Храпинович выдавил ухмылку, как бы ни ставя тезис под сомнение, а Раппопорт ойкнула.
— Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — продолжал говорить я — но если вы хотите знать моё мнение, то по-человечески нужно говорить своему народу правду. Даже несмотря на тот факт что, правда интолерантна и её невозможно приспособить к интересам руководства политической элиты. Вы же не Клавдия Тимофеевна Свердлова, по совместительству хранительница 'Алмазного фонда Политбюро'. Думаете, в её сейфе есть хотя бы один советский рубль? Кстати, о Свердлове... это правда, что орловские железнодорожники в девятнадцатом забросали его камнями, когда вместо обещанного хлеба тот стал ратовать за интернационал?
Бухгалтер со счетоводом замерли. Наверняка хотели что-то сказать, но передумали и выговорили одно единственное слово:
— Инфляция!
— Неужели введут карточки? — совсем неуверенно спросила Раппопорт.
— Не задавайте таких вопросов, Рахиль Исааковна. Вам не пятнадцать лет, когда ещё верят в непорочное зачатие. Запас товаров народного потребления и продовольствия в городе ограничен, так что карточки обязательно появятся. Что же по казначейским билетам... смотрите, что делают банки, а они всегда чуточку впереди. Вы дали государственному финансовому учреждению, а значит, государству кредит в виде своих сбережений. Когда заёмщик не возвращает деньги, как это называется? То-то и оно. В случае наступления коллапса, в первую очередь решают, кто станет оплачивать все накопившиеся промахи. Как нетрудно догадаться, за всё платят простые граждане.
— Мистер директор, а нельзя ли как-нибудь сейчас снять все накопления, — жалобно спросила счетовод. — Ведь всю жизнь горбатились.
— Механизм подобный имеется, и даже не один. Первый связан с противоправной деятельностью, второй почти мошенничество, а третий слишком благородный и я его даже не стану озвучивать.
— Хотелось бы услышать про второй, — после некоторой паузы, произнёс Храпинович.
— Вы должны перезаключить договор. Средства с накопительного счёта или до востребования, это без разницы, должны быть зачислены на другой счёт, с которого их можно снять в виде единовременной финансовой помощи, выплату пени или штрафа, денежного перевода, гонорара и так далее. То есть они должны поступить на счёт предприятия оказывающего услуги или художественно-просветительской структуры, типа театра. А так как противясь частному бизнесу коммунисты всё же оставили лазейку, то ещё остаются лишенцы, то есть артели со своими особенностями движения денежной массы. Как форма коллективной собственности, они состоят из частных лиц со своими паями и имеют возможность брать целевой кредит с обеспечением вашего пая. Весь смысл в том, что бы артель была зарегистрирована в тех местах, до которых фининспектор доберётся совсем не скоро.
— А где же тут мошенничество?
— Не считая того, что вы поступите с государством ровным счётом так, как оно с вами, то ни в чём. Как говорят в Неваде: на любое хитрое горлышко найдётся свой початок кукурузы. Подсказываю, найдите в Риге, Вильно или Ковно любую швейную артель и проверните эту операцию с кредитом, якобы забрав свой пай пока война не внесла свои коррективы.
— Прибалтийские евреи попросят свой процент, — хмуро сказал Храпинович. — А третий способ, он подразумевает получение средств?
— Благородство и деньги — вещи несовместимые. Конечно, вы можете перевести все накопления в благотворительный фонд помощи, к примеру, Красному Кресту. Я имею в виду не 'Помполит', а то после требования транзакций вы окажетесь в подвале на Литейном. Любая наша артель имеет право такой фонд создать.
— Не хочу показаться неблагодарным, — грассировано пробурчал бухгалтер, — но из газет я каждый день узнаю, что страна богата и сильна как никогда. Что самой большой державе в мире мои семьдесят тысяч? Так, пшик! А для меня это огромные средства и пусть они останутся со мной. А всевозможную помощь я ежеквартально оказываю через всякие ОСОАВИАХИМы своими взносами.
— Товарищи! Дискуссия окончена, а то наступает момент, когда будут произнесены непроизносимые слова. Пора приниматься за работу. Выдавать денежные средства начинайте прямо сейчас. Нужно успеть до митинга на Финляндском вокзале. Рахиль Исааковна, выучите свою речь и не забывайте напоминать о путёвках для детей. Оплачивать родителям их сейчас станет сложно, но есть авизо. То, что вчера стоило рубль, через неделю не купишь и за два. Вы догадались, как вернёте свои средства?
— Путёвки!
Мне оставалось лишь улыбнуться. Путёвки и возмещение. Вскоре с чаем зашла Юля-Вика.
— Шеф, правый или левый? — спросила она, как ни в чём не бывало.
— Левый.
— Не угадали.
— Ничего страшного, — с улыбкой ответил я. Ещё не известно, кто выиграл. Я из Латвийской столицы 'Рижский чёрный' привёз. Обалденный бальзам. Ещё довоенный выпуск завода 'Вольфшмидта'. Сейчас мы кочерыжку этому 'чёрному' свинтим, и ты сама поймёшь, насколько я прав. Конечно, есть рецепт, когда его можно добавить в чай с лимоном, но можно и без цитрусовых приправ.
Всё же вкусный получается у Юли-Вики чай. Вроде что тут такого, насыпал заварку в чайничек и заливай кипятком. Или следуй долгой процедуре по всем правилам китайских мастеров чайной церемонии и то не факт, что получится приятный напиток вместо горького питья. А у неё всегда получается с отметкой выше ожидаемого и чувствует, когда сахар или мёд нужен, когда чай в молоко лить, а когда нет.
— Спасибо за брата, шеф, — открыто посмотрев мне в глаза, вдруг, произнесла она, и каждое слово светилось искренней благодарностью.
— Ты же просила.
Васильева прищурилась. Она так часто делала, когда собиралась выяснить для себя что-то важное.
— Он сказал, что когда его положили на операционный стол в Таураге, врач очень удивился раневому каналу. Пуля не задела ничего...
Я отмахнулся рукой.
— Ты же служишь в медицинском учреждении, наверняка имеешь представление о процедурах в операционных. Как он мог что-то помнить, если режут и шьют под наркозом? Наверно, приснилось.
Она уселась на диван и, отпив чай, вдруг, заговорила о своём прошлом, какую боль оно ей причиняет:
— Конечно, приснилось. Я ему так и сказала, как когда-то в детстве. Он же у меня, считай, на руках вырос. Отец погиб в шестнадцатом, на Германской. В семнадцатом мама умерла. Эпидемия. Мы с братом остались вдвоём: ему два, а мне ещё семи не исполнилось. Жили у дяди Карла. Он записал нас на свою фамилию. Через год его убили, воспитанием занялся его сын. Михаила Карловича расстреляли после событий в Кронштадте, потом детдом. Когда оформляли документы, я назвала настоящую фамилию. Так что некоторое время я даже была баронессой.
— А как же ты угодила в НКВД?
— Знания языков и детское воспитание поспособствовало. Я упорная. У дяди было своеобразное понятие о процессе воспитания. Со своей куклой я играла ровно тридцать минут и если желала дольше, то должна была доказать свою полезность. Об этом нужно было заявить. Не смогла доказать — извольте розги. Смогла — десять дополнительных минут к игре. Один раз он заметил, как я просто смотрю на куклу. Это было в мною отвоёванное время. Ровно десять минут. Тогда он сказал, что я стала взрослой и если изучу немецкий, то он подарит мне новую, самую большую куклу, с которой я смогу играть столько, сколько захочу. Я выучила, но куклу мне не купили, так как брат стал той самой любимой куклой, а дядя уже не смог выполнить обещаний. С тех пор я изучаю иностранные языки и жду, когда мне кто-нибудь купит куклу.
Самые важные и самые мучительные воспоминания зачастую и самые краткие: не проходит и минуты, как они заканчиваются и наступают либо слёзы, либо отчаянная решительность. А сейчас я не наблюдал ни того ни другого. Неужели душа стала настолько черства, что она стала испытывать к своему прошлому полное равнодушие? Давить и выспрашивать в такой ситуации излишне, тут, как археологу, нужно бережно разрыхлять и сметать кисточкой пласт воспоминаний. Мне эти раскопки ничего нового не покажут, зато заставили утвердиться в другом. Она действительно упорная.
— И как много в коллекции языков? — нейтрально спросил я.
— В Европе нет ни одного места, где я бы чувствовала себя иностранкой, — с ухмылкой и превосходством произнесла она.
— Двести шестьдесят языков и диалектов? — удивился я.
— Сколько? — не менее удивлённо переспросила Васильева.
— Ясно одно, тебе есть в чём совершенствоваться, и я хочу убедиться, насколько ты хороша.
Я вытащил из сейфа папку и передал её ей. Мимоходом мой взгляд скользнул по циферблату часов, и пришло понимание, что времени осталось совсем мало. Уже сейчас из депо должен был выезжать улучшенный аналог Chicago Burlington & Quincy 9911A Silver, а манёвренный тепловоз тащить первые вагоны из секретного тоннеля рядом с Парголово.
— Что это, шеф?
— План мероприятий на Финляндском вокзале. Встреча эшелона, короткий митинг, фотосессия и интервью. На третьей странице текст с вопросами, которые ты задашь Кузнецову, как корреспондент Washington Times-Herald. Я владею солидной долей в газете, и имею право найма внештатных корреспондентов по всему миру. С этого момента ты им стала. Там твой паспорт на имя Виктории Бэссил, карта социального страхования, свидетельство о рождении, удостоверение корреспондента газеты, приглашение на мероприятие по открытию галереи Филонова, из-за которого ты прибыла в СССР, визитные карточки, ключ от гостиничного номера в Юкках. Всё настоящее, пройдут любую проверку. Семья Бэссил владела хлопковыми плантациями в Калифорнии, в долине Сан-Хоакин и оставила тебе крупное состояние. Но ты бунтарка и деньги для тебя только средство достижения целей. Запомни свой адрес в Вашингтоне и фамилию главного редактора газеты. Так, на всякий случай, ты недавно вернулась из Испании. Фотовыставку твоих работ организуем на этой или ближайшей неделе в Нью-Йорке.
— Зачем это?
— Затем, что это твой шанс начать жизнь заново. Тебя, с твоим опытом и знаниями скоро переведут на другую работу. А для галочки, я обеспокоен, что зам Кузнецова всё просрёт. Он даже ещё не удосужился позвонить тебе и согласовать мероприятие. Поэтому, импровизируй.
— Мне бы подготовиться, — обронила она.
— С твоими способностями? Не смеши меня. Вот, посмотри, — я положил на стол несколько фотографий Маргарет Брук-Уайт. Она сейчас находится в Москве. За ней большое будущее и она фотограф. Твои снимки окажутся на несколько порядков лучше и острее, у тебя будет эксклюзив, а твоя фишка состоять в том, что ты появишься в полувоенной форме. Я прикинул несколько типажей, пока мы летели во Владивосток. Шестая и седьмая страницы в папке. Твоя задача выиграть эту войну на информационном фронте в США, а может и на всей планете. Для американцев, ты выглядишь как секс-бомба, как их лучшие актрисы. И ты покажешь Советский Союз в горе и радости, в войне и мире, как никто другой до тебя.
— Даже не знаю, что сказать, шеф.
— Ничего не говори, иди к себе, изучи план и позвони в Смольный. Видимо, без волшебного пинка хорошие дела не делаются. А я пока приготовлю твои костюмы. Кстати, про внешний вид: машину обязательно смени. Сегодня должна быть красного цвета с прокатным значком. Бери спортивную из крайнего бокса в гараже, ты обязана привлечь внимание.
Когда Виктория — пусть пока будет так — вышла, я тут же набрал номер Раппопорт.
— Рахиль Исааковна, объявите общий сбор всей профкомовской группе в два часа на Финляндском вокзале у памятника. Отказ в любой форме повлечёт карательные мероприятия. Форма одежды парадная.
'Сегодня рабочий день', — попыталась возразить Раппопорт.
— Сегодня раздача подарков, — сказал я. — Иначе их заберут более расторопные.
Тут на табло селектора загорелась лампочка. Отключившись от телефона Рахиль Исааковны, я переключился на Викторию.
'Шеф, будет корреспондент газеты Ленинградского военного округа 'На страже Родины'. 'Ленинградская правда' пришлёт фотографа и Ланского. 'Смена' выделила корреспондента. Зарубежных нет'.
— Замечательно, — не скрывая радости, произнёс я. — Тем больше вероятность поставлять новости во всякие 'таймсы', 'трибьюны' и 'посты'.
'В Смольном интересуются, как долго нужно держать ветку и перрон на вокзале свободным?'
— Скажи, тридцать минут. Это с запасом. Состав ведёт дизельный локомотив. Он сейчас на станции в Парголово. Заявку подали — я посмотрел в блокнот — двое суток назад.
'Железная дорога не подведёт, — так в Смольном сказали, шеф'.
В это мгновенье загорелся сигнал вызова с пропускного пункта, Никитич сообщал, что появились два мужика с весами и с какой-то бабой, якобы от Елизаветы Абрамовной. А я о них и забыл.
— Передай, — говорю секретарю — что от профкома райпищеторга Кировского района на вокзал прибудет две автолавки. Они встанут в закутке, и будут распродавать апельсины с колбасой. Если спросят, при чём тут профком, то поясни, что продукты и машины наши, а не наркомвнутторга. Нужно выделить милиционера для обеспечения порядка, так как цены на продукцию без торговой наценки.
В четверть первого всё было несколько раз проверено, согласованно, одобрено и принято к исполнению. Все, кто мог, погрузились в автобус и тот выехал из санатория, вслед за ним в сторону города отправился грузовик с трибуной и усилительной аппаратурой. Чуть погодя, везя огромные контейнеры с надписями: 'Ленплодовощторг', 'Доставка плодоовощей в жилмассивы и дачные местности' и 'Авто-лавка', из санатория устремились ещё две машины.
* * *
Составы в Ленинград прибывали каждые сутки, и мне сложно было сказать: триста, четыреста или тысяча эшелонов. Движение по рельсам не затихало ни на мгновенье. Ежесуточно, по семи направлениям только пригородных поездов ходило 248 пар. Одного Донецкого угля каждый день приходило тридцать тяжёлых составов. Состав это сорок вагонов. А ещё почти столько же с торфом и нефтеналивных . Две с половиной тысяч товарных и четыреста пассажирских вагонов. Создавалось впечатление, что не осталось ни одного свободного участка железной дороги, где бы ни дымили трубой и не выпускали пар паровозы: 'Овечки', 'Щуки', 'Сумки', 'ФД' и ещё с десяток редких модификаций. Пока ещё не встречалось длинных верениц вагонов с хищными коротко-бортными платформами , ощетинившихся стволами крупнокалиберных пулемётов или зенитных орудий. Пока ещё нет камуфлированного окраса и средств маскировки. Наш эшелон станет первым. И первыми у нас появится 'памятка санитара', написанная прямо по борту вагона. В ней указывалось, что за вынос с поля боя пятнадцать раненых с их оружием санитаров и носильщиков будут представлять к награждению медалью 'За отвагу' или за 'Боевые заслуги', за вынос двадцати пяти раненых, опять-таки с оружием — орденом 'Красная Звезда', а за вынос сорока — орденом 'Красное Знамя'. Орден Ленина, за вынос восьмидесяти. Когда выйдет настоящий указ, возможно, кто-то и наберёт положенное количество, хотя бы за заслуги.
За сорок минут до начала мероприятия, обогнув аллею Ленина, фуры пристроились с правой стороны от вокзала, где собирались носильщики и буквально в это же время, как только были поставлены на стол весы, туда подошёл милиционер. Сверив номера машин со своим списком, он кивнул грузчикам и от них вышел представитель. Часть товара тут же перекочевала в буфет и загашник служащих. Но как бы ни широки были запросы работников вокзала, это была капля в море для сорокафутовых контейнеров , а они, соответственно, каплей для населения Ленинграда. Но уже сегодня последуют звонки в НКВТ с просьбами поставить такие же контейнеры на автовокзале в районе порта, возле Кировского завода, обувной фабрике и где только возможно. И ведь пойдут навстречу просьбам рабочих, колбасные лавки на колёсах разбавят градус ажиотажного спроса, а пока возле машин незамедлительно появились какие-то женщины с детьми, и моментально выстроилась очередь. Тут же посыпались предложения поторапливаться, так как поезд скоро, в одни руки по пакету, льготникам в общую очередь и прочие советы, возникающие в подобных ситуациях. Представитель порядка стоял неподалёку и строго смотрел за подозрительными личностями: любителями чужих кошельков и другой вокзальной нечисти.
