Свет Беспощадный

— Что, даже покои главной жены в серале? — спросила моя девушка. Моя девушка. Даже в мыслях это звучит очень... приятно. Так что ответ мог быть только один:

— Забирай! И сами покои, и все, что в них. Если ты этого хочешь — оно твое!

— Ух ты! — Иста аж подпрыгнула. — Интересно, ты осознаешь, что сейчас подарил мне трех рабынь?

Упс! Настолько я еще с дворцом не ознакомился. Да и... Хотя мне и доводилось встречаться с понятием рабства еще при обучении в Империи Света, а когда я стал учеником князя Кайларна — то и лично гра... то есть — конфисковать рабов из работорговых караванов, но вот применить к себе идею того, что я могу владеть людьми как вещами... Тогда эта мысль просто не помещалась в сознании. Но... Будучи в Риме — будь как римлянин. Так говорил время от времени Учитель. И хотя я не знаю, что это за Рим, и где он находится, общий смысл фразы — вполне понятен. Да и Учитель, отправляя меня в Беленджер, предупреждал, что многое в жизни людей, привычных к иной культуре, покажется мне неправильным. И что прежде, чем бросаться сносить до основания — следует хорошо все обдумать. А то... Бросил ненависти семя — пожинай кровавый бунт! И тут даже вопрос не в жестокости. В конце концов, налог в грош, но назначенный всем — вызовет большую ненависть, чем казнь нескольких семей целиком. Так что, не желая в первый же день вмешиваться в то, что составляло основу жизни людей этого владения долгие годы, я мог лишь махнуть рукой:

— Если они тебе нужны — забирай!

Позже выяснилась еще одна причина, по которой Исту изрядно пробивало на хи-хи: оказывается, я совершенно неправильно понял Язид-нойона. Я-то решил, что раз жен Менахем-мобеда забрали родные — это означает, что помещения гарема пустуют, и там обитают разве что служанки, которые ухаживали за женами. Ага. Три раза. Жен-то забрали. Всех трех. А два десятка наложниц — так и остались в серале, и, вместе с дворцом — достались победившей стороне в перевороте. То есть — Язид-нойону. А тот, вместе с дворцом, получается, подарил их мне.

Как ни странно, Исту данная ситуация скорее забавляла, чем вызывала вспышки ревности. Она периодически именовала себя старшей женой. Но все-таки, иногда, когда мы с ней ссорились, в ее речи проскакивало: Вот и валил бы к своему гарему, и тому подобные высказывания, неизменно очень меня задевавшие. Но все-таки, Иста, несмотря даже на взрывной характер, оставалась со мной, неизменно скрашивая вечера, и, особенно — ночи. А в хорошем настроении она даже предлагала позвать одну из наложниц, чтобы расширить состав. Я от таких предложений неизменно отказывался, чем, кажется, заставлял ее стараться за двоих.

Однако, увы, мое пребывание в Беленджере не сводилось к кувырканию в постели, и прочим благородным забавам, вроде соколиной охоты, на которую меня вытащил-таки Язид-нойон.

Самым приятным из свалившихся на меня дел было обучение в местной Коллегии Чародеев. В частности, тамошние учителя смогли-таки привить мне понимание основ шаманизма, без чего мое пребывание на посту наместника рисковало оказаться не слишком полезным.

Главной проблемой Учителя в связи с обретением контроля над Беленджером было то, что он не был представлен кому-либо из богов или Почтенных предков Каганата. Так что среди народа, населявшего домен потихоньку и очень подспудно копилось недовольство, а, с другой стороны, попытка построить в городе здания, способствующие приходу родной для него расы темных храмовников — грозило катастрофой из-за несовместимости сил и недовольства тех самых покровителей. Решить эту проблему можно было бы, снеся уже отстроенные здания Каганата, и заменив их своими, а жителей — вырезать или изгнать. Так, собственно, частенько и поступали Неумирающие в подобных ситуациях. Но Учитель сказал, что Бросаться на дредноут с шашкой — это не наш Путь. Наш — уговорить дредноут застрелиться! Признаться, что такое дредноут — я так и не понял, кроме разве что того, что это какая-то помесь голема и нежити. Но общий смысл фразы все равно был понятен. Так что, получив доступ к шаманским ритуалам, я принялся уговаривать дредноут застрелиться — то есть общаться с Почтенными предками, поскольку без их одобрения и заступничества соваться к Тенгри-хану... Ну, это мало чем отличалось бы от самоубийства.

Однако и Почтенные предки тоже не слишком желали разговаривать с чужаком. Так что основным моим времяпрепровождением в эти нескучные зимние месяцы были попытки найти подход хоть к кому-нибудь из Почтенных предков. От отбиваемого ритма — болела голова, а дурманные воскурения, бывшие необходимыми компонентами некоторых ритуалов, были такого свойства, что после завершения очередной неудачной попытки, Иста, шипя и ругаясь сквозь зубы, снимала отравление сперва Очищающей дланью, а после, по мере усложнения ритуалов ей пришлось перейти и на Великое очищение. Ну, а после снятия интоксикации — вместе с прибывшими в домен феечками лечила мое бренное тело неоднократным применением исцеляющих заклинаний. Опасаясь за мой рассудок, она уже собиралась было отправить послание Учителю, чтобы тот либо запретил мне дальнейшие эксперименты, либо прислал хотя бы одного из Теней, специализирующихся в магии Разума, чтобы вправил мне мозги. Но, к счастью, некоторый прорыв наметился несколько раньше, чем она окончательно дозрела до такого решения.

Пытаясь добиться, чтобы меня услышал один из наиболее древних (а потому, как я предполагал, — наиболее злых на орков) Почтенных предков, я попался на глаза не менее древней эльфийке, блуждавшей духом в своих, непонятных не только смертным, но и другим эльфам, делах. Она-то и подсказала, что Почтенные предки ни за что не будут слушать одинокого чужака, что бы он не совершил, что бы не предлагал и чем бы не грозил. Для того, чтобы быть услышанным, мне следовало провести не столь уж сложный, но масштабный ритуал, в котором мне должны помогать не менее двух десятков мобедов, каждому из которых должны прислуживать не менее двух хирбадов. Понятно, что потом Почтенные предки дадут мне, и тому, кто меня послал, задание, которое позволит духам узреть истинность наших намерений, и решить: следует ли степным воинам склониться под власть чужаков... Но и это уже стало бы большим шагом вперед. И я начал готовить ритуал...

Увы, почти сразу начались неприятности. Нет, то, что практически все старшее духовенство осталось верно прежней власти, а от новой — не ждали ничего хорошего, и потому — были практически поголовно уничтожены, было ожидаемо. Тем более, что сам Шпиль Неба остался в неприкосновенности, и новые набираемые там мобеды были уже верны князю Кайларну... ну, насколько вообще могут быть верны кому-либо, кроме себя самих, старшие маги Каганата. Да и младших магов тоже набрать удалось, пусть и ушло на это почти два месяца. Но вот с материальными компонентами ритуала возникли проблемы. Сначала я решил, что основной проблемой будет паучий шелк, производимый темными эльфами. Но его удалось достать через д'Ин Амита, который с теми же дроу активно торговал. Однако равные по чистоте и окрасу рубины, которые попадались в мерах самоцветов... Их было слишком мало. А местных шахтах добывали все больше изумруды. Рубины же, если и попадались, то редко и не самого лучшего качества. Мы с Учителем попытались организовать заказ Торговую гильдию... Увы, альянс Неумирающих некромантов, купивший-таки чертежи Черной цитадели, сейчас ее возводил, а потому — скупал на корню все более-менее подходящие ресурсы, куда рубины, увы, входили. Так что цены на эти самоцветы взлетели под самые небеса, а вот с предложением, даже по такой цене, было... не очень. Тем более, что Вечный лес и Империя Света наложили запрет на вывоз того же списка материалов из своих владений, так что примерно половина самых активных поставщиков — просто выбыли из игры. Все четыре месяца распутицы и морозов мы пытались собрать все необходимое для ритуала... Пока что не получалось. Так что, когда поступило сообщение, что д'Ин Амит собирается отправлять посольство к гномам — я сорвался в его домен, договорившись о присоединении к этому посольству.

Волшебники-гномы в минувшие дни

Искусно металлы ковали они.

Сапфиры, алмазы, рубины, топазы

Хранили они и гранили они!

Так что был некоторый шанс, что именно у гномов в их Подгорных чертогах найдется некоторое количество нужных самоцветов. Тем более, что политическая обстановка требовала моего полнейшего отсутствия в Беленджере. А то, что в охрану дворца наместника, вместо отбывших со мной культистов и феечек явятся Всадники Хаоса и Одержимые... Ну, это мелкие технические детали. В конце концов, это же дело Учителя, кому охранять пустующий дворец? Ну то, что кому-то, считающему себя самым умным, будет небольшой сюрприз — это уже второй вопрос, не так ли?

1 Так это выглядит с точки зрения местного жителя. Для игрока набор всадников на химерах ничем не отличается от набора любых других юнитов, и не ограничивает возможностей набирать юнитов предыдущего ранга — т.е. колдунов.

2 Оскорбительное прозвище, применявшееся Домами, не жаловавшими несколько прямолинейного и несдержанного военного. Собственно, прилюдное употребление этого прозвища Ниэллоном и стало поводом для так и не состоявшейся дуэли.

3 Нараг-зигил — первая (и пока что — единственная) столица Подгорного престола на поверхности. Не знавшие на тот момент жизни наверху, гномы выбрали неудачное время и неудачное место для основания Города-над-Подземьем. Они как раз успели отстроиться и заселиться, когда пришла зима. Залежей угля поблизости не оказалось, и гномы начали рубить лес, чтобы топить печи. Эльфы несколько раз присылали посланников с требованием прекратить святотатство. Но, виною тому высокомерие эльфов, или же жизненная необходимость в поставках энергоносителей, требование было отвергнуто. Так что, когда гномы срубили и сожгли меллорн — началась война. Эльфийское войско магией обрушило проходы на поверхность, и пока основные силы гномов пробивались через завалы, город был взят. Король королей под Горой, Рунардин, сын Алвина — был убит в бою. А его Рубиновый трон, реликвия народа гномов, выточенный из гигантского рубина, по преданию не то окропленного кровью бога, не то возникшего из этой самой крови — разбит и осколки его — похищены. На руины же города было наложено проклятье. Было это в те времена, когда эльфы еще не делились на светлых, темных и сумеречных. И было это так давно, что таких подробностей гномы уже не помнят. Так что о том, что в Диадеме Вальшаресс есть осколок Рубинового трона — гномы знают, а о том, что в Скипетре Вечного князя — точно такой же, успели позабыть. Просто потому, что с дроу в своем Подземье они общаются намного больше, чем со светлыми.

4 Агреман (от фр. agrment — одобрение, согласие) — предварительное согласие одного государства на назначение определённого лица в качестве главы дипломатического представительства другого государства.

5 Один из официальных титулов Матери эльфов.

Глава 1. Трудные жизненные ситуации

Цицак, аристократка Каганата

Гордо и величаво я вошла в свои покои во дворце брата моего Бусира. Конечно, сейчас положение нашей семьи не таково, как было в те времена, когда на золотом троне в Высоком Дворце правил истинный хозяин этой земли — тархан Будах, а не наместник иноземного завоевателя, что даже не решился занять место правителя, а заселился в нищем доме старого Менахем-мобеда, вместе с предателем Язид-нойоном... Тогда я готовилась стать четвертой и последней женой Захарии, а отец наш занимал пост главного казначея... Но потом все рухнуло. Мерзкая орка (прав был Ксеноцид — хоть и относился к сословию подлому, но иногда и слепой курице удается найти зерно: орки — мерзость!) убила тархана и его мать, а также — самых верных его слуг, включая отца... А предатель Язид, вместо того, чтобы склониться перед новым тарханом — предал нас, и привел в город иноземного колдуна и его солдат.

И все стало плохо. Нет, орков отбили от города, и, говорят, разбили где-то там, далеко на востоке, взяв штурмом их города и вырезав или пленив их вождей. Но вот в городе... Чернь вовсе распоясалась. Теперь они, при виде паланкина знатной дамы не спешат опуститься на колени, а всего лишь склоняют головы! Твари! А еще проклятый наместник заявил, что продавать рабов нынче дозволено только ему. У любых других покупателей рабы будут конфискованы без возмещения, а продавец — наказан. Хюджи-торговец так лишился почти десяти тысяч золотых: конфисковали не только рабов, которых он продал Барджин-нойону, но и всех остальных, что он привел на продажу, так еще и штраф насчитали... И теперь приходится сдерживаться, назначая несправедливо мягкое наказание девке, что посмела оскорбить, подав для утреннего умывания воду несколько холоднее, чем мне было бы приятно! Но если эта служанка придет в негодность — где теперь купить новую?! Тьфу! Мерзость и поругание тысячелетних традиций!

А потом все стало еще хуже. Брат, занявший по праву и обычаю пост отца слегка ошибся... ну, переложил несчастную тысячу золотых не в тот сундук... Ну и что, что тот сундук, в котором оказалась эта несчастная тысяча — должен был отправиться к нам домой, а не в шатры погонщиков? Тьфу, дрянь безродная! Они и без денег обойдутся, не то, что благородные семьи! Жалкая одна тысяча! Так ведь отследили, и брата — с позором выгнали из дворца, поставив на его место какого-то худородного... Как там его? А, все равно не вспомню. Худородные — они все на одно лицо! Еще запоминать каждого выскочку! И нам, лишившимся доступа к казне тархана, теперь приходится жить на те гроши, которые управляющий, наверняка — вороватая сволочь, вышибает из всякой черни, что смеет пасти свой грязный скот на принадлежащих нашей семье пастбищах! Позор какой!

И самое главное... Этот иноземный колдун, что смеет именовать себя Повелителем Беленджера, в домене вовсе не показывается. Этот его... наместничек малолетний — играется с привезенной с собой девчонкой, и не обращает внимания даже на наложниц Менахем-мобеда, доставшихся ему вместе с дворцом. А за кого еще замуж идти? За равного? Или, еще того хуже — за низшего? Не приведи Тенгри-хан! А вот когда мы восстановим справедливость, и в наш город явится сияющий тархан Будах... К нему и в наложницы пойти — честь, да и положенных четырех жен он еще не всех взял. А и не получится с тарханом — он наверняка приведет с собой свиту, подобающую Блистательному! Найдется и для меня... с подобающим богатством и положением...

— Госпожа... — служанка склонилась, подобающе потупив глаза. — Ваш брат просил передать, что желает видеть Вас на семейном ужине.

Вообще-то, это и так было понятно... Эх, вытянуть бы эту дерзкую дрянь плетью, сорвав плохое настроение! Когда вернутся хорошие времена — я так с этой рабыней и поступлю. Но пока новых рабынь взять негде, даже с контрабандистами лучше пока не связываться, не привлекать к себе внимания... А эта уродина, тонкая и хрупкая до неподобающего... Ее и розгой-то погладишь — она и помереть норовит. Вообще-то, я всегда не любила полнотелых красавиц, вроде тех, которых обожала моя подруга — Присбит-ханум, младшая жена тархана Захарии, на помощь которой я сильно рассчитывала в своих планах занять последнее свободное место четвертой жены Владыки... Тех, конечно, и плетью можно, и огоньком, и полоску шкуры себе на пояс срезать... Но они, твари, крепкие, чтобы заорала, как подобает — семь потов сойдет, плетью намашешься... А эти, мелкие — раз-два розгой, и уже подыхает в корчах! Вот только теперь, под властью проклятого колдуна... Ничего, еще вернутся добрые времена!