рецепт Универсального Кристалла. Ксенобайт схватил его, на миг задумался и вручил
Внучке. Та аж подпрыгивала от нетерпения.
— Комиссар! Сюда... Нюхай...
Дракончик стал старательно обнюхивать футляр.
— Молодец! А теперь ищи! Ищи, принеси его, понимаешь?
Дракончик няфкнул, потом, уткнувшись носом в пол, стал крутиться по пещере.
Наконец он радостно курлыкнул и помчался куда-то в тоннели.
— За ним! — завопил Ксенобайт.
Просто удивительно, насколько глубоко, оказывается, успела забежать перепуганная
Внучка. Тестеры уже начали было думать, что дракончик просто развлекается. Но их
охватил какой-то отчаянный азарт, и не хотелось думать, что впереди ждет очередная
неудача. Монстры разлетались с пути, точно кегли.
Наконец они оказались в довольно обширном зале. Тут пришлось изрядно
притормозить: зал был буквально до потолка забит всевозможной живностью. Тестеры
неустанно махали оружием, пока зал не расчистился.
Комиссар, тявкающий на монстров из-под ног Ксенобайта, растерянно огляделся и
вдруг радостно заверещал. И тут тестеры наконец обратили внимание на то, что все
стены пещеры изрезаны странными барельефами. Барельефы изображали широко
раскрывшую пасть морду, похожую на обезьянью. Каждая такая пасть представляла из
себя коридор метров в десять И в конце одного из коридоров, возле которого сидел
Комиссар, виднелось что-то блестящее.
— Вот он! — завопил Ксенобайт. — Комиссар, ты просто гений! Я же говорил вам, говорил!..
Программист ринулся в пасть. Внучка вдруг предостерегающе завопила:
— Ксен, стой! Я вспомнила, кажется, я...
И тут произошло странное. Стоило Ксенобайту ступить на язык, лежащий на полу
пещеры, как обезьянья морда дернулась, ее каменные глаза открылись... Тестеры
зачарованно смотрели, как пасть захлопнулась, погребя внутри себя программиста.
Комиссар испуганно пискнул.
— Ой... кажется, я вот так же погибла, — дрожащим голосом проговорила Внучка.
— А... Это... — вздохнул Банзай, без сил садясь на пол.
Наступила тишина. И тут обезьянья морда снова скривилась. Послышался глухой
взрыв, морду перекосило. Губы ее характерно сморщились, а потом, в клубах дыма, из
пасти вылетел Ксенобайт, с треском влепился в противоположную стену и сполз по
ней.
— Мама, — тихо проговорила Внучка.
Комиссар, радостно няфкая, кинулся к хозяину. Ксенобайт кашлянул и, сев, заявил:
— Тайм-аут! Ух, мать моя, давненько меня так не впечатывало!
— Ты жив?!
Программист задумался. Закрыв глаза, он глянул на внутренние индикаторы.
— Еле-еле, — наконец заявил он, доставая из сумки восстанавливающее зелье. —
Пришлось внутри этой штуки грохнуть одну из своих бутылочек. Но если бы она начала
меня жевать — бабахнуло бы, как на корабле!
Обезьянья морда зло глянула на Ксенобайта и снова застыла.
— Так... И как мы будем доставать свиток? — осведомился Банзай.
Тестеры тяжело задумались. Потом начали высказывать версии. Потом стали
пробовать. Узкие коридоры и низкий потолок не давали развернуться, время
неумолимо шло, а драгоценный предмет издевательски поблескивал, грозя вот-вот
бесследно раствориться в воздухе — сервер недолюбливал долго лежащие без
присмотра вещи. Не помогала ни акробатика Мелиссы, ни даже высший пилотаж
Ксенобайта, обернувшегося летучей мышью. Пасть чутко реагировала на присутствие
игрока, пресекая любые попытки добраться до артефакта.
— В каком-то десятке метров от нас валяется целое состояние, — странно
задумчивым голосом проговорил Банзай. — А мы... А-а-а!
Дварф бросился в пасть. Морда исправно сомкнула челюсти, пожевала старого
дварфа и с отвращением выплюнула. Тестеры снова впали в задумчивость.
Пока они думали, Комиссар скучал. Он покрутился вокруг, потерся носом об
Ксенобайта, попытался поиграть с Внучкой. Но даже Внучка была слишком занята
раздумьями. Дракончик приуныл. И тут в пещеру заглянула каменная крыса.
Заверещав от восторга, Комиссар тут же кинулся за ней. Испуганно пискнув, крыса
бросилась наутек... прямо в пасть каменной обезьяны.
— Комиссар, фу! Стой!!! — перепуганно завопил Ксенобайт, увидав, как его питомец
юркнул в ловушку.
Но Комиссар был слишком увлечен погоней. Мак-Мэд успел
перехватить программиста, который бросился вслед за
дракончиком. Все зажмурились... и ничего не произошло.
Комиссар с гордым видом выбрался из пасти, неся в зубах
придушенную крысу.
— Ап... Ап... Ап... Комиссар! Ты живой! — прохрипел
Ксенобайт.
— Хм, — заметила Мелисса. — А ведь морда на него даже не
поморщилась!
— Естественно, он ведь монстр, а не игрок, — задумчиво
произнес Махмуд. — А что, если...
Ксенобайт глянул на друзей. Потом обнял за шею Комиссара, показал ему футляр со свитком.
— Комиссарчик... Видишь штуку? Видишь? Принеси!
Программист сделал вид, что швыряет футляр в пасть.
Дракончик, радостно взвизгнув, кинулся в коридор. Через миг он показался снаружи, гордо неся в зубах рецепт Универсального Кристалла.
Едва коснувшись футляра, Банзай издал вопль, от которого, казалось, затряслись
стены пещеры, и даже обезьянья пасть испуганно зажмурилась. Ксенобайт уже творил
Черный Портал, чтобы переправить всю компанию в город...
Кажется, Банзай слегка спятил. Всю дорогу домой он то и дело порывался
расцеловать Комиссара, нервно хихикал и приплясывал.
— Ребята, сейчас мы выходим в реал и закатываем большую пьянку! — заявил Дед, когда вся компания снова собралась в магазинчике. — Только сначала, Ксен, скажи: чем ты кормишь Комиссара? Есть какое-то лакомство, которое он любит?
— Ты будешь смеяться, — нервно хихикнул программист. — Но... Он обожает грызть
универсальные кристаллы десятого уровня.
Бета-тестеры
Эпизод 16: Ужасный Тумбарикиту
Стойбище племени Пещерного Тушканчика
9 сентября, 10:12 реального времени
— Шаман! Шама-ан! Беда, шаман!
Запыхавшийся гонец огляделся по сторонам и, схватив палку, принялся лупить по
здоровенному выгнившему изнутри бревну. Звук получался гулкий и громкий. Из
пещеры донесся искаженный эхом вопль:
— Пошел вон!
— Беда, шаман! — не прекращая лупить по бревну, упрямо орал посланец.
Из пещеры донеслось рычание, которому бы позавидовал и легендарный Пещерный
Тушканчик — тотем племени. А через миг из темноты показался Ксенобайт — шаман
племени вышеозначенного зверя.
Посланец, хоть и был ботом, втянул голову в плечи. Ксенобайт был явно не в духе.
Выглядел он страшно: и без того длинные волосы всклокочены, глаза горят яростью.
Одет программист был во что-то напоминающее неровно сшитую шинель из шкуры
черной пантеры. Эту пантеру он собственноручно задушил в самом начале игры.
Легенда гласила, что пантера, в общем-то, быстро осознала свою ошибку, и они вполне
могли бы разойтись мирно, но шаман тогда, как и сейчас, был не в духе. Выводы
напрашивались неутешительные...
— Стучишь?! — сурово спросил Ксенобайт, окидывая посланца тяжелым взглядом.
— С-стучу... Так ведь велено было...
— Стукач, значит, да? Ну-ну... О чем хотел настучать?
Вряд ли бедолага точно понял, о чем говорил Ксенобайт. Ну так ведь шаману и
положено говорить красиво и загадочно. Однако мысль о том, что ему разрешили
передать послание, он уловил:
— Беда, шаман! — жалобно проговорил гонец. — Мак-Мэд сообщает: Свирепый Жук
испустил дух!
— И что? — холодно осведомился Ксенобайт. — При чем тут... Погоди, как ты сказал?
Свирепый Жук?! Это же один из спецназовцев Махмуда, здоровый такой, как горилла...
На нас что, напали?! Опять набег Гнилозубых?!
— Нет, шаман, — сглотнул посланник. — Беда, шаман! Говорят — Ужасный
Тумбарикиту пришел за ним!
Ксенобайт нахмурился.
— Та-ак... Ладно, разберемся. Пошли!
Тестеры так и не смогли понять: как они дали себя уговорить на прохождение этой
игры?! Игра не была сложной, не отличалась революционными новшествами. Зато
обладала весьма своеобразным юмором. Если говорить проще — это была
экономическая стратегия каменного века.
Игрокам предстояло заботиться о племени пещерных людей, дабы вырастить из них
настоящих хомо сапиенс. Ну, казалось бы, эка невидаль? Однако после первого захода
в игру разразился порядочный скандал.
Путем долгих копаний в настройках Ксенобайту удалось отвоевать для племени
«человеческий» облик. Однако Махмуд с Мак-Мэдом все равно напоминали пару
побритых горилл. Банзай почему-то сильно смахивал на престарелого мудрого
орангутанга, а сам программист стартовал со здоровенной, как у боярина допетровских
времен, бородой. Однако больше всего его шокировала необходимость разгуливать по
игре в костюме, состоявшем из меховых трусов и пушистых тапочек.
По другую сторону баррикад оказались
Мелисса и Внучка. Мелисса, после того как
Ксенобайт ликвидировал ей скошенный лоб
и надбровные дуги, весьма благосклонно
отнеслась к своему образу, дополненному
леопардовым бикини и увеличенной вдвое
гривой волос. Выдав указания о
немедленном изобретении расчески, она
признала игру «вполне милой». Что
касается Внучки, она и так была в полном
восторге и носилась по деревьям, как
настоящая мартышка.
Махмуд с Мак-Мэдом, которых не очень-то шокировал и первоначальный их образ
«гориллоидов», заняли нейтральную позицию. Таким образом при двух
воздержавшихся агрессивно настроенные против игры Ксенобайт с Банзаем оказались
против союза Мелиссы, Внучки и конверта с авансом от Поликарпыча. Конверт
обеспечил сторонникам игры подавляющее большинство.
Если в другой игре тупость ботов могла быть списана на недостатки управляющего
ими искусственного интеллекта, тут она была возведена в ранг колорита. Главным
стимулом в жизни рядовых членов племени была еда, страх перед начальством и
духами (причем неясно, кого стоило бояться больше) и лень. Если бы та
изобретательность и смекалка, с которой пещерные люди отлынивали от работы, была
направлена в более конструктивное русло, они, по словам Ксенобайта, давно бы уже
отправились покорять другие планеты.
Однако процесс шел. Племя ни шатко ни валко шагало по дороге прогресса.
Охотилось на мамонтов, успешно отбивало набеги соседей-неандертальцев, заключило
тактический союз с кроманьонцами и презирало питекантропов за мягкий нрав и
расхлябанный внешний вид.
Мелисса, курировавшая экономику, обещала в ближайшем будущем перевести племя
с собирательства на земледелие. Ксенобайт, ответственный за «науку», туманно
намекал, что не за горами бронзовый век. Охотники Мак-Мэда поставили загон
мамонтов на поток, а Махмуд, набравший бригаду тяжеловесов, регулярно и успешно
забивал загулявших «в гости» динозавров.
И тем не менее главным препятствием на пути к прогрессу и всеобщему процветанию
были сами подчиненные тестеров. Банзай как-то в сердцах заявил, что чувствует себя
не вождем племени, а воспитателем в детском саду. Лишенные присмотра боты вечно
норовили вляпаться в какую-нибудь историю. И вот уж чего-чего, а «историй» на
голову пещерных людей создатели игры заготовили с запасом.
Южный склон Большого Бугра
9 сентября, 10:18 реального времени
Ксенобайт издали заметил Мак-Мэда. Снайпер, как всегда невозмутимый, стоял у
скалистой стены Большого Бугра. Рядом с ним стояли несколько охотников, чуть
поодаль суетилась «следственная группа».
Пещерный бот, как выяснилось, может найти тысячу способов угробиться —
буквально на ровном месте. В самом начале игры, сообразив, что численность племени
стремительно сокращается, тестеры забили тревогу. Каждый случай стоило
внимательно изучить. Иногда оказывалось, что соплеменник попал в засаду соседей-
каннибалов, тогда стоило немедленно собирать группу возмездия. Иногда оказывалось, что в лесу завелась стая хищников. Тогда Мак-Мэд отправлялся «на зачистку». В конце
концов, нередки были нелепейшие несчастные случаи — тогда Ксенобайту следовало
разобраться, как именно погиб бедолага, и объяснить остальному племени, что, например, не стоит ловить рыбу в реке, кишащей крокодилами, или какие правила
безопасности стоит соблюдать при коллективной переноске каменюки в восемь тонн
весом, или...
Завидев Ксенобайта и его свиту, пещерные люди втянули головы в плечи. Шаман
славился дурным нравом, обширными связями в мире духов и развитым чувством
юмора — еще более нездоровым, чем у создателей игры.
— Следственная группа на месте? — угрюмо осведомился программист.
Мак-Мэд молча кивнул на суетящихся ботов. Они суетились вокруг лежащей на земле
шкуры, из-под которой выглядывали грязные пятки примерно сорок седьмого размера.
Ксенобайт подошел к шкуре и заглянул под нее.
— Эк его, однако, — покачал он головой. — Кто обнаружил тело?
Охотники молча вытолкнули вперед одетого в потертую шкуру субъекта.
— Я мог бы догадаться, — вздохнул Ксенобайт. — Гадючий Язык, ну как так
получается, что ты каждый раз появляешься там, где происходит какая-то ерунда?!
— Не знаю, шаман, — с достоинством пожал плечами Гадючий Язык.
— Ладно, рассказывай.
— Это Ужасный Тумбарикиту пришел за Свирепым Жуком, — сообщил Язык. — А оно
и понятно: Свирепый Жук всегда сердил духов, уж больно своей силой похвалялся.
Вот, к примеру, три дня назад гулял я по лесу возле Вонючих Болот. Гляжу — сидит
Свирепый Жук, а в руках у него яйцо бронтозавра. Понятно дело — кладку нашел. И
ведь что характерно: ежели он кладку нашел, значит, там не одно яйцо, так? А больше
одного за раз ему не съесть...
Все машинально глянули в сторону накрытого шкурой тела. Гадючий Язык на миг
задумался и менее уверенно продолжил:
— Ну... ну два за раз, но это же предел. Я ему говорю: поделись, ибо не оскудеет
рука дающего...
— Чего?! — вытаращились Ксенобайт с Мак-Мэдом.
— Поговорка такая, у питекантропов подслушал, — гордо похвастался Гадючий
Язык. — Так вот, говорю, поделись, ведь пропадет же... А он...
