Свет Беспощадный

К счастью, опять-таки благодаря маме Иримэ (Она морщится, когда я ее так называю, но да ничего. Привыкнет. Я же — привыкла?), и бабушке Реалуэ все необходимое у меня с собой. Чернила, изготовленные с добавлением крови десятков вельмож Беленджера и Семендера, наработавших на квалифицированную смертную казнь, пропитанные их смертным ужасом пред вратами Эмпириев. Порошок кристаллов, вынесенных из последнего уровня подземелий под Азиром, прах высшей нежити из руин Акрелата, и атейм, вырезанный из ребра лича. К счастью, драколича нам на уже зачищенных уровнях не встретилось... Но по некоторым признакам где-то в глубине он точно есть. Вот тогда и поменяю ритуальный символ. Идеально было бы, если удастся получить добровольно отданную кость драколича... В конце концов, отец время от времени повторяет, что Переть с шашкой на дредноут — это не наш Путь. Наш Путь — это уговорить дредноут застрелиться. Но если совсем никак... придется упокаивать. Хотя и жаль. Редкая же животинка. И полезная — крайне.

Произнося наговор, я проводила линии, причем некоторые из них просто повисали в воздухе под удивленным взглядом собравшихся грифоньих всадников, а другие — и вовсе просто исчезали, оставаясь светиться в моем внутреннем зрении.

Наездники на грифонах смотрели на меня с удивлением. Все-таки, хотя они все, поголовно, были хоть в какой-то степени знакомы с магией, но все-таки все они были не полноценными магами, а боевиками. И высокую ритуальную магию в их присутствии творили не часто.

Заготовка получилась высокого качества. Туман и Пепел, переродившиеся в вихре Перемен, звали меня из-за границ материального мира, будучи не в силах преодолеть их самостоятельно. Ну что ж. Я знаю ребят, которые им с удовольствием помогут.

Вернувшийся демон Хаоса доложил, что совсем уж придурками сектанты не были. Охранение вокруг места проведения ритуала они выставили. Но, будучи самоучками и в колдовстве, и в военном деле, выставили они его довольно-таки бездарно. Так что охраннички вместо того, чтобы бдить и защищать, постоянно оглядывались через плечо, завидуя тем, кто сейчас насиловал и убивал приведенных жертв. А уж о том, чтобы присматривать друг за другом — и речи не шло. И многоопытные во всяком воинском деле (а особенно — в набегах за добычей и сопутствующей этому резне) Грифоньи Всадники обеспечили мне подход к горе-ритуалистам чуть ли не вплотную. А сам жрец демонического культа настолько поглощен процессом изнасилования и пыток очередной жертвы, что даже не заметил, что взывает уже не к своему инфернальному покровителю, а ко мне. И сила, столь небрежно им расточаемая без какого бы то ни было подобия контроля, льется не под багровые небеса Инферно, а в туман и пепел моего города.

Вообще-то, это я себе льщу. Ни о каком городе речи не идет. Тут бы на квартал хватило. Да и глубина получится совершенно недостаточная. О том, чтобы воплотить Темный мир — тоже не стоит и заикаться. Если Туман воссоздам — и то рада буду. Но хоть чуть-чуть — и то уже хорошо.

Жестом я отдала приказ следующим за мной Всадникам: Стоп! Ни с места!, а потом и Отступить на исходные! Их сомневающиеся взгляды я чуяла прямо-таки спиной, но... Еще не хватало этих ребят затащить в Туман. В сущности — славные они парни и девчата. Не хотелось бы им такой судьбы.

Жрец поднялся с очередной жертвы и запел. То есть, как запел... За такое, с позволения сказать, пение шумовые десантники, про которых рассказывал отец, содрали бы с урода, так относящегося к высокому искусству шкуру заживо и натянули ее на барабан, заточив в получившийся предмет душу так называемого певца, в надежде, что он хоть так чему-нибудь научится. Да и к высокому искусству магии данный индивидуум отнесся не менее небрежно. А магия такого отношения к себе не терпит! Не добить жертву. Не убедиться в ее смерти! Просто почувствовал, что конвульсии затихли, кончил и поднялся, торопясь перейти к следующему шагу. Дилетант!

Те, кто семь долгих лет держали меня между жизнью и смертью, причиняя спасаемому ребенку неисчислимые мучения — хотя бы знали (или думали, что знают), что творят. Этот же... У меня слов нет... Он поплатится.

Я потянулась к затухающей искре жизни и влила в нее темную, отравленную силу Хаоса, поддерживая ее по эту сторону Серых Врат. Лучше, чем кто бы то ни было, я знаю, что гораздо милосерднее было бы позволить душе шагнуть за край. Но... Надежда становится силой. Да и городу моему нужны будут жители.

Жрец надрезал ладонь. Судя по скривившемуся лицу он, подобно многим, упивающимся чужой болью, сам боли очень боится. Так что настоящей жертвы у него не получилось. Но и крохотная алая капля неразрывными узами связала его душу с создаваемым мной конструктом. Теперь даже Вечная Госпожа не укроет его от моего города.

Каркающим голосом жрец произнес какую-то совершенно изумительную белиберду, не имеющую никакого смысла ни на одном из ведомых мне языков. Но его вера в то, что этой затверженной по-попугайски мешаниной звуков он завершит ритуал — сработала. И ритуал был завершен. Правда, результат получился не совсем тот, на который рассчитывали новоявленные предводители демонического культа. Не явились из-под земли предводители инфернальных Легионов, чтобы предложить подарившим им чужие души смертным силу и власть. Не разверзлась реальность кровавой полосой демонического прорыва, чтобы даровать жертвоприносителям звания и чины в инфернальных войсках... (Хотя, если я правильно поняла, как соотносится местная реальность со слоями Инферно, владыка тех пространств, куда они могли дозваться, адский художник, лорд Гровилэн, если и даровал бы данным низшим формам жизни Возвышение, то разве что до бесов — родственных по интеллекту созданий).

Реальность, раскачанная корявым, но все-таки проведенным ритуалом, треснула. Под вой сирен, явно показавшихся жертвоприносителям ревом труб адского Легиона, из разрыва реальности хлынул Туман, воплощающий в реальности мою кошмарную Грезу. Легкий серый пепел начал падать с серых небес. Бревенчатые строения скрылись из виду. А вместо них в тумане проявились очертания четырех-, а то и пятиэтажных каменных домов. Бледные лица в окнах пока что были иллюзией. Город был еще пуст. И даже мой верный Палач в своей пирамидальном шлеме не шагнул еще на его улицы. Но... Город опаснее, чем его обитатели.

Греза закружила души самозванных культистов. Смяла их защиту, и так уже надломленную их же собственной деятельностью. И вместо того, чтобы дать мне бой, попытавшись вырваться из ловушки в ее единственном пока еще уязвимом месте, они кинулись бежать, взывая помощи и спасении. Ну-ну. Путь бегут. А я пока что подойду к той, что пока еще выживает... Правда, более — моими усилиями, чем собственными.

— У тебя есть выбор, — сказала я ей. Ответа не было, но я знаю, что меня — слышат. — Ты можешь простить своих мучителей, и отправиться туда, куда и положено отправляться верным и праведным последователям твоего бога. В Сияющие сады, кажется. На арфе играть. Или можешь отдаться мне, — я положила руку на почти неподвижную грудь, и слегка сжала ее упругость. Не то, чтобы это доставило мне какое-то удовольствие... Но я чувствую Путь, измененный уже и моим принципалом, и иду по нему. У недопринесенной жертвы не хватило сил даже на то, чтобы вздрогнуть. Однако, несмотря на это я продолжила. — Тогда очень даже может быть, что ты позавидуешь мучениям грешников в аду. Но твоим мучителям будет хуже.

Как и положено Темной Богине, я обманула наивную крестьянку, попавшуюся в руки зверей в человеческом облике. От ее прощения или же отсутствия такового судьба самозванных жрецов Инферно, попавших в ловушку Тихих холмов, уже никак не зависела. Сейчас она выбирала только свою судьбу.

Растерзанная девушка не смогла даже пошевелить языком. Но мне это совершенно не требовалось, чтобы понять ее ответ. И, улыбнувшись, я процитировала страшилку, которую как-то у костра рассказал нам с мамой Иримэ отец.

— Возмездие ввергло тебя в Ад! Наверное, ты будешь хорошей медсестрой.

Тин, ученик инквизтора, человек

Чем дальше мы заходили в земли бывшие некогда Алессианской маркой, тем тяжелее нам становилось. Духи и демоны, монстры и твари сбегались к нашей армии прямо-таки волнами. А, учитывая, что флаконы с маной, что мы везли с собой, тратить было запрещено, да и с зарядом артефактов требовалось обходиться ну очень осторожно — ведь впереди Воителей Света ждала битва с жрецом Темного бога, сидящего в прямом смысле этого слова на источнике маны. Правда, учитель давал мне прочитать донесения агентов в Торговой гильдии, из которых следовало, что поганый колдун ведет войну с гномьим танством, что разместилось в Подземье прямо под его доменом, и с кочевниками, что ранее подчинялись захваченным им владыкам Семендера и Беленджера, а границы его тревожат немирные орки...

На это я вынужден был указать, что гномы воюют не столько с лордом-жрецом Кайларном, сколько с его соседом и союзником — волшебником д'Ин Амитом. Что немирные орки, опять-таки, тревожат скорее земли все того же д'Ин Амита, да и то — это мелкие банды, лишенные надлежащего контроля, каковые в Великой степи всегда присутствуют во множестве, надеясь обрести славу и известность, достаточные, чтобы их приняли под свое покровительство кто-то из известных варбоссов... В то время, как сами известные варбоссы — печально знаменитый в людских и эльфийских землях Триумвират, — предпочли заключить с союзниками-магами пусть шаткий и ненадежный, но все-таки мирный договор. Что кочевников, лишенных доступа к Местам Силы и возможности пополнять число бойцов высших рангов — вряд ли можно считать серьезной силой...

Разумеется, все эти общеизвестные сведения я выкладывал, не испытывая ни малейших сомнений. Ситуацию их оглашение никак не изменит. Ни быстро добрать войска, ни отменить поход уже невозможно. А что будут знать... Так если учитель этого сам не знает, и это — не очередная проверка новичка, то ли на лояльность, то ли на умение мыслить, — я буду в нем очень разочарован. Вот только шансов на это... Примерно как встретить легендарного дракона-странника. То есть, все знают, что это возможно. Но вот чтобы встретить его самому, или, хотя бы, лично знать кого-то, кто его встречал — упс.

Как я, собственно, и ожидал, учитель в ответ на мои рассуждения — улыбнулся и кивнул. У меня же возник вопрос.

— А как, собственно, получилось, что владения лорда-мага Арениуса не превратились в рассадник нежити? Вот по землям Алессианской марки — армией не вдруг пройдешь. Бывшие владения князей Мешко — пустошь. А Ветровск и прочие владения Арениуса — вполне себе жилые места. Как будто какая-то имперская марка прямо посреди Фронтира.

Инквизитор пожал плечами.

— Такое, — он взмахнул рукой в сторону оставшихся за спиной руин, — осталось там, где мы пытались дать бой... И если ты думаешь что то, что здесь — это лютый звиздец, посмотрим, что ты скажешь, когда через два-три дня мы выйдем на Черные поля... Там культ Магна Матер2 провел гекатомбу и разорвал реальность, призывая своих демонических покровителей. Там мы потеряли последних Святых3, сопровождавших экспедицию.

— ?! — я ошеломленно посмотрел на инквизитора.

— Да, — кивнул он. — Там — сражались боги. Битва богов решалась мечами в руках смертных. Но и сами боги в тот день подняли мечи... Они пали, но запечатали порталы, открытые последователями Магна Матер, и Младые не смогли пересечь грань, навсегда уничтожив даже память о тех, кто бросил вызов Темному храму. А земли, что позже достались мелким тарханам Каганата, земли, один из доменов которых захватил себе Арениус... Там мы просто бежали. Там, конечно, лилась кровь... Но древние заклятья не колебали ткань реальности. И потому там вполне можно жить. И лорд-маг Арениус привел туда своих людей...

— Привел? — удивился я. — Но ведь не только мать, но и даже ее бабушка — родилась в Ветровске, который тогда еще не был, конечно, городом, но...

— Вот именно, — усмехнулся учитель Орстон. — Магия Жизни может многое. И лорд-маг Арениус прожил в своих владениях гораздо дольше, чем думает большинство его подданных, считающих его — собственным сыном, если не внуком.

— Но тогда... — я посмотрел на инквизитора Орстона, — ...ведь Вы рассказываете так...

— Да, — усмехнулся Орстон. — Я тоже гораздо старше, чем выгляжу. Я лично лез на стены Темного храма. Я отступал от него. Я бился на кровавых полях, что еще не назывались Черными рядом с лучницей Зейгир, и видел, как она собственным ихором закрыла портал, через который был виден Йерн, Город Столпов в Багровой пустыне. Я выжил тогда... сам не знаю, почему. Впрочем... Говорят, что святые не умирают, пока их хоть кто-нибудь помнит. И Рависсара, Гонительница демонов, намекнула мне, что однажды мне выпадет шанс изменить неизменное, сделать бывшее — не бывшим, изменить Путь...

— ...выстроить новую Судьбу? — продолжил я.

— Именно так, ученик. Именно так. И тогда я вновь увижу сияние стрел в руках прекрасной Зейгир! Однажды... однажды так и случится!

Мне осталось только кивнуть.

Донесение

Боль и отчаяние разрывают мне грудь. Но долг велит мне довести до сведения братьев священной Конгрегации Доктрины Веры, что один из наших братьев близок к падению в ересь. Более того — он увлекает за собой неокрепшие умы младших, что обязаны принимать решения старших. Инквизитор Орстон, в присутствии ученика, умалял величие подвига павших на проклятых Черных полях неуместной и глупой надеждой на воскрешение одной из них. В то время как представляется совершенно очевидным, что если Владыка Света, Правый и Праведный, до сих пор не счел возможным даровать героям новой жизни — это говорит о том, что этого не случится и впредь.

Серая хмарь ереси застилает наши пути. И темные признаки Губительных сил наблюдаю я в словах инквизитора, рассчитывающего на нарушение Закона даже не людского, но Высшего. Боюсь я даже и подумать о том, какова будет судьба мощей Белой розы, буде окажутся они в руках брата Орстона, буде сделает он последний шаг в темную Бездну. Ныне призываю я братьев быть бдительными, ибо даже лучшим из нас грозит эта беда, а зловещие голоса Лишенных Закона могут даже самым твердым в вере найти тяжкое искушение...

Скромный служитель Конгрегации

Томас Дессарик

Мысль дня: Чудеса, к которым мы стремимся, есть только начало4

Лори, предводительница разведчиков, гнома

Я думала, что налеты будут повторяться раз за разом, пока мы не будем уничтожены, или не двинемся-таки вперед, бросая раненых... Но нет, после того, как лагерь был разбит, а убежища — построены, налеты прекратились. Только дежурный наблюдатель реял высоко в небесах, стараясь устроиться между теми, кто смотрел на него с земли, и нестерпимо ярким шаром, который наземники именуют Солнцем.

Я разлеглась на траве, и смотрела в яркую синь небес. Мне до сих пор немного странно, что я могу поступить так. Ведь совсем еще недавно я с трудом могла оторвать взгляд от земли, чтобы не видеть над головой вместо надежной каменной толщи Подземья — бесконечную Бездну. Но вот же... Смогла. И оказалось, что для этого вполне достаточно, чтобы эта самая Бездна вместо неведомой угрозы — стала угрозой вполне реальной. Чтобы поглядывать ввысь, ожидая от голубых небес подарка — стало привычкой.