Свет Беспощадный

Следуя за холуями, которых прислали встретить важную персону, я, вместе с Нинкью, моим единорогом, и несколькими младшими членами делегации добрался до ратуши. Здешняя архитектура была такова, что мне приходилось непрерывно поддерживать связь с Лесом, чтобы мои истинные чувства не отражались на лице. Если архитектура городов эдайн в самой Империи хоть и была несколько... примитивна, но все-таки обладала собственной гордостью и красотой, то это... жалкое подражательство вызывало приступы тошноты. Отказавшись от собственного Пути и не в силах встать на Чужой, здешние... союзники, не вызывали ничего, кроме тошноты, которую и приходилось прятать за застывшим в осознании собственного величия каменным ликом. Одно хорошо: когда (а не если, что бы не считали нынешние хозяева этого места) этот город сожгут, а руины — засыплют солью, как поступает Империя с поселениями, объявленным экскоммуникайт трайторис — жалеть будет совершенно не о чем.

— Приветствуем посланника Учителей Человечества! — высокий эдайн в дорогих одеждах преклоняет колено. Н-да... Мы, Перворожденные, может, и учителя, только вот вы — ничему не научились. Иначе не думали бы, что предательство позволит вам добиться хоть чего-либо... Не говоря уже об уважении Перворожденного.

Я приветствовал встречающую делегацию пресловутым милостивым наклонением головы — ничего не значащим жестом, столь радующим сердца недоживущих. Вот если бы я при этом коснулся плеча, — жест бы кое-что значил. Но, похоже, эти ценители высокой эльфийской культуры знают о нас гораздо меньше, чем последователи Гонительницы Демонов, с которыми я всю неделю, предшествующую этой поездке, вел переговоры в Бракаде — пограничном городе Конфедерации Четырех стихий, нейтральном для всех, кто пребывает в нем. Этим эдайн стоило бы взять на переговоры хоть кого-то из торговцев, что появляются в Листве, и действительно знают хотя бы низший этикет. Тогда они не повелись бы на пафосные, но по сути — ничего не значащие слова представителя Вечного князя в Лебединой гавани, с которым вели переговоры о принятии оммажа. И не согласовали бы текст клятвы, которая в нынешнем виде требует многого от острова и его жителей, но, в сущности, ни к чему не обязывает ни Князя, ниже — любой из Домов Детей Матери Леса. Но благородные семьи, заправлявшие на острове, презренной торговлей сами не занимались. Они посвящали свое время высокому искусству и управлению владениями. Вот и доуправлялись.

В замке нас провели через Галерею Искусств, которыми гордились местные благородные. Н-да. Перворожденным они действительно подражали. И, местами, не как мартышки, а вполне себе со знанием дела. Вот только подражали они тому эльфийскому искусству, про которое Древние, кривясь, как будто хлебнули уксуса, говорили декаданс, и с умилением вспоминали старые времена, когда за подобную мазню художника можно было вызвать на дуэль. А ведь в решениях, определяющих политику Леса мнение Древних весит куда больше, чем мнение всех этих художников, а тем более — скоморохов, что добиваются известности среди толпы, кривляясь на сцене.

— Анъяро3, — обратилась ко мне Туилиндэ, Видящая, прикрепленная к моей делегации. Несколькими движениями я отразил готовность выслушать младшую, но обладающую ценными сведениями, старательно отслеживая реакцию встречающих. Ни один из них ничего не понял, чем уронили мое мнение о себе еще ниже, чем я считал возможным до встречи с ними. — Прошу обратить внимание на это полотно...

Я пригляделся. Не прислушаться к мнению Видящей — это глупость. Такая же, как и поверить ей.

Картина была действительно впечатляющей. Исполнена она была в чисто человеческом стиле, не несущем и следа эльфийского влияния, как во всех остальных произведениях, выставленных в этой галерее. На фоне темного, грозового неба и штормового моря, освещаемая пожаром, рушилась башня, в которой нетрудно было узнать одну из башен, защищающих вход в порт Южный, где мы сегодня и высадились. Ярчайшая молния, один из древних символов Империи Света, поражал и так уже умирающую башню. На крохотных лицах защитников, падающих вместе камнями разваливающейся башни, можно было прочитать страх и отчаяние. А в темных небесах уже зарождалась следующая молния, которая, несомненно, добьет оставшихся в живых.

— Кто автор? — спросил я у сопровождающего.

— Элен, младшая дочь Стража Южных врат, — отозвался он. — Вообще не понимаю, зачем ее мазню тут повесили. Она совершенно не разбирается в современном искусстве, не следует канонам, которые преподали нам Ваши сородичи, — он угодливо изогнулся.

— Когда мы обустроимся, я хотел бы видеть Элен, младшую дочь Стража Южных врат у себя, за ужином, — произнес я прямо в перекошенное удивлением лицо, а потом пробормотал, про себя, но не особенно заботясь о том, чтобы меня не услышали, поскольку очень маловероятно, чтобы кто-то из здешней элиты интересовался стихами, принесенными Неумирающими: — ревом жрецов и народными кликами...4

1 Копченая треска, которая у Морских владык — пища (чтобы не сказать корм) для матросов самых низших рангов, перебравшись за полматерика от моря и побывав в руках эльфов — становится редким (и, соответственно — дорогим) деликатесом для высшей аристократии... Такая вот особая уличная магия Перворожденных.

2 Дочь вельможи невысокого ранга провинциального домена от младшей наложницы — отнюдь не ученый мудрец. Об эльфах и Вечном лесе она знает немного, а большая часть того, что знает — слухи и домыслы, имеющие мало общего с действительностью. Вот и предполагает, что эльфы — они такие же, как мы, только с острыми ушами.

3 Анъяро (квенья) — старший.

4 Горе тебе, Илион! Многолюдный, могучий, великий,

Горе тебе, Илион!

Ревом жрецов и народными кликами дикий

Голос Кассандры — пророческий вопль — заглушён!

(Бунин, Конь Афины Паллады)

Глава 2. Темная схватка

Тин, ученик инквизтора, человек

Убийц неистового прелата и их помощников и приспешников ловили, себя не помня от рвения. И даже мой пост младшего писаря в свите инквизитора Орстона не избавлял меня от участия в этой клоунаде. Писать приходилось много. Очень много. Особенно, когда инквизитор, о принадлежности которого к одному из орденов Церкви нашей Единой и Единственной приходилось только гадать, вылезал-таки из подвалов резиденции Священной конгрегации Доктрины Веры, и, развалившись в кресле, объяснял неразумному, какие именно из записанных младшим писарем сведений ни в коем случае не должны дойти до Ванды. Так сообщение о том, что начальник охраны Альсинора оказался подкуплен неким Серым Посредником, который был впоследствии найден мертвым в своем доме — были отнесены инквизитором к сведениям, распространять которые следует с осторожностью. Ну я и распространил их с осторожностью — то есть, через Торговую гильдию передал Ванде. Уж в ее осторожности и умении обращаться с секретными сведениями никто не усомниться. Чуть позже выяснилось, что намек инквизитора я понял правильно. По крайней мере ни к чему больше двойную месячную премию, что мне выписали буквально на ровном месте я отнести не могу. Вообще же на всякого рода разноцветных посредников, посредниц, и прочих мальчишек-разносчиков в Ирингетиле напал настоящий мор. Всякого рода мутные личности спешили избавиться от личностей, знающих, или могущих знать об их не вполне законной деятельности. Правда, этим эти самые личности вполне надежно привлекали внимание инквизитора. Так что через подземную тюрьму прошло множество самых разнообразных людей. Некоторые после этого покидали узилище. Иным — доставалась и некоторая компенсация, или даже Чудо Исцеления, часто — сильно превышающее нанесенные при допросе повреждения. Иные — удостаивались пинка на дорожку, частенько — лично от инквизитора. Ну а о некоторых особо избранных Орстон лично молил Владыку света. Да-да, той самой молитвой: да зачтется им мученическая кончина, и да обретут они на Последнем суде не Справедливость, но Милосердие.

Вот и сегодня у меня уже болела правая рука после длительного общения с отбросами местного общества, частенько — считающими себя этого общества элитой, а то и сливками. Признаться, после общения мне частенько хотелось освободить желудок, хотя процесс, именуемый допросом с пристрастием, а то и экстренным потрошением был мне, признаться, не в новинку. Но вот получаемые по его результатам сведения, которые мне приходилось записывать... По сравнению с некоторыми личностями, которых доставляли для общения с инквизитором в богатых, чтобы не сказать — роскошных одеждах, личностями, занимающими далеко не последние посты в здешней власти, личностями, способными перечислить благородных предков на пятнадцать колен, большинство моих товарищей в Ветровске были вполне благонамеренными людьми, искренне желающими окружающим добра и всяческого процветания (конечно, ведь с нищеты много не слупишь).

Поскольку инквизитор отпустил меня, я решил, что мне необходимо отдохнуть и расслабиться. В конце концов, раз уж люди изобрели такую вещь, как вино — стыдно будет не пользоваться этим даром Владыки Света. И я двинулся в таверну Через радугу, где работает моя старая знакомая — Рита, вместе с которой мы бежали из Азира. Да, по итогам тщательного расследования, Церковь признала, что все мы, бежавшие от правления темного колдуна Кайларна — ни в чем не виноваты, хотя отец Вульфред и исчез где-то в темных глубинах этого расследования. Кажется, ему вменили в вину знакомство с прелатом Бартоломеем, которого Орден святой Рависсары, Гонительницы Демонов, посмертно обвинил в колдовстве, ереси, демонологии и предательстве Человечества. Ну а всех остальных, как уже упомянуто — признанных ни в чем не виновными, отпустили на свободу и предоставили возможность позаботиться о себе самим. Ну, а поскольку уход из Азира был связан с некоторыми... проблемами, то и с позаботиться о себе — тоже возникли... сложности. Так та же Рита теперь трудилась в таверне, подавальщицей, время от времени оказывая... скажем так — дополнительные услуги посетителям. Признаться, пользоваться этими дополнительными услугами не брезговал и я. Благо, девицей Рита была мягкой, фигуристой, в постели бревно не изображала... Да и инквизитор, взявший меня на службу в основном потому, что заметил во мне способности к магии Света — уже показал некоторые заклятья очищения и исцеления, которые я и применял к Рите, не в качестве части оплаты, как это делало большинство служителей Владыки Света, но просто в качестве тренировки.

Я вспомнил, как после нашей первой ночи, Рита рыдала у меня на плече, вопрошая Владыку, почему он так несправедлив? И зачем она вообще ушла из Азира, где была дочерью хоть и не гильдейского, но по местным меркам — вполне преуспевающего торговца? В конце концов, там ей не приходилось зарабатывать себе на жизнь позорным ремеслом шлюхи... Я тогда как раз выучил свое первое заклятье — Воодушевление, каковое и применил к истерящей девице, успокоив ее и направив ее дух к новым свершениям... а тело — взгромоздив на себя, дабы продолжить прерванное было времяпрепровождение.

Сегодня Рита была особенно в ударе. И когда мы, расслабившись, лежали, обнимая друг друга, девушка пригласила меня на чтения клуба книжников, куда как раз вчера привезли новую книгу откуда-то с Востока, в которой она никак не могла понять чего-то важного, что вызывало насмешки некоторых слишком умных. Я чуть было не убился челодланью. Эта дура опять полезла в тайное общество!!! Неужели ей Пылающего гнезда не хватило?! Впрочем, это приглашение позволило мне выполнить поручение, пришедшее от Ванды с оказией через Торговую гильдию. Так что я спокойно согласился.

В комнате, куда привела меня Рита, несколько десятков человек, разбившись на небольшие группки, негромко обсуждали прочитанный текст. Рита, проведшая меня мимо привратника, протянула мне эту самую книгу с Востока, оказавшуюся Размышлениями о культах в Империи. Перебросив несколько страниц, я убедился, что это — именно та книга, о которой сообщала мне Ванда, и влился в разговор, сравнивающий Алессианские доктрины времен Вторжения демонов с современными идеями Западной марки. Собеседники мне попались весьма интересные, так что дискуссия вышла непростая и духовно обогатила меня.

Когда же мы покинули столь интеллектуально одаренное сборище, я схватил Риту за плечи и притиснул к забору, за которым мое куцее чувство жизни показывало наличие кого-то, не относящегося к мелкой живности, допустимой для разведения в пределах городских стен.

— Ты что творишь, дура?! — вопросил я Риту, старательно не обращая внимания на соглядатая.

— Ты о чем? — непонимающе посмотрела на меня Рита.

— Ты хоть поняла, куда попала? А ну, быстро беги в резиденцию Священной конгрегации, добивайся встречи с инквизитором Орстоном — и рассказывай обо все, что видела и слышала на этих ваших собраниях!

— Думаешь, нас наградят?

Я посмотрел на Риту как на... ту, кем она, собственно, и является.

— Наградят? — переспросил я. — Если признают невиновными, или, хотя бы искренне раскаявшимися грешниками — уже хорошо. Талмуд, что мы сегодня обсуждали — это же... Это... Ересь на ереси и ересью погоняет! Беги, быстро. Пока кто-нибудь из этих... любителей литературы нас не услышал...

К счастью, тот, кто нас уже услышал, оказался достаточно умен, чтобы вместо того, чтобы с криком броситься на предателей, или же с не менее громким криком бежать предупреждать оставшихся в доме, тихо-тихо отползал в сторону.

— Бежать? — растерянно спросила Рита. — А как же ты?

— А я постараюсь сделать так, чтобы ты добежала...

Посмотрев в мои честные глаза, Рита осознала, что я действительно собираюсь сделать именно то, что сказал, и кинулась вверх по улице. Благо, что красная юбка не мешала ей двигаться, не в пример пышным одеяниям.

Я усмехнулся. Память у Риты — хорошая, не в пример соображалке. Так что перечислит она всех. Но вот соглядатай успеет предупредить о предательстве. Так что для многих из тех, кто остался в доме, не будет иного выбора, кроме как уйти на ту сторону закона. Часть из них неизбежно поймают, но остальные — продолжат нести Слово. Так что, набрасывая на себя усиливающие заклинания магии Света, я, не выдавая себя ни словом, ни знаком, только в мыслях совершил священный ритуал нашего культа, отрекаясь от даров бога: ...э, нет — сам справлюсь!

Орстон, инквизитор, человек

Ситуация складывалась... не самая лучшая. По сути, нам поставили вилку, и хорошего выхода сразу из-под двух ударов я не вижу.

По итогам допроса этой дуры, прибежавшей в резиденцию, когда часы уже начали бить десять часов вечера, я понял, что самозванный Учитель этой мелкой секты, выяснив подробности побега из домена Азир, и положение ее знакомых, сам аккуратно подвел девчонку к идее пригласить этого Гронда в тот день, когда читали книгу, еретического содержания которой мой ученик просто не мог не опознать. Размышления о культах в Империи... В Индексе запрещенных книг — третье название. Так что считать такое просто совпадением — я отказываюсь. Это явно замысел. И замысел, не сказать, чтобы такой уж сложный... По сути, нас провоцируют на то, чтобы долбануть стальным кулаком по свежей куче навоза. При любом исходе данной операции забрызганными окажутся все. Плюс — сама операция по ловле членов культа отвлечет часть наших сил от расследования убийства прелата Альсинора. Но при этом нет никакой уверенности в том, что убийцы прелата и культисты-книжники хоть как-то связаны! Вполне может быть и так, что это — действительно совпадение, или результат того, что интересы этих двух групп сошлись временно и случайно.