В какой-то момент на площади раздался визг тормозов и все обратили внимание, как у вокзала остановился кабриолет Hispano-Suiza. Красивая красная машина с открытым верхом и флажками на крыльях, присутствующие у интуристовских авто, несла под капотом двести лошадиных сил, олицетворяя мощь, а грацию и изысканность дополняла водитель. В белом, необычном, похожим на парадную форму моряков костюме оттуда вышла как минимум актриса. На ленте её шляпки была какая-то надпись, а через плечо на ремешке свесился фотоаппарат с большим объективом. Наверно, даже бронзовый Ильич с башни броневика обратил на неё внимание. Покачивая бедрами в зауженной юбке, женщина оставляла за собой неповторимый шлейф восхищения и желания. В руке она держала небольшой чемоданчик, и в её уверенности, как она распахнула дверь, было заметно, что в чьей-либо помощи она не нуждалась.
Через некоторое время, когда локомотив известил своё появление музыкальным гудком 'Вставай страна огромная' и состав торжественно, под оркестровый марш остановился у ограничителя, начался митинг. Его открыл комендант вокзала и тут же передал слово Раппопорт. Она обратилась к ленинградцам как простой советский счетовод, используя несколько патриотических лозунгов, сообщила о ведущей роли партии, товарища Сталина и его сподвижников, рассказала, как собирали средства, как слали деньги рабочие всего мира, и предложила продолжить почин другим предприятиям страны. В заключительной части выступил товарищ Кузнецов. Ничего нового он не сказал, поблагодарил и, заметив стоящих корреспондентов, спросил, как им понравился поезд и есть ли вопросы? Сотрудник 'Ленинградской правды' Ланской, заинтересовался вместимостью госпиталя на колёсах, и, узнав, что есть даже рентгеновский аппарат и банно-прачечный комплекс со стоматологическим кабинетом, несколько удивился. Он был в похожем поезде с вагонами Кригера во время 'Освободительного похода' и Зимней войны и видел кое-что другое.
Раппопорт подсказала второму секретарю горкома предложить пятиминутную экскурсию по окончании митинга, что тот и озвучил.
'На страже Родины' поинтересовались надписью про награды. Рахиль Исааковна тут же показала свои худенькие руки, дополнив рассказом, что её мама была сестрой милосердия во время Гражданской, и таскала красногвардейцев в большом количестве, и ей было обидно, что её заслуги воспринимались как само собой разумеющееся. А надо бы понимать, что спасти жизнь тоже подвиг. Вот и решили товарищи, что будет правильно именно так.
Наконец подала голос иностранка. Снимающий до этого на камеру юноша тут же навёл на неё объектив, а стоящая с ним девушка повернула прожектор. От направленного света лампы или от чего-то другого, но народ расступился. Мало кто мог сказать, что в её облике подействовало на остальных сильнее всего — был ли это именно тот загадочный взгляд из-под затемнённых очков, говорящий о нескрываемой любовной жадности, или смелые дуги бровей, или интересный овал лица с естественным румянцем на очень нежной коже. А может, это была чувственная нервозность красивого большого рта с яркой помадой, или нежность утончённых пальцев правой руки, в которых она держала микрофон на телескопической палке, или может, поразительно красивая линия длинных, стройных ног, явственно вырисовывавшаяся под узкой, обтягивающей юбкой. Вокруг неё сразу образовалось свободное пространство.
— Господин Кузнецов! — на довольно сносном русском произнесла красавица в белом костюме. — Газета Washington Times-Herald, Виктория Бэссил. Член палаты представителей США Эдит Роджерс 28 мая внесла законопроект о создании корпуса женской армии. Как вы это прокомментируете и считаете ли вы, что женщины могут обладать всеми правами мужчин?
Прядь волос упала второму секретарю на лоб. Он смахнул её нетерпеливым движением и подсмотрел в лист ответов. Стороннему наблюдателю подобный вопрос мог показаться абсурдным или хуже того, провокационным. Это как спросить у профессора астрономии закон Гука. Вроде учёный и должен всё знать, но если разобраться... Тем не менее, Кузнецов ответил.
— Вы имеете в виду вспомогательный женский армейский корпус? Думаю, если Эдит Норс Роджерс проявит настойчивость, то Бюджетное бюро не сможет его игнорировать и вскоре передаст законопроект на рассмотрение в Сенат. Ведь и сама Афина-Паллада была женщиной. Что же касательно прав, Советский Союз выступает за равноправие мужчин и женщин во всех областях хозяйственной, государственной, культурной и общественно-политической жизни. Это отражено в 122 статье нашей Конституции.
Участники митинга посмотрели на второго секретаря, как когда-то смотрели на первооткрывателей, полярников и знаменитостей — с восхищением. Товарищ-то не сплоховал, и международной политикой интересуется и Конституцию назубок, и как всё по полочкам разложил.
— Господин Кузнецов, — продолжала иностранка, и стало заметно, что русская речь ей поддаётся не полностью, она немного коверкала окончания и некоторые буквы произносила неправильно — кого вы видите на посту директора этого корпуса?
— Я не слишком хорошо помню кадровые перестановки в правительстве мистера Рузвельта. На мой взгляд, мисс Овета Калп Хобби вполне достойно бы его представила. Ваш коллега из 'Хьюстон пост' тепло о ней отзывался. Кстати, рабочие штата Техас, откуда она родом, собрали средства и построили этот чудесный локомотив, который станет возить раненых и спасать их жизни. Позвольте передать им нашу благодарность.
— Последний вопрос, господин Кузнецов, надеюсь, имя Виктория Бэссил тоже оставит в вашей памяти только тепло. Ваш прогноз на войну?
Его лицо неожиданно сморщилось, будто в глаза что-то попало. Было видно, как Кузнецов помрачнел. В его взгляде остро просматривалась скорбь и печаль. Не заметить его переживание стало невозможно.
— Война, — тяжело произнёс он — в первую очередь, это тяжкое испытание для народов. Миллионы жизней находятся под угрозой и наша задача защитить их. Я верю, что мы одолеем врага, верю, что победа будет за нами. На Руси, когда приходил враг, били в колокола. Колокол уже прозвучал, народ поднимается. Это будет народная война, Отечественная!
* * *
Этим же днём в Москве в 16:30 старший лейтенант Михаил Иванович Петров доставил с аэродрома пакет и бобины с киноплёнкой из Ленинграда, изъятые из совершившего аварийную посадку самолёта. Послание маршалу было настолько срочным, что его переправили на истребителе какой-то новой марки или вообще иностранного производства: хотя звёзды на крыльях и присутствовали, и все надписи в кабине пилота были на понятном языке, идентифицировать самолёт не получилось. Вроде И-301 с ленинградского завода, а вроде и не он. Дальше разбирались соответствующие службы, но конкретики добиться не удалось. Пилот потерял сознание от перегрузок и впал в кому. Все попытки привести в его чувства на лётном поле ни к чему не привели.
Несмотря на свои шестьдесят лет, Ворошилов оставался военным с головы до ног. Чуть загорелое, почти без морщин, если не считать паутинки в уголках глаз, лицо. Ростом пять с половиной футов и около двухсот фунтов веса. Никто бы не назвал его изнеженным человеком. Очень густые с проседью на висках волосы были аккуратно зачёсаны набок. Твёрдый подбородок, нос картошкой, обыкновенные усы и резко обозначенные скулы со шрамом и редкими оспинками на щеках делали его лицо волевым и запоминающимся. Я разделял мнение тех, кто считал Климент Ефремовича наиболее популярным военачальником после Будённого. Ворошилов не был гением, но слыл хорошим организатором. Он по опыту давно знал несложную истину: если все неполадки, недосыпы, недовесы, нехватки собрать вместе, то любая, даже в усмерть не трезвая комиссия выяснит, что при таком положении дел воевать нельзя. Однако воевали, выдерживали баланс, перекидывая с одного конца на другой. Потому что свято верили, что если всего в достатке и всё хорошо, то это уже не русская армия. Его единственный изъян заключался в том, что он давно причислил себя к небожителям, а значит, не подлежащим критики, а приказов сомнениям. И если уж ему не пришла в голову глобальная здравая мысль, то разве способны их генерировать стоящие ниже? Он мнил себя стратегом, а вокруг этого единственного что-то копошилось, какая-то неразличимая масса, глубоко внизу суетились какие-то существа: люди, боявшиеся хоть чем-то огорчить своего начальника. Но эта беда затронула всех обитателей Олимпа. И когда он ознакомился с очередной докладной запиской второго секретаря горкома Ленинграда, то изначально не поверил ни единому слову. В прошлый раз он предлагал выкрасть нацистского чиновника из Шотландии и даже предоставил разработанный план, который теперь уже к сожалению, в компетентных кругах посчитали чересчур прожектёрским: слишком много основывалось на вероятностях и не понравилось Молотову с возможными проблемами в политической ситуации. Но сейчас даже та планка оказалась повергнута. Такое мог послать только струсивший паникёр, коим Алексей Кузнецов никогда не был, а смелость в людях Ворошилов ценил более всего на свете. И, тем не менее, весь текст пестрел негативом. Рекомендовать командованию Прибалтийской военно-морской базе принимать кораблям на борт весь возможный боезапас со складов и готовиться к эвакуации не то, что не вписывалось в его представление о положении на фронте, оно было просто дико. Как так получается, что он, Ворошилов, не знает правдивой обстановки, а в Ленинграде ею располагают настолько досконально, что даже указывают командиров частей противника. Как можно утверждать, а не предполагать, что основной удар немцев нацелен на Псков, а столица Рига, — всего лишь второстепенное направление? Об этом даже Жуков с Тимошенко не в курсе. А заявление, что немецкие сапёрные части в состоянии навести мост через Двину за сутки? Но если взглянуть на карту, то становится понятен ленинградский интерес. Но верно ли сдавать без решительного боя Прибалтику и отводить войска к УРАм, на старую границу? В этот момент у Климент Ефремовича закололо в висках, и он стал потирать их большими пальцами рук. Обычно это немного помогало, боль уходила, однако сейчас пришлось принять таблетку. Ворошилов тут же вспомнил, кто передал ему эти пилюли. Снова посмотрел на карту и задумался: не так уж и абсурдно выходило. Но тогда получалось, что Комитет Обороны при СНК СССР под его началом что-то упустил из вида? 'Значит, упустил', — решил Климент Ефремович.
— Миша! — позвал он Петрова.
— Слушаю, Климент Ефремович.
— Тут про фотосъёмку упоминают.
— Аппаратура отдана в лабораторию, — ответил старший лейтенант, и, посмотрев на часы, добавил: — через двадцать семь минут закончат проявку.
— Почему так долго?
— На самолёте было установлено восемь камер, соответственно восемь комплектов. Никто не предполагал, что единовременно...
Ворошилов кивнул головой, давая понять, что причина выяснена. И спросил:
— Установили, чей самолёт?
— Десятого истребительного авиационного полка. Командует майор Деревин.
Маршал вновь посмотрел на записку.
— Тут сообщают, что он вылетел из Шавли, совершил облёт по западной границе, дозаправился в Риге и перелетел в Ленинград.
— Товарищ маршал, я подобными данными не располагаю. Связь с десятым авиаполком отсутствует.
Климент Ефремович прикинул, что пока снимки распечатают, будет почти шесть. В принципе, с таким материалом уже можно готовить доклад. По сдержанному лицу Ворошилова скользнула тень облегчения и исчезла столь же быстро, как исчезает тень ласточки, стремительно пролетевшей над головой. 'Старый конь борозды не портит' — усмехнулся он про себя.
— Миша, будь добр, сделай мне чаю. Крепкого, с сахаром.
— Сейчас распоряжусь, товарищ маршал.
* * *
На другой стороне света так же произошли некоторые события и были они связаны с медиамагнатом в юбке. Элинор Джозефин Паттерсон родилась в Чикаго. Уже потом, когда она многое пережила и повзрослела, 'Элинор' исчезло и вместо этого имени появилось Элионора, а знакомые и близкие называли её Сисси, имя, которое её брат дал ей в детстве. История всей её жизни воистину достойна написания не одного романа, где в меру можно насладиться путешествиями, интригами, любовью, замужеством с графом Гижитски, расставанием, снова любовью и склеиванием разбитого блюдца и снова разбитием вдребезги и даже похищением ребёнка, маленькой Фелиции Леоноры. Она блистала в Вашингтонском высшем свете и была одной из тех, кого называли 'тремя грациями' , этого звания она, безусловно, была достойна. Красивая и не лишённая талантов, Сисси знала о газетах всё и даже чуточку больше, чем сами владельцы газет. И когда в тридцать девятом появилась возможность выкупить (до этого они были в аренде с правом выкупа) у Херста газеты: утреннюю 'Геральд' и вечернюю 'Таймс'; потребовались большие деньги и ей помогли. С тех пор печатное издание превратилась в Times-Herald. Вместе с кузеном из 'Chicago Tribune' и братом из 'New York Daily News' они могли задавать повестку дня. Но даже будучи стойкими консерваторами и даже чуточку изоляционистами, они не могли игнорировать события в Европе, а именно войну. И когда на стол Сисси легли статьи из России, она очень удивилась. Всех корреспондентов-женщин она знала лично и о Виктории Бэссил ничего не слышала, и если бы не телефонный звонок от инвестора, того самого, который помог с деньгами, то кто знает, как бы выглядела на следующий день страница газеты с международными новостями. Паттерсон не любила Россию, вернее большевиков, но это было не так существенно. Было важно её соперничество с Вашингтонским 'Post' здесь и с 'The New York Times' там и неприязнь к Артуру Хейсу Сульцбергеру, издателю последней. Она только что просматривала прессу конкурентов и прочла статью, претендующую на аналитические выкладки. Сегодняшняя статья из Нью-Йорка кратко характеризовалась как: 'И вот воздаяние свершилось: пакт с Германией ударил по нему (Сталину) бумерангом '.
Открыв папку новой корреспондентки, Сисси увидела фотографии очень высокого качества для передающей техники того времени. Причём они были разные: как военного характера, так и из гражданской жизни. Тут было описание первых боёв в городе Таураге и интервью с одним из лидеров Советской России по случаю отправки санитарного поезда, чем другие газеты похвастаться не могли. Прочтя, она задумалась. В конце статьи была сноска, где рассказывалось, какое положение занимает Кузнецов в партийной иерархии Советского Союза, и что в определённых кругах его представляют как возможного приемника Сталина. После сноски Паттерсон ещё раз прочитала ответы русского и чуть не хлопнула себя по лбу. На фотографии, этот довольно молодо выглядевший мужчина в военном френче свободно ориентировался в лабиринтах политического Олимпа США. И эта Бэссил, лоббировала в своих вопросах интересную тему; интересную лишь для американцев, точнее американских женщин. Что было странно и любопытно. В большинстве своём, рядовым американцем плевать и на Гитлера и на Сталина; пока их шкуре ничего не угрожает, они интересуются только тем, что происходит в их стране. Понятно, что образованные янки учитывают политические события во всём мире, но если опираться только на умных и богатых, газету перестанут покупать. А тут два посыла: женщины с их ущемлёнными правами, которым старый мудак (Рузвельт) постоянно отказывает и политик из бывшей российской столицы, который, как видится, ближе к Вашингтону, чем к Москве. Был и третий посыл, но уже для неё самой. Бэссил явно побывала на фронте в отличие от прочих журналистов, писавших с чьих-то слов. Её фотография на фоне афишной тумбы с датами и горящего немецкого танка, тому подтверждение. Это не постановочные снимки пропагандистских рот вермахта Хассо фон Веделя, тут всё в движении, тут пули щекочут слух и слышатся крики смерти. На другой фотографии она в траншее с русскими солдатами и одета как морской пехотинец. Этот снимок, отчего-то заинтересовал Паттерсон, и она даже достала из столика лупу. 'На её жилете написано название моей газеты!' — безмолвно произнесла она и тут же в её голове заработала та часть мозга, которая всегда выручала — интуиция.
