Свет Беспощадный

Из-за поворота пещеры вывернули двое. Учитель, и... пожилой, почти белый гоблин, опирающийся на тяжелый посох, изукрашенный какими-то отвратительными узорами. Навершием посоха служил человеческий череп, пустые глазницы которого светились зеленым.

Учитель с гоблинским шаманом остановились напротив нашего закутка, не обращая внимания на развлечения гоблинов в камере напротив.

— С этим я склонен согласиться, но...

Следующая фраза учителя, хоть и была, по всей видимости, произнесена на Всеобщем, была не более понятна, чем если бы спорщики общались на Высоком эльфийском.

Шаман задумался. Его бледно-зеленая лапа сжала посох. Ну вот и все. Сейчас он прикажет...

— Можете забирать своих, — кивнул гоблин. — Хотя я и не хотел бы лишаться удовольствия наших с Вами высокоученых бесед.

— Полагаю, — кивнул учитель, — что мы можем в течение некоторого времени воспользоваться Вашим гостеприимством. Если, конечно, Вы не против.

— О, совершенно не против, — усмехнулся гоблин. — Особенно — если за вами гонятся эти, как их... алессианцы. Длинноухие обещали большую награду за их головы! А там, глядишь, и место силы за собой удержу!

На костлявой лапе гоблина, сжимающей посох, блеснуло Кольцо Лорда. Он махнул посохом, и три довольно-таки крупных гоблина подняли решетку и переставили ее в сторону. А потом они вошли — и разрезали путы, которыми мы были связаны.

Нас куда-то повели. Признаться, если бы не зеленый свет в посохе гоблинского шамана, я бы потерялся в этих бесконечных поворотах.

Но вот, наконец-то, мы вышли на поверхность. На какое-то время солнечный свет ослепил меня. Но потом я проморгался. Мы находились у подножия не сказать, чтобы гигантской, но довольно-таки большой скалы. Справа от нас находился загон, где двигались покрытые серым или коричневым мехом туши огромных чудовищ. Примитивные шалаши были расположены в строгом порядке. Несло от них... просто неимоверно. Но не так сильно, как от нескольких шалашей слева, перед которыми виднелись развешанные для просушки человечекские кожи разной степени выделки.

Деревянный частокол ограждал это поселение, и что было там, за ним — видно не было.

— Вон там, — шаман взмахнул своим посохом, указывая на площадку возле частокола, — можете разжечь свои очаги. Мои ученики пригонят длинных коров, чтобы вас покормили. Добро пожаловать в Зеленые воды.

Даламар, учитель магии Темного круга

Ну, вот и закончился первый этап обучения новичков. На черном полированном мраморе Зала Посвящений собрались все, кто сумел-таки прорваться через этап предварительного отбора.

Надо сказать, что не сумевших было не так уж и много. Все-таки Искатели собирали для обучения ребят, заведомо имевших способности. Но все-таки, таковые были. Несколько человек пришлось отравить из Школы за ограниченность ума, невосполнимую никаким усердием. Хотя, надо сказать, таких было реально мало: один или двое за весь курс. Все-таки, даже самых сложнообучаемых стараемся дотянуть. Вот слишком умных, решивших продвинуться в школьной иерархии методом стрелу в спине сложно назвать счастливым случаем с десяток пришлось отчислить прямиком к Темным богам. Некоторых — торжественно, с большой помпой, иных — втихую, показав, что кинжал в спине тоже прерывает жизнь вполне себе естественным образом. Ну и, разумеется, были и претенденты на то, что Неумирающие называют премией Дарвина: начавшие бесконтрольно играться с доставшейся Силой, полезшие по незнакомым фолиантам, строящие колдовские обряды, не имея для этого ни необходимых сил, ни требуемых знаний. Пару раз пришлось даже закрывать прорывы с темных планов.

— Итак, господа ученики, — к кафедре вышла госпожа ректор нашего учебного заведения, темный маг Судьбы, жрица Лантиллеса — хозяина Рока, злой судьбы и несчастливых совпадений. Ее темного взгляда опасаются даже высшие жрецы других культов, а о ее подвигах на полях сражений с Империей Света до сих пор слагают легенды. Впрочем, упоминают ее и барды Империи. Только деяния ее именуют не подвигами, а преступлениями. Но совсем уж обливать продуктами испражнения собственной фантазии — опасаются. А то ведь может и услышать. Были уже... прецеденты, — вы прошли начальный этап обучения. Вы ощутили вкус Силы. Многие из Вас уже причислены к определенным культам Древних, остальным придется определяться сейчас. Мы начинаем ежегодную церемонию Посвящения школы темного круга. Слушайте меня внимательно. У меня за спиной Вы можете увидеть символы наших богов, — стена за ее спиной мигнула, и из глухо-черной превратилась в белую, а на ее поверхности появились символы, выведенные черным, алым и синим. — Каждому из вас следует подойти к стене и прикоснуться к Знаку. В дальнейшем каждый из вас будет нести в мир учение того бога, Знак которого Вы примете. Если же Вы не успеете выбрать за время, отведенное на церемонию — боги сделают это за вас. И... Будьте осторожны!

С этими словами госпожа ректор завернулась в свою черную мантию. Ее идеально-совершенное лицо, белой маской выделяющееся на фоне черной шляпы с широкими полями, скорее вызывало страх, чем привлекало к себе. Кажется, Неумирающие называют это эффектом зловещей долины. Ректор хлопнула в ладоши, и исчезла, вместе с кафедрой.

Разумеется, тут же нашлись и самые умные, пренебрегшие ректорским предупреждением. По залу разнеслись первые вопли боли. Бегать по тщательно отполированному мрамору — то еще развлечение. Я ощутил внимание Темных богов. Пусть школа и не приносит учеников в жертву, но мы не мешаем ученикам самим приносить в жертвы темным богам свои боль и страдание.

Вот первые торопыги добежали до стены... И внимание Темных богов разом усилилось. Кто-то из отстающих долбанул более успешного конкурента боевым проклятьем. Надо сказать, заклинание у него получилось то еще, так что серьезного ущерба даже малолетнему магу нанесено не было, но вот боль, унижение и оскорбленная гордость...

Между тем схватки вспыхивали и в основной толпе, куда более неторопливо смещавшейся к месту Посвящения. Кто-то кого-то толкнул, кто-то на кого-то не так посмотрел... Церемония во славу Темных богов шла с должным размахом.

Вот первые смельчаки коснулись нужных им символов (а кое-кто — и совсем не тех, каких хотел: толчки, удары, а то и более магические методы воздействия никто не отменял), и окутались аурами цветов тех богов, которым их сейчас посвящали. Прошедшие посвящение исчезали из Зала, отправляясь, кто в Зал Вхождения, а кто — и в лазарет Школы. А вот за тем, чтобы никто не отправился на школьное кладбище — следим мы, учителя. Признаться, уследить получается не всегда, далеко не всегда. На то мы и Темный круг. Однако, в большинстве случаев мы стараемся придерживать учеников, хотя бы и у самого края.

Я пригляделся к девчонке, прыгавшей возле стены, пытаясь добраться до символа, до которого ей было однозначно не дотянуться.

Тяжкие слова рухнули в застывшем от ужаса воздухе, и вот я уже стою за спиной у неудачницы.

— Хозяйка Северной звезды не примет тебя, — произнес я, положив руку на плечо ученицы, и тем самым остановив ее прыжки.

— Но... почему?! — слезы полились из глаз девчонки, а два светлых хвостика грустно обвисли.

— Ей нужны маги Жизни, а у тебя в талантах — Смерть. Магия Жизни тебе недоступна. Ищи среди тех, кто у тебя на уровне глаз. Чем дальше от этого уровня — тем меньше ты подходишь этому богу.

Расстроенная девочка ткнула наугад, окуталась темно-синей аурой Архитектора Судеб, и исчезла из Зала.

Постепенно Зал освобождался. Остались лишь несколько человек, решившихся вручить свою судьбу в руки богов. Вот последние песчинки пересыпались из верхнего сосуда песочных часов в нижний, и все, кто оставались еще на черном мраморе — исчезли.

Я переглянулся с кураторами двух остальных курсов — и мы последовали за учениками.

Зал вхождения был разделен на три сектора. Соответственно ветвям Смерти, Хаоса и Бездны. Физических преград, которые могли бы не дать ученикам перемешаться между собой — не было. Но отмеченные Древними соответствующих ветвей — оставались в пределах своего сектора. Хоть и было это очень давно, но я все еще помню, как стоял там, среди начинающих обучение... И перейти в чужой сектор — желания не возникало. От слова совсем.

— Господа учащиеся, — обратилась к стоящим внизу ректор. — Я представлю вам кураторов курсов. Итак. Те, кого выбрали Древние ветви Бездны. Ваш куратор — Сусурри, из свиты архигерцога Мурмура.

Тяжелыми шагами, сотрясавшими зал, на возвышение вышла огромная фигура. Ростом Сусурри был никак не меньше трех метров, возвышаясь даже над подавляющим большинством орков. Тяжелые багряно-черные доспехи, казалось, навсегда срослись с его телом. В прорезях ведрообразного шлема горели багровым светом глаза демона. Но, не смотря на внешность типичного воина, маг Сусурри — весьма и весьма сильный и знающий. Однако, надо сказать, что волшебной палочкой этого доброго фея тролля можно перешибить пополам, что Сусурри однажды при мне и проделал.

— Ветвь Смерти. Ваш куратор — Даламар Сын Ночи.

Я мигнул, перемещаясь за спину госпоже ректору. Представляю, что сейчас видят мои ученики. Черная мантия, расшитая асимметричным серебряным узором, продолжающимся и на лице. Тяжелый, направленный в никуда, взгляд серых глаз. И серебрянные огоньки, танцующие над ладонью.

Рожденный вне закона, вне брака, вне сословий. Сын Войны. Сын матери, умершей при родах, поскольку рожать в ее возрасте по любому было крайне опасно, да и услуг целителя ей никто предложить не поспешил. Выживший исключительно милостью не пожелавшей забрать меня Вечной леди. Я никогда не любил золотую молодежь, и не упускал, и не упущу случая построить приличное общество рядами и колоннами. Но, с другой стороны, многие из построенных мной — бывают мне потом благодарны. Те, кто оказываются достаточно умны, чтобы выжить.

— И, наконец, ветвь Хаоса. Куратор — Даку Усаги.

Вообще-то, в традициях семейства Усаги — называть сначала родовое имя, и только потом — личное. Но госпоже ректору плевать на любые традиции, кроме тех, которые она ввела лично.

Даку, как, собственно, и всегда, радостно пропрыгала через весь зал. Дополнительные органы слуха покачивались над ее макушкой. Черное платье с кружавчиками заканчивалось изрядно выше середины ее стройных бедер. А вырез был пошит так, чтобы лишь до уровня минимального приличия прикрывать не гипертрофированные, но и отнюдь не маленькие груди. Белый передничек и такого же цвета напульсники отнюдь не добавляли ей солидности. Даку крутнулась на месте, демонстрируя, что в специально прорезанное отверстие выглядывает короткий пушистый хвостик. В общем, эта вечная малолетка выглядела если и старше своих учеников, то ненамного. В толпе учеников, стоявших в синем секторе, стали раздаваться вздохи облегчения и скабрезные выкрики.

Зря они это. Хотя, впрочем, многие остались спокойны, демонстрируя некоторый разум, или же уровень информированности, подобающий ученику нашей школы.

Даку — учитель ничуть не менее жесткий, чем мы с Сусурри. И дисциплину она поддерживает недрогнувшей рукой. А уж тренировки она ведет в прямом смысле этого слова на грани, а если учесть ее способности к магии Жизни — и далеко за гранью выживания. И мнение учеников ее при этом ничуть не колышет.

— Итак. Сейчас кураторы покажут вам ваше новое место проживания, и раздадут расписание занятий на следующую неделю, — ректор обвела зал тяжелым взглядом. — Все свободны!

Сильвербейн, странник

Цокая металлической подошвой по плиткам пола, я двинулся к выходу. Село, в которое занесла меня судьба на этот раз, было весьма зажиточное. Об этом, кроме всего прочего, говорил и храм Владыки Света, возведенный не из дерева, как в большинстве ему подобных, а из камня.

— Господин, — низко поклонившись, обратился ко мне священник, — Вы нам поможете?

Я молча кивнул. Священник был... слабоват. О, он вне всякого сомнения, мог благославлять поля, отводить обычную для селян стихийную порчу и снимать слабенькие сглазы... Но у того, с чем селу пришлось столкнуться сейчас — совершенно другой уровень.

Выйдя из храма, я перешел через утоптанную сельскую улицу, и, пригнувшись, зашел в избу, выделенную местным старостой под лазарет. Семья, некогда обитавшая тут, стала первой жертвой черного мора. Так что решение собрать сюда же остальных пострадавших было, наверное, правильным.

Прямо с порога я шарахнул несколькими массовыми благословениями, чтобы разогнать грязную ауру боли и отчаяния, витавшую в помещении. Разумеется, исцелить собранных здесь больных это не могло... Но вот сама аура безнадежности препятствует лечению.

Дети... Здесь были только дети. Взрослые — не могли сопротивляться хвори, и, если уж заболевали — сгорали в считанные часы. Дети держались дольше... Но если я не справлюсь — конец определен уже сейчас. Без моей помощи все они уже мертвы.

Наметанным взглядом я выделил старшего среди собранных здесь, и прошел к нему.

— Дай руку!

Темноволосый мальчишка со светло-серыми глазами с трудом поднял дрожащую руку. Плохо. Он уже почти миновал возраст устойчивости, и, если не поторопиться — может уйти в ближайший час.

Достав из своей заклятой походной сумки серебряный скальпель, я прокалил его собственным Огнем, и аккуратно надрезал бледную, как будто пергаментную кожу. Выдавив несколько капель крови на серебряную пластину с гравированным на ней узором диагностического заклятья, я подвесил над кроватью мальчишки яркий шарик Света Исцеления. Разумеется, Касание жизни, или еще какое исцеляющее заклинание от второго круга и выше — справились бы с царапинкой быстрее... Но Свет исцеления поможет не только ему, но и остальным. Да и внимание детишек на себя он отвлек.

Между тем я, не отвлекаясь на заметно повеселевших детей, произносил наговор. Линии узора загорались одна за другой, давая мне понимание происходящего.

— Господин маг? — обратился ко мне священник, увидев меня на пороге.

— Это не болезнь, — твердо ответил я. — Я провел экзорцизм и оставил детям малого элементала Света. Какое-то время это поможет им продержаться. Но нам надо найти источник проклятья и его носитель. Без этого все сделанное — бесполезно.

Каэрллин, посол Вечного леса на Эленне, эльф

Я стоял на скале над бушующим морем. Серые свинцовые волны накатывались на подножие скалы... и откатывались обратно, не в силах пока что победить, но и не признавая поражения. Рано или поздно волны одержат победу здесь... Но к тому времени мощь Подземного огня где-нибудь вознесет к небесам новую твердь...

— Господин...

Обращение дало мне понять, что даже на этой уединенной скале нас слушают те, кому не надо бы слышать наш разговор. Элен, Видящей эдайн, я давно дал право обращаться к себе в рамках ближнего круга. Конечно, девушка понимает, что, несмотря на то, что мы уже несколько раз разделили Огонь Ночи — это не сделает ее единственной в моей жизни. Долг дипломата, долг Старшего в Высоком Доме Вечного леса предполагает некоторые... отношения, как для продолжения ветви, так и в политических целях. Но есть идущие рядом, а есть — разделяющие Путь. И дети наши, унаследуют ли они краткий человеческий век, или же эльфийское долголетие — будут ветвями Древа. Дух превыше плоти. Помнится, слышал я высказывание одного недоживущего, что у этих остроухих любовник бабушки считается родственником, а близость родства зависит от того, насколько сильно его бабушка любила. Признаться, я и сейчас не понимаю, что странного и нелогичного увидел этот ущербный в самоочевидном утверждении? Но с таким странным мировосприятием приходится как-то мириться.