— Джозеф, привет, старина, — сказал Ирви, оставляя чашку с кофе в сторону и протягивая руку для рукопожатия.
— Рад тебя видеть, Ирви. Как Хелен, как дети?
— Спасибо, Хел будет рада тебя увидеть вместе с Марджори. В следующую пятницу, вечером мы тебя ждём.
Джозеф позволил себе улыбнуться. Когда состояние твоей супруги превышает твоё собственное в четыре с лишним раза, сложно совладать с такой женщиной. Они давно жили каждый своими интересами, и это не являлось тайной для остальных.
— Боюсь, Марджори настолько занята перебиранием русских сокровищ, что врятли успеет прибыть в Вашингтон к пятнице.
— Нет проблем, приходи с подружкой. Только не с той проблемной из 'GE', а например с Лизи.
— Договорились. По крайней мере, я окажусь в хорошей компании, когда меня привлекут к ответственности за получение презентов от фирм, выполняющих оборонные заказы.
Ирви скривился, словно надкусил кислое яблоко. Обычно, Джозеф таскал с собой киноактрис, но часто они оказывались аффилированы с крупными компаниями и это был своеобразный бонус за оказанную услугу. Известный продюсер уровня Харви Вайнштейна поставлял женщин для эскорта вашингтонской элите и Ирви был осведомлён, кто из них представляет интересы какой фирмы и сам влиял на распределение. Но иногда случались недопонимания, и как в этом случае одна начинающая актриса не разделила постель ни с Джозефом, ни с Ирви, да и вообще перестала сниматься в кино. Скандал грозил вот-вот развиться, и в прессу даже кое-что просочилось, но своевременно вмешались. Не секрет, что без должной подпитки костёр негодования чахнет и со временем истлеет.
— Очень смешно, — съязвил Стивен. — Ты же хорошо знаешь, существующее на сей счёт правило: десятина для друзей и ты в клубе. Так что всё же привело тебя в этот храм демократии?
— Помнишь, я позвонил тебе на днях и сообщил о гибели английского линкора.
— Прекрасно помню. Ты был первый, кто в штатах узнал об этом.
— А ты был вторым, Ирви. И кроме тебя никто не мог знать точные координаты затопления, которые вы передали нашим союзникам ещё до того, как ФДР (инициалы президента) узнал об инциденте. И не по твоей ли милости Байден прекратил принимать ставки и вернул моему адвокату сто штук?
— Об этом никто не мог знать, — проговорился Стивен.
— Тем не менее, я же узнал, — с лёгким укором произнёс Джозеф.
— Что было, то прошло. — Ирви Стивен небрежно махнул рукой.
— И поэтому я здесь, чтобы убедиться, что президент станет первым. Я привёз плёнку, и тебе стоило бы поторопиться подготовить помещение для просмотра.
— Джо, в должен знать, что на плёнке, перед тем, как сообщу президенту.
— В том то и дело, что я сам не знаю, что там. Это было требование того человека, который последнее время передаёт мне очень интересные факты. И как он мне сказал, здесь документальное подтверждение сказанного им. Так что о конкретике я могу лишь рассуждать.
— Может, тебе лучше пообщаться с разведкой?
Дэвис просто улыбнулся на это предложение и даже не счёл нужным отвечать. То, что он не в кабинете министров, вовсе не означало, что ему не достался портфель. Он числился специальным помощником государственного секретаря, и этого было вполне достаточно.
— Обожди, я доложу.
Уже в дверях Ирви остановился и спросил:
— Информацию по Гессу тоже он передал?
Глаза Дэвиса излучали вселенскую печаль, и Стивен понял, тоже.
Насколько фильм впечатлил Рузвельта, можно было понять по его минутному молчанию. Президент сидел в своём кресле-каталке, сжав пальцы, и двигал челюстью, словно во рту что-то мешало. Наконец он спросил:
— Джозеф, старый друг, скажи мне, с какой целью ты отвлёк меня от важных дел? Я и без всего этого представляю, что война это жуткое зрелище.
— Фрэнк, мы давно знаем друг друга, и я не стал бы беспокоить тебя по пустякам, а уж тем боле отвлекать просмотром киноленты. Вот уже второй год подряд я получаю очень интересную информацию с такой оперативностью, которой могла бы позавидовать любая разведка мира. И как я много раз убеждался, не ту секретную информацию — настолько секретную, что ей владели в Лондоне, Берлине, Москве, Риме и даже Токио, а эксклюзив.
— Это как-то поможет нам выползти из того дерьма, которое я до сих пор разгребаю после Герберта Гувера?
— Я бы поставил на это пару тройку миллионов.
Глаза Рузвельта заинтересованно взглянули из-под стёкол.
— Спрашивать, кто этот добрый самаритянин смысла нет?
— Она исходит от одного человека, и он сейчас находится в России.
— Не удивительно, — скептически буркнул президент. — Ты же долгое время работал с коммунистами.
Джозеф ни обратил внимание на подколку. Его не без оснований считали сочувствующим СССР, а то, что он проводил время в России с очень большой выгодой для себя, так в этом ничего удивительного и не было. Так все поступали, и это не служило достаточным оправданием лоббировать интересы Сталина.
— Это наш человек, Фрэнк. Крупный землевладелец из Невады. Просто сейчас он делает бизнес в советах.
— И что он хочет?
— Он просил передать тебе письмо.
— Только и всего? — улыбнулся Рузвельт.
— Тебе не показалось странным, что в качестве почтальона пришёл я?
— Значит, он хочет быть уверен, что его письмо не только доставят, но и прочтут. Кстати, насколько дорога марка?
— Фрэнк, я думаю, ты и сам знаешь, сколько берут твои помощники с простых американцев, чтобы их письмо попало тебе на стол.
Рузвельт ухмыльнулся. Он знал, и это была одна из форм поощрения.
— Скажу по секрету, — продолжал говорить Джозеф — этому человеку я бы и сам доплачивал, лишь бы он слал письма.
Дэвис вынул конверт из внутреннего кармана пиджака и передал его президенту.
— Джо, обещаю, я отнесусь к письму со всей тщательностью.
По прибытию домой, Дэвис швырнул в стакан пару кусков льда, заботливо принесённой молоденькой чернокожей служанкой Мэнни, налил себе виски, и задал вопрос, в надежде, что прислуга забылась:
— Звонил кто-нибудь?
Мэнни склонила голову, стараясь не смотреть в лицо хозяину.
— Нет, масса Джо.
— Почта, телеграмма?
— Утренние газеты на столе в кабинете, масса Джо.
— Ты хороша девочка, Мэнни, подойди ко мне.
Джозеф погладил служанку по плечу и слегка надавил, заставляя ту присесть на коленки.
Телефон зазвонил так внезапно, что Дэвис выронил стакан. Мэнни хотела подойти к трубке, и одновременно помочь хозяину справиться с казусом. Поняв по сверкнувшим глазам, что телефон сейчас в явном приоритете, она ответила на звонок.
'Дом Джозефа Эдварда Дэвиса. Слушаю вас. Одну минуту'.
— Масса Джо, — закрывая микрофон платком — это тот господин, о котором вы говорили.
Джозэф было дёрнулся, но взяв себя в руки, вальяжно подошёл к телефону, поддерживая расстёгнутый ремень. Мэнни в это время стала промакивать платком пролитый виски на брюках, в том самом месте. Впрочем, Дэвис не препятствовал, он много чему не препятствовал. В эти моменты он ощущал себя подобно Юлию Цезарю, по слухам, делавшего несколько дел одновременно.
'Мистер Дэвис, как вы думаете, букмекеры ещё принимают ставки, на точный день потопления 'Бисмарка'? Вы знаете, во что вышло Германии построить этот корабль? Почти двести миллионов рейхсмарок. Вы знаете, какие ставки страховых премий у Ллойда последнюю неделю? Двадцать пять долларов на каждую страхуемую сотню. Возьмите ручку и записывайте координаты местоположения линкора на этот час. Пусть колокол с 'Лютина' вновь оповестит маклеров в Ллойд, а вы через друзей сделайте правильную ставку'.
Мэнни так усердно заботилась о хозяине, что Джозеф икнул, и ему послышалось, 'чтобы обязательно спасли кота' или всё же не послышалось.
— Я всё понял, — произнёс в трубку Дэвис.
* * *
Договор — это ряд чётко поставленных обязательств, на которые возлагаются вполне конкретные надежды. Все эти: мы работали, но кто-то не доработал, мы старались, но что-то пошло не так, действуют лишь в стенах дошкольных учреждений. Во взрослой жизни такое проявление ответственности влечёт за собой потерю репутации. И сегодня у меня состоялась весьма неприятная беседа с представителем пятого инструментального цеха. Речь шла об изготовлении пробной партии пулемётов 'ЛАД'. Завком Зимин клятвенно пообещал мне, что как только станочный парк разместится под крышей, то сразу же 'начнут точить и строгать'. По результатам, курочка яичко не снесла. Одним словом, балабол этот Зимин. Только и делает, что считает себя необычайно умным, обречённым существовать на заводе, где одни идиоты, которые только и делают, что пытаются воспользоваться его гениальными способностями и термины у него, как на кустарном производстве артели 'Кривые руки'. Даже общаться больше не хочется. По телефону, ничего не понимающий начальник участка Сидоренко объяснял, что только сегодня и совершенно случайно узнал о договорённости. И то, после моего общения с главным технологом, который интересовался некоторыми марками сталей. Сказать, что я был сбит с толку, значит, почти ничего не сказать. Не то чтобы я растерялся, что любые готовые сорваться с языка выражения приходилось отбрасывать как совершенно неуместные. В результате я так ни слова и не сказал. А уж на том конце провода наверняка сделали из моего молчания свои выводы. Но теперь, тщательно взвесив все за и против, я начал оценивать ситуацию более спокойно. Да, она была возмутительна, она была немыслима, но всё-таки случилось то, что случилось. Забирать станки я не стану, а вычеркнуть Зимина вместе с его подружкой Сарой Наумовной из списка 'близкого круга' — запросто. Жалко, конечно. Такие перспективы открывались в Колпино, но не срослось. Странно ведь вышло. Не отягощённая ни коммунистическими заветами, ни строгой моралью Елизавета, уже через несколько дней после нашей встречи подготовила план мероприятий, список сотрудников и перечень необходимого для них, расписав всё до копеечки. Более того, она умудрилась увлечь меня через ОСОАВИАХИМ своей задумкой по возведению общежития для молодых семей, решивших осваивать лётные специальности. И место подыскала и даже фонды кое-какие выбила, которых у неё и быть не могло. Понятно, что лётчики-механики это всё вокруг да около, но она смогла принести пользу. А председатель профкома завода, коммунист, аж печать негде ставить, был горазд лишь на обещания; не иначе, с ног бедняга сбился, раздавая их направо и налево. Видимо, пустой трёп с лозунгами крепко поселились в голове уволенного в запас младшего политрука. Но пулемёты от всех этих стенаний делаться не станут. А значит, если ты чувствуешь, что не владеешь полной информацией по данной проблеме, в этой ситуации следует найти того, кто более компетентен. И Елизавета Абрамовна нашла решение.
'Знаете, — говорил я ей по телефону, — мне пришла в голову мысль: а вдруг вы сумеете мне помочь. То есть, я хочу сказать, может быть, мы сумеем помочь друг другу. Возможно, у вас есть такие знакомые, которыми я смогу воспользоваться, а у меня есть что-то, что может оказаться полезным вам. Мне нужны мастерские или даже лучше завод, на котором я бы смог разместить свои станки и начать выпуск продукции военного назначения. Горком Ленинграда меня поддерживает в этом вопросе, и товарищ Кузнецов пришлёт резолюцию'.
'А что же, — отвечала она, — ваша дорогая Сара Наумовна не подсобила, у них же профильных цехов больше чем пальцев на руках? Или она уже ни о чём не думает, как только затащить в постель своего начальничка?'
'Лиза, — отвечал я, — если бы мне нужно было отлить набалдашник для кровати или ещё какую-нибудь стеклянную фигуру, так у меня и свой есть... Глупостями заниматься некогда, вопрос серьёзный. Сможешь решить?'
'А что мне за это будет?'
'Луну с неба обещать не стану'.
В итоге мне пообещали, что одной луной я никак не отделаюсь, и Лиза попытается сделать всё, что в её силах. Через подведомственный профком наркомата тяжёлой металлургии, она вышла на 181-й завод 'Двигатель' где смогла выбить не только место, но и троих рабочих: слесаря, фрезеровщика, токаря. Пусть всего лишь на первое время, но по существующим лимитам кадров от пятого разряда и выше, это было из области почти невозможного. В десять утра ей была поставлена задача, а к семнадцати она доложила о выполнении. Пришлось просить товарища Сергея, дабы из Смольного на предприятие пришла телефонограмма.
К одиннадцати часам на территорию завода, через ворота со стороны набережной Фокина (Пироговская) въехало два панелевоза с железобетонными плитами и автокран 'Brockway' с автомобилем технической помощи (летучка). Инженер по ТБ Розенгаузен указал на подготовленное место, куда следовало установить плиты, и очень удивился той скорости, с которой крановщик, сварщик и четверо подсобных рабочих сообразили площадку под станки. Действовали ребята слажено и видно, что далеко не в первый раз. Следом пошли монтажные чугунные плиты под четырнадцать тонн, устанавливаемые в две линии. Кран остался, а панелевозы уехали. Спустя минут тридцать подвезли станки. Выгрузили, установили по меткам, и пока уже монтажники 181-го завода фиксировали и 'шабрили' их, крутили винты опорных бабок, где точность посадки измеряется в микронах, явился парторг завода. Одет он был в рабочую спецовку, сапоги и берет. Вот так посмотришь со стороны, от монтажников и не отличить, если бы ни одна деталь — торчащий из нагрудного кармана штангенциркуль. Круглолицый колобок средних лет, низенький и крепенький. Его карие глаза закрывали очки в роговой оправе, а руки находились в постоянном движении, едва он начинал какой-либо разговор. Парторг перебросился парой-тройкой слов с инженером, и 'пошустрил' в цех, чтобы через некоторое время вернуться с тремя рабочими. И вовремя, так как едва станины станков были выверены и закреплены, в ворота заехали ещё четыре грузовика, привезшие гофрированный металл. Спустя сутки, на пустыре стоял металлический ангар и два технических здания. В одном расположился дизель-генератор Caterpillar D13000, а во втором станция для отстоя охлаждающих жидкостей. Заданный темп настолько понравился парторгу, что он поинтересовался, откуда такая ударная коммунистическая бригада и был удивлён ответом: 'Для членства в партии, трудиться нужно в два раза лучше. Пока не готовы'.
В тот же день, когда объект был фактически сдан под ключ, на завод прибыла Елизавета Абрамовна. Приехала на новеньком такси, причём машина осталась её дожидаться . Встречала её у проходной заместитель начальника профкома завода Элла Леонидовна. По виду совсем школьница, в лёгком платье с ленточками в косичках и белыми носочками. Девушка передала записку охране от коменданта Шаганова и, узнав, что обещанные грузовики вот-вот должны оказаться здесь, перекинулась с прибывшей парой слов. В основном, она обозначила общие вопросы и фактически сама на них отвечала. В ходе беседы чувствовалось, что на языке у девочки крутиться один важный вопрос, но его она то ли стесняются задать, то ли присутствует ещё какая-то причина. И когда охрана сверила номера машин с пропуском, Элла напоминала готовый вот-вот лопнуть шарик.
