— Я ничего не обещаю.
Он лишь кивнул, принимая мою позицию, а потом обратился ко всем сразу:
— А теперь оставьте меня одного. Мне нужно отдохнуть.
Я вытащил необычный кинжал и протянул его Фарну рукоятью вперед.
— Оставь его себе. Думаю, он тебе еще пригодится. Идите... Рав, загляни ко мне вечером, перед тем, как идти в порт.
Племянник кивнул, и мы покинули жилище колдуна. Причем, все трое с заметным облегчением.
Уже на улице мы расстались с Равом, который собирался уладить какие-то свои дела, после чего направились с капитаном в порт.
— Жуткий старик,— высказал я мысль, не дававшую мне покоя.
— Хоть в чем-то наши мнения сходятся,— признался Лири.
— Ты его хорошо знаешь?
— Не очень. Раньше слышал о нем кое-то, и только на шахте узнал, что он — родной дядя Рава.
— Можешь о нем рассказать?
— Да там и рассказывать нечего. Он в этом городе в большом авторитете, орки его уважают, а их верховные шаманы приходят к нему за советом. Врагов у него нет, потому что он их всех убил. Да и про друзей я что-то не слыхал. Вроде как он сам по себе, но поговаривают, что у него есть покровители высшего порядка.
— Боги?
— Точно не они. С Богами у него как-то не заладилось, он их презирает...
— А они его?
— Я бы сказал, что побаиваются, но, возможно, это называется как-то иначе. Во всяком случае, они не могут на него никак повлиять, но и он не злоупотребляет их попустительством.
— Кто же они — его покровители?
— Говорю же, не знаю. Разное болтают, но я не хочу распространять сплетни. Посоветовал бы тебе поговорить с другими, но... нет, думаю, не стоит. В лучшем случае тебя отправят подальше, а в худшем поколотят. А если до Фарна дойдет, что ты им интересуешься... В общем, не знаю, как он это воспримет. Я бы вообще не стал с ним связываться, если бы не крайняя нужда.
— Если он такой могущественный, то почему он не вызволил из рабства своего племянника?
— Да потому что он сам отправил его на шахту!
— Это еще за что?— удивился я. Какие-то непростые отношения у Рава и его дяди.
— Ты знаешь, почему у меня такой красивый нос?— сказал вдруг Лири.— Потому что я не сую его, куда не надо. И тебе советую того же.
— А... куда мы идем?— я решил сменить тему.
— В порт.
— Это я понял. А еще я понял, что то, что вы задумали, начнется с наступлением темноты. Зачем тогда мы сейчас идем в порт?
— Не знаю, как ты, а я бы немного поспал.
— В порту?
— А где еще? Если мы остановимся в таверне, то об этом может узнать Шарк, и тогда нам несдобровать. А в порту есть одно укромное местечко. К тому же оттуда можно будет наблюдать за "Госпожой удачей".
— Так ты спать собираешься, или наблюдать?
— А ты на что?!
— Как же я сразу не догадался... Слушай, а мы точно успеем, если станем ждать до ночи?
— По-другому не получится. Во-первых, вся команда сейчас на берегу, пьянствует. Не собирать же мне их по кабакам? А вернутся они только к наступлению темноты. Во-вторых, даже если мы найдем людей, сведущих в морском деле, нас просто не выпустят из гавани: либо возьмут на абордаж, либо потопят. Ни то, ни другое в мои планы не входит... Да не бойся ты, успеем! Орочьи корабли — нерасторопные корыта по сравнению с моей ласточкой. За два дня мы их точно догоним.
— А что вы вообще задумали?
— Постараемся провернуть дельце без лишнего шума,— уклончиво ответил Лири,— а там как кости лягут...
"Укромное местечко", упомянутое Лири, находилось в северной части порта, на самой границе города, где нависавшие над складами скалы являлись естественной преградой для потенциального противника. Среди скал вилась потайная тропа, которая приводила на ровную площадку на высоте метров пятидесяти, откуда открывался вид на гавань. Спрятавшегося среди камней наблюдателя не было видно со стороны порта, зато он, никем не замеченный, мог следить за всеми передвижениями в северной части города. "Госпожа удача" — пожалуй, самое крупное судно из стоявших у пристани, — была как на ладони. В данный момент на палубе находились только вахтенные, да и те сидели в теньке и играли в кости, потягивая вино из пузатых бутылок. Если бы не проблемы с выходом из гавани, даже малому отряду не составило бы особого труда захватить судно без потерь.
Капитан Лири, доказывая, что его слова не расходятся с делом, лишь мимоходом взглянув на свой корабль, переместился под скалу, где помимо кострища имелась пара пустых бочек, на которых можно было сидеть, и приличная суча соломы, покрытая куском парусины, на которой можно было лежать. Именно этим и занялся капитан, натянув себе на лицо шляпу.
Я не собирался пялиться на корабль, где абсолютно ничего не происходило. Вместо этого я бы и сам вздремнул хотя бы немного, но лежанка была одна. Тогда я, прихватив одну из бочек, пристроился среди камней, откинулся на один из них и закрыл глаза. Время от времени я открывал их и смотрел на "Госпожу удачу", а потом и сам не заметил, как заснул...
Проснулся я от того, что бочка подо мной вздрогнула. Спросонья показалось, то ли она развалилась, то ли обрушился выступ, на котором она стояла. Я открыл глаза и увидел хмурящего брови Лири. Он успел переодеться в более привычный пиратский наряд, на поясе у него висела абордажная сабля.
— Если бы ты был вахтенным на моем корабле, я бы приказал выкинуть тебя за борт с привязанным к ногам грузом.
Пока я дремал, день подошел к концу, и солнце нависало над самыми горами к западу от Лудула. Еще немного, и станет совсем темно. Повернув голову, я взглянул на гавань, опасаясь не увидеть у пристани "Госпожу удачу". Иначе с чего капитану так сердиться? Но нет, корабль стоял на прежнем месте, да и дежурившие вахтенные, налакавшись вина, дрыхли там же, где накануне играли в кости. Я кивнул на них:
— Похоже, не мне одному плескаться за бортом.
— Распустил их Шарк, совсем мышей не ловит,— пробурчал Лири.— Но ничего, скоро все станет, как и прежде, как надо.
— Не боишься, что рано или поздно они снова взбунтуются?
— Я еще ни разу не встречал команды, которая не хотела бы избавиться от своего капитана. А что дальше? А дальше они провозглашают нового вожака, и все повторяется. И это в лучшем случае, потому что в худшем, если капитан начинает потакать своей команде, это всякий раз плохо заканчивается. Для всех.
— Я учту это на тот случай, если когда-нибудь стану капитаном.
— Ты, капитаном?! Ха, не смеши меня!— загоготал Лири.
— Так я и не претендую.
— И не надо... Ладно, что-то разболтались мы с тобой не по делу. Нужно спускаться, скоро начнется веселье...
Пока мы спускались по тропе, произошли кое-какие перемены. Во-первых, заметно стемнело. Во-вторых, команда "Госпожи удачи" вернулась на корабль. И да, нас уже ждали: Рав привел с собой четырех человек из числа бывших рабов. Мы встретили их позади склада, рядом с которым стояло интересующее нас судно. Что интересно, Фарна с ними не было, хотя он и обещал помочь. В чем же тогда должна была заключаться его помощь?
— Справимся вшестером?— засомневался я. Команда Шарка была более чем в два раза больше нашей, и, как бойцы, пираты уступали разве что оркам, да и то не всегда.
— Мои люди спаивали их весь день,— усмехнулся Рав.— Они с трудом добрались до корабля, а теперь, наверняка, спят без задних ног. Нужно будет лишь снять вахтенных.
Да, прежних вахтенных сменили трое новых. Эти тоже были в изрядном подпитии, но хотя бы держались на ногах. Убрать их с палубы не представлялось особой проблемой, но...
— Никого не убивать!— заявил Лири.— По крайней мере, пока я об этом не скажу.
Что ж, на этот случай у меня имелось кое-что. Поэтому именно я вызвался на задание.
— Я не против, видел тебя в деле,— кивнул капитан.— Но помни: если они поднимут шум, нам из порта не уйти.
— Не поднимут,— заверил я его и направился к причалу.
— Как закончишь, спусти сходню,— прошипел мне в след Лири.
Пиратам в Лудуле ничто не угрожало, орки относились к ним снисходительно, и, если те сами не нарывались на неприятности, опасаться им было нечего. Поэтому и вели они себя крайне беспечно. Однако хотя бы минимальные меры предосторожности все же предпринимали. Например, на ночь, после того как вернулась команда, убрали сходню, соединявшую корабль с причалом. Да и вахтенные бдели, разбавляя скуку вином. Один расположился на корме, другой — на носу а третий у грот-мачты, под колоколом, именуемым среди моряков рындой. Именно он представлял собой наибольшую опасность, так как мог подать сигнал тревоги, способный привлечь внимание курсировавших по порту патрулей. Но как раз он вел себя беспечнее остальных — клевал носом под мачтой, даже не пытаясь бороться со сном.
Задача виделась мне предельно понятной и несложной. Перво-наперво нужно было попасть на палубу. Самым очевидным было спуститься в воду и забраться на корабль по якорной цепи. Но мне не хотелось намокнуть, поэтому я избрал иной способ. Дождавшись, пока мимо пройдет патруль, а вахтенные отвернутся в противоположную сторону, я оторвался от стены склада, стремительно пересек отделявшее меня от пристани расстояние, оттолкнулся от края и прыгнул. Метра два — не такое уж большое расстояние, но при этом приходилось прыгать еще и вверх, чтобы добраться до планширя. Получилось. Пальцы вцепились в деревянный брус, вовремя выставленные ноги смягчили удар о борт. Потом оставалось только подтянуться, перебраться через фальшборт и почти бесшумно опуститься на палубу.
Никто ничего не заметил.
Немного понаблюдав за вахтенными, я пришел к выводу, что убирать в первую очередь того, кто сидел под мачтой было бы неразумно, так как его освещал стоявший рядом фонарь, отчего моряк был виден как с юта, так и с бака. Поэтому я решил сперва разобраться с двумя другими, достал жезл Паралича и тихо переместился на корму. Воспользовавшись моментом, когда вахтенный отвернется в сторону моря, я поднялся по лестнице на полуют, подкрался к ничего не подозревавшему моряку сзади, когда он в очередной раз приложился к бутылке, даровал ему возможность утолить жажду и лишь потом ткнул жезлом в шею. Атака ничего не подозревавшего противника жезлом Паралича гарантировала стопроцентный результат — ноги вахтенного подкосились, я одновременно подхватил его тело и выскользнувшую из руки бутыль и аккуратно уложил обоих на палубу. Так как полуют находился на возвышенности, увидеть лежачего пирата ни с центральной палубы, ни с только слегка приподнятого бака было невозможно. Чтобы избежать случайностей, я связал спящему вахтенному руки за спиной его же пояском, а рот заткнул платком, который тот носил на голове.
Один готов.
Вторым в мир сновидений отправился вахтенный с бака. Похоже, он перебрал с вином и теперь опорожнял желудок в море, навалившись на планширь. Я не хотел, чтобы он испачкал меня рвотной массой, поэтому терпеливо, хотя и не без чувства брезгливости дождался, когда он закончит процедуру и вытрет рот, и только после этого вырубил при помощи жезла.
Оставался последний вахтенный. Он так сладко спал и так громко храпел, что, наверное, разбудить его не смогли бы даже орочьи барабаны, грохочущие под самым ухом. Но я не стал рисковать, ткнул его жезлом, отчего он дернулся и повалился вперед — даже не знаю, как он удерживался в таком положении до сих пор.
Вот и все.
Теперь на верхней палубе находились лишь три парализованных и обездвиженных тела. Остальные матросы по привычке располагались в трюме и, судя по царившей тишине, уже видели десятый сон. Оставалось только спустить с борта сходню и встречать подкрепление.
Первым на палубу поднялся Лири. Я заметил, как он тут же изменился, будто на глазах превратился из презренной сухопутной крысы в бывалого морского волка. Как будто после прикосновения подошвами к доскам палубы он почерпнул часть силы самого корабля. А еще он почувствовал приближение момента расплаты и прямым ходом рванул к трюму. Глаза его метали молнии, в левой руке он держал фонарь, недавно стоявший под грот-мачтой, в правой сжимал саблю. Его настрой не обещал ничего хорошего предавшим его людям.
Неужели он просил никого не убивать только ради того, чтобы сделать это самому?
Все остальные последовали за ним.
Теперь, когда события происходили в глубинах корабля, не было необходимости сохранять тишину, поэтому Лири орал во всю глотку:
— Ну что, крысы, поговорим по душам? Выходите, папочка вернулся! Ну, где вы?! Обещаю, тот, кто выйдет первым, умрет легко.
Как по мне, так лучше было взять пиратов сонными. Это позволило бы избежать лишней крови. Но похоже, именно крови жаждал Лири, поэтому и вел себя вызывающе.
Откуда-то из глубины трюма метнулась тень, потом показался вооруженный саблей человек. Капитан отбил метящий ему в голову удар, после чего проткнул нападавшего и с силой отпихнул ногой и без того готовое упасть тело. Сделав еще пару шагов, он снова столкнулся с сопротивлением, и опять разделался с противником без особых проблем.
Ввалившись в кубрик с некоторым опозданием, мы застали достойную кисти художника картину. В самом центре стоял капитан Лири — высокий, грозный, можно даже сказать свирепый. С сабли в правой руке на дощатый пол капала кровь, лампа в левой освещала сбившихся в кучу пиратов с помятыми от похмелья рожами. Они на удивление быстро смогли протрезветь, и в этом не было ничего удивительного. Наверное, не раз в самых кошмарных снах к ним приходил их бывший капитан, кипя от праведного гнева. А тут сон превратился в явь. И теперь бравые вояки, отправившие на тот свет немало всякого народу, были похожи на загнанных в угол баранов, путь к бегству которым отрезал кровожадный и безжалостный волчара. Серьезность его намерений подтверждало тело еще одного предателя с перерезанной глоткой. И было похоже на то, что и стальных ожидала подобная участь. Но удивительное дело, вместо того чтобы наброситься всем скопом на Лири, имея при этом неплохие шансы на то, что хотя бы кто-нибудь уцелеет, они выглядели так, будто готовы были безропотно умереть, чуть ли не добровольно подставив под нож горло.
Возможно, именно это и отрезвило Лири. А может, как раз этого он и добивался — мне не понять психологии морского разбойника и, да, никогда не стать пиратским капитаном, готовым принести в жертву троих, чтобы подчинить себе остальных.
— Кто еще думает, что мне не место на палубе этого корабля?— жестко, сквозь зубы процедил Лири.
Пираты молчали и виновато сверлили взглядами дыры в полу.
— Это мой корабль, запомните! Мой!— рявкнул капитан.— И только я буду решать, кто достоин здесь находиться, а кто нет. Если кто-то с этим не согласен, может убираться на все четыре стороны... Тем же, кто останется, скучать не придется. Я не стану обещать вам долгих лет жизни, семейный очаг и кучу крикливых детишек в придачу. Я могу предложить вам лишь сабельный звон, блеск золота и смерть, достойную настоящего мужчины.
Лири демонстративно отошел в сторону. Не знаю, на самом ли деле он готов был отпустить всех желающих? Не знали этого и пираты. Поэтому все до единого остались стоять на месте. Впрочем, я мог и ошибаться. Я уже давно заметил, что недалекие люди легко ведутся на зажигательные речи. Особенно, если посулы совпадают с их явными и потаенными стремлениями. Так что желание остаться вполне могло быть искренним. Вопрос в другом: насколько можно было доверять этим людям в будущем? Предавший однажды, предаст снова. К гадалке не ходи. Думаю, Лири прекрасно это понимал, и, если все равно решил дать предателям "еще один шанс", отдавал отчет тому, насколько он рискует. Что ж, это его личное дело, и я ему не советчик.
