Маруся-3. Попасть не напасть

Я сделала 'няшные глазки' и захлопала ресничками.

Его величество от всей души рассмеялся.

Так мы по дворцу и прошли, под взглядами придворных и слуг. М-да, уже завтра полгорода будет сплетничать, что я его величеству во всех позах дала.

Прямо на столе, в кабинете.

Одно утешает, хоть две пиявки отвалятся. Вряд ли папаша теперь прицепится с замужеством. Да и Храмовы хвост подожмут!

А все равно — неприятно.

* * *

В том же ключе высказался и Ваня.

— Маша, как-то это...

— Это — что? — я была не в лучшем настроении. Вот и рычала по поводу и без повода.

— Император же...

— Ты о том, что он меня подставил?

— Я бы не стал так говорить, — замялся Ваня.

— Ага, а делать, значит, можно?

— Маша, это государь...

— Вот именно, Ванечка. Вот именно.

— Маша?

Я вздохнула, осознала, что брат ничего не понял, и принялась объяснять.

— Ванечка, солнышко, я — величина?

— Ну...

— Нет. А император?

— Да.

— Вот. Если сравнивать... ты будешь объяснять тараканам, за что им достается тапкой?

— Не буду.

— А меня пригласили, объяснили... как ты думаешь, зачем?

— Не знаю? — задумался Ваня. — Зачем?

— Подозреваю новый этап какой-то сложной интриги. Точно сказать не могу, потому как всей информацией не владею, но чтобы власть имущие считались с власть не имущими? Такого не бывало никогда.

— Хм...

Ваня покусал палец. Потом почесал в затылке, и, простимулировав таким образом мыслительную деятельность, подвел итоги.

— Драпать надо?

— Надо. Но не дадут.

— Плохо.

Да вот кто бы сомневался, что плохо. Но и удрать нам не дадут, и прыгать по команде придется...

— Ваня, я составлю завещание.

— Маша! Ты что!?

— Ванечка, солнышко, помолчи и послушай.

— Да?

— Я оформлю завещание на детей и вас с Петей. Им свое, вам свое. Тебе Лощинку, Пете крупную сумму денег, мальчишки тоже свое получат. Нилу рудник, Андрюшке все, что осталось от его отца... я все распишу, и что, и кому, и куда. А ты будь любезен, следуй указаниям. Не пропадете, обещаю. Только малышню не оставляй, ладно?

— Обещаю.

— И будь человеком, не женись, пока Андрюшке хотя бы четырнадцать не исполнится, чтобы мальчишки могли за себя постоять. Мало ли какой твой жена окажется.

Ваня помрачнел. Про маман вспомнил, оно и понятно.

— Я обещаю. Но ведь все будет хорошо, правда?

— Обязательно будет, — кивнула я. — Главное, чтобы мы были при этом самом всем.

— Маша, это как-то звучит...

— Да нормально это звучит, — поморщилась я. — Нормально. И вообще я допускаю — все.

— Я... Маша, давай все-таки уедем?

— Куда?

— Да хоть бы и в Францию!

— Ах Ваня, Ваня, мы с тобой в Париже, нужны как в бане пассатижи.*

*— В.С. Высоцкий. Письмо к другу, прим. авт.

— Что?

— То. Горькая, но правда. Не нужны мы там никому. Мы и тут-то никому не нужны, кроме себя самих, так что держись, братишка.

— Маша... мне страшно.

А мне-то как было страшно! Но я старшая и самая крутая, так что пришлось улыбаться.

— Ваня, Ваня... справимся. Обещаю.

Ваня шагнул ко мне, опустился на пол, обхватил меня за колени...

— Маша, Машенька, не умирай, пожалуйста...

И смеяться не хотелось над умоляющими глазами, над отчаянным лицом. Только пригладить взъерошенные вихры.

— Я все сделаю, чтобы выжить. Я вас просто так не оставлю.

Братишка не верил, но и выбора у него не было. Не вешаться ж превентивно? В надежде, что мучиться меньше будешь?

Нет уж. Мы еще помучаемся, а если повезет, то и врагов с нами вместе зароют. А еще лучше — без нас. В индивидуальной могилке.

Даешь простор и ячность?

Однозначно!

Интерлюдия.

Игорь Никодимович нечасто относился к людям хорошо. Работа у него такая, понимаете ли, подозревать, что каждый второй человек сволочь, а каждый первый — дурак. За редким исключением.

Вот, сейчас он как раз и беседовал с одним из этих редких исключений.

— Что вы можете мне сказать?

Собеседник удобно устроился в кресле и грел в ладонях бокал с коньяком.

— Мария Ивановна — девушка крайне неглупая, серьезная, решительная. Риска не боится, но зря рисковать не будет. Свою семью будет беречь в любом раскладе, и кидаться за них будет... я однажды такое видел.

— Да?

— Да. У меня была кошка, вот, она, защищая котят, кинулась на собаку. Нос ей располосовала, глаза чудом уцелели...

— И что случилось с этой кошкой?

— Собака ей перегрызла лапу, но котята остались целы. И кошка выжила.

— Будем считать это неплохой аналогией.

— Вот, Мария Ивановна напоминает ту кошку. За свой выводок она на кого угодно кинется.

— Главное — правильно мотивировать?

— В том числе. Но мне бы не хотелось...

— Понимаю. Вы к ней привязались?

— Да.

— А что вы готовы для нее сделать?

Вопрос явно застал собеседника врасплох.

— В каком смысле?

— В буквальном, друг мой. В самом, что ни на есть буквальном.

— Я для нее готов на многое, а вот она для меня — вряд ли, — просто ответил собеседник. И отхлебнул коньяка.

— А вам бы хотелось изменить эту ситуацию?

— Смотря как, друг мой, — иронично парировал собеседник. — Смотря как.

— К примеру... Марию Ивановну все равно надо будет выдавать замуж.

— И вы рассматриваете меня, как подходящую кандидатуру? Смею вас заверить, она не согласится.

— Ну, при правильном подходе она не просто согласится, а еще и попросит вас об одолжении.

Александр Викторович Благовещенский, а это был именно он, покачал головой.

— Не надо, друг мой. Не стоит. Я не лучший супруг для молоденькой девушки с трудной судьбой.

— Это как сказать. Ей нужен рядом кто-то достаточно сильный, чтобы защитить ее, и достаточно взрослый, чтобы не сломать. Его величество... разрешил мне присутствовать при его беседе с княжной, и я был поражен ее суждениями. Иногда мне кажется, что княжне не двадцать лет, а в два раза больше. Ей не подойдет юнец с ветром в голове, ей нужен кто-то посерьезнее.

— Княжна об этом знала? О вашем присутствии при ее беседе с императором?

— Нет. Не знала.

Благовещенский иронично улыбнулся.

— Она очень сложный человек, Игорь Никодимович. И советую это учитывать. Когда она поймет, как ее использовали, она не простит.

— Мне не нужно ее прощение. Мне нужно сотрудничество.

— Сотрудничать она будет. И поймет. Но не простит никогда.

— Никогда — это слишком короткий срок для вечности.

— Не будем философствовать, друг мой. Так что вы предлагаете мне сделать?

Романов тоже сделал глоток коньяка и одобрительно кивнул.

— Обсудим.

* * *

— Она в городе!

Девушка мерила шагами комнату.

Хороша она была — хоть ты сейчас садись и картину рисуй.

Огромные миндалевидные глаза черного цвета, ладно, очень темно-карего, но почти черного, черные волосы, точеное личико, за фарфоровой белизной которого ухаживали часами — не дай Бог веснушки появятся, лучше смерть!

Фигура тоже выше всяких похвал. Где надо — пышно, где надо — узко, изящные руки, маленькие ступни...

Девушку можно было предъявлять как эталон. Сочетание породы и больших денег, и вы получите такой шедевр.

Жаль только, сейчас прелестное лицо было искажено от ярости, а губы искусаны. Ну ничего, алее будут!

Девушка остановилась, метнула в стену вазу, пронаблюдала за сверкающим градом осколков и топнула ножкой.

— Гадина!!!

Да, и такое бывает. Когда другая перехватывает то, что предназначалось тебе. Обидно же, господа!

Разве она не создана, чтобы блистать?

Разве не пойдет ей корона?

А как звучит? Ее величество Анастасия!

И ведь бывало такое! И Матвеевы были в королевском роду, и принцессы не брезговали выходить замуж в их юрт. Но... отец сказал, как гвоздь в гроб забил.

Сейчас Рюриковичи не рискнут с нами родниться, слишком много мы силы набрали.

А хотелось.

Не просто хотелось, Анастасия понимала, что нужно-то совсем немного. Приложи усилия, и колесо провернется, и на древний трон может сесть ее сын. И...

Это открывает возможности.

Но понимал это и Иван Четырнадцатый.

С другой стороны, если цесаревича застанут с Анастасией в компрометирующей ситуации — никуда он не денется. Женится, как миленький.

Когда отец узнал о привороте, он очень обрадовался. Что проще — разработать свое или чуть-чуть подправить чужое?

Конечно, второе!

Тем более, что есть хороший специалист... Анастасия шла на бал с чувством... ах, с чем сравнить это чувство? Что ты поймал за хвост птицу удачи?

Как вино, будущее счастье кружило голову.

Императрица Анастасия!

Дайте время, дайте только время, а уж ждать Матвеевы умеют. И плести интриги тоже... пусть придется ждать год, два, десять — разве это важно? Когда на кону — Корона?

И вдруг все идет кувырком.

Взрыв, трагедия, больница, постаревший на десять лет отец...

И — крушение всех планов.

Привязка среагировала... черт побери, да кто мог знать, что так получится?! Хотели перевести все на Анастасию, а получилось...

Видела она эту княжну Горскую. Что в ней такого? Толстая, страшная, тупая... Корова!!!

И когда отец сообщил, что княжна нашлась, что она в Березовском... кто бы удержался на месте Анастасии?! Дело было даже не в привязке — в мести! Пусть почувствует на себе, пусть кричит и корчится от боли, пусть....

Гадина!!!

Родители и сами не подозревают, как много дети знают об их делах. Отец чуть тогда не убил Настю, но дело было сделано.

Неудачно!!!

Да что этой гадине — сама сила ворожит?

А теперь, вот, она опять в столице. И принята при дворе. И...

Анастасия задохнулась от гнева.

Да, его высочество может жениться только на невинной девушке, иначе это морганатический брак. Но...

Исключения есть всегда.

И можно не жениться, можно стать фавориткой. Можно — многое.

Анастасия отлично знала, что этот приворот неснимаем, вот ведь какое дело.

И что ей теперь делать?

Анастасия шагнула к зеркалу. Погляделась на себя... это зрелище всегда ее успокаивало.

Она знает, что ей надо сделать. Берегись, гадкая корова! Я тебя еще достану!

Глава 3

Первые шаги — вылезли враги.

— Мария Ивановна, вам письмо.

Я взяла из рук слуги изящный конверт. Да, тут не просто пахнет большими деньгами — тут ими смердит.

— И что тут у нас?

Вопрос был риторическим, потому как сургуч легко раскрошился под пальцами.

— Ёжь твою рожь!

Уважаемая госпожа Храмова.

Прошу принять меня для разговора о взаимовыгодном деле. Завтра, в десять утра.

М.И. Матвеев.

— Очень приятно, царь.

И что тут еще скажешь?

Матвей Матвеев, тот самый глава юрта Матвеевых, папенька психованной кошки, которая пыталась меня убить, хотя и не своими руками...

Пришлось отписываться, что буду рада видеть столь милого человека. И тут же Романову.

Пусть разбирается!

Господи!!! На Урал хочу!!!

Лучше стадо гадов, чем столица! Змеи — такие милые, добрые, няшные... по сравнению со столичными заморочками...

Да я каждую гадюку расцелую! Лично — и два раза! Только отпустите!

* * *

До вечера у нас перебывали:

Романов. Побеседовали. Захотелось взвыть.

Бригада медиков. Взяли кровь. Захотелось убить.

Маги. Хотели снять приворот.

Вот тут мне даже убивать уже не захотелось Это просто песец, уж вы мне поверьте.

В меня тыкали иголками.

Вокруг меня чертили фигуры разноцветными мелками.

Вокруг меня возжигали разноцветные же свечи.

Гостиную загадили и задымили так, что ей-ей, можно было подумать, я в ней держу дракона с хроническим гастритом. Сожрали всю выпечку на кухне, выпили весь кофе и подобрались к запасам чая. Довели меня до невроза, а Нила да тонкого нервного шипения. Полоз совершенно не желал слазить у меня с рук. Чувствовал, что дяди — три штуки, все маги, воздуха, воды и огня, лучшие придворные специалисты в своем деле, судя по структурированным каналам, относятся к нам ничуть не дружественно. Даже наоборот — как к забавному казусу.

Как биологи к лягушке.

Ой, а если ей лапку оторвать?

А если ее током подергать?

А посмотрите, мы ей голову отпилили, а она все равно ползет...

Этакое вивисекторское восхищение.

На кого будем перекидывать приворот, мне пока не сказали, рано. Сначала надо нащупать путь. В принципе, что один раз сделано было, то и повториться может, но надо знать — как. А с этим были проблемы.

Гениями эти маги не были. Даже рядом с гениями — не стояли и не лежали. Подходы были стандартные, все по учебнику, все без души. Но это я понимала.

Настоящего гения на зарплату не посадишь, скучно ему будет. Нетворчественно. Не то, не так... его же в рамки не загонишь, у него вдохновение. А на работе должна быть отчетность. Вот и возникает когнитивный диссонанс, хотя тут и не знают этого словосочетания.

Маг, который делал приворот, был стандартным. Тут все понятно.

А вот переброска произошла из-за наложения двух заклинаний. И второе разрабатывал гений. То есть — шиш повторишь.

Но маги честно пытались.

У меня голова пошла кругом от сочетания: дифферентация потоков по резистентности в условиях когерентного резонанса. А что это может означать...

Вроде и по-русски говорят, но лучше б на китайском. Там хоть понятно, что ничего не понятно, а здесь ясно, что я дура.

И кажется, не я одна.

Маги ругались, спорили, повторяли раз за разом свой действия, то чередуя, то что-то изменяя в схемах, и я буквально видела, как вытягиваются у них физиономии.

Увы...

Не то, что переделать — они даже разобраться не могли, что именно надо переделывать.

Для себя я сделала вывод.

Надо найти того ученого и поговорить с ним. И вытащить его имя из Романова, кстати говоря.

А что?

Пусть переделывает, что наворотил, а я ему в ответ что-то интересное подгоню. Кровушки нацежу, грамм сто, на опыты. Думаю, с гадюками макси-версии он еще не встречался. А гению наверняка будет интересно.

Так что я стала ждать Романова с нетерпением.

Он как раз обещал к Матвеевскому визиту подгадать, полчасика у нас будет, вот я его и тряхану. Пусть колется.

Не то я его сама потыкаю чем-нибудь остреньким.

* * *

Романов явился в девять утра. Не приехал на коляске, а потихоньку, пешочком, через верь для прислуги, в плаще и шляпе, почти неузнаваемый, да еще и что-то для отвода глаз прицепил. Хорошо хоть сказал заранее, а то попался бы в ловушку, лечи его потом. Так себе и представляю — ваше величество, это не я, это он сам! С морей стороны это была самозащита, имею я право защищать свой дом, чем хочу?

Вот!

А что Игорь Никодимович попался в ловушку... мне его тоже жалко, хороший человек... был. Паранойя у меня в столице не просто обострилась — она переросла в манию и активно чесалась.

У Романова тоже, потому что с собой он взял еще мага воды, который вежливо раскланялся со мной.

— Мария Ивановна, от Матвеева нет известий?