Время вспять

— То, что ты Диггер — уже не секрет. Мы можем пригодиться друг другу. Если желаешь, я поделюсь полезной для твоих поисков информацией.

— Говори. — Головастик явно заинтересовался. Хотя даже не повернулся лицом к собеседнику.

— Дело в том, что до нас могут дойти, только синтезированные материалы Предшественников, изготовленные на основе пластмасс... Вот, как твой шлем. К примеру... Вещи натурального происхождения, сделанные из металлов, сильно подвержены воздействию окружающей среды, поэтому встречаются крайне редко. Карты Предшественников в основе своей рисовались на подобной натуральной материи полученной из древесины...

— Бумагой называется. — Стрига продолжал лежать спиной к Инженеру.

— Вот, вот — бумага по-вашему... Естественно время ее не пощадило. Но! Я предполагаю, что на пластике их тоже чертили. Есть еще шары — уменьшенные модели нашей планеты, на которых отмечено расположение материков и морей.

Наконец, Стрига соизволил подняться и, развернувшись к Джошуа лицом, произнес:

— Не уразумел я что-то про шары.

— Наш мир шар, понимаешь! Он круглый!

— Ты себя, верно, плохо чувствуешь, болезный, — Сталкер снял очки и смотрел на Инженера, как на сумасшедшего. — Видать, тебе Егорий сильно голову повредил. Поспи лучше, здоровый сон на пользу тебе пойдет.

Джошуа, какой раз, нарвался на непонимание. Огорчился немного и решил тему сменить:

— Как я слышал, Диггеры долго не живут. Что их заставляет рисковать жизнью, как не стремление разобраться в реальном положении вещей.

— То не мой случай.

— Тогда поделись нуждой своей. Какова цель твоего похода?

— Тебе того знать не следует, — ответил Стрига, всем своим видом, давая понять, что разговор закончен.

По утру Лихарь проснулся весь разбитый. Плеснул водицы на лицо, сунул в рот кусок вяленого мяса, заел сухарем, да погнал Змеелова со своего излюбленного места. Джошуа тут как тут. Сейчас своими расспросами все жилы вытянет:

— Где Архипелаг бриттов расположен, про который меня Жрец выпытывал?

— Далеко отсюда — на западе, — ответил Лихарь, заметив, что проснувшаяся Моряна прислушивается к их беседе. — Толька маленький он совсем, не чета нашему.

— А ты тех самых бриттов встречал?

— Доводилось раз.

— Где? Расскажи! Только не заставляй меня тянуть из тебя каждое слово.

— Да, в проливах Датских дело было, годков этак с десять тому. Пацаном несмышленым я еще тогда был. По миру Странников возил. А бритты с данами, там как раз бранились. Одного бритта мы подобрали. Странники выходили его. С собой забрали. Ричардом тот приблуда назвался и говор у него на твой похож.

— А чего ж ты раньше не сказал?

— Ты ж не спрашивал.

— А можем мы достичь Британского Архипелага?

— На ладьях нет. На "Индрике" доплыли бы. Только зачем все это?

— Как, зачем. У меня, получается, с бриттами корень один, хотя живем мы в разных частях земного шара.

— Прошу не говори боле про шар, — раздраженно попросил Лихарь. — Не хочу тебя придурком слабоумным считать. И реши, наконец — чего ты хочешь в мире этом. Куда тебе надобно? К Странникам? К бриттам далеким? Или в Диггеры пойдешь?

— А ты, уже значит, решил? — ехидно спросил Джошуа.

— По всему видать — Да! Осяду я. Дом добротный срублю. Морем и землей кормится, стану. То место неприметное, куда идем мы, почвами плодородными богато. В речке прозрачной рыбы полно. Море ласковое крабами и моллюском изобилует. Лес дивный дичью да кореньями полезными обеспечит, — говорил Лихарь, глядя прямо в глаза Моряне, которой и предназначалась выданная информация о месте будущей жизни. — Супруга моя потомство здоровое принесет, и заживем мы в мире и согласии.

— Поздравляю! Ты выдал самую длинную тираду в своей жизни, — подал голос, присутствующий при разговоре Змеелов.

— Не хочу огорчать тебя дружище, но мира в этом мире, как я уже убедился, быть не может, — произнес Джошуа.

— А у нас он будет, — упрямо стоял на своем Лихарь. — Сквозь мертвое море лишь один проход в тот край имеется. Я его завалю, дабы не боятся нам ворога со стороны воды. А через Ядовитые Пустоши по земле никто не пойдет.

Проход, через мели и намывы в мертвом море, про который упомянул помор, был уже завален. В этом путешественники убедились через неделю плавания.

Пришлось растаскивать ладью по доскам и рубить плоты. Работали споро, хотя стояли по колено в воде, вызывая нескрываемое злорадство женской половины команды. Женщины оставались на борту наполовину разобранного судна, которое уже было вытащено на отмель.

На постройку новых плавательных средств ушел, чуть ли не целый день. Еще сутки преодолевали мертвое море, где пехом, а где на плотах.

На глубину широкой прибрежной впадины вышли под утро, и в свете восходящего солнца стало ясно видно, что земля обетованная, к которой так долго стремились, уже занята неизвестным людьми.

Филин рассматривал берег через Волшебные Глаза Стриги и насчитал на берегу полтора десятка вооруженных воинов, вышедших встречать непрошеных гостей. Он пока не решался пересекать водное пространство, отделяющее мертвое море от материка, ясно понимая, что всех перебьют еще на подходе. Лишь узрев, маячившую поверх других голов, большую голову берсерка, успокоился и дал отмашку грузиться на плоты, дабы преодолеть последний, завершающий отрезок путешествия из Водного Мира на Материк.

Часть третья

МАТЕРИК

Глава 1

Стрига Головастик пришел к выводу, что боги явно затуманили его разум, когда он уступил просьбам Любомира Хитрого и взял того в напарники. Теперь расплата за легкомыслие пришла — боярин в последний момент отказался идти в городьбу Предшественников за Волшебной Глиной.

Самое обидное было даже не в том, что Любомир предал Стригу, а в том, что он теперь знает секрет той самой Глины — мощного оружия Предшественников, способного разносить по бревнам самые высокие терема.

Сей Артефакт, сулил могущество и власть, до которой был так охоч боярин, мечтающий занять чуть ли не трон Димитрия. Теперь он от всего отказался. И из-за чего? Как говаривали Предшественники — ищите женщину. В ней все несчастья. Рыжая скандинавка полностью завладела умом Любомира чуть ли не с первых дней их встречи. Боярин явно слетел с катушек и бредил, только ей.

Самому Головастику внимание слабого пола уже не грозило. Частые путешествия в подземные города не могли не оставить свой отпечаток на внешности когда-то пригожего мужчины. Излучение, что звалось Незримой Смертью лишило Стригу волосяного покрова, привело к половому бессилию. Теперь в его жизни осталась лишь одна страсть — Артефакты. Стрига стал их рабом, погряз в зависимость от вещей Предшественников. Он мог днями корпеть над своими сокровищами, перекладывать их с места на место, или просто трепетно держать в руках осознавая, что тысячи лет назад, кто-то использовал их по тому или иному назначению.

Тайну Волшебной Глины он выведал у умирающего от излучения Диггера. От него же Головастик получил карту подземного города, на которой было отмечено заветное место.

Но одному идти в подземелье — смерти подобно. Нужен напарник. Его люди шли в отказ, прознав про Незримую Смерть, а Любомир ухватился, стал уговаривать взять с собой. Теперь все идет прахом. Вот уже как месяц Стрига торчит в поселении, не пойми кого, и ждет у моря погоды.

А погода уже, какой день стояла тихая да безветренная, что позволило рабу Егорию, работающему на заготовке дров, объявить всем о родах птицы Алконост, по его мнению, происходивших где-то на краю моря. Но мало кому было дело до птицы той светлой. Новоявленные колонисты спешно готовились к зиме. Всем заправлял Тролль уже имеющий опыт по возрождению Тромсе. В его подчинении оказалось около полусотни человек, включая женщин и детей. Берсерк грамотно распределил всех на работу, установив два основных направления — заготовки еды и строительство жилья. Подошедший Филин сотоварищи быстро влились в небольшую общину викингов и трудились, не покладая рук, наравне со всеми. Даже Амазонки, заразившись общим одушевлением, не остались не у дел. На поверку, оказавшись искусными охотницами, дикарки били зверя, выделывали шкуры, обрабатывали кость. Но все еще держались особняком и селились в лесном шалаше. Нежелание Геры идти на сближение заставляло, работающего в паре с молчуном, Змеелова неимоверно страдать. Лихарь тоже от счастья не светился. Его молодая жена целыми днями пропадала в лесу, собирая ягоды да коренья, а вечерами молча, сидела за работой у огня — в их общей землянке и особого стремления к близости не выказывала. Молчун готов был пылинки с нее сдувать и никак не решался сделать первый шаг, дабы, наконец, исполнить свой супружеский долг.

Филин снова превратился в рыбака Тита. Ловил рыбу и краба. Доставал моллюска. Помогал на строительстве новой деревни. Хотя отчетливо понимал, что жить здесь уже не сможет. Останься Хильда на этом свете и все пошло бы по-другому. А теперь не будет ему покоя. Пока затишье, но скоро грянет буря. Древлянин подобно своему учителю предчувствовал ее.

Гоблинов уже никто не боялся. Уа и Ру занимались самым тяжелым трудом: валили и таскали строевой лес, работали двуручной пилой, на удобной пилораме придуманной Джошуа, который взял техническое обеспечение колонии в свои руки. Он непонятным образом, полностью подчинил берсерка, каждый раз удивляя того своим инженерным талантом. Вечерами они уединялись в только что отстроенной кузне, где на свежеструганных досках пола Джошуа чертил планы будущего поселения, объясняя гиганту свои задумки:

— Водонапорная башня будет самотеком пополняться водой с сопок. От нее пойдет акведук прямо в центр деревни. У реки очень удобное место для водяной мельницы. Сама конструкция мельницы — просто полет инженерной мысли. Можно и ветряную мельницу поставит, но это пока излишне... Посредине поселения — будет ратуша с жилыми пристройками и большой металлической бочкой на крыше. В бочке за день вода нагреется от солнца, и по специальной системе пойдет в дом. В холодные же дни теплом обеспечат печи. Их можно перестать бить из глины, а выкладывать из пористого камня. По большому счету и канализацию можно провести: в этом ничего сложного нет. Хотя сейчас не до жиру. Это понятно.

Кроме непосредственного строительства, Джошуа успевал налаживать быт общины: мастерил ткацкие и прядильные станки, изготавливал всевозможный инструмент для работы на пашне уже засеянной озимой рожью и пшеницей. За речкой устроил пасеку, соорудил загон для диких коз, приведенных Амазонками с гор. Дикарки почему-то благосклонно относились к маленькому безбородому существу, которого, видать, мужчиной, в их понимании этого слова, не считали. Однажды даже рассказали об обнаруженном на южных склонах табуне диких лошадей, дав понять, что их племя использует данный вид животных для передвижения верхом. Джошуа упросил привести парочку скакунов, тем временем, организовал строительство конюшни. Амазонки заарканили двух вороных красавцев коней, непонятно как укротили и объездили, но вернулись уже верхом, вызывая всеобщее восхищение. Джошуа тут же кинулся готовить сбрую и ковать подковы, походя, объясняя берсерку все преимущества гужевого транспорта и незаменимость лошадей на пашне.

Тролль просто нарадоваться не мог, глядя, как на глазах преображается колония стараниями маленького Инженера и, с грустью понимал, что, так вовремя посланный богами, Джошуа, рано или поздно, все одно, покинет поселение. Нет в этом мире ничего, что бы могло заставить осесть неугомонного исследователя. Разве что женщина! Все подмечающий берсерк давно обратил внимание, как смотрит Инженер в сторону Анны. Та, конечно же, не могла этого не заметить, но напропалую флиртовала с пришедшим помором боярских кровей. Эта парочка частенько отлынивала от работы и пропадала неизвестно где. Однажды Тролль честно уведомил Любомира, что не потерпит в колонии бездельников и тот, как не странно, внял предупреждению, отправившись на подмогу к Глорху, временно переквалифицированному в камнетесы.

У самого берсерка с женщинами были достаточно сложные отношения из-за больших габаритов тела и, соответственно, главного мужского органа. Слабый пол, прямо сказать, просто боялся исполина. И когда Филин сообщил Троллю о желании Земфиры родить от него ребенка, гигант просто ушам своим не поверил, думая, что древлянин наверняка напутал с переводом. Тем не менее, Амазонка увела берсерка в свой шалаш, откуда, по настоянию партнера, нежелающего терпеть посторонних при святом таинстве зачатия, пришлось прогнать юную дикарку.

Разобиженную Геру встретили Филин и Змеелов, предложив прогуляться по вечернему лесу. Девушка неожиданно согласилась, видимо в отместку подруге. Гере было невдомек, что непонятная тяга Земфиры к ненавистным особям противоположенного пола появилась благодаря стараниям древлянина. Филину удалось переубедить Земфиру. Другое дело, что для этого ему снова пришлось лезть в открытое подсознание дикарки.

Какое-то время шли по темному лесу, скудно освещенному тонким серпом полумесяца. Гера ясно ощущала, что ее спутники не желают ей зла и вела себя на редкость дружелюбно, даже проявляла маленькую толику любопытства.

Вскоре вышли к спрятанной в кустах пещере, вход в которую был закрыт старыми заплесневелыми шкурами. Мужчины быстро развели огонь в специальном, обозначенном камнями месте. Молча, расселись, достали еду и глиняную флягу с самогоном.

Девушка тоже робко присела у огня, приняла клубень неизвестного корнеплода да кусок вяленого мяса. Фляга пошла по кругу и оказалась в руке Амазонки. Гера сделала глоток тошнотворной обжигающей жидкости, давясь, проглотила, не решаясь выплюнуть обратно, дабы не показать свою слабость. Приятная теплота пробежала по телу девушки, накатила блаженная истома, слегка закружилась голова. Не стало ни до чего дела и слова Филина дошли не сразу.

— То чем вы занимаетесь с Земфирой противно человеческому естеству, — говорил Воин. — Нашим богам ваши деяния не угодны.

— О чем ты? — За месяцы, проведенные в плену и после плена, дикарка стала неплохо понимать язык поморов.

— О том, что в нашем мире женщина должна жить с мужчиной.

— Так то ж в вашем мире. — Гера снова потянулась за флягой, но Змеелов боле не думал позволять ей прикладываться к спиртному. И девушка осталась сидеть в нелепой позе с протянутой рукой.

— Теперь это и твой мир... Земфира уже приняла его законы, и ты должна принять, — продолжал занудствовать Филин.

— Зачем вы привели меня сюда? — упрямо спросила Гера, у которой напоминание о Земфире вызвало неприятный осадок.

— Сам не знаю. Тоска по прошлому, видать, — печально ответил Филин. — Когда-то я часто сиживал вот на этом самом месте. Напротив меня сидел мой учитель. Между нами сновала маленькая немая девочка-шалунья. Волк еще был да коза.

— Что сталось с той девочкой?

— Она ушла в Озерный Край.

— Я тоже хочу девочку, — беззастенчиво сказала дикарка и вопросительно уставилась на обалдевшего Змеелова.

Удовлетворенный Филин поднялся и раздвинул полог пещеры. Свет от костра проник внутрь просторного жилища. Разбросал тени по мшистым каменным стенам. Выхватил из темноты, знакомые предметы, среди которых явственно была видна маленькая колыбелька Таи, вырубленная Барсуком девять лет назад.