Время вспять

Ехали лесом, стараясь держаться от открытых участков подальше. На ночлег вставали редко, по возможности спали прямо в седле. Но лошадям следовало тоже отдыхать и кормиться, посему случалось делать привалы, жечь костры, без которых в стылые зимние ночи никак не обойтись. Несколько раз гоблины чувствовали присутствие людей, указывали направление, откуда исходила возможная угроза. Филин не имел ни малейшего желания вступать в ненужные стычки и уводил свой отряд в обход мест обитания человека.

Когда земли древлян остались позади, потянулись Ядовитые Пустоши, которые приходилось объезжать по чуть ли не единственно возможной тропе ведущей в Запретные Земли. По этой же тропе, но на сутки раньше прошел отряд вооруженных людей, с большим обозом и скарбом. Следы ландскнехтов и полоненных древлян явно прослеживались на земле.

Фон Швенцель на славу погулял в долине, хотя без потерь не обошлось: на западе еще встречались вооруженные отряды Клана, пришлось, помахать мечем. Ветераны не подкачали, вышли из нескольких серьезных стычек победителями, и теперь отягощенные награбленным добром спешили к колонии викингов, где надеялись узнать хорошие вести из подземного города. В обозе брели почти три десятка рабов разных полов, но преимущественно молодые девушки, собранные для утехи ландскнехтам.

Наличие невольников и скарба делали переход не таким стремительным, как хотелось бы барону. Тем не менее, германская машина войны, работала со всей присущей ей скрупулезностью: авангардный патруль был выслан вперед, арьергард прикрывал отход основного отряда, готового в любую минуту вступить в бой.

Филин как гончий пес шел по следу пещерников. На вторые сутки безостановочной скачки подобрался к их замыкающему отряду и обошел его по флангу, для чего пришлось углубиться в смертельно опасную зону пустоши.

С фронта нападения никто не ожидал, и когда из-за поворота прикрытым придорожным холмом, выскочили четыре всадника на взмыленных от долгой скачки лошадях, ландскнехты просто растерялись. Пользуясь временной неразберихой в рядах противника, всадники прошлись сквозь, не успевший толком образоваться, строй, уменьшив численность неприятельского отряда вдвое. И пока Филин и Джошуа разворачивали коней на новый заход, гоблины уже спешились и добили оставшихся легионеров, пустив вход свои неподъемные палицы.

Филин слез с коня, деловито осмотрел поле маленького побоища и бросил в сторону Инженера опорожняющего желудок у ближайшего куста:

— Мне показалось — ты снес сегодня голову человеку. Самому, что ни на есть, живому человеку. Как такое могло произойти?

Джошуа лишь слабо махнул рукой в ответ, даже не повернувшись в сторону собеседника.

Гоблины стали проявлять беспокойство, указывая вперед, откуда на шум схватки спешили основные силы во главе с фон Швенцелем.

— По коням, — скомандовал Филин. — На сей раз внезапностью не победить. Уйдем пока, а дальше посмотрим.

Когда полторы дюжины легионеров высыпали из-за поворота, их встретили три прощальных выстрела, которые достигли своей цели. Одна из стрел застряла в горле барона фон Швенцеля, пробив кадык. Смерть от удушья — не самая приятная смерть, но еще более неприятна было осознание того, как глупо нарвался прославленный воитель на банальный арбалетный выстрел пущенный почти наугад.

Гибель вожака совсем не воодушевила легионеров, сумевших организовать ответный удар из арбалетов, к их великому сожалению, не причинивший никакого вреда быстро удаляющимся всадникам.

День еще только начинался, а у пещерников оказалось уже с дюжину мертвяков на руках. И неприятности продолжали происходить, о чем недвусмысленно дал понять прогремевший вдали взрыв. Филин взрыв прекрасно слышал и пришел к мысли, что передовой отряд легионеров нарвался на засаду устроенную викингами. Стало быть, Тролль жив и здоров, и у него все еще имеется пластид.

Для пещерников складывалась совсем не понятная ситуация. Казалось, что враги повсюду, и единственно правильным решением было пробиваться к колонии викингов под защиту основных сил легиона.

Скарб и рабов германцам придется бросить, но нельзя уйти, не придав земле тела павших товарищей. Посему ландскнехты разбили лагерь и, организовав круговую оборону, заставили невольников рыть могилы.

К полудню появилось два человека с белым флагом переговорщиков, что у германцев считалось знаком временного перемирия. Один из пришлых, казался сущим оборванцем, в коем ландскнехты с трудом узнали некогда блистательного центуриона Лемке. Второй переговорщик представился как Карли. Вел себя весьма достойно, кратко поведал о реальном положении вещей в колонии, предложив сложить оружие и по добру отдать награбленное. В то, что старик не врет, повествуя об истреблении всего легиона, поверить, было невозможно, но Лемке подтвердил все сказанное своим новым хозяином, заявив, что шансов выжить, у германцев нет, ибо в руках викингов мощное оружие Предшественников, способное уничтожить сотни, а то и тысячи воинов.

Ландскнехты уже начали разоружаться, когда к лагерю почти одновременно с разных концов, подъехали отряды Филина и Тролля. Радость встречи была омрачена известием о пропаже Глорха и исчезновением подземного города. Джошуа выглядел настолько удрученным, что на него нельзя было смотреть без сожаления. Всю оставшуюся дорогу до поселения Инженер не проронил не слова, что приводило хорошо знавших его людей в недоумение.

Разоруженные пещерники остались копаться в земле, хоронить павших воинов. Три десятка невольников, снова обрели свободу и были готовы осесть в колонии викингов, в которой, после их прихода, стало весьма многолюдно. Троллю сразу прибавилось забот, а Филин и Джошуа, наоборот, не знали чем себя занять и, от нечего делать, устроились в недостроенной ратуше, где подожгли загодя сложенные дрова в большом камине.

Когда огонь разгорелся издавая уютное потрескивание, друзья совсем расслабились и начали клевать носами от навалившейся истомы. Филин первым погнал дрему прочь, задал давно назревший вопрос:

— Что думаешь делать дальше?

— Ты о чем? — Джошуа стряхнул с себя сон и отрешенно смотрел на пляшущие в камине языки пламени.

— До взрывчатки нам теперь не добраться. Стало быть, проход в барьере не пробить.

— Ты веришь, что земля круглая? — вопрос Инженера сбил, столку.

— Нет, — честно признался Филин.

— А я верю!

— Ну и что из того?

— Если плыть на восток, то рано или поздно достигнешь моего полушария.

— На востоке от Архипелага сплошной Туман. И, насколько я знаю, он никогда не рассеивается.

— Значит, я пойду по компасу.

— Мы! Мы пойдем по компасу!

— Спасибо Филин, — растрогался Джошуа. — Но я не могу обречь тебя на заведомую смерть.

— Тогда останься сам.

— Остаться я тоже не могу.

— Даже из-за вожделенной женщины?

— Не знаю, — Джошуа тяжко вздохнул.

Не слышно подошла Анна. Девушка принесла еды и эля. Грациозно подогнув под себя ноги, устроилась на засланном шкурами широком кресле. Принялась наблюдать, как мужчины поглощают пищу. Вдоволь налюбовавшись, потребовала рассказать последние новости, из которых надеялась узнать вести о Любомире. Филин выложил все, что ведал, и даже поделился догадками:

— Любомир не отступиться от мысли воевать Центральную городьбу. Даже, несмотря на то, что в руках Диктатора находиться наследный князь поморов.

— И он победит? — спросила Анна, без особой надежды в голосе.

— Разуметься, нет! — ответил Филин.

— Зачем тогда все это?

— Есть много людских пороков, которые искушают человека совершать необдуманные поступки, — начал объяснять Филин. — В первый черед — это непомерное тщеславие, следом идет жадность — жадность до власти, жадность до денег, жадность до женщины, наконец. ...

— Камень в мой огород?! — Анна буквально восприняла последнюю фразу.

— Понимай, как знаешь. Я не склонен навязывать тебе свое мнение.

— Зато я склонна высказать тебе свое.

— Я весь во внимании!

— Ты заведомо послал Любомира на погибель, сманив его бреднями о славе. Тебе он был противен, я это сразу поняла, — Анна просто негодовала. — Но ты не подумал обо мне, когда вынашивал планы спасения Странников? И о моем будущем ребенке, который останется расти без отца?

Последние слова девушки заставили мужчин обратить взоры на ее стройное тело, облаченное в просторное теплое платье из-под которого угадывался еле заметный живот.

— О ребенке я не думал, это уж точно, — промолвил Филин, в голове которого творился полный хаос от осознания того, что последняя нить, удерживающая Джошуа на материке, оборвалась.

— А ведь, останься Инженер в колонии, и все могло быть иначе, — начал озвучивать свои мысли вслух Филин, став объектом недоумевающих взглядов. — Через годы здесь бы стояла непреступная крепость. Мощная армия вооруженная смертоносными машинами охраняла покой людей в ней обитающих. Время начало бы двигаться вперед, ибо знания, роящиеся в голове неисправимого романтика, воплотились в жизнь, начали развиваться прирастать все новыми идеями.

— Что было бы обусловлено появлением новых ученых и инженеров — Джошуа уловил мысль Воина.

— Теперь все идет прахом.

— Но ведь насильно мил не будешь, — печально подвел итог Инженер.

— Но ведь еще не поздно спасти Любомира? — девушка, ничего не уяснившая из диалога мужчин, умоляюще смотрела на древлянина.

— Боюсь уже поздно, — безжалостно отрубил Филин.

Глава 16

К началу весны Любомир собрал на Утином Носе тысячную рать и не мог не поддаться искушению, померяться силами с новым Диктатором Клана. Пренебрегая увещеваниями приближенных и Димитрия о необходимости начать переговоры, по выдаче Всеслава, боярин во главе огромного войска двинулся к Центральной городьбе древлян, дабы начать осаду.

Диктатор к тому времени тоже скопил достаточно сил, что позволило отослать Ворона с шестью сотнями Воинов затыкать дыры на Пограничном Кряже, где уже почти три месяца сражались разрозненные отряды Клана. Посему, когда неприятель подошел к городу, в крепости остался сильный гарнизон способный держать оборону, но для открытого боя с поморами слишком малочисленный.

Любомир выжег ремесленные и жилые кварталы вокруг крепостного рва и взял цитадель в плотное кольцо осады. В ответ на варварство, учиненное поморами, Диктатор распял их наследного князя, прибив его прямо к крепостным воротам. Несколько ночей к ряду, под градом стрел, прикрывая друг друга длинными щитами, поморы заваливали ров, дабы подобраться к телу Всеслава. И когда проход к воротам через ров приобрел сносные размеры, сотня воинов сделала вылазку с целью забрать все еще живого страдальца с собой, но в ответ Диктатор со своими Воинами сам вышел из крепости и атаковал смельчаков, прямо у распахнутых настежь ворот. Любомир не мог упустить такого шанса и сыграл сигнал общей атаки. Вся тысячная рать ринулась на узкий перешеек рва, где было уже и так не протолкнуться. Численное преимущество не помогало: места для маневра не было. Древляне держали строй, всякий раз заменяя убитых и раненых свежими Воинами. С верху на нападающих сыпались стрелы и камни, лилась кипящая смола. Обезумевшие в давке поморы, стремясь спастись от смертельного дождя, повалили вперед и гибли десятками, но Воины Клана все же дрогнули под непомерным натиском сотен тел и попятились назад — в глубь крепости, ворота которой уже не могли закрыться никоим образом. Любомир, наблюдавший побоище со стороны, торжествовал победу. Но в это время сзади внезапно налетели подошедшие на выручку Воины Ворона, свернувшего свой поход и уже несколько дней выжидающего подходящего момента для атаки.

Ворон ударил с двух направлений не оставляя поморам шансов к отступлению. Битва быстро превратилась в избиение. Поморы оказались в плотном кольце и были сброшены в ров, где нещадно добивались из арбалетов. Любомиру и еще нескольким десяткам воинов удалось уйти.

Боярин бежал с поля боя не в первый раз, и ничего зазорного в этом уже не видел. Через неделю он достиг крепости Волхов — острова, где предался беспробудному пьянству и разгулу, и прибывал в таком состоянии неизвестно, сколько времени, пока не появился Кашалот — новый комендант гарнизона, посланный самим княжичем.

Новый комендант сильно хромал и имел деревянную колодку, притороченную к обрубленной в Поединке ноге, но ущербности своей не чурался, и к позорному поражению на арене относился философски, уповая на волю богов. Кашалот прибыл с отрядом Морских Львов и повелел заковать Любомира в кандалы, после чего допросил с пристрастием. На дыбе боярин поведал обо всех своих похождениях, начиная с того дня, как его похитил Лихарь.

— Стало быть, ты помог Филину пробраться в Пур-Наволок?

— Да я помог. — Любомир боле ни хотел ничего скрывать.

— И по его же наущению начал войну на материке?

— Все верно.

— Ну а почто Всеслава загубил? — Кашалот выглядел предельно спокойным, что явно давалось не легко: две рати поморов по вине горе полководцев полегли на материке, и с таким трудом отбитый у древлян Утиный Нос уже было некому защищать.

— Всеслава я не губил. Филин полонил его и отдал Диктатору.

— А ты догадывался — для чего он это сделал?

— Думаю, на переговоры нас хотел свести.

— Стало быть, заведомо зная, что наследный князь в руках Диктатора, ты все одно пошел воевать Центральную городьбу. Тем самым, приговорив Всеслава к смерти.

— Видишь ли, Кашалот, — начал объяснять боярин. — Мне не давали покоя лавры Моряны. Вот так — запросто, ставшей королевой целой страны, пусть пока маленькой.

— И ты вознамерился стать новым диктатором древлян?

— Представь себе — вознамерился.

— Но пролитой кровью поморов.

— Не важно, чьей кровью. Ведь цель оправдывает средства.

— Тысячи убиенных и искалеченных воинов послужили тебе средством на пути к так и не достигнутой цели.

— Меня уже сие мало беспокоит, — зло улыбнулся Любомир.

— Будь моя воля — ты бы уже болтался на виселице, но на твое счастье, Димитрий заинтересован в артефакте Предшественников, что зовется Волшебной Глиной. И если не хочешь позорной смерти, ты должен указать путь к этому артефакту.

— Что ж, я готов стать проводником в Запретные Земли, где возможно отыщется знающий о месте хранения Глины Сталкер.

— Так и порешим — завтра ты с сотней верных мне воинов отправишься в путь. Настоятельно советую найти артефакт, иначе не будет тебе прощения.

— На западе видели пещерников. Возможно, они тоже ищут взрывчатку.

— Тогда тебе стоит поторопиться.

На следующий день отряд Львов покинул Волхов и ведомый Любомиром направился в Запретные Земли. Кашалот ушел с головой в насущные державные дела, которые требовали скорейшего строительства укреплений на полуострове Утиный Нос, пока его не прибрали к рукам древляне. Несколько ладей с невольниками уже были доставлены с Архипелага, для закладки нового форта, который мог удачно вписаться между соленым озером, образовавшимся на месте старой заставы и крутым морским берегом. Кашалот целыми днями пропадал на строительстве, не гнушаясь самой тяжелой работы. В основном плотничал и тесал камни, радовался возможности вновь ощутить себя созидателем, приходя к мысли, что в его полувековой жизни уже имело место достаточно разрушений. Может, всему виной была весна, которая набирала обороты, побуждая к цветению дерева, наполняя леса вернувшимися с юга птахами, заставляя обратить внимание, как прекрасен и органичен окружающий мир. Война казалась чем-то далеким и нереальным. И когда дозорные доложили о появлении небольшого отряда всадников, о насилии думать не хотелось, тем не менее, без оружия к незваным гостям выходить, тоже не стоило. Кашалот приторочил за спину свой верный меч и, стряхнув с одежды опилки, пошел навстречу приближающимся верховым людям, презрев сопровождение.