— Что это было? — неуверенно
видом камердинера, объявляющего не менее, чем о
спросила Мелисса.
прибытии царственной персоны, — Ксенобайт.
Окружающая комната имеет несколько новогодний вид,
— Оливье, — пожав плечами,
попросту говоря — все вокруг засыпано мишурой, пояснил Махмуд. — Так что,
дождиками и конфетти, рассыпанными Мак-Мэдом.
бутерброды вместе с мишурой будем
жрать, или как?
— Мак, пылесос в руки — и ликвидировать бардак. Махмуд — спасай провизию. А ты, Внучка, подай мне, наконец, эту чертову гирлянду!
Надо сказать, грядущий праздник давно уже смахивал на средних размеров
катастрофу. Мысль отметить Новый Год «нормально, по-домашнему» принадлежала
Мелиссе и была поддержана Внучкой. Все протесты, колебания и попытки найти
компромиссы перечеркнуло появление Бабули Флэш, решившей навестить внука, а
заодно и его друзей.
Как всегда, все было логично и заманчиво только в теории. На деле к заветной дате
тестеры добрались измотанными до предела: надо было срочно подтягивать все
рабочие хвосты, потом заниматься делами, о которых большая часть коллектива имела
самое общее представление: уборкой, закупкой новогодней атрибутики, готовкой...
Бабуля с презрением отмела идею по-быстрому сгонять в супермаркет и накупить там
полуфабрикатов для микроволновки. Она бескомпромиссно цыкнула зубом, лично
закупила зловещего вида продукты и, угнав в рабство Ксенобайта с Банзаем, окопалась на кухне.
Пылесос, вдохнув первую порцию искусственного снега, затрясся в припадке
астматического кашля, два раза подпрыгнул и обиженно сдох. Мак-Мэд, торжественно
захоронив останки домашнего любимца в шкафу, взялся за веник, сгребая мусор в
коробку из-под монитора.
Закончив уборку и поругавшись по пути с Махмудом, который флегматично сдувал
конфетти со стола на только что выметенный пол, стрелок, прижимая коробку к
животу, направился на кухню, дабы выбросить мусор. В тот самый момент, когда он, подперев коробку коленом, протянул руку к двери, та резко распахнулась. Мак-Мэд
испуганно отскочил назад; упокоившаяся было мишура взметнулась...
Ксенобайт смерил Мак-Мэда холодным взглядом, брезгливо сдул с кончика носа
осевшую там мишуру и все тем же левитановским тоном объявил:
— Холодец!
Оттеснив Мак-Мэда, поглощенного разглядыванием кучи мусора, программист
освободил проход, где тут же появился преисполненный важности Банзай, несущий в
руках блюдо с холодцом. Вмонтировав блюдо в творческую икебану на столе, дед с тем
же ледяным достоинством удалился. Ксенобайт еще раз смерил коллег осуждающим
взглядом и, поклонившись, отбыл.
Мак-Мэд, слегка придя в себя после пережитого, уныло взялся за веник. Мелисса, сидя на шкафу, развешивала недобитые стрелком игрушки. Снизу ей помогала Внучка.
Махмуд критически разглядывал здоровенный поднос с бутербродами — творение
своих рук. С кухни доносился приглушенный грохот и четкие команды Бабули Флэш.
— Больше жизни! — глухо басила Бабуля. — График горит. Соль! Перец! Самовар на
старт!
Послышались уже знакомые тяжелые шаги. Все оторвались от дел, с интересом глядя
на дверь. Она распахнулась, на пороге появился Ксенобайт:
— Самовар!
— Ну что ж, какая-то система во всем этом проглядывает, — удовлетворенно отметил
Мак-Мэд, когда Банзай торжественно установил на столе самовар и удалился.
— Ты закончил с мусором?
— Почти.
Утрамбовав сметенный мусор в коробку, Мак-Мэд на всякий случай обмотал ее
скотчем и спрятал в кладовку.
— Время, — с беспокойством отметила Внучка. — Бабуля сказала, что если не начнем
в одиннадцать, она сделает что-то страшное.
— Ладно, подключаем огоньки и...
Где-то с треском выскочили пробки, лампочки под потолком дружно хлопнули... и
помещение погрузилось во тьму. С кухни моментально донесся испуганный вскрик, грохот, звон и грозное «каррамба!» Бабули.
Через минуту дверь распахнулась. На пороге стоял Ксенобайт со свечой в руке.
Обведя комнату тяжелым взглядом, он возвестил:
— Цыпленок табака!
Выдержав паузу, программист со скорбью добавил:
— Выбыл.
Логово тестеров
31 декабря, 23:38 реального времени
Несмотря на заминку, вызванную вылетевшими пробками, за стол уселись почти
вовремя, так что обошлось без жертв. Несмотря на потерю «цыпленка табака» (его, впрочем, тоже удалось спасти — всем известно, что быстро поднятое не считается
упавшим), стол ломился от приготовленной Бабулей еды. В центре стола сиял самовар, в углу комнаты высилась елка, неуловимо напоминающая перевитого пулеметными
лентами матроса с «Авроры».
Однако на физиономиях тестеров почему-то не было видно особой радости.
Ксенобайт сидел, вперив стеклянный взгляд куда-то в район туманности Андромеды, Махмуд с Мак-Мэдом ковыряли в тарелках с кислыми физиономиями, а Банзай
откровенно клевал носом.
— Кажется, разморило их, — вздохнув, пояснила Внучка. — Ксен не спал уже трое
суток, отчет сдавал, чтобы не возиться после Нового Года. Остальные тоже устали, хотя
Банзай вчера умудрился подремать, пока остальные за покупками ходили.
— Ничего, сейчас мы их поправим, — нехорошим тоном заверила Бабуля, доставая
откуда-то прямоугольную бутылку из темно-коричневого стекла, запечатанную
сургучом.
— Что это? — с опаской спросила Мелисса.
— Это мне один знакомый вирт-квейкер из Якутии прислал, — сообщила Бабуля. —
Они у нас в Рязани на чемпионате были. Этой штукой они перед матчем заправились.
Второе место, между прочим, взяли.
Бабуля извлекла пробку. По комнате тут же пополз густой горьковатый травяной дух.
Махмуд с Мак-Мэдом, переглянувшись, молча вложили в руку Ксенобайта рюмку и
указали на него пальцами. Бабуля, пожав плечами, налила в рюмку столовую ложку
бальзама. С сомнением глянула на Ксенобайта, сосредоточенно созерцавшего нирвану, разбавила бальзам газировкой и удовлетворенно кивнула:
— Пей.
Вся компания с интересом смотрела на программиста. Его сознание возвращалось
откуда-то издалека. Взгляд перемещался с рюмки на Бабулю и обратно, в нем
отражался немой вопрос. Положение спас Банзай. Звучно откашлявшись, он поднял
свой бокал и бодро возвестил:
— Ну, за объектно-ориентированное программирование!
В глазах Ксенобайта вспыхнула осмысленность, он встал и лихо опрокинул рюмку. В
следующий миг глаза его широко распахнулись и выпучились. Обведя товарищей
недоумевающим взглядом, Ксенобайт вдруг сказал: «Мама!» и стек под стол.
— Бабуля, — с подозрением начал Махмуд. — Ты раньше эту штуку на ком-нибудь
испытывала? Может, твои якуты хотели, чтобы на следующий год у них не было
конкурентов?!
Бабуля несколько ошарашенно поглядела на бутылку, но тут под столом раздалось
кряхтение, возня, и наконец вылез взъерошенный, но живой Ксенобайт.
— Ух... Крепка советская власть, — прохрипел он, вращая глазами и судорожно
накалывая на вилку маринованный огурец. — Что это было?!
— Что это было — тебе лучше не знать, — сурово сообщил Банзай. — Лучше скажи, как себя чувствуешь?
— В голове немного шумит, — растерянно пожал плечами Ксенобайт, — и как-то
болезненно хочется жить и трудиться. А в остальном — неплохо.
Ксенобайт неуверенно заглянул в опустевшую рюмку.
— Вкусно, кстати. Э-э-э... А можно повторить?
— Обожди пару минут на всякий случай, — посоветовала Бабуля. — Так, остальные, ну-ка давайте тару. Только по чайной ложке, не больше. Скоро куранты бить будут.
Тестеры осторожно наполнили рюмки и торжественно
выпили якутский бальзам. После него все заметно
приободрились. Кажется, праздник начал налаживаться.
Зазвучали шутки, смешки и бодрое чавканье.
За минуту до полуночи бокалы наполнили
шампанским. Свет в зале погасили, оставив только огни
многострадальной гирлянды.
— Три... Две... Одна... — провозгласил следящий за
часами Банзай. — Ну... С Новым годом!
Из динамиков сервера донесся торжественный бой Тестеры сидят за столом. Банзай
курантов, за окном началась канонада всяческих толкает речь, Бабуля возится с
фейерверков и петард. Тестеры сдвинули бокалы. И тут самоваром, Ксенобайт, кажется, послышались размеренные, тяжелые удары во входную глубоко задумался о чем-то своем
дверь.
(на самом деле — спит с
открытыми глазами).
Логово тестеров
1 января, 00:01 реального времени
Тестеры тревожно переглянулись.
— Мы кого-то ждем? — холодно осведомился Ксенобайт.
— Вроде все здесь, — пожал плечами Махмуд.
В дверь снова постучали.
— Открыто! — мрачно подсказал Ксенобайт.
Дверь открылась. На пороге, точно каменный Командор, стоял массивный мужик с
довольно выдающимся пузом. Одет мужик был в пожарно-красный тулуп, черные
шаровары и кирзовые сапоги. Белоснежная борода спускалась до самого пояса, а на
голове был такой же красный, как и тулуп, колпак.
— Хо-хо-хо! С Новым годом! С новым счастьем! — зловеще и с некоторой угрозой
расхохотался неизвестный, скидывая с плеча довольно большой мешок.
Тестеры обалдело переглянулись.
— Мужик, ты кто?! — сурово спросил Ксенобайт.
Пришелец, подавившись следующей, явно заготовленной заранее фразой, недоуменно уставился на программиста.
— Как это — кто?! — набычился он. — Без меня не будет нового года!
— Бодун, что ли?! А ну-ка, документы! — угрожающе зашипел Ксенобайт, недобро
поигрывая вилкой и направляясь к незваному гостю.
— Ксен, ты чего?! — потрясенно завопила Внучка, повисая у программиста на
руке. — Это же Дедушка Мороз!
— Какой-такой Мороз? — сварливо осведомился Ксенобайт, потом нахмурился. —
Что-то такое припоминаю... Дед Мороз... Красный нос...
Программист вопросительно глянул на пришельца. Тот с готовностью подался
вперед, демонстрируя, что нос у него и правда красный.
— Ладно. И что с ним дальше делать? С лестницы спустить, что ли?
— Не тронь Деда Мороза, — прошипела Мелисса, хватая Ксенобайта за локоть и
оттаскивая в сторону, — за него деньги плачены!
Бабуля, Махмуд и Мак-Мэд тревожно переглянулись, с подозрением покосились на
бутылочку с бальзамом, после чего Бабуля кивнула на Ксенобайта. Ходоки тихо встали
и, мягко взяв программиста под локти, усадили его обратно за стол. Мелисса и Внучка
успокоили Деда Мороза и усадили его подальше от подозрительного Ксенобайта.
Некоторое время Дед Мороз нервно зыркал на программиста из-под косматых бровей, но под воркование Мелиссы вскоре сменил гнев на милость и принялся залихватски
разглаживать белые усы. Окончательно придя в себя, седобородый пришелец встал и
требовательно постучал вилкой по самовару.
— Господа! У меня тост! — тоном заправского гусара заявил Дед Мороз. — За Новый
Год вы уже наверняка пили, так что...
Тестеры зачарованно глядели, как Мороз уверенно и небрежно схватил со стола
бутылку с бабулиным бальзамом и до краев наполнил им бокал. Кажется, Банзай
искренне хотел предупредить беднягу, но не мог вымолвить ни слова, только вращал
глазами
— За присутствующих здесь дам! — гордо объявил Дед Мороз и, щелкнув каблуками
сапог, в один глоток выпил содержимое бокала.
В машинном зале повисла мертвая тишина, даже канонада за окнами, кажется, стихла. Дед Мороз так и остался стоять, только на лице у него появилось выражение
некоего мистического прозрения, как будто только что он вдруг понял нечто
неизмеримо важное и в то же время простое. Бабуля Флэш молча перекрестилась. В
гробовом молчании прошло пять минут.
— Скорую вызывать будем? — тихо проговорил Махмуд.
— Дозовешься их сейчас, как же... — покачал головой Банзай.
— Спокойно, — проговорил Ксенобайт. Обведя задумчивым взглядом комнату, он
вдруг хищно ухмыльнулся и ткнул пальцем в гирлянду: — Сейчас электрошок
сообразим...
— Ксен! — с укором начала было Мелисса, но тут Дед Мороз ожил.
Белобородый обвел помещение удивленным взглядом. Глаза его лихорадочно
блестели.
— Где это я?! — отстраненно пробормотал Дед Мороз. — А, неважно... Будем
танцевать!
До танцев, к счастью, не дошло, хотя Дед Мороз порывался пригласить сначала
Мелиссу, потом Внучку, потом Бабулю. Последняя смерила его сумрачным взглядом и, выразительно оторвав зубами кончик сигары, посоветовала:
— Сиди, касатик, а то как бы худа не вышло...
Дед Мороз на какое-то время присмирел, но вскоре опять аж подпрыгивал на стуле.
— Эк его крючит, — вздохнул Банзай.
— Это его от жажды деятельности распирает, — мрачно вздохнула Бабуля. — Может, его того... в виртуалку засунуть по-быстрому? Пущай там пар спустит?
— Все общество растеряем, — с тоской проговорил Банзай. — Знаю я этих оболтусов, все в виртуалку сбегут...
— А что там наш программист?
Банзай глянул на Ксенобайта. Тот, в противоположность Деду Морозу, похоже, впал
в мрачную апатию. Он сидел, мрачно уставившись в тарелку, время от времени
недобро косясь на незваного гостя. Уловив взгляд Банзая, Ксенобайт склонился к нему
и страшным шепотом сообщил:
— Банзай, я его узнал! Это американческий шпион, Сэм Фишер. Ты звони в милицию, а я его, если что, задержу...
— Программист готов, — хладнокровно кивнул Банзай,
повернувшись к Бабуле. — Плохо дело, кажись,
забористый бальзамчик-то оказался. Как бы и остальные
с катушек не съехали...
— Да ни при чем тут бальзам, — поморщилась
бабуля. — То есть при чем, конечно... Только Санта
Клаус-то наш целый стакан выжрал, вот его и
перекосило, места себе не находит.
— А Ксенобайт?
— А с Ксенобайтом, видать, и того хуже, если он, как
Внучка говорила, третьи сутки не спит. Представляешь
состояние, когда спать хоть убей хочешь — а не
можешь?! Он сейчас почитай что спит наяву, вот идеи
всякие бредовые в башку и лезут...
Тоже застолье, но теперь над ним
— Вот что, — мрачно проговорил Банзай. — Деда
