— А легенда говорит, как этот храм погиб?
— Конечно. Жители города накопили столько сокровищ в Храме, что ими заинтересовались драконы.
— Драконы? — удивилась девушка.
— Это же легенда! В легендах часто рассказывают о драконах. Так вот драконы разрушили город и храм.
— Совсем разрушили? — упоминание о драконах подтверждало то, что Илкер видела не болезненные сны, а что-то иное. Но во сне и город, и храм не были разрушены.
— Как в поговорке: до основания, — мастер Озний поник. — А что, сударыня, вам бы хотелось изменить свою судьбу? Родиться в другой век или в другой семье?
— Нет, — улыбнулась Илкер на безобидную подначку. — Я хотела бы изменить, но не свою судьбу. А где находился этот город?
— Если бы мы знали... Давно бы уже кто-нибудь отправился на его поиски, ведь по слухам, там было столько сокровищ и магических вещей... К сожалению, о расположении Хор-Агидгада нигде не указано. Об оммофах тоже почти ничего не написано. Но есть косвенные указания о реке, горах... Знаете, если предположить, что Хор-Агидгад находился в Гереле, то я бы с большой долей вероятности сказал, что развалины города находятся на территории Лейна. Помните, там упоминается река, которая в одном месте сужалась настолько, что город построили по обеим сторонам. А чуть южнее были горы. Разве это не напоминает Нефтоах, берущую исток в Маарафских горах Лейна? Это у нас Нефтоах широка, а в Лейне нашлось бы, подходящее место. Вы, кажется, разочарованы? — Озний всмотрелся в Илкер.
— Нет-нет, — она почувствовала новый прилив страха. Лейн — это так близко! Лучше бы Хор-Агидгад оказался где-нибудь на Гучине, а еще лучше — в джунглях Галдая, там, куда никто не доберется.
На обратном пути девушка вполуха слушала щебет принцессы о Песчаном монастыре. Возможно, там действительно было удивительное место: доброжелательные монахи, безобидная магия повсюду, множество книг, в которых можно найти ответ на любой вопрос... Но ее беспокоило другое. Зачем ей с такой настойчивостью снится храм Судьбы, в котором она должна умереть? Если это место разрушено и не имеет своей силы, то о чем ее предупреждают? Эрвин определенно предупреждал. Пытался спасти. "Это не судьба, — сказал он. — Это твой выбор". Если бы знать точно, что Ялмари ничего не угрожает, она бы успокоилась и забыла о Хор-Агидгаде. Но что если она должна найти этот храм, чтобы спасти лесника? Умереть самой и спасти его?
Илкер рассмеялась над собой. Она горничная принцессы, она не найдет этот храм. Даже если он рядом, в Лейне, все равно не найдет, так и нечего переживать об этом.
"А все-таки неплохо было бы попасть в Песочный монастырь, чтобы узнать о Хор-Агидгаде. Там и о храме Судьбы наверняка знают..." Илкер повернулась к принцессе:
— Госпожа, а вы случайно не захватили с собой книгу Чарда? Мне тоже хотелось бы ее почитать.
— Я, наверно, ужасно рассказываю! — рассмеялась Эолин. — Книгу не захватила, но отрывок, который я переводила — переписала. Можешь посмотреть. Если, конечно, разберешь здесь что-нибудь, — она подала девушке свернутый в трубочку листок.
Илкер торопливо развернула его, хотя и сомневалась, что найдет что-то полезное для себя, но с чего-то надо было начать...
"Несколько дней я шел по бесплодной пустыне. Повсюду, где только я мог видеть, были только пески, пески и пески. Даже сухая трава, встречавшаяся раньше, исчезла. Воды осталось совсем немного. Я берег ее как мог. Но скоро стало понятно, что Эль-Элион, спасший меня от разбойников Рамаф-Лехи, уготовил мне еще худшую смерть. Несколько раз я видел прекрасные видения: вода журчала, цвели сады, но когда я из последних сил шел к ручью, все исчезало. Я понял, что разум мой вот-вот помутится. Напрасно я решился на это путешествие в надежде, что пустыня имеет где-нибудь завершение. Нет конца этим пескам, и вполне возможно, что за ними находится край света, где уже никто не может существовать. И все же я шел вперед, потому что позади меня точно ждала смерть, а впереди все еще виднелась призрачная надежда. Я ориентировался по звездам, чтобы не сбиться с пути и не кружить на одном месте.
На пятые сутки на горизонте показалось какое-то темное пятно. Я решил было, что это снова мираж, но потом здраво рассудил, что мне бы скорее померещился оазис, чем темное пятно и что, скорее всего, я просто теряю зрение. Выпив последний глоток воды, я отправился вперед. В душе уже не осталось ни страха, ни сожаления, просто безумное желание идти куда-то, не останавливаясь. Но чем дальше двигалось солнце по небосводу, тем более в душе моей возрождалась радость. Чем дальше я шел, тем больше увеличивалось пятно, и вскоре я смог понять, что это стены какой-то крепости. Я не стал думать о том, что возможно попал к еще худшим тварям, чем бестии Рамаф-Лехи. Мне хотелось верить, что Эль-Элион простил меня за грехи, которых я даже не мог вспомнить, и послал мне спасение. Прошло еще сколько-то времени, и я увидел, что со стороны крепости ко мне приближаются всадники. Тогда я упал на песок, потому что глупо тратить силы спеша навстречу смерти. Если же это мои спасители, то и в этом случае лучше подождать их приближения, а не торопиться. Последнее, что я помнил, это как надо мной склонилось лицо наполовину закрытое полупрозрачным шарфом цвета песка и к моему рту поднесли горлышко сосуда, а на губы упала струя холодной воды. Потом я потерял сознание.
Очнулся в просторной комнате. Цвет песка надоел мне за дни моего путешествия, однако здесь он был повсюду. Кровать и покрывала, стулья и столы, стены и даже потолок имели этот песочный, бледно-коричневый цвет. Окон в обычном понимании здесь не было. Они походили на систему длинных узких трубок, в каждую из которых едва проходил мой кулак. Тут первое удивление сошло в мою душу. Почему во множество отверстий, которые они называют окнами, не входит жара пустыни? Почему здесь так прохладно? Я поднялся с постели и заглянул в одно из отверстий. В него я увидел бледно-голубое, выжженное солнцем небо. Я просунул руку в одну из труб. Казалось, и за окном стоял такой же прохладный день, больше похожий на теплую весну, свойственную средней части Герела, чем на знойную пустыню. В каком странном царстве я оказался? На стуле рядом с кроватью я обнаружил просторные штаны и рубаху такого же песочного цвета. И надел их, чувствуя себя при этом странно. Только женщины-отхи в Рамаф-Лехе носили что-то подобное. Хорошо еще, что штаны не были прозрачными как у них. И все же мне казалось, что мужчине неприлично надевать такое. Неприличней разве что показаться голым. Если бы не желание увидеть скорее, где я очутился, я бы ни за что не надел на себя эту одежду.
Я отдернул легкую ткань, видимо, повешенную вместо двери, и вышел в коридор. Он освещался светом свечей в нишах, но не было обычного для них удушающего запаха. Я шел по коридору, в котором справа и слева виднелись проемы, некоторые закрытые тканью, а на других ткань висела на маленьком креплении возле косяка. Но я не встретил ни одного живого человека. Вскоре первая робость прошла, и я заглянул в один из проемов, не закрытых тканью. Там оказалась спальня, мало отличающаяся от той, в которой я проснулся. То же было и во всех остальных проемах. Я понял, что теперь не смогу вернуться к себе, потому что не запомнил, откуда вышел. Мне начало казаться, что я попал в царство призраков и от этого неприятный холод проник в сердце. Но я не позволил себе испугаться. Ведь я дышу, иду и даже чувствую боль, если щиплю себя. Я жив и буду бороться за свою жизнь и дальше.
Вскоре коридор закончился, и я увидел витую лестницу — два человека могли спуститься по ней в ряд, нисколько не мешая друг другу. На лестнице впервые я увидел живое существо и от неожиданности отпрянул. Но мужчина в точно такой же одежде, какую положили возле моей кровати, не обращая на меня внимания, продолжал спускаться вниз. Я еще немного постоял, а потом решил последовать за ним. Я шел медленно и осторожно, потому что все здесь было непривычно, и я ожидал какого-нибудь подвоха. Несколько раз я встречал мужчин и женщин, и все, будто сговорившись, не замечали меня. Женщины здесь, в отличие от мужчин, носили длинные одежды, более приличествующие мужчинам в моем мире. Разве только они были неприлично обтянуты на груди, как никто не носит в моей стране. Впрочем, некоторых женщин я видел и в штанах. Но ни один мужчина не носил длиннополой одежды.
Я пошел следом за двумя незнакомцами, увлеченно обсуждающими что-то. Они произносили знакомые слова. Я бы решил, что они говорят на языке близком к тому, что распространен среди дикарей лесов, что находится за горами западнее Рамаф-Лехи. Но несмотря на это я почти ничего не понимал из сказанного. Пытаясь хоть немного вникнуть в беседу, я следовал за ними на расстоянии, но различил только: вчера, сегодня, пришел, открыл, завтра, помоги. А чтобы понять остальные слова моего знания языка дикарей не хватало, хотя в лесах я свободно общался с ними. Единственное, чем я мог объяснить это — язык этих людей богаче, они пользуются словами, которые дикарям неизвестны. Когда я делал записи, сидя в хижине священника, мне тоже было сложно объяснить дикарям слова "писать", "книга" или даже "путешествовать". Конечно, у людей, живущих в каменном замке, должно быть больше слов, чем у лесных жителей, даже для описания повседневной жизни.
Следуя за этими двумя мужчинами, я попал в большую светлую комнату, в которой стояли длинные деревянные столы и скамьи возле них. За ними сидели люди и трапезничали. Пища стояла в изобилии: тут были и свежие фрукты, и овощи, и много хлеба, и какие-то сложные блюда, состав которых издалека я определить не мог. После долго воздержания у меня закружилась голова, и я второй раз подумал, будто попал в сказочный мир. Либо, что более вероятно, я умираю, и мне снится последний прекрасный сон. Один из мужчин подошел и аккуратно поддержал меня за локоть.
— Вам плохо? — участливо поинтересовался он. — Может быть, помочь вам вернуться в...
Последнее слово я не понял.
— Вы знаете меня? — спросил я на языке дикарей, надеясь, что он поймет меня. Он понял.
— Да, — кивнул он. — Я был один из тех, кто нашел вас два дня назад в пустыне. Мы отпаивали вас травяными напитками, но, кажется, ваше здоровье еще не восстановилось. Вы не хотите вернуться в...
Он еще раз произнес то же слово. И я понял, что он имеет в виду спальню. Кажется, я быстро освою этот язык.
— Нет, спасибо, — поблагодарил я.
— Тогда давайте я провожу вас за стол. Только не ешьте много сразу, иначе можете умереть.
Это я тоже знал. Я сел за стол и в первую трапезу попробовал лишь немного фруктов и какого-то приятного на вкус сладко-кислого напитка. Съев совсем немного, я почувствовал сытость, будто съел все блюда на этом столе.
Как только я встал из-за стола, ко мне подошла девушка в длинной одежде, и вежливо сказала:
— Господин хочет видеть вас. Следуйте за мной.
Так я впервые увидел хозяина Песчаного монастыря и узнал, где же я оказался. Не буду описывать подробности того, как я учил язык и порядки монастыря. Опишу лишь самое интересное, что я здесь увидел.
Песчаный монастырь — это рай для такого ученого, как я. Все монахи поселились здесь лишь потому, что их интересовало исследование. Здесь находится самая большая библиотека из собранных на Гоште. И каждый месяц сюда поступают новые и новые книги. У меня буквально закружилась голова, когда я увидел, сколько их здесь. Все обитатели монастыря большую часть времени проводят именно в библиотеке. Не все монахи живут здесь постоянно. Им не запрещено путешествовать, но все же мало кто из них покидает монастырь надолго. Ведь даже в путешествиях невозможно обрести столько знаний, сколько собрано здесь. Без преувеличения могу сказать, что, не выходя из этой комнаты, можно найти ответ на любой, волнующий тебя вопрос. Ищете вы клады или магические талисманы, таинственные страны или исчезнувшие народы, хотите узнать, откуда появились Священные книги Гошты или даже откуда появился мир, в котором мы живем, — вы найдете манускрипты обо всем, что хотите узнать. Ваше дело — верить им или нет. Но монахи утверждали, будто тут собраны лишь свидетельства очевидцев. Возможно и мои записи, когда-нибудь окажутся здесь...
Я пытался выяснить, откуда взялся здесь этот монастырь. Но меня с улыбкой попросили посетить библиотеку и самому узнать ответ на этот вопрос. Возможно, я так и поступлю чуть позже. Но чудеса, которые окружают меня повсюду, наводят на мысль, что Песчаный монастырь — дело рук Самого Творца Гошты, а значит, он такой же старый как наш мир. Вот только немногие из них: приятная прохлада держится в стенах монастыря. Но стоит выйти за охранительные стены — и на тебя обрушивается сокрушительная жара пустыни. Вода льется прямо из стен. Монахи и пили ее, и умывались прямо в спальне. Нигде я не видел такого расточительства и воды, и металла. Все здесь вызывало удивление и восхищение, и я почувствовал, что мне трудно будет покинуть это прекрасное место. Если я и уеду отсюда, чтобы рассказать о своем путешествии, то, скорее всего, вернусь сюда снова, чтобы найти ответы на все, беспокоившие меня вопросы..."
Когда они подъехали ко дворцу, Илкер вернула листок принцессе. Как она и предполагала, определить местоположение Песчаного монастыря по этому отрывку было совершенно невозможно. Географические названия ни о чем ей не говорили. Правда, большая пустыня, кажется, встречалась только в восточной части Герела, но кто знает, что там было тысячу лет назад? А вот слова о том, что там можно найти ответ на любой вопрос, очень обнадеживали. Хотела бы она когда-нибудь попасть туда. Правда, если бы ей никто из монахов не помог, пришлось бы похоронить себя среди книг — так много их там было, по словам Чарда. И даже несмотря на то, что читать она любила, все же такая участь ее бы не обрадовала...
6 ухгустуса, Беероф
— Она чудовищно упряма! — Тазраш яростно прошелся от стола к камину и обратно. Убежище Загфурана казалось слишком маленьким для его ярости. — Воздействуйте на нее как-нибудь! У нас времени мало осталось. И вообще, вам надо поселиться во дворце хотя бы до коронации. Или у меня дома. В доме Зерана, в конце концов. Почему, когда вы нужны, надо скакать через весь город?
— Я с удовольствием поселюсь во дворце до коронации, — усмехнулся маг. — Решите этот вопрос, и я сегодня же перееду туда. Едем. Заодно расскажете мне, какие у вас впечатления от молодого короля. А что касается горничной... Я удивлен, что вы не справились с такой легкой задачей, — он поднялся.
