Время вспять

Гера лежала с приставленным к горлу острием меча.

Ее грудь часто вздымалась, густые черные волосы рассыпались вокруг очаровательной головки, глаза — вишни с ненавистью смотрели на возвышающегося над ней победителя.

Помор под одобряющий гул толпы отвел меч в сторону, отметив про себя, что следовало бы подать девушке руку, но ведь не возьмет — откажется от помощи. Он присел на одно колено и, склонившись, над растерявшейся Герой, нежно поцеловал прямо в коралловые губы. Неожиданно свет погас и, потерявший сознание, Змеелов завалился на бок. Пришедшая в себя Земфира отчего то не стала убивать своего, незащищенного со спины, соперника, а лишь хорошенько приложилась рукоятью меча по открытому затылку Змеелова.

Глава 12

До боли знакомый берег появился на горизонте. Утренний туман уже рассеялся, и очертания материка стали явно прослеживаться. Небольшая торговая галера норгов неумолимо несла стоявшего на баке Воина к новой жизни. Жизни бродяги и изгоя.

Десятки миль мертвого моря, изобилующего мелями и песчаными наносами, отделяли Архипелаг от материка. Филин надеялся, что знакомый фарватер еще не занесло. Он велел убрать парус и взялся самолично руководить гребцами.

Двенадцать дней назад древлянин покинул Тромсё, но душевное равновесие никак не наступало. Образ невинно убиенной Хильды постоянно вставал перед глазами. Стыд за свое поспешное бегство грыз изнутри. Воин оставил на произвол судьбы людей, которые стали ему близкими за столь короткое время. Он, сам того не желая, переживал за капризную рыжую девчонку, за ее, еще больше состарившегося от последней утраты, отца, за беззлобного жреца и гордого берсерка который мог бы стать другом.

К полудню галера преодолела мертвое море и выскочила на глубину широкой впадины, быстро достигнув прибрежной полосы.

Древлянин опасался, что накат выбросит судно на мель, поэтому дал команду сушить весла. Скупо попрощался со своими спутниками и спрыгнул в море.

Галера запорхала веслами на задний ход, с каждым взмахом удаляясь от бредущего по грудь в воде человека.

Место, где без малого девять лет назад стояла рыбацкая деревушка, поросло высокой травой, скрывающей темные точки пожарищ. Тонкие деревца пустили корни меж обугленных бревен, рассыпавшихся хат. Идолы деревянные сильно поусохли, почернели, но все еще стояли по колено в траве, вокруг жертвенного камня, на коем погиб их верный слуга.

Вокруг — ни души! Лишь пение птиц и шелест опадающей листвы.

Филин ненароком бросил взгляд на то место, где когда-то стоял маленький дом рыбака Тита. Предался воспоминаниям.

Со стороны реки неожиданно раздвинулись кусты, и появился Лихарь. При виде молчуна удивленный древлянин немного огорчился, поняв, что с жизнью бродяги придется повременить. Тем не менее, он был чертовски рад видеть своего друга живым и здоровым.

Мужчины крепко обнялись, уже не стыдясь проявлению эмоций, переполняющих их очерствевшие души. Расположились у реки рядом с местом, где Тролль скрутил рыбака Тита. Филин поведал о своих делах и приготовился вытягивать каждое слово из молчуна, но тот нежданно разговорился. Рассказал о последнем бое "Индрика". Как попал в плен и бежал, захватив ладью и заложника. На одном из финских островов узнал новость, облетевшую весь Архипелаг, о том, что варвар бился на Муиране с Сигурдом Непобедимым и вернулся живым на Тромсе.

— Тромсе мне было не достичь, и я подумал, может встречу тебя здесь. Богам было угодно, чтоб сие свершилось, — закончил свой рассказ Лихарь.

— Что с Инженером? — Филин приступил к расспросам.

— Его повезут к Егорию на Пур-Наволок.

— А где ладья?

— Я спрятал ее в неприметной бухте, недалеко отсюда.

— Любомир с тобой?

— Сидит в лесу на привязи.

— Голощекого надо вытаскивать из рук Жреца, — заключил Филин.

— Для этого я и искал тебя, — Лихарь был рад, что нашел понимание своего вожака.

Филин надолго задумался, при этом, казалось, ушел в себя и не обращал внимание на молчуна, который бубнил, что ума не приложит, как спасти Джошуа. Через какое-то время взор древлянин ожил, появилась некая искра надежды, быстро разгоревшаяся в уверенность, о чем свидетельствовало волевое выражение лица Воина. Филин поднялся на ноги, бросил:

— Веди к Любомиру. Мы спасем Инженера по твоему способу.

Крепко привязанный к дереву флотоводец, сидел посреди зеленого леса и имел жалкий вид. Просто грязный нечесаный оборванец в дорогом тряпье. Подошедший с Лихарем человек выглядел сущим головорезом, и Любомир на всякий случай напомнил молчуну, что тот обещал его не убивать.

— Ты будешь жить, — заверил его Лихарь.

— Но ведь жить можно по-разному, — заговорил незнакомец, и его первая фраза не сулила ничего хорошего. — Жить можно так, что смерть покажется сладостным избавлением от непомерных страданий. Кому как не тебе, извергу, знать об этом.

— Кто ты? — Любомир взял себя в руки. — Что ты от меня хочешь?

— Для начала нам нужно незамеченными пробраться в Пур-Наволок, — продолжил чужак. — Ты нам в этом поможешь.

— Как? Там целый сторожевой флот.

— Это твоя забота, — незнакомец рубил слова. — Иначе сначала я отрежу тебе член, дабы не смогла боле земля поморская носить выродков рода твоего. Потом руки и ноги. В конце ты останешься без языка и глаз.

— Ты палач,— выкрикнул Любомир.

— Не я первый начал войну. По твоей вине погибли мои соратники, честные отважные люди. Мой друг скоро будет висеть на дыбе вашего духовного наставника. Если с ним случится беда, я буду иметь полное право быть твоим палачом.

— Ты тот самый демон, — догадка осенила пленного боярина. — Филином тебя кличут.

— Пусть я буду демон, какое это имеет значение для тебя — человека уже давно продавшего душу Скипер — Зверю.

Пылающие ненавистью глаза Филина, злобное перекошенное лицо, да и весь возбужденный вид показывали, что угрозы в адрес Любомира — не пустые слова. Боярин был человеком не робкого десятка, но участи Сигурда себе никак не желал. Главное ведь выйти из передряги целым, а там кто его знает, как повернется. Он заговорил:

— Сперва надо попасть на Ильмень — остров. Там найдем лагерь контрабандистов. У них свои пути в Пур-Наволок. У вас есть, чем оплатить их услуги? Они промышляют артефактами Предшественников.

— Артефактов у меня нет, — сказал древлянин. — Мы отдадим за их помощь свою ладью.

— Мою ладью, смею заметить.

— Сейчас не суть важно. Ты тоже получишь щедрое подношение, если все пройдет гладко.

— Первая радостная весть на сегодня, — Любомир пытался шутить. — Ватагой контрабандистов заправляет некий Стрига Головастик. Он справит вам жетоны, дающие разрешение находиться в Пур-Наволоке, укроет на время в портовом районе.

Филин развязал пленного, предупредив, чтоб не делал глупостей, и обратился к Лихарю:

— Сегодня займемся заготовками, а завтра отчалим.

Молчун лишь кивнул в ответ.

Глава 13

Драгомир выбежал из княжеского терема с красным от стыда лицом. Внутри все кипело от возмущения и злости. Линахамари пал и разграблен. Карелы согласились остаться подданными князя поморов и принять его наместника, место которого по заслугам должно принадлежать ему — Драгомиру Задире, покорителю чухонцев. А вместо этого Димитрий в присутствии приближенных бояр отчитал его, как последнего мальчишку и пригрозил отстранить от командования флотом, обвинив в неумении вести войну. Задира пал в немилость, ибо потерял слишком много кораблей и воинов во время последнего похода. Теперь ему не видать Моряны, как собственных ушей, несмотря на то, что он взял приступом Линахамари, доставил Егорию мага, да еще двух гоблинов привез на потеху поморскому люду. Не говоря о десятках рабов посланных на Волхов, в помощь Всеславу. Да, потерял Задира, почти три четверти объединенной дружины при штурме, но ведь все одно победителем стал, а победителя, как известно не судят.

Драгомир раздувая ноздри, двинулся в сторону женской половины княжьих Палат.

Но, не доходя ворот, свернул с улицы на узкую тропу, ведущую вдоль высокого забора, за которым жила дворовая прислуга.

Рядом с заветной калиткой расположился незнакомец в рваном рубище, с изуродованным лицом. Он перебирал струны на гуслях и пел заунывную песнь для нескольких служанок, торчащих простоволосыми головами поверх деревянного штакетника.

Задира пинком отправил гусляра прочь и приказал одной из рабынь позвать хозяйку. Гусляр проворно исчез за поворотом забора, но дальше не пошел, лишь привалился к доскам спиной, сполз на корточки, в ожидании молодой княжны. Вскоре калитка скрипнула, гусляр навострил уши.

— Драгомирушко! Любый мой! Наконец — то ты вернулся! — Послышался нежный голосок Моряны.

Далее последовали лобызания и ласковый бред непременно присутствующий при встрече жениха и невесты. Филин, который скрывался в рубище гусляра, зло ухмыльнулся, заслышав из уст человека, потопившего в крови карельские острова, режущие по ушам любовные сюсюканья.

Княжна очень боялась, что ее хватятся, поэтому быстро согласилась встретиться после захода солнца на их старом месте. Древлянин услышал, что хотел и направился задворками в портовый квартал Пур-Наволока.

Этот квартал был совсем не велик, но достаточно многолюден, ибо здесь сосредоточились все злачные места города. Княжич уже не раз посылал своих Морских Львов, навести в Портовом районе должный порядок. Кашалот громил кабаки и притоны, разгонял скоморохов и шлюх. Но через какое-то время нарыв на теле города вновь появлялся, ибо соблазн, заработать на людских пороках, был сильнее страха перед княжичем. Поговаривали, что прибыток от увеселительных заведений портового района идет в казну Дубыни и других близких ко двору бояр.

Филин недолго поплутал среди трущоб и помойных канав прежде чем отыскал приземистую деревянную избу. Прошел внутрь через низкую дверь, отметив про себя, что Тролль в ее проем бы уж точно не поместился бы.

Смрад тюленьего жира и гул пьяных голосов царили внутри кабака. Между длинными лавками сновали блудницы. На небольшом помосте гусляры и дудари наяривали незатейливый мотив. Лихарь, в одеянии бродяги, с натянутой на глаза мешковатой шапкой, сидел в самом дальнем углу и играл в кости со Стригой Головастиком, потягивая мед из большой деревянной кружки.

Сей Стрига, весьма оправдывал свое прозвище, ибо вместо головы имел большой лысый шар на бычьей шее. Низкий лоб и злые волчьи глаза не предвещали первый раз повстречавшему его незнакомцу ничего хорошего. Но на самом деле за столь звериной внешностью скрывался достаточно порядочный человек, имеющий свой кодекс контрабандистской чести.

Головастик выполнил уговор, доставив помора и древлянина в город под личиной рабов. Как-то, справил через приказных чиновников жетоны на право пребывания в Пур-Наволоке. За Любомиром, оставшемся на Ильмень — острове, надежный пригляд поставил.

Филин расположился рядом с Лихарем и обратился к Стриге:

— Ты промышляешь артефактами. Какой именно артефакт из Храма тебе нужен.

— В Храме артефактов полно,— ответил контрабандист. — Но есть один, за который я бы продал душу Индрику.

— Расскажи

— Это волшебные глаза. — Стрига сел на своего конька. — Они позволяют далеко видеть. Те, что в храме, очень хорошо сохранились. Говорят, они с подводного ковчега, на котором боги пришли на наш остров. Подобные глаза мне уже попадались в руки, но все были разбиты временем.

— Ты получишь эти глаза, если поможешь мне еще раз, — произнес Филин

— Говори.

— Сколько Львов охраняют храм?

— Я думаю около дюжины не больше. Но при первой же опасности ударит набат, тогда жди всю сотню, у меня же здесь семь душ, не считая вас.

— Нам нужно только пробиться в храм и взять Егория.

— Ну и что потом? — Стрига был на удивление спокоен, слушая ересь, за которую в лучшем случае грозил костер.— Княжич не даст нам уйти, даже если у нас будет Верховный Жрец.

— А если у нас будет его дочь?

— Какая по счету?

— Младшая. Моряна.

— Моряну княжич сильно любит. За нее он отдаст все, — ответил Стрига. — Только я не пойму, какой тебе от всего этого прок.

— В подвале храма томится мой друг.

— Завидую я твоему другу.

— А что ему завидовать? — удивился Филин. — Он на дыбе уже несколько дней. Я представляю, во что его превратил Циклоп.

— Я завидую ему, потому, что у него есть такие друзья.

— Возможно, и у тебя они смогут появиться, — сказал древлянин.

— Зачем пробиваться в храм с Моряной на руках? Просто потребуй пленного в обмен на жизнь молодой княжны.

— Жрец слишком упрям и не зависит от Димитрия .Он не пойдет на сделку, и, боюсь, сразу перережет пленнику горло, как только мы начнем торговаться.

— Кабы нам еще Змеелова освободить, — подал голос Лихарь.

— Змеелов после битвы с Амазонками боярыням здешним люб стал, — сообщил Головастик. — О нем только и трещат на каждом углу. Любовь, у него к дикарке юной. Просит Дубыню разрешить вместе с ней в неволе жить.

— Любовь, говоришь. Значится Змеелов без девушки не уйдет, а мне еще и Псов своих забрать надобно. Тут уже боярина Дубыни интерес пострадает.

— Что за Псы?— поинтересовался Головастик.

— Мутанты, бившиеся за меня.

— Я так понимаю, речь идет о двух гоблинах, привезенных на днях Задирой?

— О них.

— Я слышал, они там здорово чудят, нападают на всех, кто только подходит к клети.

— Надо боярина к храму выманить, там и повязать, — неожиданно предложил Лихарь

— Хорошая мысль. — Филин ненадолго ушел в себя. Потом спросил Стригу. — Кто у Егория посыльным числиться?

— Да есть один жрец проворный, Скороходом его за это кличут.

— Чем грешит?

— Известно чем жрецы в удержании своем грешат, — усмехнулся контрабандист. — Понял я мысль твою Воин. Возьмем посыльного без затруднений.

— Надо обговорить все хорошенько, — задумчиво произнес Филин

Какое-то время заговорщики обсуждали детали будущего набега на храм, после чего разошлись. Лихарь направился дежурить у заветной калитки. Стрига ушел собирать свою ватагу. Филин же поспешил к терему боярина Дубыни.

Глава 14

Верховный Жрец Помории Егорий пребывал в глубокой задумчивости после допроса маленького демона, томившегося в подвалах Храма. Он уже закончил вечернее жертвоприношение богам во славу вернувшегося с карельских островов флота и отпустил своих братьев жрецов, оставшись сидеть в большом узорчатом кресле, позади алтаря.

Вот уже, два дня Егорий пытал пойманного мага, назвавшегося Джошуа. Мерзкий маг ни как не хотел признаваться, что пришел с Архипелага бриттов и все твердил про мир за Барьером. Сегодня, не выдержав истязаний, он, наконец, согласился с тем, что был послан Зверем с Британских островов, дабы помочь демонам в войне супротив людей. Казалось бы, Егорию следовало радоваться, что запирательство сломлено и повести богомерзкого мага на костер, где во всеуслышание заявить об очередной победе над силами зла. Но княжич, наслушавшись бредней про какие-то машины, якобы собранные демоном, прислал вестового с просьбой повременить экзекуцию. Егорий был не глуп и прекрасно отдавал себе отчет, что пленник его никакой не маг, ибо имей он хоть толику той силы, которую ему приписывают, то непременно освободил себя уже давно. Но признать мир за Барьером Верховный Жрец ни как уж не мог, посему самым удобным выходом являлось быстрейшее избавление от неудобного пришельца.