нет. И старик со своими подручными Барсуком за рабами начнут следить, — сделал вывод Жрец.

Ворон лишь кивнул соглашаясь. А Филарет предложил:

— Проводника, по такому случаю, надобно в Воина переодеть.

— Его по лицу определят, — возразил сотник. — Татуировки у него нет.

— Так сделай ему татуировку.

— Не могу, — неожиданно уперся Ворон. — Такое отличие заслужить следует. И ты Жрец даже не думай об этом.

Филарету разлад с Вороном был не нужен, посему он не стал настаивать, лишь заявил:

— Ты сотник организуй дозоры, да секреты во все стороны разошли. Чтоб больше ни одна мышь к нам не приблизилась.

Дальнейший путь проделывали в постоянных погонях и облавах за невидимыми призраками. Но поймать их так и не сумели. Лазутчики каким-то непостижимым образом обходили кордоны и засады древлян. Они всегда были на шаг впереди. И умели предугадать дальнейший ход противника.

Каждый день пара — тройка высланных в секреты ратников погибала от рук незримого врага. Дружина древлян несла потери, еще не достигнув Озерного Края. Ворон впал в отчаяние от мысли, что и в подметки не годится засевшим в лесах разведчикам. Филарет уже не был полностью уверен в успехе предстоящей вылазки и стал замечать, что проводник тоже здорово хандрит.

Невольник, выбранный в качестве подсадной утки, пока ни о чем не догадывался. Лис его понатаскал, поведал о проходе в болотах, заверил от имени Верховного Жреца, что если все удачно пройдет, то свобода рабу — гарантирована.

В суточном переходе от заветной тропы, незримые наблюдатели перестали докучать дружине своим присутствием.

Последний отрезок пути воинство древлян проделало без привалов. К болотам дружина вышла ранним утром. Все пребывали в непомерной усталости.

Место для лагеря выбрали у самой топи — в глубине небольшого овражка. Там можно было укрыться от ветра и уже имелось кем-то выложенное место для костра.

Костровище у Лиса вызвало подозрение. Он мог поклясться, что еще с месяц назад такового здесь не наблюдалось. Вывод напрашивался сам собой — недавно здесь жгли костер те самые надоедливые лазутчики. Проводник чувствовал, что с этого места исходит опасность, но какого рода опасность он сказать не мог и на всякий случай держался от оврага подальше.

Как это обычно бывает на привалах, Воины разошлись кто куда. Одни вышли в дозор. Другие отправились на охоту. Третьи суетились по хозяйству: собирали хворост, доставали еду. Через какое-то время многие собрались в овраге. Дозорных и охотников дожидаться не стали. Разбились по группам, запалили костры. Само собой и на месте старого костровища тоже развели огонь. Филарет вместе с Вороном и Лисом отошли в заросли, прячась от посторонних глаз, дабы обсудить последние детали вылазки.

То, что случилось дальше, не поддавалось никакому объяснению. Земля содрогнулась от невиданного по силе взрыва. Тучи земляных комьев вперемежку с десятком человеческих тел взметнулись в воздух. Мощная взрывная волна разбросала оставшихся в овраге людей, впечатала их в землю, пробила перепонки, загнула в неестественные позы. Покатилась дальше, загибая деревья и кусты, сдувая с них пожухлую листву.

На ногах не осталось никого.

Филарет был повергнуты ниц страшной незримой силой, потрясшей его тело до самого основания. Прийти в себя было уже не реально: перед глазами все плыло и видоизменялось. В ушах стоял невыносимый звон. Тело отказывалось подчиняться сотрясенному разуму. Голова просто раскалывалась на части.

Жрец нашел в себе силы подняться на колени. Он мотался, как ковыль на ветру. Дико озирался по сторонам. И явно не понимал, что с ним случилось и что случилось вообще.

Со всех сторон к оврагу бежали оставшиеся в живых Воины. Они достигали огромной дымившейся воронки и неизменно останавливались, приходя в ужас от непостижимого зрелища. Рабы и ремесленники, коим посчастливилось выжить, наоборот, проворно разбегались в разные стороны.

Ворон валялся в кустах контуженный. От Жреца толку — как с козла молока. Благо нашелся десятник, сумевший взять в свои руки командование поредевшей, чуть ли не на половину, сотней. И первым делом приказал отступать с опасного места, где хозяйничает нечистая сила. Но было уже поздно: со стороны болот выходил сам Скипер-Зверь. Диковинные, покрывающие все тело, доспехи делали его неуклюжим и были, почему-то, белого цвета. На голове в лучах солнца переливался блестящий шарообразный шелом с темным непроницаемым забралом. В руке посланник Аида держал непонятную штуковину, от которой исходила явная угроза.

Воины, надо отдать им должное, нашли в себе силы ударить по демону из арбалетов. Но стрелы не принесли тому никакого вреда. И болотный монстр сам начал разить разбегающихся в ужасе людей тонкими световыми лучами.

Через непродолжительное время все было кончено. Сотни Ворона более не существовало. Добрая ее треть рассеялась по лесу и обратно уж точно не вернется, остальные мертвы, покалечены или контужены. Контуженных набралось с полтора десятка, среди них оказались Филарет, Ворон и Лис.

Глава 8

Большой погребальный костер сложили прямо в воронке и всю ночь жгли павших Воинов.

Тяжелораненых добивать не стали — рука не поднялась. Хотя логика подсказывала, что в данном случае смерть явилась бы долгожданным избавлением от нестерпимых телесных страданий.

— Мы не палачи, но Воины, — назидательно говорил Барсук Филину, хотевшему, было, пожалеть надрывно кричавшего древлянина с переломанным позвоночником. — Перевяжем и прижжем раны, а там боги решат дальнейшую судьбу мучеников.

— Ты девять лет назад рыбаря с девчонкой тоже на волю богов хотел оставить?

— Хотел.

— Почему же не оставил?

— Потому что я и был послан богами им во спасение.

— Тогда считай, что тебе воздалось, и сегодня боги послали того рыбаря, дабы спасти тебя.

— Поговори мне еще, — заворчал Барсук. — Спас он меня, понимаешь. Я не просил спасать именно меня. Я просил помочь Хранителям. Скажу честно — на успех особо и не надеялся. До сих пор дивлюсь всему случившемуся. И не понятно мне многое.

— Что тебе непонятно? Спроси и я отвечу.

— Мы неделю с Чоном по лесам шастали, Ворона с дружиной водили за нос. А ты на нас сразу вышел еще до болот. Как это у тебя получилось?

— То не моя заслуга, — улыбнулся Филин. — Мутанты вас почувствовали.

— Мутанты значит, — успокоился Барсук. — Тогда еще вопрос — как вам так быстро до Озерного Края удалось добраться?

— А вона — в кустах кони стоят. Эти твари, я те скажу, очень полезные для путешествий верхом. К тому же, дружина древлян задержалась малость, по лесам за вами гоняясь.

— Теперь кой чего прояснилось. Дальше я уже все и сам видел. В удобном месте безбородый подручник твой устроили место для костра. Под него взрывчатку заложил... Ты же — в скафандр нарядился, и лазер в ход пустил.

— Верно! Все так и случилось, — подтвердил Филин. — Только откуда тебе названия артефактов известны?

— Мне много чего известно,— отмахнулся Барсук.

К Барсуку подошел Чон и сообщил, что лазутчик жив и уже оклемался.

— Так вы его все-таки вычислили? — спросил возившийся с ранеными Ричард.

— Вычислили, как видишь, — ответил старец

— Как вам это удалось?

— Просто все, — объяснил Чон. — Мы долго наблюдали за бредущими в обозе рабами. И не могли, ни обратить внимание на выделяющегося из их толпы невольника.

— Чем же он выделялся? — продолжал выспрашивать бритт.

— Держался уж слишком независимо. Рабом нужно являться, по сути. Исполнить роль раба — никто не может, тут особый талант нужен.

— Лазутчика придется с собой забрать, — произнес Барсук. — Остальные Воины, что не сильно покалеченные, пусть домой возвращаются.

— Среди таковых Ворон со Жрецом, — напомнил Филин.

— Надо уметь прощать врагов своих. Тем паче, что они уже сами себя наказали жестоко.

— То Филину решать, — неожиданно воспротивился Чон. — А мы с тобой от ратных дел теперь отойти можем.

— Мы уже и так давно отошли, от дел сих кровавых. И за меч взялись лишь по принуждению, — заметил Барсук.

— Вот и пускай Филин теперь позаботиться о том, чтобы не брали мы больше в руки оружия. Чтобы процветал Озерный Край и развивался. Чтобы Странники беспрепятственно несли свет знаний в темный мир, в коем время повернулось вспять.

— Мудрые слова, — Джошуа все это время был неподалеку. — Свет знаний — это здорово. Только вам самим сперва надобно найти в себе силы и развеять некие незыблемые для вас догмы.

— Об этом мы еще потолкуем, — заверил Чон и попытался уйти.

Но не тут-то было. Джошуа вцепился в старика мертвой хваткой. Сыпал вопросами и утверждал, что земля круглая.

Филин, под шумок оставил Наставников и направился к группе полоненных Воинов, сидевших на берегу болота под охраной гоблинов. Только что он получил право карать или миловать. И теперь хотел этим правом воспользоваться.

Внешний вид пленников был весьма удручающий. Последствия контузия явно читалось на их, испачканных, угрюмых лицах.

— Здравствуй Филарет! — Филин подошел к Жрецу коего знавал когда-то. — Поговорим?

— Не о чем нам с тобой говорить. — Филарет весьма громко произносил слова: запекшиеся, багровые дорожки засохшие у его ушей давали явно понять, что со слухом у Жреца не все в порядке.

— Тогда проваливай и передай Диктатору, чтобы оставил свои помыслы воевать Озерный Край... Да поберегись — в следующий раз я уже тебя не отпущу.

Филарет тяжко поднялся и, шатаясь, словно во хмелю, побрел прочь, не разбирая дороги.

Филин проводил Жреца презрительным взглядом и обратился к бывшему сотнику:

— Ты тоже говорить не желаешь?

— Отчего же, — Ворон чувствовал себя не лучше Филарета, хотя слух его остался почти на прежнем уровне.— Глупо было бы не поговорить с великим и ужасным Филином. С этаким грозным и непобедимым демоном.

— Боги демонам не помогают.

— Зато демонам помогает сам Зверь Индрик. Предателей он весьма жалует.

— Ты много чего не знаешь Воин. Посему не имеешь права называть меня предателем.

— А как я должен еще называть беглого дезертира.

— Спроси Диктатора своего.

— При чем здесь Диктатор? — удивился Ворон.

— Диктатор здесь очень даже при чем. Но речь идет не о нем, — Филин решил сменить тему. — Я бы хотел узнать про Клешню.

— Клешня тебя помнит, гордиться тобой, — Ворон не стал ничего скрывать. Он умел отличать благородство от снисходительности и храбрость от кичливости. В глубине души он даже уважал своего нового врага, хотя в этом вряд ли когда-либо признался.

— А где я могу его отыскать?

— Сейчас он набрал себе парней, и разбил тренировочный лагерь близ Центральной городьбы. Надеется выпестовать новых Филинов.

— Коли я отпущу тебя, ты ведь оставишь помыслы добраться в Озерный Край?

— Нет, помыслы я не оставлю, так что лучше тебе меня убить сразу.

— Спасибо за правду, — горько усмехнулся Филин. — Убивать тебя я не стану. Ты сам себя убьешь упрямством своим бессмысленным. Посему ступай на все четыре стороны и забирай своих Воинов.