Свет Беспощадный

Ладно, вернемся к Серым ангелам... В их тайном святилище, разгром которого, собственно, и дал основания для объявления философского учения — зловредной ересью и культом Губительных сил, среди настенной росписи я нашел упоминание о перчатках Хозяина Акрелата, что были священным даром бога своим жрецам.

И вот теперь я надеюсь, что успею первым. Ведь если Страж Предела окажется в руках у колдуна Хаоса — моя мечта вернуть любимую окажется отодвинутой надолго... если не навсегда.

Я снова открыл трактат О сущности инобытия. Магические формулы, содержащиеся в нем, могли бы заставить поседеть всех преподавателей теории магии в столичной Академии Империи. Сочетание в одном ритуале сил Света и Тьмы, Жизни и Смерти... Казалось бы, это в принципе не должно работать. Но ведь как-то работает! Это мы с Мертоном проверили. Благо, что в экспериментальном материале у нас никогда нехватки не было. Психи, убийцы, безумные колдуны... Я улыбнулся, вспомнив, как героиня одной из принесенных Неумирающими книг в сходной ситуации высказалась: Кто сказал: Посмотри в зеркало — увидишь три в одном?

Дагот Вайрин... До того, как она получила диадему Матроны, дом Дагот считался типичным провинциальным Домом дроу. В меру интриговал, стараясь пробиться повыше, в меру прогибался перед вышестоящими. Воевал как с орками, так и с гномами. Но в целом каких-либо выдающихся результатов не достиг.

А потом к власти в Доме пришла Вайрин... Ее еще до этого события считали, мягко говоря, со странностями: за власть она не боролась, к интригам была равнодушна. Сидела себе в своей лаборатории в глубинах Морнхолда, копалась в тайнах мироздания. Даже не престол Матроны ее пропихнули исключительно как компромиссную фигуру, чтобы прекратить разброд и нестроения в Доме, вызванные непримиримым противоборством нескольких группировок. Диадему возложили на голову Вайрин — и все вздохнули с облегчением: по крайней мере, диадема не досталась противнику. Зря они. Очень зря.

Как выяснилось, особенно затворницей Дагот Вайрин не была. За время ее отшельничества вокруг нее собралась группа желающих странного. Так что, став матроной, Вайрин повела исследования с таким размахом, что вскоре Дом Дагот, возвысившийся до шестой строчки в списке Домов региона, получил предписание Совета Высших Матрон О прекращении еретических и не угодных Матери ритуалов.

Голову посланницы, доставившей повеление Совета, обратно передали с отрядом гильдии наемников, нанятым специально для доставки ценного груза. Казнь командира наемников и его лейтенантов вызвала ссору правителей Дроуленда с Гильдией, изрядно замедлившую приготовления к подавлению мятежа. Когда же войска были собраны и выдвинулись к Морнхолду — оказалось, что холд оставлен, и Дом Дагот растворился в глубине Подземья.

Было официально объявлено об уничтожении мятежного Дома. С тех пор Совет объявлял о низложении Дома и смерти всех его представителей никак не менее четырех раз. Но каждый раз всплывали свеженькие, с пылу, с жару артефакты, несущие несомненные следы изготовления Домом Дагот, мозголомные труды специалистов Дома, а то и самой матроны Дагот Вайрин. Так что объявление о награде за голову любого представителя Дома Дагот еще ни разу не было отозвано. А награды там обещают...

Для дроу — возвышение, причем не только ее лично, но и всего ее Дома. Для того же, кто по рождению не принадлежит к этой расе — все права полнорожденного иллитири и неприкосновенность именем Совета. Совет Матрон обещал... и даже несколько раз исполнял свое обещание.

Вот только о том, чтобы кто-то долго прожил, наслаждаясь полученными наградами... Хм... О таких героях я даже и не слышал. Причем погибали награжденные при таких обстоятельствах, что невольно хотелось всуе помянуть не то Хозяйку Паутины, не то кого-то из Владык Хаоса, особенно злобных и коварных даже на общем фоне этих и так не особо добрых порождений варпа.

Анрэн, предводитель наемников, эльф

Прибытие в Олваирин нашего отряда с Гленгараф и Митгараф вызвало небольшой ажиотаж. Причем небольшой — только потому, что подавляющее большинство случайно встреченных эльфов просто не смогли осознать, что именно они видят. Для тех эльфов, для которых Аскалхорн — всего лишь древняя легенда, и наша парочка — не более, чем обычная эльфийская лучница с обычным (хотя и необычно высокого качества для простой лучницы) эльфийским луком. Но, хоть Олваирин и относится формально к владениям Золотой Орхидеи, но влияние Стальных волков здесь, как и в любых пограничных с орками доменах и марках, весьма велико. Так что опознавшие нынешнюю природу девушек хоть и не сразу, но нашлись. И я вознес хвалу Архитектору Судеб за то, что таковых оказалось немного.

Разумеется, я ни в какой форме не отрекался от нашей Матери. Но она, в отличие от Владыки Света, манией величия не страдает, и даже не наслаждается. И никогда не пыталась заявить о себе, как о единственно сущей Богине. Так что для ее Детей никогда не являлось грехом принять покровительство иных богов. Если, разумеется, это не сопровождается Отречением от нее. И именно этого Изменяющий пути не требует от своих последователей.

Всегда стараться не только познать, но и принять истину. Никогда не считать, что мироздание должно быть таким, каким вы хотите его видеть. Ну и, Основы моей веры запрещают мне хулить чужую. Символ веры, вполне совместимый с тем, который требуется исповедовать от Детей Матери Атарэ.

Особенно мне понравился третий постулат. Из проповедей, которые мне довелось посещать из чистого любопытства, я понял, что у Кукловода Тысячи и Одного Заговора есть враг. Бог, принципиально несовместимый с теми Путями, по которым идут последователи Познающего. И этим врагом не был, как ни показалось мне странным, ни Владыка Света, ни Пятый в Темной Четверке, что бы не означали эти странные слова. Но и в отношении этого врага, о котором нам не рассказывали чтобы не накликать, действовали те же правила, следующие из третьего постулата Символа Веры. Используйте его, если сможете. Убейте — если сочтете необходимым. Ненавидеть врага — излишняя трата сил. Неплохо. В особенности для того, чьим первожрецом является тот, кто совсем еще недавно был эдайн. Вполне соответствует эстетическим воззрениям лордов фейри... по крайней мере, как о них рассказывали Древние нашего Дома... когда он еще был, и в нем были Древние.

Такова Судьба — произнес тот, кто организовал падение моего Дома. — Ваш Дом был обречен пасть! Что ж. Когда-нибудь я брошу ему в лицо Изначальную Истину Архитектора Судеб: Нет судьбы!

— Анрэн! — ткнула меня в бок отрядная Видящая.

И вправду... Что-то я увлекся размышлениями. А между тем мы уже подходили к дверям тронного зала князя Олваирин.

Стража распахнула двери.

Князь Олвэ в привычно-совершенной позе восседал на помосте. Слева от него располагался Анкуалэ — недлинный меч, слегка изогнутый, удобный и для колющего и для рубящего удара, чья длина не помешает в яростной сшибке накоротке, будь то в коридорах дворца, или же в лесных зарослях. Справа, рукоятью к гостю, располагался Ракаксан — длинный кинжал, или, возможно, короткий меч, с развитой, загнутой вперед гардой, которым можно как отвести чужой клинок, так и захватить его так, чтобы вырвать можно было только в одном направлении — на себя.

— Какого рода дела привели тебя, Анрэн-ванвэ'р'ата, к моему престолу?

Вообще-то, никаких дел, в которых мне, хотя бы теоретически могла понадобиться помощь князя Олваиринского, у меня не было. Кроме разве что...

— Молчи, Вестник! — шагнул из-за спин эльфов с характерными знаками Дома Стального пса на одеяниях, высокий старик. То есть, о том, что перед нами именно что старый эльф говорила разве что седина в его волосах. Движения его были все также упруги, а взор — все так же ясен.

Вообще-то, формально, князь в своих землях — полный хозяин. Так что вот так влезать поперек разговора...

Но это в общем случае. А вот в конкретной ситуации... Перебить Древнего, пусть и чужого Дома, когда ему вздумалось прервать молчание и заговорить... Наглостью для этого надо обладать прямо-таки неимоверной. Даже для князя. Да что там, даже для Высокого князя.

— Мой отряд присоединится к тебе, — после короткой паузы продолжил Древний. — Весть — должна быть доставлена!

Интерлюдия

Помощь на зов танства Аграч явилась очень быстро. Признаться, тан подумал было, что его собрат, тан Дорлет собрал и отправил один из своих легионов раньше, чем он, владыка Аграча, отправил гонца. Но, мысль эта как зашла, так и была изгнана из головы молодого (для гнома) тана. Ведь такого просто не могло быть!

И вот сейчас тан торжественно принимал помощников в своем тронном зале в присутствии всего Совета. Мастер Войны представил Йорла, легата пришедшего в Аграч легиона и его шестерых трибунов.

Тан, внутренне поморщившись, сравнил свое богатое и роскошное одеяние с потрепанными доспехами пришедших. Вообще-то, правитель Аграча искренне считал манеру надевать тяжелые и неудобные доспехи на торжественные прием — анахронизмом, достойным разве что престарелых пердунов, что давно уже должны передать бразды правления куда более молодым и достойным этого прогрессивным гномам. А уж припереться к правителю не в парадных, изукрашенных золотом и драгоценными камнями, но потрепанных боевых доспехах — и вовсе представлялось ему вершиной дурного вкуса.

Тан величественно (как ему самому казалось) приветствовал легата милостивым наклонением головы. Сделать то же самое в отношении всякой неродовитой мелочи тан посчитал унизительным для своего высокого достоинства.

Согласно принятому церемониалу, после приветствия легат должен был подойти к трону тана и передать ему послание от своего сюзерена, знаменуя передачу командования... Ну, или передать оное послание одному из трибунов, если уж его правитель посчитал бы нужным сохранить для своего командира некоторую независимость. Но вместо этого легат передал свиток одному из своих бойцов с красной полосой поперек шлема, а отнюдь не отмеченному золотой рукой. Простой центурион! Да что этот вояка вообще о себе вообразил! Он бы еще рядового легионера с собой притащил!

Пока центурион оскорбительно медленно чеканил шаг в направлении трона, тан оглянулся на своих охранников. Его не оставляло странное чувство, неприятное и непонятное. Но охранники, чемпионы, назначенные лично Мастером Войны, несокрушимыми глыбами стояли по сторонам. И в их способностях в случае чего остановить сошедшего с ума простеца, выслужившегося до центуриона, тан не сомневался. Да и вообще, стражи в зале было достаточно, чтобы просто телами забросать легата и его свиту, если они все-таки решатся на предательство. В своем мастере войны тан не сомневался: хотя тот и не являлся представителем клана Моршез, но рекомендовали его именно друзья из клана. Да и благополучие всех Советников было неразрывно связано с ним.

Тан успокоился и приготовился принять свиток, выразив свое царственное неодобрение глупым поступком вояки, чей род не насчитывал и трех поколений. Вообще манеру тана Дорлет назначать на такие ответственные посты низкородных — тан Аграч крайне не одобрял. Уж его-то род мог похвастаться многими поколениями мастеров и правителей! Да что там, по документам, род восходил к младшей дочери Рунардина, Короля Королей-под-Горой, владыки Нараг-Зигила, подло убитого мерзкими дроу, чья верховная жрица до сих пор гордится осколками Рубинового трона, украденными ее подданными, и вправленными в диадему!

Но, как бы то ни было, поколения благородных предков говорят о том, что Филиштайн, тан Аграча — значительно умнее всяких там низкородных, лучше подготовлен к правлению, и имеет право, чтобы к нему обращались с подобающим уважением! А не передавали документы через всяких там...

Громыхая доспехами, центурион подошел к трону. Тан ожидал, что он, как положено, упадет на колено, проявляя положенное уважение к тем, кто выше... Но вместо этого низкородный вырвал из ножен короткий меч и всадил в живот тана.

— Это тебе за Йони! — громыхнул его голос сквозь решетку забрала.

Оглушенный болью, тан оглянулся на охранников... Но те делали вид, что прямо перед ними совсем ничего интересного не происходит.

Советники замерли в ужасе и изумлении, не понимая, что происходит.

— Как жаль, — заговорил легат пришедшего на помощь легиона, — что гадким дроу, нанятым союзниками-колдунами, удалось уничтожить весь Совет Аграча, кроме Мастера Войны.

Советники заметались, но стражники, верные воины Мастера Войны, успели захлопнуть двери Тронного зала, и встали перед ними. А трибуны и центурионы, пришедшие с легатом, привели реальность в соответствие с высказанной только что официальной версией.

— Тан — умер! — констатировал факт центурион, отомстивший за дочь.

— Да здравствует тан! — громыхнули все присутствующие, кроме, собственно, Мастера Войны, поднявшего из кровавой лужи диадему хозяина домена Аграч.

— Что ж... — произнес новый тан Аграч, надевая на себя Знак Власти. — Я благодарю славным воинам танства Дорлет, вовремя пришедших на помощь танству, и их сюзерена. И как знак памяти по произошедшим здесь событиям, отныне и навсегда дворец холда Аграч будет называть Отхо Барзул7!

— Ну, ты даешь! — улыбнулся легат старому другу, снимая шлем. — Ты бы свой дворец еще Духом мщения назвал, Мастер Войны!

— Мы — Подгорный народ, — криво усмехнулся новый хозяин Аграча. — Мы не называем свои строения именами нежити. Но неофициально... — он оглянулся на своих самых верных воинов, — этот зал так и будет называть: стратигариум Духа Мщения.

Тин, ученик инквизтора, человек

Преодолевать Земли тяжелых боев нам пришлось еще далеко не один день. Но, надо сказать, что первые дни, территории, выжженные тенью Еретикус Тенебра, и Рощи Самоубийц — были самыми тяжелыми. Однако дальше путь, хоть и стал легче, но не сказать, чтобы намного. И демоны в этих трудностях создавали хоть и значительную долю, но далеко не все, и даже не большинство. Куда хуже было само пространство. Мне вспоминались случайно услышанные слова приемной дочери лорда-мага Кайларна, Темной Лёссы: Город опаснее, чем его обитатели. Так и тут... Земли, повергнутые Прорывами Инферно — были опаснее демонов, что вырвались из Нижних планов бытия.

Как выяснилось несколько позже, чем нам бы хотелось, вода, земля... даже воздух здесь были пропитаны ядом. Не пить мрак воды, не ступать на мрак земли, не смотреть на мрак огня... А если бы мы могли еще и не дышать мраком воздуха — мы эти запятнанные земли пальцем бы проткнули! Но... не вышло.

Во время марша один из вроде бы здоровых латников — упал и умер. (Совсем без ран мало кто обошелся, но те царапины, которые понес умерший — никак не могли привести его к смерти). А потом мертвое тело поднялось — и кинулось на своих бывших товарищей. И это была не обычная дикая нежить — тупая до полной безмозглости. Нет. Получившееся агрессивная тварь умело владела мечом, принимала удары на доспех, ловко маневрировала... Хотя это и не спасло ее от удара инквизитора Орстона Светом по площади, перекрывающим все возможные варианты уклонения.