Они стояли на площади Раввифа. Невысокие белые дома убегали отсюда несколькими лучами. Мостовая из булыжников уже впитала воду. Пленников наверняка привели в чувство, чтобы отвести к королеве.
Ялмари еще раз посмотрел на амазонок. Сорота такой же руганью и пинками подгоняли за его спиной. Лорд будет разочарован: голое тело у женщин-воинов виднелось там же, где и у мужчин — кисти рук, лицо и шея. Но тут же принц осознал, что поторопился с выводами: на площадь подошли другие женщины, заметившие необычное оживление у дома королевы. Те, что сегодня были свободны от стражи, щеголяли обнаженными ногами, легкая туника едва прикрывала бедра. Все стало понятно: обнаженными не повоюешь, тебя быстро ранят или убьют, а амазонки, хоть и женщины, но в первую очередь воины. Но на отдыхе под защитами стен города, они позволяли себе все, что угодно, в том числе такой бесстыдный по меркам соседних стран наряд.
Десятница — она выделялась командирскими замашками — настороженно следила за каждым движением принца. И сквозь изрисованные зелеными полосами щеки было видно, как она хороша: смуглая кожа, большие черные глаза, пухлые губы. Темные волосы туго заплетены в косу — в бою не так-то легко будет ухватить ее за волосы. Девушка заметила, что ее рассматривают, и нахмурилась:
— Хватит моргать. Следуй за мной, — она указала направление.
Ялмари посмотрел в ту сторону и застонал — напомнила о себе головная боль. У Герарда, судя по всему, были те же проблемы. Он на все лады поминал злого духа. Наконец Ялмари резко выдохнул и снова всмотрелся. Беленый дом, стоящий перед ним, ничем не отличался от других. "Она взяла меня в плен, чтобы сделать рабом королевы?" — Ялмари не забыл обычаи амазонок.
— Иди следом, — приказала десятница Сороту.
Полутемный коридор быстро закончился, их ввели в просторный зал. Напротив входа узкие незастекленные окна. Зимой такие придется чем-то закрывать, и света в комнате станет намного меньше. У окон стояло некое подобие трона.
Амазонки, сопровождавшие его, приложили руку к сердцу.
— По вашему приказу, королева Зелфа... — десятница не успела договорить.
Женщина на троне вскинула ладонь, приказывая молчать. Итак, Ялмари не ошибся — их привели к королеве. Поставили трон очень правильно: Зелфа хорошо видела входящих, а вот сама оставалась в тени, так что не угадаешь — сердится она или благоволит к тебе. Вернее, человек не догадается. Ялмари же различил ее и в темноте. На руках высокой широкоплечей женщины рельефно выделялись мышцы. Тяжелая челюсть составляла резкий контраст с маленькими глазами. Даже распущенные светлые волосы ее не украшали. Их взгляды встретились, и королева вскочила, подошла ближе, словно читала что-то по лицу принца.
— Он был без шляпы? — быстро спросила она.
— Всё здесь, как вы... — но десятницу прервали.
— Умница, Бисера, — похвалила королева. — Это те, кто мне нужен. Скоро ты убедишься, что захватила хороших рабов. Я так понимаю, этот, — она кивнула на Ялмари, — твой. Кому принадлежит второй?
Вперед выступила одна из десятка.
— Я пленила второго.
— Прекрасно. Девочки, у меня к вам одна просьба. Сделайте одолжение, пусть они одну ночь посидят в тюрьме. Завтра вы получите рабов целыми и невредимыми.
Ялмари заметил, что Зелфа старалась не смотреть на пленников. "Зачем ей эта ночь? — пытался понять он. — Чтобы убить нас? Но что она объяснит амазонкам завтра? Вероятно, хочет поговорить без свидетелей, — пришел он к выводу. — Что ж, поговорим". Принц решил, что пока подождет. Лорду Нево такая перспектива не понравилась, недоуменно оглянувшись на принца, она шагнул вперед.
— Леди, простите великодушно, но...
Он не завершил фразу. Амазонка, пленившая его, с размаху ударила парня кулаком по губам. Удар был такой силы, что Сорот не устоял на ногах и грохнулся на пол — амазонки отошли.
— Шереш! — пробормотал он ошарашено. — У вас и связанных...
Его ударили ногой под ребра, амазонка замахнулась, чтобы стукнуть ногой в голову.
— Молчать! — прошипела она. — Рабов у нас бьют и связанных, и лежачих, если они болтают без разрешения.
Ялмари поморщился. И еле успел чуть уклониться от кулака, метившего в челюсть. Рука слегка мазнула по щеке, но Бисера будто не заметила этого.
— Не смей кривиться, — прищурилась десятница. Тут же повернулась к королеве. — Пусть переночуют в тюрьме.
Пленников подхватили и повели из дома.
— Не развязывать! — услышал Ялмари указания королевы. — Посадите их в разные камеры, вещи бросьте туда же.
До вечера Зелфа не встречалась со своими подданными. Она все еще обдумывала происходящее. Правильно ли она сделала, что вступила в эту игру?
Никто пока не нарушал границы Яхии, ничто не предвещало обещанной феей смерти войны. Но королева знала: война будет. И сейчас Зелфе следовало принять решение, с кем она будет в это время. Она отдала приказ захватить путников, передала точные приметы того, кого нужно захватить в первую очередь. Она сообщила, как следовало ловить парня в черной куртке. Она не сообщила десятницам одного: кто он. Не сказала потому, что еще не определилась.
Для того чтобы сделать выбор, ей следовало ответить на два вопроса: выгодно ли ей лично слушаться фею смерти и выгодно ли амазонкам слушаться ее. На первый взгляд ей очень доходчиво объяснили, что ответ на оба вопроса положительный. Зелфе это гарантирует жизнь, а ее девочкам — победу в войне. Но если все было так просто, почему Пурланти давила? Зелфа не любила, когда ею управляли. Она стала амазонкой, чтобы никто не смел ей указывать! Она стала королевой, чтобы получить еще большую свободу. А теперь ее ломали. Но дух противоречия не должен затуманить сознание. Она должна взвесить факты.
Итак, выгода союза с феей смерти очевидна. Что имеем в минусе? Она королева амазонок до тех пор, пока соблюдает законы страны. То, что она приказала захватить энгарнцев, — никого не удивило. Она заключила перемирие с королевой Эолин, она могла и нарушить его ради того, чтобы получить ценных рабов. Вот именно — для того чтобы получить, а не для того, чтобы убить. Этого девочки не поймут. Рабов убивают в крайнем случае, когда защищают жизнь. Обычно же их стараются перевоспитать — голод и побои смиряют всех. Почти всех. Она знала, что энгарнского принца они не смирят. Значит, в конце концов его убьют, но произойдет это не так скоро. Либо придется попросить Бисеру сделать одолжение королеве: убить пленника, в обмен на, скажем, трех рабов.
Но тогда десятница получит власть над ней. Если сейчас Бисера выполнит просьбу Зелфы, потом придется расплачиваться за это. Она не глупа, ей будет интересно, что происходит. Это делает положение Зелфы шатким. Если амазонка захочет, она настроит других против королевы. Особенно если дела пойдут не так хорошо, как она рассчитывала. Что если после войны положение Яхии будет не так лучезарно, как ей пообещали. Возможно ли это? Возможно. Да и неизвестно, какой сосед будет лучше. Энгарн враг знакомый — враг, который лет двадцать не причинял зла. Победившая Кашшафа может быть настроена не так мирно по отношению к крошечному соседу на востоке. Если амазонкам придется искать другое место для жительства, покидать обжитой Раввиф и строить другой город, и все из-за того, что победила Кашшафа...
До этого события в любом случае самое меньшее — пять лет, а иногда войны затягиваются на десятилетия. Сначала война, затем послевоенные беспорядки, разруха. О них могут еще лет сто не вспоминать. К тому времени, мало ли что произойдет. А что если вопреки пророчествам феи, победит Энгарн? Победит и жестоко расправится сначала с большим противником — Кашшафой, а позже с маленькой Яхией? Фея смерти отвечает за смерть, а не за победу. Она не знает, кто победит. Неужели от решения Зелфы так много зависит? Убьет принца — победит Кашшафа, сохранит ему жизнь — победит Энгарн. Не может быть! От одного человека не зависит так много. Это всего лишь наклонит чашу весов в чью-то сторону. Надо делать ставку на более сильного. Для этого она и хотела встретиться с принцем ночью, когда никто не будет видеть и слышать их. Представителей Кашшафы она уже выслушала. Теперь послушаем, что скажет загадочный энгарнский принц. Это и определит его судьбу.
1 ухгустуса, Жанхот
Большой кабинет был одной из самых светлых комнат во дворце: шесть окон давали иллюзию простора. Три из них выходили на южную террасу, а еще три на лестницу, спускавшуюся к фонтану. Но Полад работал здесь не только поэтому. Обилие золота и цветной эмали, использовавшихся для украшения стен, раздражало, но в зале Славы он чувствовал себя в окружении призраков: со стен смотрели предыдущие правители Энгарна. В кабинете Зеркал было слишком много Полада, но что особенно не нравилось — слишком много врагов, если туда заходил враг. В кабинете достопримечательностей собрали побрякушки, посетителям трудно там сосредоточиться, а это тратило драгоценное время. Так что Полад обосновался тут.
Мардан провел ладонью по бритому затылку. Повертел в пальцах послание старейшины Сальмана. Утешения оно не принесло. Наоборот все становилось хуже с каждым днем. Все больше людей сходило с ума, приближаясь к горам. Работать в шахтах некоторые уже отказывались, а это значит, скоро встанут плавильные цеха, за ними и кузни. Два виноградника люди обходили стороной — их хозяин разорился и тоже сошел с ума, когда направился в горы, чтобы доказать, будто ничего ужасного в его владениях нет. Следом, надо полагать, забросят поля пшеницы — духи непременно будут искать новых жертв.
Но самое неприятное: за прошлую неделю огромные волки разорвали в городе более двадцати человек и еще около десяти в ближайших деревнях. На западе росла паника. Послание старейшины пронизано одновременно мольбой и скрытой угрозой. Но если бы он и не написал... Если не предпринять каких-либо мер, скоро там начнется восстание. Полад на всякий случай отдал приказ перебросить часть войск из восточной части Энгарна на запад, на востоке он уже начал новый набор в регулярную армию. Если небо будет милостиво к ним, они подготовят войска не только чтобы подавить восстание, но и чтобы воевать с Кашшафой. Хотя, если Загфуран продолжит выпускать духов гор, даже самая большая армия их не спасет.
Загфуран, представившийся благодетелем Гошты, посланником Храма Света, несомненно, был очень силен. И, кажется, именно он незадолго до захвата замка Иецера вдохновил дворян на еще один заговор. "Но почему он не воспользовался магией, чтобы убить меня? Это было бы просто и эффективно... Неужели старое заклятие до сих пор действует?"
Много лет назад, когда его попросили доставить молоденькую королеву из Лейна в Энгарн, на него наложили защиту, чтобы маги не могли причинить им вред, а с воинами оборотень бы и сам справился. Мардан был уверен, что сила заклятия уже давно прекратилась. Поскольку магов в Энгарне не было, проверить этого он не мог, но поведение Загфурана наводило на определенные мысли. Мардан решил при случае как-нибудь проверить эти предположения, а пока надо было решать проблемы у Рыжих гор.
Он мог бы договориться о перевозке металла на запад, чтобы не встали кузни, пока народ не разбежался из той местности, оголив границу, но обстановка там не стабилизировалась, поэтому не имело смысла предпринимать никаких экономических мер. А изменить он ничего не мог. Шонгкор, которого он впервые встретил лет двадцать назад, передал привет через принца. "Урод! Вычистить бы их гнездо огнем, раз не понимают, что сейчас надо притихнуть и не высовываться. Или хотя бы охотились на территории Кашшафы..." Но начать войну с вампирами Полад не мог, сейчас есть более сильный и опасный враг, и если Ялмари не найдет способ справиться с ним... "Хорошо хоть на востоке пока спокойно!"
Мардан положил подбородок на сцепленные руки. Он попробует вычислить проклятых в Сальмане и его окрестностях. Очень большая надежда на священника Цохара. Если он не найдет их, тогда дело совсем плохо. Он уже переговорил с Унием, тот отправил повеление священнику Биргера прибыть в Сальман. Тайные осведомители Полада прислали подробный отчет обо всем, что происходило в городе до того, как вопль о помощи отправил старейшина. Полад тщательно проанализировал события: резня началась, после того как город посетил странствующий проповедник. Раздавая благословения, так легко наложить проклятие. С этим надо срочно разобраться: он не позволит врагу беспрепятственно гулять по стране. Пусть странствующие проповедники прекратят странствовать. "Хотя устав ордена, чтоб его..." Если он изменит устав, они такой вопль подымут: им надо народ спасать, а Полад препятствует. Тогда надо, чтобы орден выдал своим особый знак, без него "волки" проповедовать не позволят. И если этот знак, упаси Эль-Элион, потеряется или попадет к кому-нибудь другому, странствующий проповедник отправится на плаху, невзирая на звание. Телохранитель набросал еще один проект королевского указа. С проклятыми он тоже церемониться не собирался. Если Цохар их распознает — Полад надеялся на лучшее — их сожгут на площади. Конечно, священнику дадут четверть часа, чтобы он снял проклятие, но то, что у него что-то получится — это уже слишком дерзкие мечты.
Еще одно дело, не требующее отлагательств, — в Жанхоте появился гениальный поэт. Такие, может быть, раз в сто лет рождаются. И можно было бы ему даже пенсион назначить и к королевской кормушке пригласить. Если бы не счел он себя поборником справедливости и не использовал талант, чтобы высказать все, что он думает о королеве, Поладе и о том, что творится в стране. Мардан знал, что кто-то оплачивает его вдохновение, но осведомители по какой-то причине не могли вычислить ни заказчика, ни поэта, хотя добросовестно посещали салоны, открытые один в старом городе графиней Чезре, а другой в загородном имении госпожи Вакбакар. Первая собирала цвет аристократии. Вторая на деньги мужа — влиятельного купца Жанхота — привечала любителей искусства из бывших ремесленников. Осведомители посещали оба круга, в обоих были подозреваемые и из числа сочинителей, и из числа "меценатов". Но Полад привык действовать наверняка. Он не надеялся перевербовать поэта, чтобы он сочинял гимны королеве. Гении обычно строптивы и перевоспитанию не поддаются. Остается смерть от тяжелой болезни. Если рифмоплеты не угомонятся, придется с обоими разбираться. Грязная работа, но ему еще мятежников под боком не хватает.
Все навалилось так неожиданно. Пятнадцать лет он создавал в стране хоть какую-то стабильность, и как только что-то начало удаваться, появился маг, который все расшатал. Хоть бы принц смог узнать, как защититься от духов гор — это стало бы первой победой.
А тут еще принцесса надумала влюбиться. Упустил из виду, что долгие часы, проведенные вместе, непременно к этому приведут. Когда спохватился, стало уже поздно, а лорд Нево не тот человек, кого Полад хотел бы видеть королем. Его дело соблазнять замужних женщин и лишать невинности дочерей вилланов. Но он боялся, что тут уже ничего исправить. Хотя он все равно попытается. Он уже послал приглашения ко двору нескольким молодым людям из сыновей графов и лордов. Может, среди них отыщется тот, кто составит хорошую партию будущей королеве. Найти бы хотя бы такого, как Ллойд Люп... В памяти ярко вспыхнули обрывки воспоминаний.
