Время вспять

Ба! Знакомые все лица! Филин и Джошуа с неразлучными гоблинами. Маленький сморчеватый старикашка похож на Чона, что лет двадцать уже не встречался. И еще один рослый незнакомый Странник, за чьим конем поспешает привязанный Егория. Все подданные Моряны, посему союзниками числятся. Хотя тому же Филину, за его проделки, давно голову надобно было свернуть.

— Куда путь держим? — спросил Кашалот, не выказывая особого расположения.

— Ты мил человек никакого должного уважения к старику не проявляешь,— заворчал Чон, с трудом узнав в здоровяке легендарного рубаку. — Накормил бы сперва, напоил, а после уж и к расспросам приступал.

— Уважение, говоришь. А за что я, собственно, тебя, старик, уважать должен?

— За годы прожитые, за мудрость и опыт жизненный.

— Согласен уважу. Накормлю и напою, но только все ж ответь ты мне, Чон — по какой такой надобности занесло тебя в такую даль от Озерного Края, где, я слышал, ты последнее время обретаешься?

— Нам, Кашалот, ладья нужна, что доставит нас на Калгуев — остров.

— К пиратам значится, надумали податься.

— К ним родимым.

— Те пираты не в миру с нами. Братство у них свое свободное, что княжичу подати платить отказывается и поморских купцов грабит.

— Ты нам ладейку выдели, а мы тебе за нее своих коняжек оставим.

— На кой леший мне ваши кони сдались.

— Э — э брат, это ты зря. За лошадьми будущее. На них и землю пахать, и скакать куда, а в битве всаднику вообще равных нет.

— Все одно, за лошадей я вам ладью не дам, — отрубил Кашалот.

— А за Волшебную Глину, уступишь? — спросил Филин, сразу заметив, как насторожился Кашалот.

— За Глину может, и сладимся, — быстро согласился помор. — Только все ж растолкуй на кой ляд вас на остров тот треклятый понесло. Неужто каперством решили кормиться?

— В Туман мы надумали сходить, — стал объяснять Филин. — Калгуев самый удобный остров на востоке Архипелага, оттуда и снарядимся в плавание.

— Ты, Филин, по всему видать, не шутишь. И дивлюсь я затее вашей безрассудной.

— Эх, помор, — Чон снова вступил в разговор. — Всем ты хорош — честен, благороден, храбр. Но нет в тебе этакого исследовательского духа. Авантюризма и бесшабашности тебе не хватает, что свойственны людям, жаждущим в сути вещей разобраться.

— Ты старик непонятками своими мне мозги не забивай, — Кашалот даже обиделся немного. — Давайте артефакт, и пошли на ладью. Пока я не передумал.

— Баш на баш, — заметил Чон, приглашая хромого Кашалота присесть на лошадь позади себя. — Обмен проведем при наличии доброй ладьи.

Полдня добирались до крепости Волхов — острова, рядом с которой чалилось с полдюжины ладей. Филин вновь превратился в старого морского волка и придирчиво осмотрел суда.

— Куда ваш рулевой подевался? — спросил Кашалот, к которому уже перекочевало пол мешка взрывчатки. — Или в нем тоже этой самой бесшабашности не хватает?

— Лихарь, нынче, вроде — как, мужем королевы числится. То бишь, почитай, королем, а королям не гоже в разные авантюры пускаться, — объяснил старец.

— А с пиратами как договариваться думаете? — под конец Кашалота просто распирало не присущее ему любопытство.

— Для пиратов у нас свой аргумент припасен — бластер зовется. Не слыхал про такой?

Кашалот лишь мотнул головой.

— А Любомира верни пока не поздно, — посоветовал Филин. — До Глины ему теперь все одно не добраться. Зато Львов может ненароком погубить.

— Каким это образом?

— Викинги за тропой, что в Запретные Земли ведет, присматривают. Кабы не подорвали твоих воинов, не разобравшись.

— Ну и как теперь мне его вернуть, уж почитай три дня пути нас разделяет?

— Пошли скорохода попроворней, глядишь, и успеет смертоубийство предотвратить, — посоветовал молчавший до сих пор Ричард.

Когда выбрали ладью и погрузились, Чон попросил помора отвести коней к болотам, подробно описав маршрут и даже снабдив картой. Кашалот всячески отнекивался, и нехотя согласился лишь, услышав совет Джошуа использовать лошадей в погоне за Любомиром.

Распрощались уже как давние приятели. И даже попросили друг друга не поминать лихом, тем паче, что свидеться уже вряд ли доведется.

Кашалот самолично отдал чалки. Гоблины ловко орудуя веслами, развернули судно по ветру. Филин спустил тут же надувшийся парус и присел у руля. Ладья слегка закачалась с борта на борт и в развалку пошла прочь от причала, где еще долго стоял старый вояка, смотревший вслед этим, со слов старика, бесшабашным авантюристам, идущим на заведомую смерть, во имя исследований, которые и до людей то донести не смогут, ибо никто из Тумана еще не возвращался. Только где-то в глубинах сознания, всячески противореча здравому смыслу, билось предательское сомнение, заставляющее Кашалота преклониться перед безумством людей готовых, вот так запросто, положить свои жизни на призрачный алтарь познания мира.

Эпилог

ЗАМОК ХЕЛЛЬ

— Сигурд! Ты где? Выходи негодный сорванец. — Старик Вальгрим был явно разозлен, очередной проказой своего десятилетнего подопечного. Мальчишка стащил из оружейной комнаты, старинный кинжал с инкрустированной рубинами рукоятью и спрятался не известно где.

Искать парня в замке Хелль все равно, что искать иголку в стоге сена. Хотя, старого вояку Вальгрима такие вещи не смущали. Оставалось лишь корить себя самого, вернее, свою снисходительность к взбалмошному озорнику, который вот уже как с полгода обретался в замке и вносил своим присутствием некую сумятицу в вяло текущую жизнь родового гнезда Сигурдсонов.

И на что такое наказание прославленному викингу на старости лет? Вот Карли — сподвижник верный, отказался в Хель вернуться, не побоялся бросить вызов ярлам своим, теперь живет себе где-то на материке и в ус не дует, а Вальгрим новым воспитанником обременен, из коего Воина слепить обязан.

Наставник направился в подвалы замка, где с недавних пор любил пропадать Сигурд, утверждая, что в подземелье должны водиться гномы. Но старик, на сей раз, выбрал ошибочное направление для поисков. Мальчик ушел по винтовой лестнице на верхний этаж замка.

Здесь по кругу шла широкая балюстрада, от которой во все стороны расходились с пол дюжины коридоров. Ребенок, с присущим всем детям его возраста любопытством, углубился в один из таких коридоров, сразу оказавшись среди боевых атрибутов, украшающих высокие сводчатые стены.

Свет факелов притороченных округ, выхватил из полумрака мощную дверь, обитую блестящим металлом. Сигурд осторожно толкнул дверь от себя, и она, как не странно поддалась. В образованную щель он просунул свою русую голову и обнаружил непроглядную темень. Но за дверью явно кто-то присутствовал: мальчик отчетливо слышал ровное дыхание находившегося в комнате человека или, возможно, демона.

— Кто здесь? — раздался повелительный хриплый голос из темноты.

Сигурд тут же захлопнул дверь и собирался пуститься наутек, но, вспомнив про имеющийся кинжал, осмелел и, сорвав со стены факел, раскрыл дверь пошире, осветив небольшую хорошо обставленную комнату с узкими резными ставнями, плотно закрывающими сводчатое окно. Под окном, рядом с дымоходом, от которого исходило приятное тепло, стояла широкая дубовая кровать. На кровати лежало странное существо, одетое в приличные одежды, но без рук и без ног, хотя с человеческой головой обезображенной пустыми глазницами и косым шрамом.

Явно демон. Но вроде не опасный, если только он не умеет изрыгать огонь. Сигурд отвел чуть в сторону руку, крепко сжимающую кинжал, как учил наставник, и двинулся вперед, дабы, наконец, разобраться, кто есть кто.

— Ты демон? — спросил Сигурд, на всякий случай, держась от кровати на приличном расстоянии.

— Да демон.

— Ты что обделался?

— Нет, — удивленно ответило лежащее существо. — Сегодня еще нет.

— А почему здесь так воняет?

— Если воняет — открой ставни.

— А ты не станешь плеваться огнем?

— Не стану.

Мальчик опасливо обошел кровать стороной и, двинул высокий стул к окну. Забравшись на стул, вытащил задвижки, крепко прижимающие ставни к оконной раме, от чего створки раскрылись, впуская в темную и затхлую комнату солнечный свет, сдобренный свежим весенним воздухом. Существо на кровати широко раскрыло ноздри и задышало полной грудью.

— Весна!

— Откуда ты знаешь? — спросил Сигурд.

— Знаешь, что?

— Что весна: ведь ты слепой демон ночи.

— Демоны ночи хорошо чувствуют и слышат, но плохо видят.

— У тебя есть имя?

— Да, есть. Оно созвучно твоему.

— Ты хочешь сказать, что тебя тоже зовут Сигурд?

— Верно.

— Не слишком ли много Сигурдов обитает в этом замке? — удивился мальчик. — Кроме нас двоих, здесь еще частенько появляется Сигурд Рыжебородый.

— Знаю, есть такой.

— По мне, так он просто придурок.

— Возможно.

— Ну а прозвище у тебя есть?

— Зови меня Сигурд Короткий.

— А у меня какое будет прозвище?

— Тебя отныне все будут звать Сигурд Смелый

— Почему?

— Ну, ты ведь не испугался зайти в темную комнату, где обитает демон ночи.

— Мне нравиться это прозвище — Смелый.

— Но оно ко многому обязывает.

— Знаю. Мне уже говорили, что я должен вырасти настоящим викингом.

— Ты им обязательно вырастишь и отомстишь за меня.

— Кому я должен буду мстить?

Мальчик не успел получить ответ на свой вопрос, ибо в коридоре послышались быстрые шаги и в комнату стремительно ворвался Рыжебородый в сопровождении запыхавшегося Вальгрима и нескольких рабов. Завидев парня, стоящего у кровати отца со сжатым в руке кинжалом, молодой ярл пришел в неописуемое бешенство и без промедления набросился на маленького негодника намереваясь отобрать оружие. Но не тут то было: мальчик ловко отскочил в сторону и встал в боевую стойку, чем вызвал одобряющий взгляд наставника Вальгрима.

— Что тут происходит? — громко выкрикнул ярл Сигурд.

— Этот гаденыш уже всех достал своими выходками, — прорычал Рыжебородый срывая кожаный пояс, дабы тут же хорошенько высечь озорника. — Пора начинать его наказывать, в противном случая, он совсем от рук отобьется.

— Оставь мальчишку в покое. И расскажи — с чем пожаловал в Хелль.

— Новости, отец, — Рыжебородый просто кипел от негодования. — С материка пришли новости — Снежный Барс мертв. Убийцу твоего отца разорвало на куски мощного оружия Предшественников, что зовется Волшебной Глиной. Ходят слухи, что Филин снабдил поморов этим артефактом, дабы помочь в войне против древлян.

Какое-то подобие усмешки промелькнуло на изуродованном лице ярла.

— Стало быть, мой злейший враг, сам того не желая, оказал мне услугу.

— По большому счету, ты сам способствовал этому, когда оставил рыбака в живых, — промолвил Вальгрим, беря мальчишку за руку, дабы увести прочь. — Видимо сам Один, в том момент, надоумил тебя приготовить оружие мести.

— Только это оружие дало сильный рикошет.

— Так было угодно богам, затребовавшим столь высокую цену за свершенное возмездие,— сказал старик, которому без затруднений удалось вырвать из рук маленького Сигурда кинжал. — Теперь мы готовим новое оружие расплаты. Как бы и оно не срикошетило случаем.

— Не мели попусту старик, — произнес ярл обратя пустые глазницы в сторону Вальгрима. — Что может быть хуже и унизительней моего положения, когда смерть кажется сладостным избавление от невыносимых душевных и телесных страданий, когда влачишь свое жалкое существование только лишь ради одной зыбкой цели — ощутить подле себя голову человека, который совершил надо мной невиданное доселе кощунство?!

— Не забывай, что сие кощунство свершилось на Муиране. Стало быть, сам Один наказал тебя — Поучительные тон Вальгрима, как не странно не вызвал у ярла даже раздражения. Сигурд Рыжебородый, до сих пор не принимающий участие в диалоге, только подивился столь разительной перемене в поведении отца, спускающего с рук такое бесцеремонное обращение старика.

— Один не мог отвернуться от своего любимца. Здесь что-то другое. — На удивление спокойно стал рассуждать Сигурд Короткий. — Я много думал об этом. Ведь в моем положении ничего боле не остается, как думать и переоценивать прожитую жизнь. И вот к какому выводу я пришел — Филин не подвластен нашему одноглазому богу, ибо обладает сверхъестественной невиданной Силой, способной противостоять проискам хитрого и безжалостного к язычникам Одина.

— Прости, ярл, я должен оставить тебя — Вальгрима немного покоробило столь откровенное богохульство своего бывшего ученика. Старик вытолкал развесившего уши мальчика из комнаты и повел в холодную дабы сурово наказать за последний проступок. Но на подступах к подвалам неожиданно передумал, свернув во внутренний двор замка, где повелел двум попавшимся под руку рабам хорошенько высечь парня, тихо наказав чтобы, не переусердствовали.

Пока, распятый на козлах мальчишка, скрипя от боли зубами, стоически получал причитающееся ему количество плетей. Его наставник, находясь в глубокой задумчивости, спокойно наблюдал экзекуцию, всем своим видом выказывая полное безразличие к происходящему. Тем не менее, впечатление было обманчиво: старик исподволь контролировал ситуацию, зорко следя за действиями истязателей, готовый в любой миг пресечь порку и, когда невольники, поддавшись какому-то непонятному животному инстинкту, вошли в раж, Вальгрим грубо осадил их, погнал прочь. После чего осмотрел спину и задницу Сигурда, с облегчением заметив, что порка не причинила особых повреждений телу подопечного.

Парень воспринял наказание без обиды, как само собой разумеющееся и на Вальгрима сильно не серчал, ибо чувствовал неподдельную привязанность старого вояки, к тому же незлобив был от природы Сигурд, что никак не вязалось с миссией ярлами ему уготованной. И ничего с этим не поделаешь уже. Хотя ребенка в зверя жестокого превратить, привить ему ненависть к роду людскому — не так уж и сложно, было бы желание. Но вот претит Вальгриму деяние сие, не может старик матерого волка из щенка несмышленого вырастить, стар, видать, стал, жалостлив, да сердоболен чересчур. Ярлы Сигурды, то другое дело, у них в крови жестокость извращенная, а парнишка совсем не такой — наивный, да любознательный. Вот этим и надобно воспользоваться.

— Демон сказал, что я должен отомстить, но не сказал кому. — Мальчик, подпоясав порты, присел подле старика, жмурившего свое морщинистое лицо в лучах яркого весеннего солнца.

— Ты еще об этом узнаешь. ...А пока я поведаю тебе одну весьма поучительную историю.— Вальгрим тяжко вздохнул и начал рассказ. — На юго-востоке от Архипелага викингов лежит материк. Наряду с многочисленными народами его заселяющими, там обитает племя древлян. Когда-то у этих людей была своя республика. Государство, где правило всенародно избранное Вече. Но плебейская сущность этого народа не позволяла всесторонне использовать преимущества их государственного строя. Они попросту не могли жить при, так называемой, демократии, ибо понимали ее как вседозволенность. Воровали, мздаимствовали, бражничали, а сами уже находились на грани порабощения другими более сильными племенами. К счастью, а может и, наоборот, — к несчастью, нашлись в той стране здравомыслящие головы. И задумали установить престолонаследие. В первую очередь для того, чтобы прекратить все бесчинства своих соплеменников. Но претендентов на княжеский трон оказалось слишком много. И, чтобы избежать междоусобиц, Вече порешило позвать правителя со стороны. Для чего отправило к варягам послов с предложением посадить на престол одного из знатных ярлов королевских кровей. Нашелся молодой ярл — некий Рюрик, который высадился со своей дружиной на материке и занял престол древлян в Новом Граде. Он принял их веру. Перенял обычаи. Короче говоря, стал мудрым и справедливым правителем. Хотя далось ему это совсем нелегко. Поначалу пришлось жестоко подавлять восстания вольнодумцев нежелающих принять иноземного князя. Воду мутил некий Вадим Новоградец, коего, в конце концов, поймали и предали смерти лютой. Вече разогнали. А Новый Град сожгли, дабы стереть с лица земли сей оплот разврата да вольностей недозволенных. Кроме внутреннего врага у Рюрика имелись и внешние враги. Горцы, поморы и иже с ними не прекращали совершать опустошающие набеги на земли древлян. Грабили, жгли, полонили людей. Посему молодому князю позарез нужно было сильное войско и не только для борьбы с другими племенами, но и для того, чтобы пресечь всякое вольнодумство внутри державы. Так появился Клан Воинов. Во главе этого Клана встал молодой сподвижник Рюрика, древлянин, носивший прозвище Снежный Барс. Барсу в короткое время удалось сколотить весьма дисциплинированную и мощную дружину. Костяк ее составляли викинги. Это позволило навести порядок в землях древлян, где воцарился долгожданный мир, всячески оберегаемый Кланом Воинов, что становился год от года сильней и могущественней. А вместе с ним становился сильней и могущественней Снежный Барс, постепенно избавляющий свою дружину от варягов. Вскоре в Клане появился некий Чон, пришедший неизвестно откуда. Этот узкоглазый демон стал первым Наставником Клана и ввел так называемый Отбор. Мало того, Чон выпестовал настоящих витязей подобных легендарным Барсуку, Вепрю и иже с ними. Несомненно, Рюрик совершил неисправимую ошибку. Ведь он своими руками создал столь мощное военное формирование, которое ему не подчинялось. И однажды поплатился за это. Барс захватил власть в стране, объявив себя Диктатором древлян. Рюрик и вся его семья были умерщвлены за исключением младшего сына — Сигурда. Юноше удалось бежать в Архипелаг, где король норманнов Харальд благосклонно отнесся к нему. И даже восстановил в правах конунга на островах когда-то принадлежавших Рюрику. Дальнейшая жизнь Сигурда была посвящена служению великой империи викингов. Во славу ее он пролил не мало крови врагов, за что получил прозвище Непобедимый. Не забыл ярл и о священном долге перед невинно убиенным отцом. За смерть отца он просто был обязан отомстить. Но, увы, добраться до Снежного Барса не представлялось никакой возможности. Сигурд мог позволить себе лишь единожды уколоть своего кровного врага, когда убил его младшего брата Драгомира. Впрочем, Драгомир никогда не был близок Диктатору. Тем не менее, Вождь Клана древлян был задет за живое и послал наемного убийцу, дабы жестоко наказать Сигурда Непобедимого. Тот убийца, являлся слугой самого Локки. Ему удалось совершить невиданное злодеяние над Сигурдом — превратить славного ярла в беспомощное создание без рук, без ног. Сегодня ты мог зреть, как жестоко надругался Филин над некогда легендарным викингом, слывшим одним из лучших бойцов Архипелага.