Я все же заглянул в мастерскую — благо там горела лампа — и осмотрел сурваши. К сожалению, понять, какой из них связан с капитаном Лири, я так и не смог, а чтобы забрать все, мне понадобился бы вместительный мешок.
Ладно, потом разберемся...
Когда шаман возвращался домой, я уже шел через двор к навесу.
И снова ожидание...
Глядя на спящего Орлика можно было подумать, что у парня железные нервы. На самом деле это была беспечность: бард не отдавал себе отчета в том, чем мы все рискуем. Да, мы Бессмертные. Если нас убьют, то мы перенесемся в Огул. Возможно, нас накажут, однако жизнь на этом не закончится. Но что будет с капитаном Лири? А с остальными рабами, которые, возможно, примут участие в бунте? Что будет с Коль-Каром? Смертные умирают навсегда. Наверное, Орлику еще не приходилось терять друзей, уходивших безвозвратно, отсюда и эта беспечность.
Впрочем, и Коль-Кар выглядел вполне спокойным, хотя как раз он понимал, что нас ждет в случае неудачи.
— Готов?— спросил я его.
Гоблин кивнул.
Я растолкал Орлика.
— Мы начинаем.
— Что я должен делать?— сонно пробормотал бард.
— Присматривай за животными и вообще... старайся никуда не лезть!
— Каков план?— спросил гоблин.
Я шаг за шагом объяснил план действий. Вроде бы все продумал, ничего не забыл...
— Задумка неплохая, но...— засомневался Коль-Кар.
— Что?
— Ты не учитываешь случайность. Любая незначительная мелочь может испортить весь замысел.
— Всего и не учтешь,— пожал я плечами.— Тем более, случайности... И вот что, на наемников мне плевать, но орков постарайся не убивать. Мне еще долго по Хартлану бродить, не хотелось бы наживать врагов. Но если не получится...
— Мне не нравится местный шаман. От него можно ожидать больших неприятностей.
— Я насыпал ему в вино снотворное зелье. Надеюсь, он проспит до утра... Единственное, что меня беспокоит, это магическая печать на воротах. Вряд ли их удастся запросто открыть.
— Я и через забор могу сигануть,— фыркнул гоблин.
— Ты — да. А те, что в клетке сидят? А Серый Охотник? А зайд? А если еще кого-то ранят?
— Что-нибудь придумаем,— пообещал Коль-Кар.
— Тогда приступим.
С наступлением темноты прекратились всяческие перемещения по внутреннему двору. Все разошлись по своим домам. У ворот остались дежурить двое охранников. Третий занял место на угловой башне. Еще двое стерегли рабов: один на вышке, другой у входа. Именно этими двумя мы и решили заняться в первую очередь, так как трое других находились в стороне и пока не могли нам помешать.
В казарме наемников горела лампа. Я украдкой заглянул в окно, увидел двоих, игравших в кости. Остальные уже спали. Надеюсь, никому не приспичит выходить ночью во двор?
Пересекая двор, я приблизился к клетке, стоявшей в полной темноте.
— Ты вовремя появился, парень!— послышался голос капитана. Весь двор пятнами освещали факелы, но именно клетка стояла в темноте. Я разглядел лишь пальцы Лири, вцепившиеся в прутья.— Не пристало морскому волку умирать на суше.
— Я вытащу вас отсюда, потерпите немного!— пообещал я и направился дальше.
Приближаясь к загону для рабов, я пытался разглядеть Коль-Кара, которому предстояло снять часового на вышке, но не заметил ни гоблина, ни малейшего намека на его присутствие. Оставалось только надеяться, что он не дал деру. Нехорошо было так думать о приятеле, но от этого гоблина можно было ожидать, что угодно.
Я же должен был заняться охранником у ворот. Как я и предполагал, табурет там стоял не просто так. На нем сидел здоровенный орк и счищал ножом кожуру с яблока. Делал он это настолько медленно и сосредоточенно, будто от его стараний зависела сама жизнь. Лампа стояла на земле слева от него, поэтому я, пользуясь тем, что луна скрылась за набежавшими тучами, крался вдоль забора справа. Приблизившись вплотную к охраннику, я осмотрелся — не появился ли кто — и ткнул здоровяка в шею жезлом Паралича, одновременно с этим закрыв его рот ладонью и прижав голову к груди. Стражник задергался, замычал, начал подниматься. В какой-то момент мне показалось, что магия жезла на него не подействует. Но нет, вскоре он замолчал, обмяк и рухнул обратно на табурет.
Я попробовал поднять его, но он оказался слишком тяжелым. Тогда я прислонил его к забору, а лампу сдвинул едва ли не под самый табурет, так что со стороны трудно было разглядеть охранника в подробностях. На первый же взгляд казалось, будто он спит.
Я бросил взгляд на вышку и увидел гоблина, махнувшего мне рукой. Что стало с дежурившим там минуту назад охранником, можно было только гадать.
Теперь нам никто не мог помешать в освобождении рабов. Я обшарил карманы дремлющего в отключке орка, нашел ключ и отпер замок на воротах. Я не стал распахивать створки настежь, скользнул в щель и тут же закрыл за собой ворота. Обернувшись, я наткнулся на кого-то, вынырнувшего из темноты. Я машинально ткнул его жезлом, но человек успел отскочить.
— Это я, Йон!— послышалось из темноты.
— Предупреждать надо!— упрекнул я его. А если бы у меня в руке была катана?— Ну, что поговорил с людьми? Кто еще хочет стать сегодня свободным?
— Я.
— И я.
— Что насчет сурвашей?— спросил кто-то, видно, не определившийся до конца.
— Осталось только их забрать.
Из темноты стали выходить люди. И не только. Появился эльф и два гнома. Всего набралось с десяток рабов.
— А остальные что ж?
— Боятся. Они решили подождать, посмотреть, чем дело закончится.
То есть, если все закончится хорошо, то они сбегут на свободу. А если нет, то они вроде как и не при делах. Мне не нравилась такая позиция, но у каждого своя голова на плечах.
— Ладно, пусть делают, что хотят. А вы — за мной! Только тихо!
Я снова приоткрыл ворота и мы, один за другим, просочились во двор. Рабы насторожено поглядывали на сидевшего у забора орка.
— Он безопасен,— успокоил я их.
Но один из рабов взял все же алебарду стражника, прислоненную к забору, и осторожно потыкал ею орка в бок. Тот не шелохнулся.
Я жестом приказал всем замереть. Осмотрелся. Охранники у ворот тихо беседовали. Нас они не могли видеть. Ни они, ни их товарищ, коротавший время на башне.
— Пока все тихо,— сказал невесть откуда появившийся Коль-Кар.
Короткими перебежками мы добрались до кузни. Замок мне пришлось открывать наощупь. Не впервой. А вот в кладовой пришлось достать медальон Кошачий Глаз, чтобы осветить помещение.
Запасы Горга было не особо велики. Ничего лишнего: несколько слитков железа, деревянные накладки для рукоятей, проволока, наконечники для арбалетных болтов и копий, заготовки, инструменты, какие-то зелья и прочие ингредиенты. Оружия тоже было немного: пара орочьих мечей, две алебарды, несколько кинжалов и ножей.
— Умеете обращаться с оружием?— спросил я.
— Я родился с молотом в руках!— буркнул один из гномов и, за неимением боевого молота, взял себе орочий меч, такой же длинный, как он сам. Но коротышка был достаточно силен, чтобы справиться с этим тяжелым клинком. Остальное оружие тоже быстро разобрали. Досталось всем.
— Что теперь?— спросил Йон.
— Мне не терпится перерезать глотку этому грязному гоблину!— злобно процедил кто-то из рабов. Похоже, он имел в виду Кини-Ара.
— Ты поаккуратнее насчет грязных гоблинов!— предупредил его Коль-Кар, крутя меж пальцев костяную заточку.
— Мы никого не будем убивать без особой необходимости,— заявил я.— Сейчас тихо освобождаем наших товарищей из клетки, забираем сурваши и уходим.
— А ворота? Ты знаешь, как их открыть?— спросил Йон.
Да, ворота... Это была, пожалуй, единственная проблема, которую я пока что не мог решить.
— Я знаю,— заявил вдруг Коль-Кар.— Но мне понадобится время и... Это будет немного шумно.
— А без шума никак нельзя?— поморщился я.
— Нет.
Я окинул взглядом рабов и сказал:
— Тогда нам предстоит бой... Но сначала мы откроем клетку и заберем сурваши.
Чтобы сэкономить время, мы с Коль-Каром решили действовать одновременно: пока я буду открывать замок, он должен был забрать глинные фигурки. Вместе с ним к дому шамана отправились и остальные рабы.
— А вот и я!
Заключенные наблюдали за нашими перемещениями со стороны и ждали освобождения.
— Ты сам-то как смог вырваться?— спросил Лири.— И почему орки тебя не трогают?
— Давай поговорим об этом на свободе?— попросил я его. Снова приходилось орудовать в темноте, но на этот раз отмычкой. Мне нужно было сконцентрироваться.
— А я, если честно, уже распрощался с жизнью... Если выберемся отсюда, буду твоим должником.
— Ты не единственный,— буркнул я, припомнив Коршака.
Но мои слова были неправильно расценены, поэтому их темноты послышался незнакомый голос:
— Разумеется, я тоже перед тобой в долгу.
Так что число моих должников росло на глазах. Скоро, глядишь, они табунами будут ходить за мной следом в ожидании возможности вернуть должок. Я даже усмехнулся, представив себе такую картину.
Раздался звон разбитого стекла. От неожиданности отмычка сорвалась, но я позабыл уже о замке и обернулся.
Выскакивая из окна, Коль-Кар слишком сильно стукнул створкой, и стекло рассыпалось. Он успел пробежать всего несколько шагов, когда ему вслед из недр шаманского дома ударила молния. Сжимавший пару сурвашей в лапах гоблин резко вильнул в сторону, поэтому молния ударила мимо. Но этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание охранников у ворот. Один из них бросился к колоколу и успел ударить в него пару раз, прежде чем очухались стоявшие под шаманскими окнами рабы. Они всей гурьбой набросились на охранника. Завязалась схватка. Наемник умело уворачивался от ударов неприятелей и делал ответные выпады. Когда натиск усилился, он задействовал заклинание, и рабов разбросало по сторонам Ударной Волной. К нему присоединился его приятель, с башни быстро спускался дежуривший там орк, а из дома во двор выскочил разъяренный ночным вторжением шаман. То ли он так и не прикоснулся к кувшину с водой, приправленной сонным зельем, то ли оно на него не подействовало. Хотя... Шаман заметно пошатывался, когда метал молнии из своего посоха, именно поэтому разряды били невпопад, угрожая задеть своих.
Но это было еще не все. Поднятый шум разбудил всех обитателей рудника, из казармы выбежали одетые наспех наемники, а из домов повалили орки. Таким образом расклад сил выходил не в нашу пользу.
Я медленно потянул катану из ножен, прикидывая план действий.
— Ты куда?!— закричал мне вслед капитан Лири.— Выпусти нас!
Я даже не обернулся. Ситуация складывалась не лучшим образом. Охранники окружили рабов, согнали их в кучу, тыча мечами и алебардами. А те растерялись, раздавленные численным превосходством противника, и уже не помышляли о сопротивлении. Сказывалось время, проведенное в рабстве, где страх был основным оружием подавления.
И тут воздух вздрогнул от прокатившегося над двором звука, похожего на скрежет металла о металл, только усиленного во сто крат. Это Орлик сыграл свою любимую композицию на флейте. Я вздрогнул от неожиданности, а остальные вынуждены были заткнуть уши. Те, кто стоял ближе всех к барду, и вовсе повалились на землю в корчах. Но бард не остановился на достигнутом, он, верхом на верном зайде, ворвался в толпу оглушенных охранников. Люди и орки разлетелись, сметенные крутыми рогами боевого барана. А тех, кто пытался подняться, валил с ног покинувший загон Серый Охотник. Дипломатия была ему чужда, поэтому он грыз всех, без разбора. Таким образом, когда я присоединился к своим друзьям, ситуация снова изменилась. Очнулись рабы, опять взялись за оружие. Некоторым из них приходилось действовать одной рукой, так как в другой они держали сурваши, которые успел передать Коль-Кар. Они не были даже уверены в том, что это их глиняные фигурки. Но берегли их, как зеницу ока, выводя в первую очередь из-под удара. А вдруг?
Как и предполагал Коль-Кар, самым опасным противником оказался шаман. Причем опасным — по причине общей вялости — он был для обеих противоборствующих сторон. Молнии и ледяные шипы разили не только чужих, но и своих. Я активировал Рывок, врезался в Камлака сбоку плечом и сбил его на землю. Шаман огрызнулся молнией из лежачего положения. Я не успел отшатнуться, но меня спас оберег охотника Тита. Я отбил ногой метивший в меня посох и в сердцах попытался проткнуть Камлака катаной, но мой меч был отбит появившимся сбоку орком. Я и его чуть не ударил, но вовремя заметил, что это Коршак.
— Ты?!— рявкнул я.
— Я не позволю тебе убить шамана!— зарычал орк.
— Я тоже не хочу никого убивать! Скажи им, пусть сложат оружие, и тогда никто не умрет!
— Я не стану этого делать! Они выполняют свой долг! Это бунт, и ты в нем участвуешь! Впрочем, ничего иного я от тебя и не ожидал.
— Тогда убей меня!
Он рванулся вперед и, наклонившись, бросил мне в лицо:
— Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я перерезал бы тебе глотку.
— Ну, давай, чего же ты ждешь?— подставил я шею.
Он заиграл нижней челюстью, словно боролся с соблазном, но так и не смог переступить через свои принципы.
Вместо того чтобы убить меня, он отразил удар наемника, метившего мне мечом в спину. К наемникам он не испытывал такого трепета, как к своим собратьям оркам, поэтому наподдал охраннику еще и кулаком в лицо. Потом, обернувшись ко мне, сказал:
— Два.
Я не стал спорить. Пусть будет два. Таким образом, ему осталось спасти меня еще один раз. После чего мы будем в расчете.
Пока мы с Коршаком пререкались, бой шел с переменным успехом. Все больше раненых и убитых оставалось лежать на земле. И еще неизвестно, чья бы взяла, но из загона выскочили остальные рабы. То ли совесть заела, то ли почувствовали, что на этот раз свобода близка, как никогда, но они набросились на недобитых охранников с тем, что под руку попало: кто-то схватил грабли, кто-то полено, кто-то просто камень. Их появление и стало переломом в нашей ночной битве. Уцелевшие охранники побросали оружие, а я спас их о расправы.
— Стоять! Пленных не трогать!
Их осталось четверо — тех, кто еще мог держаться на ногах. Трое орков — среди них кузнец Горг — и один наемник. Еще семеро получили серьезные ранения и лежали на земле. Шаман... С тех пор как я сбил его с ног Рывком, он не подавал признаков жизни.
Неужели я его убил?
Присев рядом с Камлаком, я обнаружил, что шаман крепко спит. Похоже, зелье все же подействовало, хоть и с запозданием.
Пленных согнали в кучу и окружили, тыча оружием. Окинув их взглядом, я не увидел Коршака. Похоже, орк сбежал. И я даже знал, почему? Он не хотел, чтобы я снова его спас. Иначе его личный долг увеличится до четырех раз, и он вряд ли перенесет это в здравом рассудке. Так что я не стал поднимать шум, пусть бежит.
Но был еще кое-кто, кого я так и не увидел ни во время боя, ни после него. Кини-Ара.
— Где управляющий?— спросил я, не обращаясь ни к кому конкретному.
