— Разве? Раз обещали — выполним обязательства. Тем не менее, мне кажется, что пополнить этими ребятами отряд шофёров хорошая идея. На крайней случай у нас в Юкках гостиница и пару номеров можно выделить. Удовлетворены?
— То есть, строящийся таунхаус для работников санатория трогать не будут.
— Нет, — твёрдо ответил я.
Раппопорт облегчённо вздохнула.
— А можно личный вопрос?
— Валяйте.
— Родственник Елизаветы Абрамовны, пристроился как-то в 'Осоавиахим', а у нас тоже есть мальчик. Ничуть не хуже Лизкиного Соломончика. Два языка знает, отличник.
Ага, работой и жильём для инвалидов она заинтересовалась. Раппопорт замечательный работник, но хитрожопая... спасу нет.
— Я слышал, — прикидывая, как бы получше донести мысль — на Ижорском заводе есть вакансии в горячий цех.
— Мистер директор, — Рахиль Исааковна выхватила платок, — у Яшиньки зрение как у тетерева. Какой горячий цех? Он оступится и упадёт в яму.
Я прикинул и так и этак, покрутил ручку в руках и сделал новое предложение:
— Тогда не вижу другого выхода, как устроить мальчика в офис Генерального Почтмейстера Джеймса Фарли. Сначала придётся потерпеть на жарком курорте со сковородками и злобным обслуживающим персоналом, но потом... тёплый кабинет, вид на десятую улицу в Вашингтоне, три сотни долларов, никаких ям. С отправкой корреспонденции Яшенька справится?
— Вы чудо, мистер директор! — и через секунду: — Опять издеваетесь?
Я прислонил указательный палец к губам:
— Т-с-с-с. Какие шутки? Восемнадцатого числа у Андерсона и Болта заканчивается контракт, они покидают Советский Союз. Мальчик может поехать с ними. Заодно языковую практику получит.
— Яшиньку никто не отпустит отсюда. Да и как он доберётся до этого Вашингтона?
— Не переживайте, выпустят, а доберётся на подводной лодке.
— Азохен вей! Он плавать не умеет.
— Рахиль Исааковна, вы уж определитесь.
— А может, всё-таки в 'Осоавиахим'?
— Подметать аэродром, которого в помине нет?
— А что в этом плохого?
— Товарищ Раппопорт, я не предлагаю вам бесплатное субботнее трефное молоко. Халявы не будет и если ваш Яшенька хотя бы на четверть так же талантлив как вы, то слушайте внимательно. Ректор Джорджтаунского университета, пользуясь моей финансовой благосклонностью при поддержке Первого федерального Администратора Пола Вориса Макнатта, ещё в начале года направил в наркомат просвещения товарищу Потёмкину письмо с предложением по обмену студентов. Университет полностью оплатит обучение с проживанием в кампусе пятидесяти советским юношам и девушкам в США, и стольким же американским абитуриентам, при условии выделения квот на места для их обучения в СССР. И если русских студентов вдруг станет на одного-двух больше, я не сильно обеднею, так как мне, как инициатору, изыскивать для них стипендии. Идите и занимайтесь порученным делом и сами спросите у вашего мальчика, куда он хочет: на озере комаров считать без перспектив и карьерного роста или в Вашингтоне кареглазым хасидкам... ну, вы поняли.
— А что означает потерпеть?
— Всё дело в том, что министр внутренних дел Гарольд Леклер Икес предложил территорию Аляски в качестве убежища для еврейских беженцев. Поэтому если мальчик хочет иметь правильную историю, то ему перед учёбой необходимо побывать некоторое время там, куда совсем не спешат. А уж потом покорять столицу.
* * *
Около шести вечера я вышел прогуляться к озеру. Подышал лесным воздухом, побросал у бережка на радость карпам оставшуюся после ужина перловку и направился к корпусу. Возвращаясь, я заметил двух 'С'. Они стояли, прислонившись к одной из белых колонн, напротив входной двери и пытались отдышаться. Парни явно были чем-то напуганы и ожидали моего появления по лестнице. Ближе ко мне стоял Сахар. Отметив, что обычно коротенькая чёлка его пшеничных волос выглядела слипшимися спутавшимися иголками, и лоб лоснился от пота, мне даже стала интересна причина.
— Молодые люди, что стряслось? Решили бег с препятствиями устроить? Так если девать энергию некуда, разомнитесь колкой дров.
— Доктор Майоров уже выехал, — произнёс он.
— Доктор сказал, чтобы вы ехали с нами! — быстро проговорил Соль, похоже, совладавший со сбившимся дыханием. — Немедленно!
Решительно ребята пребывали в состоянии, не располагавшими к каким-либо объяснениям, так что я лишь попросил их минуту подождать — с тем, чтобы иметь возможность хотя бы переодеться. Какое-то мгновение я думал что, быть может, нечто стряслось с товарищем Сергеем. Безусловно, отчасти это могло оправдать поспешность, с которой парни выдвинули требования. Но видимо всё было куда серьёзнее.
— Куда мы едем? — спросил я.
Соль посмотрел на часы и произнёс:
— На аэродром. Через двадцать минут должен приземлиться самолёт с товарищем Ждановым. Андрею Александровичу стало плохо. Он приказал пилотам не возвращаться в Москву, а лететь в Ленинград и вызвать вас.
— Вы можете связаться с самолётом и предать, что бы он садился на военный аэродром в Левашово?
— Самолёт и так сядет там. Вы должны взять с собой лекарство, которое спрятано в сейфе.
— Откуда вы знаете про лекарство, — остановившись в дверях кабинета, спросил я.
— Мистер, — почти прошипел Соль, — сейчас не время.
— Да, сейчас не время, — согласился я и, указав на него пальцем, стал отдавать распоряжения — водителя 'скорой' не привлекать, бегом в гараж и сам заводи резервный медицинский автобус белого цвета, где нарисован красный крест. Ещё раз, красный 'Уайт' для пожарных, белый 'Уайт' для медиков. В нём всё необходимое для перевозки и подъезжай к входу. Ты, Сахар, понесёшь кейс, а я вызову дежурную сестру.
— Вирга, — нажав на кнопку 'Регистратура' — дежурную сестру на выход и подготовь палату номер '0'. Там сейчас Электрина Стоцкая, её уже можно переводить в общую. И готовь на всякий случай барокамеру. Думаю, кислород не повредит.
— Будет исполнено, товарищ директор.
— Сахар, отвернись и закрой глаза.
— Это ещё зачем?
— Я в сейф полезу. Неужели ты думал, что код сможешь подсмотреть?
— Больно надо, — обижено ответил Сахар и отвернулся.
Выложив стальной ящичек на стол, я предупредил:
— Какие бы не случились обстоятельства, забрать лекарство могу только я. Если кто-то станет просто просить подержать кейс, стрелять без предупреждения. Даже если это по внешнему виду очень знакомый тебе человек. Всё понял?
Сахар кивнул.
— Правой ты стреляешь лучше. Вытяни левую руку.
Как только боец протянул руку, я тут же защёлкнул на его запястье толстый браслет с коробкой, похожей на хоккейную шайбу. На лицевой стороне были две кнопки: красная с надписью 'SOS' и зелёная с рисунком микрофона.
— Радиус действия пять миль для сигнала бедствия и миля при режиме сообщение, — пояснил я. — В первом случае просто нажать и отпустить. Современные средства пеленгации обязательно засекут сигнал. Если найдётся что-то срочно сказать — нажимать на зелёную кнопку постоянно в течение всего тридцатисекундного сообщения. Магнитофон запишет послание.
— Может, наручниками пристегнуть? — спросил Сахар, указывая на кейс.
— Я отсеку большой палец тупым перочинным ножом с кисти за тридцать секунд, профессионал за пять. А так есть шанс, что ты успеешь нажать кнопку. Пошли.
Не прошло и пяти минут, как мы сидели в машине. От санатория до аэродрома дальней бомбардировочной авиации чуть больше четырёх с половиной километров. И судя по всему, приехали мы вовремя, а вот самолёт, как и лечащий врач Жданова задерживался. На укатанное грунтовое поле ПС-84 приземлился с пятиминутным опозданием. Первый секретарь был бледен, с мокрым лбом и еле стоял на ногах, но категорически стал отказываться от носилок. Едва он ступил на ступеньку трапа, как ноги его подломились и если бы не расторопность Белова, опал бы как озимые.
— Помогите, — попросил он.
Ребята бросились на помощь охраннику, Жданова уложили на носилки и по моей команде занесли в автобус. Место лежачего было устроено так, что неровность дороги и вибрации кузова не сказывалась на нём никоим образом. Это особенно важно при переломах, а так, просто дополнительный комфорт. Несмотря на обморок, Андрей Александрович быстро пришёл в себя без всякой помощи нюхательной соли или нашатыря.
— Всё в порядке, голова закружилась, — произнёс он, пытаясь осмотреться. — Температурю, простыл, наверное.
Я тем временем взял его за руку и, не обнаружив браслета, с удивлением посмотрел на Жданова.
— Андрей Александрович, — хотел я задать вопрос, но Жданов, похоже, понял, о чём я хотел спросить.
— Отобрали, у Зиночки отобрали. У ней жуткий ревматизм, я дал поносить.
Кто мог отобрать пустяковый прибор у жены первого секретаря горкома я даже не стал спрашивать. Но то, что он воспринимался как некий целебный артефакт, заставило всеми силами скрыть улыбку. Тем временем просканировавший Жданова 'самородок' выявил у него кучу новых заболеваний, где повышенное давление было наименьшим злом. Нынешнее состояние обуславливалось аритмическим вариантом ишемической болезни сердца и перенесённым инфарктом. Последние часы он держался исключительно на резервах заложенных природой.
— Давление? — спросил я у медицинской сестры, когда она отложила тонометр в сторону.
— Систолическое сто шестьдесят восемь, диастолическое сто двенадцать.
— Пульс?
— ЧСС сто семь удара в минуту.
— Олечка, приготовь нам два порошка аспирина на стакан воды, а как Андрей Александрович выпьет, кислородную маску, — попросил я медсестру и тут же дал распоряжение: Сахар! Кейс, живо.
Надавив на кнопку, я раскрыл стальной сундучок и вынул из него дозатор для таблеток. Размером с самописку 'parker-35', дозатор был снабжён светодиодом голубого цвета, который тускло засветился, едва я взял предмет в руку.
— Андрей Александрович, откройте рот и положите капсулу под язык. Через пару секунд она рассосётся.
Нажав на кнопку, из кончика дозатора выпала таблетка.
— Холодная, — произнёс Жданов и вскоре уснул.
Ночью я был на Корабле, где собирался забрать новые препараты. Анализ жидкостей, который был взят у Жданова, показывал все признаки болезни сердца и добравшийся до санатория Майоров даже не удивился. Не удивился он и тому обстоятельству, что организм первого секретаря недавно подвергался интоксикации. Понятно, что это не моего ума дела, но терять союзника такой величины я не собирался. Ещё один вопрос возникал по поводу сопровождения. Чиновника высокого ранга в поездку одного не выпускают. Даже если у него назначена конфиденциальная встреча с товарищем по партии и куртизанками на борту яхты, помимо охраны с ним всегда есть немалое число представителей различных служб, медицинской в том числе. Сопровождали Шинкарёв, Минкин, Королёв, ещё несколько замов, которых я не разглядел, а врача не было. Вообще существует протокол перемещений, который не нарушается, и если какого-то служащего по какой-то причине нет, ему находят замену. Сдаётся мне, Андрей Александрович кому-то сильно помешал. Ведь иногда и делать ничего не надо: так, опоздать на минутку в одном месте, задержаться дольше положенного в другом. А эффект снежного кома и заключается как раз в этом. Налипает и налипает, постепенно, по чуть-чуть, и итог: громада снега достигает критической массы.
'Корабль, пожалуйста, на основании сканирования Помощника синтезируй лекарственное средство для поддержания здоровья объекта 'Жданов' в тридцать процентов идеального образца. Форма препарата эллипсоидные капсулы, цвет золотой, привкус горьковатый. Курс приёма рассчитай из еженедельного приёма на три земных года'.
'Выполнено'.
'Корабль, пожалуйста, напечатай средство противодействия от проникающих предметов с высокой кинетической энергией в виде жилета под номером 77-2'.
'Выполнено'.
'Есть ли какая-нибудь срочная информация?'.
'Поступил звонок с аппарата '9' от объекта 'Билл Фунт''.
'И что там в Питерсберге? Задержка с отправкой танкера или у старика закончились его любимые кубинские сигары? Хотя по пустякам он никогда не звонил'.
'В газете Washington Times-Herald, объект 'Джозеф Дэвис' опубликовал статью о Югославии. Объект 'Билл Фунт' выписывает эту газету и был информирован о необходимости искать соответствующую заметку до двадцать пятого числа мая месяца'.
Ничего не скажешь, оперативно сработали. Интересно, как они будут доказывать невиновность Файмонвилла, если он ещё так и не прибыл в США?
'Корабль, 24 мая сообщите объекту 'Джозеф Дэвис' о гибели в 6:00 линкора 'Худ' в точке с координатами 63̊20'с.ш. и 31̊20'з.д. с расчётом времени через десять минут после события'.
'Принято к исполнению'.
'Есть ли возможность сделать запись боя по указанным координатам со спутника? И если да, то смонтировать тридцатиминутное видео с высоты шестьсот метров над уровнем моря и распечатать на киноплёнку'.
'Принято к исполнению'.
4. Пять минут.
Предрассветный час застал меня на площадке. В последние дни весны птицы чирикают и заливаются посвистом как-то по-особенному красиво, словно бояться упустить последний шанс отмеренной самой природой для продолжения рода. Всё чаще можно заметить свитые гнёзда, носящиеся взад-вперёд пичуг, перепрыгивающих с ветки на ветку синичек и подозрительное шевеление в переплетённых ветвях малинника. Возле озера, метрах в трёхстах от корпуса санатория и пятидесяти от аллеи располагался домик для слуг. Бывший скромный бревенчатый сруб был разобран ещё в самом начале реконструкции усадьбы и на его месте построен коттедж, совершенно не впечатлительный в размерах, но чересчур авангардный с точки зрения архитектуры сороковых годов. Возведён Кораблём, так как с земными технологиями такое зодчество не провернуть ни сейчас, ни через двести лет. Все отчего-то называли его оранжереей, наверно, из-за обилия стекла в стенах, дёрна на крыше и зелёных насаждений вокруг. В этом домике я и ночевал. По сути, это была просторная спальня, маленький кабинет, более чем скромных размеров кухня и комната для гигиены с прихожей. Туда удобно было приходить со стороны площадки и ни у кого не вызывает подозрений, когда я возвращаюсь к санаторию. Подходя к корпусу, я заметил стоящий на стоянке автомобиль Жданова. Вчера я как-то не обратил внимания, но видимо водитель последовал за нами, так как заместители первого секретаря остались дожидаться свои транспорты на аэродроме. Однако машина стояла закрытой, и шофёра нигде не было.
— Я его в приёмном покое поместила, — сказала Вирга, когда я поинтересовался судьбой водителя Жданова.
Ночью к нам редко кого привозят. Всё же детская специализированная больница, но если в окрестностях что-нибудь случится серьёзное, то тогда ждём. Вообще ближайшая станция скорой помощи находится в Парголово, там же и поликлиника со стационаром на двадцать пять коек. И врачи там хорошие и оборудование, благодаря нам на самом высоком уровне, и кареты неотложки новые. Но если возникает сомнение или затруднение в постановке диагноза, взрослого пациента могут привезти к нам. Детей по нашему профилю везут без всяких вопросов. Такая у нас существует договорённость. Отсюда и просторное помещение приёмного покоя, где можно не только с комфортом обождать сопровождающим, но даже вздремнуть.
