Молодая лучница, по тревоге поднявшаяся на шкафут, с почтительным поклоном обратилась к Древнему, раз уж он не спустился в свою каюту сразу же, как прозвучал отбой тревоги.
— Господин, но почему, раз уж тут водятся такие ценные существа... Почему...
— Почему Вечный лес не присоединил эти земли? — усмехнулся Нинглор. — Или, хотя бы не поставил тут охотничьи заимки?
— Да, господин, — поклонилась туима, не зная, куда деваться под весело-скептическим взглядом Древнего.
— Ответ банален: не выгодно, — усмехнулся Нинглор.
— Но... — начала было туима, но была прервана жестом Древнего.
— Конечно, здесь можно добывать многие ценные ресурсы... Но это — силами нашей армии, где, как мы видим, даже молодая лучница способна одним выстрелом сразить пусть и не слишком сильное, но все-таки — чудовище. Но то, что для армии — "добыча", для молодого, еще не развитого города — "угроза". А для мелкого поселения, скажем, возле шахты — "смертельная опасность". С местными, скажем так — "особенностями", пришлось бы полноценно воевать. И, как я слышал от Неумирающих, "цена любой победы измеряется в гробах". В этих безлесных степях нет ничего, за что стоило бы платить жизнями эльфов.
Я молча кивнул, вспоминая атаку матки анта с ее порождениями, набеги светлых чудищ Курганья, отряды кочевников из Заречья... Много опасностей, мало мест, удобных для жизни эльфов... Оно того не стоит. Даже мой отряд может служить скорее отрицательным примером: жизни Перворожденных я прикрываю строем эдайн, полезных для отряда наемников, но опасных для молодого домена Вечного леса.
— Пфе! — заявила Мэлуи, Видящая Серой гончей — малого Дома под сенью знамен Стального пса. — Мы — Перворожденные, первые дети этого мира! Он принадлежал нам — и снова будет принадлежать!
— Это кто Вам такое сказал? — ошеломленно поинтересовался Древний.
— Это всем известно! — парировала Видящая.
— Я, видимо, не "все", — усмехнулся Нинглор. — Потому как, когда я, вместе с первыми эльфами пришел в этот мир — гномы уже населяли Подгорье, а в холмах рыли свои норы хоббиты. Жили и несколько иных народов... Огры, что ныне влились в Орду, но некогда были великими строителями, отдавшими большую часть своего разума за спасение от зла, рядом с которым Инферно — смотрится как мелкая неприятность. Строители Костяных дворцов, о которых ныне вообще мало что известно. Драконы. Не те выведенные чернокнижниками чудовища, что прислуживают ныне этой ветви эдайн, но настоящие, древние и могущественные твари...
— Вы пришли с Первыми? — в глазах Гленгараф загорелся огонек. — Расскажите, пожалуйста: как это было?
— Как было... — видно было, что воспоминания не доставляют Древнему удовольствия. — Война Гнева была уже закончена. Рати Врага были повержены, его Цитадель — обрушена, а сам он — исторгнут из мира. Но гнев богов было не унять. И удар их обрушился на земли "запятнанные проклятьем". На наши земли. На земли, которые мы отвоевали у Врага, и где жили большую часть Эпохи, что завершилась в огне той Войны. Мы бежали на запад. Бежали, надеясь найти помощь и спасение... А земля древнего Белерианда5 распадалась у нас под ногами и рушилась в море...
— Ох... — вздохнула Гленгараф. — Простите...
— Ничего, — махнул рукой Древний. — Мне даже полезно вспоминать... Но история на этом не заканчивается. Вы хотите услышать, что было дальше? Или вам хватило?
— Я хотел бы услышать, — вмешался я, видя, что лучница Сумеречного дома колеблется. Не знаю, слышали ли это Вечный князь и его Тихая рука... Древние нечасто делятся такими воспоминаниями...
— Хорошо, — кивнул Нинглор. — Рано или поздно, все заканчивается. Пришел конец и моему бегству. Но за гранью мира нас встретил не Король Манвэ, во славу которого мы поднимали оружие в битвах с Врагом, не Скорбящая Ниенна, и даже не Судья Мандос, Хозяин Чертогов... Перед нами предстала одна из Айнур, что никогда не спускалась в Сотворённое, принимая имя Власти. Злые языки говорили даже, что ее голос звучал в Диссонансе Мелькора. Встав перед нами, она сказала, что Проклятье Мандоса, проклятье Сильмариллов поглотило нас, и что нам, как ранее огненному духу Феанора, более нет места ни в Эндорэ, ни на берегах Амана. Но она может повести нас за собой, чтобы увидели мы новое небо и новую землю... И мы пошли за ней, потому что нам более не за кем было идти...
Интерлюдия
— Барра! — древний имперский клич разлетелся над полем боя.
Разумеется, он не имел и шанса не то, что "остановить", но даже заставить на мгновение заколебаться накатывающуюся волну демонов... Но он нужен был людям, и он звучал.
Демоны накатывались молча. Им не было нужды подбадривать себя воинственными кличами. Каждый из бегущих и так верил, что сам Архидемон наблюдает за ними из глубин Инферно, и даст достойным Возрождение в своем дворце. Сейчас они добегут — и все пойдет, как обычно: сокрушители прорвут жалкий строй людишек, а без строя, без его монолитного единства смертные окажутся легкой добычей! Вот сейчас...
— Не прокатило, — бросил один из дьяволов, наблюдающий за атакой со стороны.
— И не могло, — вздохнул другой.
Эти двое командовали вторжением, и лично рваться в бой отнюдь не собирались. А вот третий их коллега готовился поддержать атаку... что, собственно, вызывало смесь злорадных и сочувствующих взглядов в его сторону.
В теории сокрушители должны были пройти строй людских копейщиков, как раскаленный нож сквозь масло, разбросать слабых и неуклюжих людишек, разбить сильный именно своей монолитностью, но отнюдь не мощью отдельных бойцов, строй, дать дорогу иным бойцам Инферно... И так бы и случилось... Будь расклад сил хоть чуть-чуть иным. В реальности же лишь недавно начавшим свой путь демонам противостояла элита элит, Имперский Штурмовой корпус, бойцы которого давно привыкли брать чужие жизни и пускать на собственное усиление. Так что каждый из них был не так, чтобы сильно слабее сокрушителя. Да и вооружены они были отнюдь не дерьмом из общественных арсеналов вида "на и отвяжись". Копейные древки из специально выращенного эльфийского дуба мало отличались по прочности от цельностальных, и могли выдержать прямой удар верхового кошмара. Тяжелые щиты латников в передних рядах могли принять на себя прямой удар рыцарского лэнса. Да и кольчуги из посеребреной стальной проволоки были отнюдь не рядовыми. И так вооружен был каждый из воинов.
Поток хищной плоти, жаждущей крови и душ, разбился на стальной стене. Пусть совсем без потерь люди не обошлись. Пусть некоторых копейщиков и латников сумели выдернуть из строя и безжалостно перемолоть, но сам строй не рухнул. Товарища павших лишь плотнее смыкали ряды и давили на врага. Давили щитами, били копьями и мечами... Порыв демонов угасал на глазах.
И в этот момент молодой дьявол во вспышке адского пламени возник прямо посреди строя. Тяжелый топор, который не поднять было и троим-четверым людям, разом снес несколько обороняющихся, другие — отшатнулись от огня. Строй людей заколебался. Казалось, еще немного...
Но в этот момент маги людей, до того — поддерживающие своих разве что точечными ударами Стрелами Света и столь же точечным Исцелением, сбросили серые плащи, которые обычно носили аколиты-новички. И вместо столь же серых рубищ вчерашних послушников, под серыми плащами обнаружились белоснежные одеяния прелатов.
— Ад майорем...! — в едином порыве выдохнули носители Света.
Святое слово обрушилось на поле боя возле заколебавшегося было участка строя, выметая из реальности всех, кто был ниже кошмаров, обжигая и раня старших демонов, и дезориентируя дьявола. И к ошеломленному этим ударом предводителю демонической орды рванулись, горяча специально выведенных дестриэ, паладины Ордо Маллеус. Экзорцисты. Изгоняющие. Каждый из них и один был бы равен дьяволу. Но сейчас, вчетвером на одного, израненного, ошеломленного, подвергающегося все новым и новым атакам прелатов, засыпанного градом стрел...
— Отступаем к порталу, — бросил один из оставшейся в тылу пары предводителей, не сводя взгляда с еще двух четверок паладинов, готовых парировать любую их атаку.
— Согласен! — ответил второй.
И оба оставшихся в живых дьявола исчезли с поля боя.
Заметив исчезновение предводителей, суккубы тоже кинулись удирать, изо всех сил напрягая крылья. Гвардейцы же Инферно, сомкнув ряды, и стянув к себе выживших церберов, и даже нескольких кошмаров и сокрушителей, уперлись и дали бой. Шансов победить, или хотя бы отступить — у них не было. Но преследование они задержали практически на час. Что для крайне подвижных дьяволов и суккуб очень и очень много. Так что, когда отряды Света вышли к одному из открытых для сил вторжения Черных Порталов, тот уже мерцал, схлопываясь...
Орстон. Инквизитор
Спуск продолжался долго. Уровень за уровнем мы зачищали подземелья под руинами Акрелата от скопившейся там нежити. День за днем мы шли вниз, даруя покой Лишенным Покоя. День за днем, ночь за ночью... Впрочем, здесь, в подземных катакомбах отличить первое от второго не представлялось возможным... Ну, разве только отслеживая ход времени специальным заклятьем из магии Разума, одним из немногих, обращающихся не к разумам существ неподалеку, но к самому Плану разума, Хроникам Акаши. Кстати, это "простенькое" и "бесполезное" заклинание относится к Четвертому Кругу, и недоступно подавляющему большинству магов, даже практикующих школу Разума. Но у нас такой маг, слава Рависсаре, Гонительнице Демонов, есть. Так что хотя бы счет времени мы не потеряли. Но вот товарищей, в отличие от счета времени, было потеряно немало. Сюда, на последний (надеюсь) ярус этого гигантского комплекса спустилось лишь чуть больше половины тех, кто входил в проклятые катакомбы. Конечно, большую часть потерь понесли воины низкого ранга: пехотинцы, латники, егеря... Впрочем, были и более существенные потери. Так прелат Вильгельм, по счастливой случайности — один из тех, кого нашей группе навязал "святой" Томас, прохлопал засаду привидений прямо в стене узкого прохода... Призраков потом выбили слитным экзорцизомом, но вот для самого Вильгельма было уже поздно: он умер... от старости, в 45 лет — столетним старцем.
Но вот, судя по всему, наш спуск окончен. Залитая странным, зеленоватым светом с потолка, огромная пещера расстилалась перед нами. И в ней располагался натуральный город. Заброшенный и неуютный, но все-таки — город. Высокие шпили готического собора. Массивные оборонительные стены с гребнем бойниц по верху. И замок феодала на искусственном острове в северной части.
Мы с Мератоном в очередной раз произнесли заклятье, указующее направление на нашу цель. И получили стрелку, направляющую нас к храму... Если внимательно присмотреться, можно было понять, что его точная копия, а точнее — руины этой копии, встречали нас наверху.
И мы двинулись. Нежити здесь было чуть поменьше, чем по дороге сюда. И, главное — она не была собрана в ударные отряды. Отдельные Лишенные Покоя бродили туда-сюда поодиночке, не подчиняясь каком бы то ни было общему замыслу и командованию. И, едва почуяв живых — так же поодиночке двигались к нам... и планомерно упокаивались. Но вот общее впечатление... Если раньше мы шли по пещере, пусть и обширной, и носящей следу деятельности человека, то теперь... Заброшенный город, заполненный нежитью... он давил на нервы. Давил не то, чтобы сильно, но непрерывно. А главное... регулярные, но по сути — не опасные нападения слабой нежити прямо-таки провоцировали расслабиться... И вот как раз этого допустить было нельзя. Отточенные чувства инквизитора: борца со злыми колдунами, демонами и нежитью прямо-таки кричали, что впереди нас ждут большие неприятности!
Индэрал, служитель Священной Имперской инквизиции
Через башню-ловушку мы все-таки прорвались. Правда, пришлось уничтожить друзу кристаллов, да таких, что продай ее — и получившаяся сумма отнюдь не будет выглядеть "незначительной", даже если поделить на всех участников похода, не исключая даже крестьян-обозников. Но... пришлось уничтожать. Увы. Платить за золото кровью — для нас ныне слишком дорого. Так сказал Священный Томас.
И вот мы покинули башню и вышли на Радужный путь. Путь действительно оказался "Радужным": каждый из выстилающих его булыжников был своего цвета, и немного прозрачным. Было даже немного страшно вести коней по этому переливающемуся великолепию. Но Священный Томас, наложив заклятье Познания, сказал, что по этой дороге можно гнать весь наш обоз с артиллерийским парком: повредить дорогу этим мы не сможем. Так что пошли. И пехота, и кавалерия. И ведь действительно — ни один камушек даже не треснул. А ведь со стороны такими хрупкими выглядят...
Если обходить Курганье по наружней стороне — то там километра два, не более. Но вот мы идем уже третий день, и конца Радужной дороге не видно. И, что самое худшее, в окружающем пейзаже не просматривается ни рек, ни ручьев, ни хотя бы луж. Так что мы с тревогой подсчитываем: сколько нам осталось до точки невозврата, места, где придется принимать решение: идти дальше, твердо зная, что вернуться не все, или повернуть назад.
— Идем вперед, — твердо решил Томас. — Возможно, на возвращении нам придется пить кровь обозного скота. Но мы должны дойти!
И мы шли. Шли. И шли. Окружающий пейзаж никак не менялся. Казалось, что мы движемся по какой-то бесконечной равнине из ниоткуда в никуда. Несколько раз даже возникали бунты: солдаты не выдерживали этого "бессмысленного и бесконечного" движения, и буквально сходили с ума, поднимая оружие на служителей Церкви и Владыки Света. Таковых приходилось убивать. Так что наш отряд снова уменьшился.
Но вот, наконец, однообразие этой проклятой Светом земли закончилось. Мы все-таки дошли. Радужный путь упирался в странное строение. Практически куб, над которым была надстроена пирамидальная крыша из белого камня. Начиная примерно с середины, располагалась колоннада, поддерживающая ту самую пирамидальную крышу, на срезанной вершине которой виднелась скульптурная группа: колесница, которой правила женщина с посохом мага в руке.
Признаться, в нашем обозе изрядную часть места занимал осадный парк, частично взятый Священным Томасом из-под Азира. Конечно, это уменьшило и так невеликие шансы на успешный штурм этого гнезда ереси. Но все-таки, мы предполагали, что нам придется взламывать гробницу Белой розы, чтобы извлечь ее, несомненно, нетленные мощи, дабы были они явлены миру во славу Владыки Света.
Однако, даже с нашего места было видно, что там, за колоннадой, есть вход в саму гробницу, который, по всей видимости, строители не сочли нужным закрыть. Возможно — это означает, что они полагались не на камни тварного мира, но на мощь священных чар, поддержанных Волей Владыки. И, признаться, это не может не пугать. Ведь это означает, что нам придется выступить против воли Самого Владыки, пусть и выраженной столь давно, что то, давнее действие, в новых обстоятельствах уже могло стать неправильным. Но все-таки, наш Путь уже был избран нами, и не подлежит изменению. Так что мы пойдем до конца. Если, конечно, Воля Владыки не будет нам явлена в более однозначной форме, чем древние заклятья спутников Святой, удерживающие ее нетленное тело вдали от мест, где им могли бы поклоняться Верные и Верующие.
